 |
II. Катехизис — необходимое связующее звено между благовестием и литургией. Апостольский труд благовестия берет начало в литургии и черпает из нее жизнь, а потому ведет катекумена на богослужение.
|
|
|
|
Шесть тезисов о литургии и благовестии
Джон Т. Плесс
Если справедливо утверждение, что «происходящее или не происходящее на кафедре и возле алтаря определяет, является ли данная церковь по-прежнему церковью чистого Евангелия» (W. Nagel. Justification and the Disciples of Liturgics // Lutheran Quarterly VII [February, 1956], p. 43), то взаимосвязи, существующей между литургией и благовестием, необходимо уделить пристальное и серьезное внимание. Мы рассмотрим этот вопрос с помощью шести тезисов.
I. Правильная взаимосвязь между литургией и благовестием устанавливается тем фактом, что учение об оправдании является главным артикулом (der Hauptartikel), на который опирается и то, и другое.
Сутью евангелическо-лютеранского понимания литургии является Евангелие. Литургические формы не следует оценивать с точки зрения чисто эстетических принципов или исторических прецедентов. Аналогичным образом, литургическую практику не следует соизмерять с такими прагматическими критериями, как: «Понравилось ли это прихожанам?» Скорее, лютеранские вероисповедные книги называют ключевым критерием оценки тех или иных литургических форм богословие: как отражено в литургии учение об оправдании безбожных?
С недавних пор в некоторых кругах стадо модным весьма критически отзываться о литургических реформах Лютера, и в особенности о его настоятельном требовании не делать verba testamenti частью евхаристической молитвы. Лютера часто обвиняют в том, что он не был знаком с великой и славной историей этой молитвы и, не имея должного исторического видения, едва ли не вслепую произвел над Мессой хирургическую операцию, оставившую ее обезображенной и выхолощенной.
|
|
|
Я осмелюсь утверждать, что все обстояло прямо противоположным образом. Лютер действительно был литургическим хирургом, но только опытным хирургом, вооруженным обоюдоострым скальпелем Закона и Евангелия. Он не расчленил пациента, а применил к нему целебное Евангелие оправдания благодатью через веру. И он не оставил пациента умирать, словно состарившегося слугу, который больше не может быть приносить пользу. Лютер составил Виттенбергскую мессу не в противовес Римской мессе. Римская месса, то есть литургия западного христианского мира, была пропущена через фильтр главного артикула (об оправдании) и таким образом очищена от вируса оправдания делами. Очищенная Божьим Словом и оживотворенная Евангелием, эта литургия воскресла как новорожденный слуга Слова и Таинства.
С точки зрения Лютера и наших вероисповедных книг, различие между beneficium и sacrificium имеет решающее значение, потому что когда это различие теряет четкость, теряется и сама благодатная суть Евангелия. Богословие поклонения, сформированное учением об оправдании, возвышает и возвеличивает Бога как Действующее Лицо и Подателя Даров в литургии; поклоняющийся же является получателем. Эта мысль снова и снова подчеркивается в IV артикуле Апологии Аугсбургского Исповедания:
Странно, что наши оппоненты так мало ценят веру, видя, что она повсюду превозносится как наивысшая форма поклонения — например, в Пс. 49:15: «...призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня». Богу угодно, чтобы Его знали и Ему поклонялись именно таким образом, принимая Его благословения и получая их по Его милости, а не по своим собственным заслугам (Апология IV:59).
Женщина пришла с уверенностью, что она должна просить у Христа прощения грехов. Она не могла приписать Ему большего величия. Желая получить от Него прощение грехов, она поистине признала Его Мессией. Истинно верить значит думать о Христе таким образом, и таким образом поклоняться Ему и прибегать к Нему (Апология IV:154).
|
|
|
Следовательно, евангельское служение и поклонение заключается в том, чтобы принимать благие дары от Бога, в то время как законническое поклонение заключается в том, чтобы предлагать и приносить Ему наши дары. Нам нечего предложить Богу, если мы прежде не примирились с Ним и не были рождены свыше. Величайшее возможное утешение мы находим в учении о том, что наивысшей формой поклонения в Евангелии является желание получить прощение грехов, благодать и праведность (Апология IV:310).
Вера рождается от слышания Слова Господнего (Рим. 10:17), а не от ритуальных действий, которые совершают поклоняющиеся прихожане, и не от убедительных приемов риторики, которыми пользуется благовестник. И литургия, и благовестие терпят неудачу, когда их отрывают от артикула, на котором стоит или падает сама Церковь, от учения об оправдании.
II. Катехизис — необходимое связующее звено между благовестием и литургией. Апостольский труд благовестия берет начало в литургии и черпает из нее жизнь, а потому ведет катекумена на богослужение.
Уверовавшие через проповедь Петра в день Пятидесятницы были крещены. Присоединившись к Телу Христову, они «постоянно пребывали в учении и общении Апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян. 2:42). Богослужение — это литургия крещеных. В литургии крещеные получают Слово Божье, тело и кровь Христа и поручение вновь идти в мир, чтобы нести свое священническое служение ближним.
