Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава восьмая




Глава восьмая

АД

 

Что такое ад? Где он? Какой?

Вселенная есть здание в два этажа с подвалом.

Верхний этаж — рай, дворец Божий, жилище ангелов и святых, полное светов неописуемых и гармоний звуков неизрекаемых, украшенное цветами нетленными, благоуханное ароматами неистощимыми, — царство непорочной святости и непреходящей радости.

Нижний этаж — наш земной мир, населенный человечеством, падшим и страждущим, греховный, в жажде искупления скорбящий в мечтах о блаженстве, хрупкое царство превратности, опасного коловращения судеб, в постоянно обновляемой смене и смешении добра и зла.

Подвал — ад: мрачная пропасть, где Сатана, со своими ангелами и бесчисленным населением погибших грешников, уплачивает божественной справедливости долг, никогда не погасимый, — царство неисправимого греха, неискупимой преступности, безмерного отчаяния и вечных мук. В католическом представлении этот подвал мира снабжен надстройкою, в которой грех может быть исправлен и искуплен и страдания облегчаются надеждою: это чистилище, темная прихожая сияющего рая.

Среднее царство представляет собою огромный рассадник душ, которые беспрерывно уходят из него двумя течениями: одно поднимается к небу, другое опускается в ад. Сатана и его несчетное воинство только одною целью и живут, направляя на нее все свое искусство и злобу: как бы увлечь вниз возможно большее число душ, чтобы заселить ад в ущерб раю. И, как известно, работают не без успеха.

Где же, собственно, находится ад?

Блаженный Августин в знаменитом трактате своем «О граде Божием» предостерегает против этого вопроса, говоря, что ни один человек не в состоянии узнать местоположение ада, если сам Бог не открыл ему этой тайны. Но Средние века, пытливые насчет мистической географии, не послушались блаженного Августина, и вот — целым градом пестрых мнений — ад помещается то в воздушных сферах, то на солнце, в Иосафатовой долине, под полюсами, у антиподов, внутри вулканов, в центре Земли, на крайнем Востоке, на далеких островах, затерянных среди неведомых океанов, — иные же отделываются от адской топографии неопределенным, но решительным указанием: «вне мира». Григорий Великий повествует о некотором отшельнике с острова Липари, зревшем однажды, как папы Иоанн и Симон ввергли в кратер тамошнего вулкана душу Теодориха Великого. Альберих от Трех Источников, 311 французский монах, летописец XIII века, хронику которого впоследствии огласил Лейбниц в своих «Accessiones Historicae», полагал, что души сожигаются в Этне. Истории в том же роде рассказывают Аймоин Флерийский312 (X век) и Цезарий из Гейстербаха (XII–XIII вв. ), автор «Диалога о чудесах». Св. Брандан (484–578), с именем которого связана легенда об одном из древнейших и, конечно, таинственнейших дальних плаваний в Атлантическом океане, видел где-то остров, изрыгающий пламя, в котором демоны, во образе кузнецов, ковали молотками распростертые на наковальнях раскаленные души. «Гион Бордосский», 313 французская поэма XIII века, помещает ад на острове, называемом Моусант, а другая поэма, «Otinel», 314 растягивает его «под Татарией». На дальнем баснословном Востоке находит пекло герой рыцарской повести Угоне Альвернийский.

Однако же наиболее распространенным, господствующим и самым естественным оставалось мнение, согласное с представлением древних, по которому ад находится внутри земли, как вечная угроза бездны, готовой разверзнуться под ногами грешных. Земная кора — не более как тонкий потолок ада, дрожащий и трепещущий под напором карающего пламени и воя вечных мук. Земля, красиво одетая солнцем в цветущие поля, густые леса, светлые воды, в действительности — червивый плод: кожа — румяная, а сердцевина — гнилая. Это яблоко с берегов Мертвого моря: с вида прекрасно, на обоняние душисто, а возьмите его в рот — оно рассыплется пеплом. Червь, источивший и испортивший великое яблоко земли, есть Сатана. Данте так буквально и называет его: «Преступный червь, который точит землю», и поразительною силою фантазии рисует картину, как через падение Сатаны с неба на землю создалась адская пропасть.

