Привык во все дела впрягаться

ЖИВОЙ КОСТЕР ВИТАЛИЯ МАСЛОВА

 

От составителей

 

Первые воспоминания о Виталии Семёновиче Маслове (01.09.1935 - 09.12.2001) и поэтические посвящения ему были написаны сразу после его ухода из жизни. К 2010 году – 75-летию со дня рождения писателя - накопилось много новых статей о литературном творчестве, записей друзей, земляков, соратников по работе и общественной деятельности. Тогда и зародилась идея – объединить написанное под одной обложкой. Нам хотелось, чтобы этот выдающийся человек предстал перед читателями таким, каким он был в жизни, каким его знали и видели авторы воспоминаний - помором, радистом атомохода «Ленин», литератором, общественным деятелем, воссоздателем в России праздника Дня славянской письменности и культуры, наставником молодых талантов.

Книга поделена на четыре раздела. Первый объединил написанное земляками, коллегами-моряками, родными и близкими, друзьями и соратниками – теми людьми, кто мог рассказать о Виталии Маслове как о человеке, характере его личности, его судьбе.

В следующий вошли материалы, где писатель предстает истинным подвижником, патриотом, который словом и делом заботился о сохранении русской культуры, неистово и яростно защищал братьев-славян от несправедливости и агрессии, мечтал и боролся за возрождение своей малой родины и процветании всей России.

Третий раздел посвящен откликам на творчество Виталия Маслова. Отметим, что первые же его книги были сразу замечены критикой. Статей и рецензий накопилось столько, что их хватило бы на отдельное издание. Поэтому решено было остановиться лишь на наиболее значимых работах, где отражен всесторонний анализ как содержания и образной системы, так и языка масловских произведений (о котором споры не прекращаются и поныне), дана оценка творчества писателя.

И в завершение идут стихотворные посвящения - отклик на горестную, невосполнимую утрату друга, учителя, хорошего товарища.

Книга воспоминаний – свидетельство того, что Виталий Семёнович был не одинок. Он находил сподвижников в своем благородном деле и останется в памяти потомков как замечательный самобытный писатель и истинный русский патриот-государственник. Костёр Виталия Маслова горит и сегодня! И дай Бог, чтобы этот костёр для нас не только не угасал, а разгорался все ярче!

 

Валентина Маслова

Надежда Благова

Татьяна Агапова

 

 

СЫН ПОМОРЬЯ

_______________________________________________________________

 

Леонид Селиверстов

Привык во все дела впрягаться

Из школ суровых в жизнь вступали

душою крепкие борцы,

каких истории скрижали

нам сохранили образцы.

 

Был январский морозный день. Закончив очередной зимний рейс на Дудинку и завершив обычные приходные дела на судне, иду я неспешно из порта домой по улице Книповича и любуюсь нашим славным моряцким городом. Вдруг слышу сзади негромкий добродушный голос: «Ну вот – Долгощёла откуда-то вынимаются? Здорово, земляк, на все четыре ветра!» Этот добрый, спокойно-глуховатый, истинно наш поморский говорок я узнал бы из тысячи! «Здравствуй, дорогой Виталий Семёнович!.. Да вот с Енисея, из Дудинки правлюсь. Домой поспешаю - жену с дочерью проведать надо – соскучился нынче что-то, стареть, видно, стал – к дому порой тянет!» - «Ну, понятно - дело святое. Каково бежал морским путем-дорогой? Ну, да что я спрашиваю-то, известно – время зимнее, морюшко штормовое, суровое, волна крутая, тяжелая. У тебя, правда, судно справное, крепкое, а всё же зимняя Арктика – не шутки, да…Ладно, бывай здоров, кормщик!.. Заходи, как время сладится, - чайку попьем, посудачим! Супруге с дочерью приветы с добрыми пожеланиями!»…

Да, говорят, «гены пальцем не раздавишь». Меня с детства пленял замечательно самобытный, лаконично точный, чёткий и удивительно яркий поморский говор. Тут что ни фраза - то поговорка, присказка, яркий афоризм. Скупые, чеканные фразы, оригинальные обороты народного северного диалекта органично вписывались в повествование и украшали самобытную живую речь Виталия Семёновича. Он всю свою жизнь горячо пропагандировал и самоотверженно отстаивал, иногда яростно защищал этот до боли родной нам, поморам, язык. Дружба и хлебосольство наших кланов: сёмжинского – Масловых и долгощельского - Селиверстовых уходило вглубь нескольких поколений. И, естественно, у меня свои давние воспоминания.