В 1533 году, в трактате «Частная Месса и поставление священников», Лютер так писал об истинной Мессе:
Ибо, слава Богу, в своих церквях мы можем показать христианину настоящую христианскую мессу согласно предписанию и установлению Христа, а также в соответствии с истинным намерением Христа и Церкви. Там наш пастор, епископ или служитель, несущий пасторское служение, призванный правильным, достойным и публичным образом, но прежде освященный, помазанный и рожденный в Крещении как священник Христа, не нуждаясь ни в каком личном помазании, стоит перед алтарем. Он просто и во всеуслышание поет то, что Христос предписал и установил в Вечере Господней. Он берет хлеб и вино, возносит благодарение, разделяет и дает их нам, присутствующим при этом и желающим принять их, полагаясь на слова Христа: «Сие есть Тело Мое, сие есть Кровь Моя. Сие творите...». Тогда мы, желающие приступить к Таинству, преклоняем колени, и рядом с нами преклоняют колени мужчины, женщины, молодые, старые, господа, слуги, жены, невестки, родители и дети, все, кого Бог собирает здесь, святые и истинные священники, освященные кровью Христовой, помазанные Святым Духом и избранные в Крещении. На основе этого наследственного священнического достоинства и облачения, данного нам от рождения, мы, присутствующие, носим, как об этом говорится в Откровении 4:4, золотые венцы на головах, держим в руках золотые арфы и кадильницы, и мы позволяем своего пастору говорить то, что поручил Христос, — не от своего имени, словно это имеет какое-то отношение к нему лично, — но он говорит от имени всех нас, и все мы от сердца говорим вместе с ним с верой, устремленной к Агнцу Божьему, присутствующему среди нас и ради нас и в соответствии со Своим установлением питающему нас Своими телом и кровью. Такова наша месса, и это истинная месса, в которой среди нас нет недостатка (Luther’s Works 38:208-209).
|
|
|
Евангелическая Месса предназначена для священников Бога. Богослужение — это божественный обмен между Господом Христом и теми, кого Он сделал Своим святым народом через омовение водой и Словом.
Комментарии Лютера в трактате «Частная Месса и поставление священников» полностью согласуются с тем, как он объясняет Первую Заповедь в Большом Катехизисе. В Большом Катехизисе Лютер разграничивает истинное и ложное поклонение, веру и идолослужение. Неверующий не может поклоняться Богу, потому что его вера устремлена не в ту сторону. Прислушайтесь к словам Лютера:
Как я уже не раз говорил, разница между Богом и идолом заключается только в уповании и сердечной вере. Если твои вера и упование правильны, твой Бог — истинный Бог. С другой стороны, если твое упование ложно и неправильно, у тебя нет истинного Бога (Большой Катехизис I:2-3).
|
|
|
Возможно, именно по этой причине ранняя Церковь, церковь второго века, четко разделяла тех, кто имел право присутствовать на богослужении, и тех, кто такого права не имел. Вернер Элерт пишет:
Допускали далеко не всех....Встреча для поклонения в ранней Церкви была не публичным, а закрытым собранием, а на совершение Евхаристии допускали только святых с наивысшей строгостью (См. Robert Webber. Celebrating our Faith: Evangelism Through Worship [San Francisco: Harper and Row, 1986]. Сейчас Уэббер принадлежит к епископальной церкви).
Поскольку богослужение связано с «тайнами Божьими» (1 Кор. 4:1), оно не может быть понятным для неверующих. Собственно, неверующий неспособен его понять. И совершенно незачем избавляться от «тайн Божьих» путем преобразования богослужения в мотивирующий семинар. Напротив, неверующих нужно сделать частью общины посредством бани возрождения.
В Матфея 28:19-20 устанавливается связь Крещения и обучения. Мы превращаем людей в учеников с помощью Крещения и обучения. Мне представляется интересным предложение Роберта Уэббера, профессора из Уитона, что Церковь заново должна открыть для себя катехизическое наставление (Werner Elert. The Structure of Lutheranism [St. Louis: Concordia Publishing House, 1962], p. 325).
Катехизис — ключ к пониманию литургии. Иными словами, литургию нужно объяснять не просто как совокупность традиционных форм богослужения, но как ритм, в котором Бог говорит и делает, в мы слушаем и принимаем. Сама структура евангелическо-лютеранской литургии ориентирована на покаяние и веру.
В предисловии к Краткому Катехизису Лютер призывает пасторов «употреблять все старание, чтобы избегать изменений или разночтений в тексте и словах Десяти Заповедей, молитвы „Отче наш“, Символа Веры, Таинств и т. п. Напротив... выбрать одну форму и придерживаться ее... ибо молодых и неопытных людей следует учить на основании единообразного текста...» (§7). Я бы сказал, что слова Лютера о текстах Катехизиса применимы и к тексту литургии. Даже поверхностное изучение лютеровского «Наставления для визитаторов приходских пасторов» (Unterricht der Visitatorn an die Pfarhern, 1528) показывает, как тесно связаны Катехизис и литургия в евангельской пастырской практике.
|
|
|