Ад должен был иметь свои жерла — входы и выходы для вечно снующих взад и вперед по делам своим дьяволов. Уже в Евангелии есть указание на «врата адовы», которые не одолеют церкви. Нисходящий во ад Христос, в Никодимовом евангелии, придя к вратам ада, повелевает князьям мрака, чтобы они открыли пред Ним врата эти, и когда те медлят, то Христос взламывает врата и, опрокинув, входит. Гервасий Тильбюрийский (ум. 1235) знал о вратах ада, разбитых Христом, что они были бронзовые, и обломки их можно видеть на дне одного озера близ Поццуоли. Данте вошел в ад уже вратами без дверей, и над ними была надпись литерами темного цвета. Количество адских отдушин на поверхность земли предполагалось, впрочем, весьма значительным и помимо этих главных ворот. Такими считались все вулканы — трубы, предназначенные выпускать пары и дым вечной адской кухни, многие пещеры и пропасти, водоворот Мальстрема, а в Ирландии — знаменитый колодезь Св. Патрика. Кроме подобных входов, обычных и постоянных, демоны могли заставить землю раскрыться в любом месте, чтобы пропустить их из ада или в ад либо чтобы поглотить какого-либо выдающегося злодея. Ад воображается громадным лютым чудовищем, на теле которого непрестанно умножаются пасти, чтобы жадно ловить и пожирать все новую и новую добычу в насыщение бездонного брюха. В средневековой живописи и мистериях ад так и олицетворяется — в виде драконовой пасти, пожирающей души, дышащей столбами пламени и дыма. Изображение это можно видеть на папертях старинных русских церквей XVII–XVIII веков. Воображать ад исполинским животным, положенным, так сказать, в фундамент земли, исконно свойственно русской религиозно-эпической мысли. Хорошо известно поверье, что земля стоит на трех китах. Прежде их было четыре, но один помер и настолько нарушил тем земное равновесие, что тогда произошел Всемирный потоп. Когда же помрут остальные три, то наступит кончина мира. В «Беседе трех святителей»315 говорится, что «земля основана на огнеродном ките или змие, который живет в огненном море; из уст его выходят громы пламенного огня; из ноздрей — ветер буйный, воздымающий огонь геенский. В последние времена он задвижется, восколеблется, и потечет река огненная, и настанет свету переставление» (Генерозов). 316

Рай — царство радости и света. Ад — царство страданий и тьмы. Тьма там — густая, глубокая и как бы плотная. Она в некотором роде представляет собою основное вещество ада. Созерцая «печальную долину бездны», Данте видел ее «настолько темною, глубокою, в туманах, что, сколько взор ни устремлялся ко дну, не мог ни одного различить очертания». Это — «слепой мир», «место, онемелое в лишении всякого света», вечный туман его нарушают только сверкания пламенных облаков и вихрей, рдеющие кучи раскаленного угля, потоки расплавленных металлов. Впрочем, некоторые (в том числе и наш московский Филарет) утверждали, что адский огонь обладает только свойством жара, но не света, так что неугасимое адское пламя — «темное».

Царство мертвых должно приять бесчисленные народы. Поэтому оно обширно и глубоко. В одной старинной англосаксонской поэме Сатана, по повелению Христову, измеряет пространство ада и определяет расстояние от врат до дна его 100 000 миль. Однако теолог и экзегет XVII века Корнелис ван ден Стеен (Cornelius a Lapide, 1566–1627), автор десятитомных комментариев на Священное Писание, иезуит, довольствуется для ада шириною всего лишь в 200 итальянских миль. Немного, сравнительно с предполагаемым населением, но один немецкий богослов вычислил, будто объем кубической мили достаточен, чтобы вместить сто тысяч миллионов осужденных душ, так как они должны располагаться отнюдь не просторно и с комфортом, но одна на другой, подобно сельдям в бочонке или виноградинам в кадке. Подобную вечность только немец мог придумать! Это хуже даже свидригайловского бреда:

 

«— Нам вот все представляется вечность как идея, которую понять нельзя, что-то огромное, огромное! Да почему же непременно огромное? И вдруг, вместо всего этого, представьте себе, будет там одна комнатка, эдак вроде деревенской бани, закоптелая, а по всем углам пауки, и вот и вся вечность».