Наше первое знакомство с Виталием Семёновичем состоялось почти 60 лет назад, практически ещё во времена далёкого теперь трудного полуголодного юношества. Помню, мы «вынимались» с рыбных промыслов из канинской реки Большая Кия. Шли большим конным обозом домой в родное поморское село Долгощелье. Был январь 1946 года. В ту зиму в наших краях стояли лютые морозы – более двух недель кряду столбики термометров «скатывались» под минус 40 градусов. Не сильный, но хиузно-резкий, встречный обедник, будто тупым ножом резал лицо. Стылая, заледенелая, без конца и края канинская тундра стояла в каком-то сумрачном оцепенении. Дневные переходы от тридцати до сорока пяти километров. Дорога, точнее, чуть угадываемая под снежными заносами тропа, казалось, уже не кончится никогда. Однако, справедливости ради, следует заметить, что обоз наш шёл энергично и сравнительно быстро. Да и то сказать: погода не располагала к расслаблению или остановкам – мороз тихо потрескивал и подгонял. Лошадки оказались крепкие, выносливые, ну, а люди и того краше – поморы, промышленники, традиционно лёгкие на ногу потомки легендарных землепроходцев, прошагавших в своё время от Мезени до Камчатки и Аляски.

В один из дней перехода, восьмой или девятый, под вечер пришли в старинную поморскую деревеньку Сёмжу. Не сказать, чтобы широко, но с эдакой гордой статью она раскинулась на высоком, обледенелом беломорском берегу. Деревня была значительно меньше нашего раздольного Долгощелья, однако смотрелась убористо, опрятно и по северному красовито.

Сёмжена в те времена прозывали нас, долгощельцев, «шелоники», то есть пришедшие с шелоника (юго-запада), из новгородских провинций, в частности реки Шелони. А о своих предках не без горделивого акцента утверждали, что они - суть из московской стороны!.. Не знаю уж, где тут была правда, а где вымысел, но сёмжена, и особенно наш славный Виталий Семёнович, стояли на этом постулате непоколебимо.

Но вернёмся к нашему зимнему походу. Обоз остановился на ночёвку. Естественно, разместились кто где. Мы, человек пять-шесть, отправились к Масловым. Относительно дедовских и далее поколений утверждать не стану, а вот мой ныне покойный отец, дяди и старшие братья, когда «правились» - из Канина, то останавливались непременно у них. Ну и мы, младшее поколение, тоже «заворачивали» на перепутье. А как же – хлебосолы! - не зайдёшь, не заедешь – большой грех, глубокая обида… Обошёл хлебосолов - чем не угодили?! И от соседей стыдоба – мимо прошли?!

Хозяин дома Семён Виссарионович в высшей степени - положительный. Невысокого роста, но статный, подтянутый, с энергичными, ухватистыми манерами. Про таких у нас в Поморье говорят: «В море – моряк, а на суше – казак». Умный, начитанный, по-житейски распорядительный, Сёмен Виссарионович как-то незаметно располагал к себе доброжелательными приятными манерами. В летние навигации он работал лоцманом Мезенского порта. Десятки лет водил суда от приемного буя, что у входа в быструю своенравную реку Мезень, до Каменских лесопогрузочных причалов и выводил оттуда гружёные лесовозы обратно в море. Ну а зимой, когда навигация закрывалась, ходил на зверобойные промыслы, рыбачил, охотился, как и полагается достойному представителю славного поморского сословия.

Жена Александра Никифоровна – домохозяйка: приветливая, радушная, словно мать родная для нас, иззябших, голодных, запредельно уставших от этой окаянной дороги мальчишек и девчонок. По дому - энергичная, по-хозяйски распорядительная. Тут всё по поморскому раскладу – у каждого своё. Оба многократно бывали у нас в Долгощелье, а потому знают всё и всех. Принимают, как говорят нынче, по высшему разряду. Ну, а слово «хлебосол», кстати, своего рода пароль. Наверное, когда-то, ещё в далёкие времена, взаимно принимали гостей с хлебом-солью, то есть радушно, приветливо. И слово хорошее, родное, русское, звучит тепло и вкусно.

Семья у Масловых большая – шестеро детей. Старшие сыновья в море, на путинах. Один из младших - Виталя – проворный, глазастый, общительный. Учится только на отлично и отцу первейший помощник. Ещё не велик, но удал и на ногу скор. Отец, добродушно улыбаясь, говорит, что, когда был поменьше – чистая беда, огонь. Приходилось привязывать к нашести (скамейке в лодке, чтобы за борт не вылетел, особенно в свежую погоду). Очень уж боек и любознателен – все надо знать сейчас – «скоро»! Да вот и теперь, несмотря на отчаянные морозы, чуть свободен – на лыжи и в лес по силью куроптей ловить. Отец ласково глядит да похваливает: «Боевой мужичок - вырастет, хороший промысловик будет».

Однако тут отец относительно промысловика, как выяснилось позднее, не совсем угадал…А «мужичок» - сразу видно - не робкого десятка, общается энергично, разговаривает на равных, хотя и нам-то троим тоже не более шестнадцати. Мать построже: «Ну, ладно, давай, говорун, дай гостям передыху. Вишь, какую дорогу ломают – из Кии пешком – позади более двухсот верст прошагали, да впереди ещё около сотни – шутки!» Хозяйка даже чуть поперхнулась, мельком взглянув на нас, притихших за столом. «Да, дорога дальняя, ничего не скажешь», - подытожил хозяин. А нам, в общем-то, и ничего. Обогрелись, перекусили, чайку горячего попили и ладно - будто дома побывали!.. И немного погодя уже вовсю обсуждаем с Виталей свои дела: как лучше куроптей ловить. Да эх!.. песца бы добыть! Промышленники – что с них возьмешь.

А позднее бывали весной, когда мы ловили селёдку на Березове да на Луханове, что севернее Сёмжи. Иной раз штормовой ветер загонял наши рыбацкие карбаса в убежище – речку Сёмжу. Тоже вспоминается примечательный случай. Однажды осмотрели сети в море – улов оказался невелик. А ветер с моря резко засвежел, к берегу на Луханове не подступишься - захлестнёт в прибое. И я, тогда ещё очень молодой кормщик, решился забежать в Сёмжу - укрыться от шторма да попутно и продуктов прикупить немного. Перекинулся о своем намерении с моими «матросами-девчатами». Они в Сёмжу, конечно, с удовольствием!.. Паруса расправили и побежали. Расстояние невелико, «прилетели» к устью речки Сёмжи скоро. И тут я понял, что сделал промашку - прилив начался недавно, и меляки в устье реки не стопило. А ветер с моря волну приличную развёл. Деться некуда: в море не уйдёшь - посудину нашу больше к берегу тянет. А там накат хлещет о берег - смотри куда лететь!.. Только в устье полегче – глубины заметно сглаживают волны. Выбирать практически не из чего – надо заходить, хотя и опасно: не «угодишь» в устье - раскатает по доскам, как говорят в Поморье. Развернули карбас и пошли с попутным ветром и волной в устье этой не очень гостеприимной речки… Трудно, рискованно, но забежали. Завернули за мысок, а тут уже дома! Подошли к берегу, видим – деревенские жители полного прилива да улучшения погоды «у моря ожидают» - по своим делам снаряжаются. Недалеко около своего карбаса Семён Виссарионович с Виталей стоят, на нас смотрят - узнали. Подошли, поздоровались, помолчали. Виталию хочется что-то высказать, но раньше отца «выступать» не смеет. И то верно – существует непреклонное поморское правило: «Не лезь с советом, пока не спросят». Тем более в присутствии старших. Наконец, Семён Виссарионович негромко, но очень серьезно проговорил: «Хорошо получилось, ловко забежали. Но всё же надо поаккуратней, поближе к полной. Тут на несколько метров промахнешься - беда!.. Хватишь килём грунта, волна в карбас и…кто знает, как обернется… Всяко бывает, поаккуратнее надо – дело морское». Я всё понял – мне полагается изрядная трёпка.