 

Геометрически построенный ад Данте — опрокинутая воронка, опущенная к центру земли девятью кругами последовательно укороченных радиусов, — встречается у некоторых подражателей великого поэта, но не у его предшественников, визионистов. Их ад — всегда подобие земной области, с тою разницею, что он много сквернее самого скверного места на земле, которое знают люди, и что он никогда не видит сияния небес. Адские декорации визионистов — крутые, голые скалы, загроможденные каменистые равнины, разверстые пропасти, леса странных деревьев, смоляные озера, гнилые и угрюмые болота. Ад прорезан в длину и ширину реками, то чуть ползущими, то бурно стремительными, причем названия их — Ахерон, Флегетон, Лета, Коцит, Стикс — показывают, что они, переменив русло, притекли в христианский ад из античного языческого Аверна. Реки эти описывает и упоминает также Данте.

Печальное царство имело города и замки. Данте рисует город Князя тьмы Дия — в долине, окруженной глубокими рвами, с вечно раскаленными башнями, с тяжелыми стенами. Часто весь ад рассматривался как один большой город и под именем проклятого Вавилона противопоставлялся небесному Иерусалиму, как Сатана противопоставляется Богу. Таким воображал себе ад Бонавентура (1221–1274), а контраст между двумя городами — горним и преисподним — воспел Джиакомино из Вероны, 317 поэт-францисканец XIII века, в стихах, довольно грубых по форме, но горящих верою. Среди достопримечательностей адской области многие упоминают узкий мост, по которому должны проходить души, причем наиболее отягченные срываются с него, чтобы упасть в кипящую внизу пламенную бездну. Этот образ заимствован у семитического Востока. Он свой в Коране и Талмуде, а латинскому Западу его подарили, вероятно, Византия и крестовые походы.

У царства вечной скорби имеется своя топография, метеорология, флора и фауна. В нем свирепствуют буйные ветры, то леденящие, то сожигающие; льют неукротимые дожди, падают град и снег. Растения, питаемые ужасною почвою ада, покрыты шипами острее ножей, плоды их налиты ядом. Воздух отравлен нестерпимою вонью. Животные — в самом деле животные или демоны в виде животных: трехголовый Цербер, трехтуловищный Герион, свирепые собаки, драконы, змеи, жабы, отвратительные насекомые…

Средневековый ад снабжался душами всех классов и профессий, положений и условий общественных — от императора до шута, от папы до злого ребенка, от рыцаря до купца, от монаха до проститутки — с таким усердием и в таком обилии, что можно подумать, будто человечество только для того и существует, чтобы населять адские бездны. Отшельник VIII века, св. Баронт, 318 видел демонов, носивших души в ад, — они летели в мир и возвращались с добычею, совсем как пчелы в улей со взяткою, снятою с цветов. Св. Обинцо (ум. 1200) видел души, падавшие в ад, как густой снег, а св. Бригитта319 (1302–1373) в одном из своих «Откровений» считает ежедневное поступление душ на рынок преисподней «паче песку морского». Кто же попадает в рай? Святые безмолвствуют.

Некоторым мертвецам демоны делают честь, являясь за душами их целою толпою. Так была унесена с поля сражения душа Родриго, последнего короля готов в Испании. Св. Иаков из Вораджио (de Voragine), собиратель «Золотой легенды», рассказывает поучительную историю, как некоторые монахи всю ночь, до восхода солнца, сидели на берегу реки и вели непристойные и праздные разговоры. Вдруг видят: стремительно плывет лодка, полная гребцов, работающих веслами с какою-то неестественною силою. «Кто вы такие? » — спрашивают монахи. А те отвечают: «Мы демоны; несем в ад душу Еброина, 320 мажордома Невстрийского…» Услыхав такие страсти, монахи струсили и, бледные, закрестились: «Святая Мария, моли Бога за нас! » — «Вы вовремя спохватились призвать Марию, — сказали демоны, — потому что мы намеревались растерзать вас и утопить в наказание за вашу распутную и несвоевременную болтовню…» Монахи не заставили повторять нотацию дважды и поспешили в монастырь, а нравоучительные черти с высокопоставленным багажом своим поплыли себе в ад.