С тех пор прошло немало трудных лет. Много морских и океанских дорог осталось позади. А мы с нашим бывшим шустрым Виталей, а потом знаменитым, всем известным на Севере писателем, заслуженным, почётным и прочее Виталием Семёновичем Масловым нередко с теплой, светлой грустью вспоминали былое: родные места, наше Поморье, зимние походы по бескрайней заснеженной тундре, друзей-товарищей, встречи-проводы, зверобойные промыслы, рыболовные сейнера. И, как прежде, всегда были едины в том, что «в родном краю и солнце ярче светит!»

Как моряк Виталий Семёнович активно проявлял себя ещё в начале 60-х годов. Окончив в 1956 году Ленинградское мореходное училище, он начал морскую службу судовым радистом на кораблях Сахалинского морского пароходства. А в 1959 году перешёл на научно-исследовательские суда Тиксинской гидрографической базы, работающие в восточном районе Арктики. В 1962 году Виталий Маслов по переводу поступил работать в Мурманское морское пароходство. И опять Арктика! - получил назначение на атомный ледокол «Ленин». Двадцать лет работал Виталий Семёнович на первенце атомного флота, сначала вторым радистом, а затем начальником судовой радиослужбы. Почти тридцать лет своей славной трудовой жизни провёл он в арктических плаваниях. Да, Арктика была для него особой любовью, как, впрочем, и родное северное Поморье.

А наряду с моряцкой службой, бесконечными вахтами в ледокольных радиорубках Виталий Семёнович в начале 70-х годов, теперь уже прошлого, века энергично заявил о своем великолепном писательском таланте. И можно только поражаться его исключительной работоспособности. А, впрочем, чему удивляться? Он с детских лет был таким: толковым, «неугомонным мужичком», как любовно называл его отец, да и все, кто оказывался рядом с ним. Мы тоже знали это не понаслышке!.. Выполняя многочисленные служебные обязанности начальника радиослужбы атомного ледокола, причем непременно подчеркнём – первого атомного, к которому было привлечено огромное внимание многочисленных береговых и судовых респондентов, в то же время писатель Маслов смог создать замечательные художественные произведения, среди которых: «Круговая порука», «Крутая Дресва», «Из рук в руки», «Внутренний рынок», «Проклятой памяти», многие острые публицистические произведения.

Писал Виталий Семёнович интересно, остро, образно и очень оригинально. Тут и веселые байки старых поморов, и умный тонкий юмор всё видавших моряков, и увлекательная побывальщина удалых голов-промышленников. А наряду с ними - глубокие, мудрые, часто страстно-беспощадные суждения, нелицеприятные выводы, выступления самого писателя-профессионала, человека широкой русской души и отчаянно горячего сердца. Да, у него всего было через край.

О большом писательском таланте Маслова свидетельствуют многочисленные признания компетентных творческих структур: награды, почётные дипломы, победы на конкурсах от областных до всесоюзных уровней. Тут и специальные премии: имени Александра Подстаницкого, ВЦСПС, Союзов писателей СССР, России. Особая премия «Северная звезда» президента Якутии за книги, «воспевающие Российский Север», звание лауреата премии имени Валентина Пикуля…Да всех и не перечесть.

Моряк, писатель, яркий представитель славного поморского сословия, Виталий Семёнович Маслов прекрасно знал нашу нелегкую моряцкую жизнь изнутри. Как говаривал великий российский мореходец капитан Головнин, «он знал корабельную службу не только книжно». И ещё он дорог нам как горячий, неукротимый, истинно российский патриот. Его активные, страстные публицистические выступления в средствах массовой информации за сохранение и дальнейшее развитие России как великой морской державы, находили живой отклик и поддержку моряков, да и всех честных, порядочных, неравнодушных к судьбе Родины и флота людей.

Виталий Семёнович был истинным патриотом и своей малой родины – Поморья, сурового Мезенского побережного края и милой его сердцу родной деревеньки Сёмжи, которую всегда считал своим единственным и постоянным домом и где завещал похоронить себя рядом с родителями. Широко известны его публицистические выступления в печати и острые дискуссии с районным и областным руководством в защиту северян, окраинных сёл и деревень, жителей Беломорья и северного побережья Кольского полуострова. Вот что, в частности, Виталий Семёнович говорил об этом: «Сегодня, сиюминутно надо заботиться, болеть о том, чтобы наш народ здесь мог жить по-человечески, чтобы хотел тут жить!.. Моя забота сегодня чисто социальная - всеми силами содействовать, чтобы наш человек на нашей земле при сносной жизни почувствовал себя истинным, ответственным и непререкаемым хозяином». Прочтём и вдумаемся … Это же целый раздел Манифеста о северном крае и его обитателях, национальный проект освоения, нет, не освоения, а возрождения северных окраин Великой державы.