Впрочем, иногда дьяволы не довольствовались тем, что уносили злую душу. Некоторых злодеев они забирали живьем и целиком, прихватывая и тело. Цезарий из Гейстербаха рассказывает, как у них в Кёльне один солдат, ярый игрок, играл с чертом в кости и проиграл. Черт ухватил его и унес сквозь крышу с такою стремительностью, что следом и памятью о бедном солдате остались лишь кишки несчастной жертвы, прилипшие к черепицам. Легенда эта была известна и в древней русской литературе. Костомаров напечатал ее по списку XVI века, принадлежавшему Румянцевскому.

 

«Некий воин отдаде себе на всякую игру, и ни в нощи, ни во дни не даде себе покоя, но на всяк час о сем печашеся, и мешец нося сребра, потрясая им и ко игранию призывая; и во всяких играх зело получен: и никто бо от него тако отходя, но всех обыгрывая. Что же Бог о нем впредь будущим родом показа?

Попущено бысть от Бога, дабы с тем воином играл диявол. И прииде к нему во образе человечи, предложи сребро, и воин свое, и начата играти; и нимало поступи воину, но все демону сприсобляло, воину же и сребра недостало. И вскочи воин разгневався, рече: или диявол еси? И рече демон: престанем о сем, яко уже приближается день; несть же мне что у тебе, кроме самого пояти. И восхитив того сквозь кров храмины, повлече с таковою силою, иже вся внутренняя его обретоша между крова изриновенна и осташася; что же телу сотвори и нигде не обретеся, аще и много жена его и сынове о сем пекущёся; точию чрево и вся внутренняя его обретошася».

 

Близка по содержанию легенда того же века о пьянице, продавшем душу бесу.

 

«Приключися яко нецыи человецы честнии по мирскому в корчемнице пияху, и глаголюще с собою о различных вещах, бысть же беседа и о сем, что будет после сего жития? тогда один рече: всуе нам сие иереи поведают яко по смерти души живут. И сему словеси начата вси смеятися; и прииде ту абие некий человек силный и великий, и седе с ними, повеле продавцу принести вина, и начаша пити, и вопрошеть; и рече оный первый: о душах глаголем, аще бы кто хотел купити мою душу, то убо бы за всех заплатил, еже испити, и продам ю с радостию. Они же вси безумному глаголанию смеяхуся. Он же пришлец рече: аз сицевого продателя ищу; готов ю есмь купити: повеждь ми, что хощеши за ню прияти? Той отверз уста рече: за злато и серебро хощу продати. И абие согласистася о цене, купец души абие оточте сребро; едаже вси пияху радостно полными сосудами, ничто же печащеся, сей же предал есть душу; егда же прииде вечер, рече оный купец: время уже всякому возвратитися во свояси, обаче нежели разыдемся, да разсудим си: егда кто купит конь, тоже будет со уздою или несть того узды, иже купи? И отвещаща вси согласно яко тако есть правда. И се абие оный окаянный предатель начат от страха трепетати, а купец оный восхитив его с телом пред очима всех, вознесе горе, и несе душу и тело с собою во ад, ибо диавол бысть во образе человека. Ктоб есть иной, иже душу купует? Но так оный, о нем же в гаданиях еще и в сени ко Аврааму речено бысть: даждь ми душу, а богатство возьми себе».

 

Порою для подобных похищений дьявол гримируется черным конем или рыцарем на черном коне В первом виде — известная легенда — он похитил Теодориха Великого: прельстил старого гота сесть на вороного коня неслыханной красоты, который, едва король очутился на нем, помчался быстрее птицы. Напрасно лучший из всадников свиты хочет догнать его, напрасно мчатся вслед ему собаки, спущенные со своры. Напрасно сам Теодорих, почуяв сверхъестественную силу коня, пробует спрыгнуть на землю: прилип! Тогда всадник стал издали звать короля: «Государь! Зачем ты скачешь так и когда вернешься?.. » И слышит ответ: «Это черт уносит меня. Вернусь, когда будет угодно Богу и Деве Марии».

Яков Пассаванти (1298–1357), флорентийский доминиканец, приор Св. Марии Novella, рассказывает в своем «Зеркале истинного покаяния»:

«Читаем у Елинанда, 321 что был некий граф в Матисконе, человек развратный и великий грешник, гордый против Бога, безжалостный и жестокий к ближним. Будучи важным барином, обладая властью и большими богатствами, здоровый и сильный, он не думал, что должен будет умереть или что лишится земных благ и будет судим Богом. Однажды, в день Пасхи, когда он в своем дворце, окруженный многими рыцарями, отроками и почтеннейшими из граждан, разговлялся за праздничным столом, внезапно въехал в ворота дворца на огромном коне некто неизвестный; никому не сказав ни единого слова, приблизился он к тому месту, где находился граф с обществом гостей своих, и — слышимый и видимый всеми — произнес: „Встань, граф, и следуй за мной…“ Граф, совершенно перепуганный, трепеща, встает и следует за неизвестным, которому никто не решается ничего возразить. У ворот дворца всадник приказал графу сесть на одну из приготовленных там лошадей и, взяв ее за узду и увлекая за собой, понесся во всю прыть по воздуху. Весь город это видел и слышал жалобные вопли графа, кричавшего: „Помогите мне, о граждане, помогите вашему бедному, несчастному графу! “ И с этими криками исчез он из общества людей и отправился на века вечные в ад, в общество чертей». Еще раньше Елинанда и Пассаванти совершенно подобную историю рассказывает Петр Преподобный (1094–1156) в книге «О чудесах». Эти легенды о дьяволе-коне дали сюжеты нескольким балладам: Соути («Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди») и Уланда322 («Рыцарь Роллен»), усвоенным в русской литературе прекрасными переводами Жуковского, и гениальному рассказу Эдгара По «Метцгерштейн». 323

Обремененные работою, хватая второпях, черти часто забирают души, не принадлежащие им по праву, но просто те, что, так сказать, плохо лежат. Когда умер император Генрих II, 324 один отшельник видел, как дьяволы целою шайкою волокли его — в образе медведя — на суд, которым покойный был, однако, оправдан. Григорий Великий рассказывает историю некоего константинопольского нобиля по имени Стефан. Вельможа этот внезапно заболел и умер. Приведенный пред адским судьею, он слышал, как этот последний воскликнул: «Кого вы взяли? Я приказывал привести сюда не этого, но кузнеца Стефана!.. » И тотчас же нобиль Стефан возвратился к жизни, а вместо него умер Стефан-кузнец. Бывало, однако, и наоборот, что впадали в ошибку Небеса и торжествовало дьявольское право. Фома Кантипратийский (1201–1270) сообщает случай, когда дьяволы овладели душою очень злого ребенка и понесли ее в ад. Архангел Михаил отбил у них добычу, но св. Петр не впустил мальчишку в рай и приказал Михаилу вернуть его Сатане.

Попасть в ад на вечное жительство было очень легко. Напротив, чрезвычайно трудно было сойти в ад в качестве простого посетителя, так сказать, на положении любопытствующего туриста. Несмотря на то, многим все же удалось побывать в преисподней заживо. Список начинается с Девы Марии, которая посетила ад в сопровождении архангела Михаила и множества ангелов. «Хождение Богородицы по мукам» — популярнейший апокриф русского, да и вообще православного крестьянства. Затем — св. Павел. Легенда о его нисшествии во ад была очень распространена в Средние века и, несомненно, известна Данте. Обыкновенно подобные нисшествия являлись результатом божественного милосердия к какому-либо несчастному грешнику, вымоленному от казни чьим-либо святым заступничеством, или к народу, нуждающемуся в наглядном уроке адских мучений, потому что он забыл заповеди и предупреждения Божии. Но св. Гутлака сами черти однажды вытащили из кельи и носили по преисподней, чтобы возмутить его против божественной справедливости нестерпимым зрелищем адских мук. Смелый рыцарь Угоне Альвернийский отправился в ад по приказанию своего короля, который пожелал взять дань с Люцифера. Вот эффектное перерождение сказки о работнике Балде на почве романтического феодализма! В 1218 году некий граф предложил большую награду тому, кто сможет принести ему вести, как существует на том свете отец его, незадолго умерший. Один бравый рыцарь взялся за это дело. Купив секрет у какого-то колдуна, он пробрался в ад, нашел старого графа в самом плачевном положении и получил от него поручение убедить сына, чтобы тот возвратил Церкви некоторые имения, им, стариком, неправильно захваченные: тогда, может быть, черти не так будут его мучить. Путешествие в ад по тем же мотивам и с тем же нравоучительным заключением известно и русскому сказочному эпосу. Некий злодей-генерал уверяет короля, будто удачливый солдат Тарабанов похваляется «на тот свет идти да узнать, как поживает там ваш покойный батюшка». Тарабанов принимает поручение, но требует, чтобы и генерал шел вместе с ним. «Вышли они на двор: у крыльца стоит дорожная коляска — четверней запряжена. „Это кому? “ — спрашивает солдат, — „Как кому! мы поедем“. — „Нет, ваше превосходительство! коляска нам не потребуется; на тот свет надо пешком идти“. Путь далекий, захочется солдату есть — вынет из ранца сухарик, помочит в воде и кушает; а товарищ его только посматривает да зубами пощелкивает. Коли даст ему солдат сухарик — так и ладно, а не даст — и так идет. Близко ли, далеко ли, скоро ли, коротко ли — не так скоро дело делается, как скоро сказка сказывается, — пришли они в густой, дремучий лес и спустились в глубокий-глубокий овраг. Тут кольцо остановилося. Солдат с генералом остановились и принялись сухари глодать; не успели покушать, как глядь — мимо их на старом короле два черта дрова везут — большущий воз! и погоняют его дубинками: один с правого боку, а другой с левого. „Смотрите, ваше превосходительство, никак это старый король? “ — „Да, твоя правда, — говорит генерал, — это он самый дрова везет“. — „Эй, господа нечистые, — закричал солдат, — освободите мне этого покойника хоть на малое время; нужно кой о чем его расспросить“. — „Да, есть нам время дожидаться. Пока ты будешь с ним разговаривать, мы за него дрова не потащим“. — „Зачем самим трудиться, вот возьмите у меня свежего человека на смену“. Черти мигом отпрягли старого короля, а на его место заложили в телегу генерала и давай с обеих сторон нажаривать: тот гнется, а везет. Солдат спросил старого короля про его житье-бытье на том свете. „Ах, служивый! плохое мое житье. Поклонись от меня сыну да попроси, чтобы служил по моей душе панихиды: авось Господь меня помилует — свободит от вечной муки. Да накрепко ему моим именем закажи, чтобы не обижал он ни черни, ни войска; не то Бог заплатит“. — „Да ведь он, пожалуй, веры не даст моему слову; дай мне какой-нибудь знак“. — „Вот тебе ключ, как увидит его — всему поверит“. Только успели они разговор покончить, как уж черти назад едут. Солдат попрощался со старым королем, взял у чертей генерала и отправился вместе с ним в обратный путь. Приходят они в свое королевство, являются во дворец. „Ваше величество! — говорит солдат королю. — Видел вашего покойного родителя — плохое ему на том свете житье. Кланяется он вам и просит служить по его душе панихиды, чтобы Бог помиловал — свободил его от вечной муки; да велел заказать вам накрепко: пусть-де сынок не обижает ни черни, ни войска. Господь тяжко за то наказывает“. — „Да взаправду ли вы на тот свет ходили, взаправду ли моего отца видели? “ Генерал говорит: „На моей спине и теперь знаки видны, как меня черти дубинками погоняли“. А солдат ключ подает; король глянул: „Ах, ведь это тот самый ключ, от тайного кабинета, что, как хоронили батюшку, так позабыли у него из кармана вынуть“». В другом варианте еще выразительнее:

 

«Что же с тобою отец наказывал? » — «Да велел сказать: коли ваше величество будете управлять королевством так же не по правде, как он управлял, то и с вами то же будет».

 

Вера в возможность посещения ада была очень распространена в народе, о чем свидетельствует великое множество шуточных сказок и анекдотов о разных плутах, которые, играя на этой струнке, дурачили глупых ханжей и суеверных баб. Рассказы эти бесчисленны в фольклоре безусловно всех европейских стран, а русский ими, кажется, богаче всех. «Сидит на печи старуха. Пришел солдат: „Бабушка, дай пообедать“. Она дала ему пообедать. „А как тебя зовут, родимый? “ — „Я — Тихон, с того света спихан“. — „У меня там сынок Филатушка; повести, как живет там! “ — „Он, бабушка, свиней пасет; ну, да и хлопотно ж ему: весь-то он оборвался, весь-то он обносился! “ — „Ах, батюшки-светы! ну, служивый, я с тобой к сынку гостинец пошлю: унеси к нему шубу, поддевку да целковый денег“. — „Хорошо, бабушка, унесу! “ Взял шубу с поддевкой да целковый-рубль и ушел, куда сам знал. А старухин сын на ту пору за дровами в лес ездил; воротился он домой, старуха и говорит: „А ко мне весточка пришла от Филатушки! “ — „Какая весточка? “ — „Давеча приходил солдат Тихон, с того света спихан…“ — „Коли так, — говорит сын, — прощай, матушка! я поеду по вольному свету; когда найду дурковатей тебя — буду тебя и кормить и поить, а не найду — со двора спихну“. Повернулся и пошел в путь-дорогу».

Посещение могло совершиться двояким образом: телесно — путешествием и духовно — видением. Второй способ наиболее частый. Видениям ада подвергались обыкновенно люди, обретавшиеся либо в крайне возбужденном, экстатическом напряжении организма, либо, наоборот, ослабленные долгою болезнью или какою-либо другою причиною до полного упадка жизненной энергии, до летаргического состояния, похожего на смерть. Так видел ад св. Фурсей, ирландский монах VII века. После трех дней болезни ему явились два ангела, которым предшествовал третий с огненным мечом и сверкающим щитом, и повели его смотреть грозящие человечеству муки. Карл Толстый325 (839–888) однажды, ложась спать, услыхал страшный голос, сказавший ему: «Вот, Карл, сейчас душа твоя оставит тело и будет отведена, чтобы видеть суды Божии!.. » Так и случилось. Альберих, сын одного барона в Кампании, в девятилетнем возрасте подвергся обмороку, продолжавшемуся девять дней. За это время он, сопровождаемый св. Петром и двумя ангелами, успел осмотреть и ад, и рай. В 1149 году один ирландский рыцарь по имени Тундал, человек нечестивый и безнравственный, был ошеломлен в драке со своим должником тяжелым ударом топора. Придя в себя, он рассказывал, что видел на том свете. К такого рода загробным путешествиям относится русский летописный рассказ о летаргии Федора Красного и великолепная поэтическая концепция некрасовского «Власа». Напротив, герои рыцарских романов: Угоне Альвернийский, Гверин Злополучный и рыцарь Оуэн — побывали в аду живою плотью и кровью, по следам Улисса и Энея, которых литературными потомками они были. Точно так же посетил ад Данте.

И в том и в другом случае посещение ада было небезопасно. Св. Фурсей всю жизнь носил следы от обжога адским пламенем. Демоны терпеть не могли видеть у себя живых пришельцев. Карла Толстого они пытались зацепить огненными крюками, а одного благочестивца из Нортумберланда, о котором рассказывает Бэда Преподобный (673–735), едва не захватили раскаленными щипцами. Страдали от них и юный Альберих, и рыцарь Оуэн, и все другие. То же самое в наших староверческих легендах. И, наконец, даже сам Данте признается, что без защиты Вергилия и небесного посланника ему не раз могло прийтись плохо от мрачных хозяев печального царства, как гостю неудобному и непрошенному. Так что посетителям, нисходившим в ад по непосредственной силе божественного милосердия, обыкновенно давался в охрану ангел-путеводитель.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...