Нередко в своих произведениях он писал и о ближних соседях-долгощельцах. Да вот хотя бы такой пассаж: «Родина её – (Анисьи - Л. С.) на берегу полноводного Кулоя, знаменитое просторное село Долгощелье, то самое, откуда известные всему Беломорью Селиверстовы, Поповы, Нечаевы. Напиши историю любой из этих фамилий - неизбежно напишешь историю Арктики от норвежских восточных провинций до русской Америки включительно. Да только ли Арктики!» Вспоминается и такое его прелюбопытное высказывание: «Исполать вам, славнейшие из славных поморов, многовековые соратники – соперники: сёмжена и долгощельцы! Да, бывало, даже и из Москвы стрельцов присылали, чтобы примирить вас между собой, … бывало!» На мой полушутейный вопрос - когда это было? - он отмахивался: «Копай глубже историю Поморья и найдешь». Добавлю, кстати, немало было «сломано копий» и в наши дни в острых дискуссиях на темы - кто, откуда, где да почему…

Да, Виталий Семёнович обладал исключительной работоспособностью. Помимо создания замечательных художественных произведений, активных выступлений в средствах массовой информации, он руководил Мурманской писательской организацией, был председателем Мурманского отделения Всероссийского фонда культуры, членом Международного фонда славянской письменности и культуры, возглавил Славянский ход Мурман-Черногория, благодаря его инициативе в Мурманске был установлен замечательный памятник Первоучителям Кириллу и Мефодию. Да разве всего перечтешь? Он стремился объять всё и во многом – самом важном, нужном людям, особенно молодому поколению, и довольно преуспел. Да: «Привык во все дела впрягаться…»

Я с великим удовольствием и светлой трепетной грустью вспоминаю, к сожалению нечастые, особенно в последние годы его жизни, но всегда приятные сердцу встречи с Виталием Семеновичем, его добродушный, самобытный, наш родной, иногда шутливо-лукавый поморский говорок. И до всего ему было дело, постоянно проявлялось желание, намерение что-то подсказать, в чём-то поддержать, посоветовать доброе, нужное, приятное. Вот приходит «на часок в гости», да какие там гости – уже, что называется, с порога деловой настрой. Раздевается, тут же деликатно оговариваясь: «Дай ужо дух перевести – высоко забрались, пока до вас доберёшься»…Заходит в комнату хозяина - тут уже внимательнее осматривается. И, глядя на портреты моих братьев на стене, будто мимоходом выдает: «Послушай, Степаныч, а чего это ты братьев-то старших обезличил?» - «Как обезличил?» - спрашиваю удивленно. – «Ну как же, надо всех поимённо представить – они же воевали, Россию прикрывали, и полагается их всех по имени-отчеству величать, а так – неладно это, надо исправить». А до меня как-то и не доходило – ну, вроде свои, родные, о чем говорить, ан нет… величать, говорит, надо – заслужили… Ну, а далее уже по делу пошло-поехало: Поморье, Мезенский край, проблемы мореходства, о жизни нынешней «необустроенной», о том о сём… Поспорим иногда – не без того!.. «Ну, Степаныч, пойду, пожалуй, наговорились мы тут с тобой до хрипоты! Будто в молодости на Луханове побывали!» Трогательные благодарности, комплименты хозяйке, и пошёл - широко, уверенно, по-хозяйски.

Да, это был человек, деятель, хозяин жизни, истинно русский, поморский характер. При таких встречах с моим земляком-приятелем, «хлебосолом» часто складывалось впечатление – вот, наверное, такими и были наши знаменитые предшественники, отважные мореходы, блистательные землепроходцы, обустроители северных окраин российского Поморья - упорные, отважные, знающие побережья Северного океана, через всю Сибирь с Мезени в Анадырь!.. И каждая встреча, каждый приход нашего доброго друга-земляка всегда бывали событием - становилось оживленно, светло и по-человечески тепло. Ах, дорогой Виталий Семёнович, как нам не хватает твоего умного, мудрого, светлого и всем нам нужного присутствия.

 

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: