 |
Урок Мастера: Никогда не останавливайся. Только так можно выжить. 10 глава
|
|
|
|
Внезапно нас оглушил грохот такой силы, что здание содрогнулось. Сквозь разбитые стекла и развороченную стену прямо на меня летело огромное бревно. Я от ужаса не могла пошевелиться. Оно вонзилось в стену справа от моей руки, защемляя одежду. Фонарный столб?! Я судорожно попыталась вырваться, но замерла, повернувшись в направлении нового грохочущего свиста. Второй столб врезался в стену с другой стороны, ощутимо зацепив предплечье. Но сейчас было не до боли. Замороженная, пригвожденная к стене, я видела только черную тень, вышвыривающую в зияющую в стене дыру Андрея, слышала крик Бет и болезненные предсмертные стоны с разных сторон. Они все мертвы? И Ник?
Замерев, я ждала своей очереди. В полоске света тень материализовалась передо мной. И я увидела Ли – их смерть, свою смерть. Это было самое прекрасное существо, которое можно себе вообразить. Он был по-мальчишески стройный, совсем невысокий, а его лицо было просто потрясающим. Если бы мне сказали, что я вижу ангела или самого Дьявола, я бы поверила в это. Бледная, почти белая кожа и чуть раскосые глаза, в которых таилась бездна. Если бы не эти глаза, он бы выглядел ребенком. А его голос был шелестом, громким шепотом, звуком рвущейся бумаги и шумом воды:
− Это ты?
Почему он медлит?
− Да, − сдавленно, но отчетливо ответила я, не желая хотя бы перед смертью выглядеть жалкой.
Ли наклонил голову и продолжал рассматривать мое лицо, оставаясь на расстоянии двух шагов. И после нескольких секунд гробовой тишины вдруг сказал:
− Охотник, я убью ее до того, как ты закончишь шаг.
Я не видела Андрея, но почувствовала облегчение, узнав, что он жив.
Ли продолжил:
− Я надеялся, что ты будешь здесь, Волк, Дитя Теодора. Я помню тебя.
|
|
|
Ник шагнул в освещенное пространство и замер, оставаясь позади Ли, понимая, что спасти меня он не успеет.
− Уходи. Это не война… − начал Ник.
Прекрасный юноша перебил его шелестом своего голоса, произнося слова медленно, как будто отвык от них:
− Война, но не моя… И предыдущая моей не была… Все, что я делаю – внушение Императора.
Ли повернулся к нему, неожиданно неповоротливо, как старик.
− Я должен поговорить с тобой, Дитя Теодора. Когда-нибудь ты станешь мной и только ты...
Во взгляде Ника, брошенном на меня, читался страх. Он знал, что приказ Императора не дает возможности остановиться, и разговоры тут не помогут. Но и бежать он не собирался. И вновь перевел взгляд на Ли:
− Я слушаю.
− Я безумен, Дитя Теодора… Давным-давно.. Я мечтаю только о легкой вечности, но Император не дает мне даже право сойти с ума… Я помню, как любил его, но уже забыл, что такое любить.
− Император – твой Мастер? – удивленно высказал возникшую догадку Ник.
− Нет, − ответил вездесущий шепот, − он мое Дитя. Дитя, приказывающее своему Мастеру… Если бы я знал о его даре… мог бы... Но никого до… и никого после не было… таких. До этой девочки. А он не хочет отпустить меня.
Несмотря на сильную боль в руке и неотвратимость угрозы, я обнаружила в себе удивление. Жить сотни лет под таким гнетом, даже не имея свободы умереть – это звучало страшно.
− Во имя той любви, что я испытывал… я хочу, чтобы в мире остался кто-то, кто сможет остановить мое Дитя, когда придет время… Он устанет… но сам не остановится…
Ник ошарашено смотрел на него, не веря появившейся надежде. Ли хотел, чтобы я жила! Но он не мог сопротивляться внушению Императора.
Прекрасное лицо снова повернулось ко мне.
− Девочка, обещай мне, что сможешь сделать это… А когда придет твое безумие… найдешь силы уйти. И я подарю тебе шанс.
Как я могла сейчас ему это обещать? Он и правда безумен, если считает, что я когда-нибудь займу трон Императора. И как он может что-то требовать, убив стольких моих друзей?
|
|
|
Он будто прочитал мои мысли, а может, и правда прочитал:
− Я никого не убил… Я раздробил им кости… и свернул шеи. Несколько дней… и они будут жить. У меня не было приказа убивать их… А мне все равно.
Я выдохнула, даже не заметив, что все это время держала воздух в себе. Но обещать ему то, что он просил, все равно не могла. Даже ценой собственной жизни.
Его глаза прожигали насквозь. Он и не ждал моего ответа. Потом кивнул, совсем устало, и вновь обратился к Нику:
− Дитя Теодора… Я был Бойцом сотни долгих лет, и не могу умереть от руки того, кто никогда не станет мне равным… Поэтому я ждал тебя... Император внушил мне убить девочку… Но забыл внушить, чтобы я защищался…
Сказанное потрясло меня. Ли искал возможность избавиться от давно надоевшей жизни, и наконец, получил ее. Ник мгновенно шагнул к нему, уже держа в руке кол.
− Спасибо. И… легкой вечности, − тихо сказал он, нанося удар прямо в сердце.
Я заворожено смотрела, как самое чудесное на свете существо превращается в золотую пыль, тут же разносимую сквозняком во всех направлениях. Ник тоже не мог оторвать глаз от этого зрелища.
Мы… живы? Успев это осознать, я почувствовала резкую боль в ране. Андрей уже подбегал ко мне, вытаскивая из стены один из столбов. Следом за ним заторможено подошел и Ник. Он резким движением выдернул второе бревно и остановился взглядом на моей израненной руке.
− Да вы издеваетесь! – раздраженно выдохнул он и отпрянул от меня на другой конец комнаты.
Внутри резанул его голод. Да, впечатлений на сегодня и правда больше, чем достаточно. Не хватало еще изысканных уловок нашей Геммы.
Освободившись, я увидела Бет, которая подходила к нам. Мы удивленно посмотрели на ту, которая, приличия ради, должна еще бы пару дней валяться мешком мяса и костей.
− Он мне только руку сломал, − показала она искалеченную в запястье конечность. – Ему и правда… было все равно. Я ведь не Боец, − и тут же захныкала, − мой салоончик, мои окоошечки, моя квартииирка… Тут ремонта миллиона на четыре...
Я засмеялась – сначала тихо и нервно, а потом громче, искреннее. Ко мне тут же присоединился облегченный смех Андрея и Ника. И мы замолчали, только когда едва слышно, из самого угла темноты, раздался болезненный стон Олега.
|
|
|
Вернувшись в загородный дом, мы унесли плачущего от боли Олега и не приходящую в сознание Машу в их комнаты. Андрей помог нам, но тут же уехал назад к Нику, который остался с другими искалеченными вампирами. Оказалось, что Ли «уделил внимание» всем без исключения. Абсолютно невредимым остался только Ник. Я, Бет и Андрей тоже пострадали несерьезно. А у других положение оказалось гораздо хуже. Но тяжелее всего пришлось Олегу – будучи в сознании, он был вынужден терпеть невыносимую боль. И впереди ему предстояло пережить еще несколько дней этих страданий.
У Бет запястье перестало болеть почти сразу же, после того, как она выпила кровь. Олегу же это лекарство почти не помогало. Она обработала и туго перевязала мне руку, и только после этого разрешила переодеться в чистое.
Сделав это, а также смыв пыль с лица и рук, я спустилась снова в гостиную, попутно отмечая, что не слышу стонов Олега. Он наконец-то уснул или потерял сознание.
Приближался рассвет, когда вернулись Андрей и Ник. Кажется, у них не осталось сил даже на привычные перепалки. Наблюдая за тем, как тихо переговариваясь, эти двое прошли на кухню, один – за своей кровью, другой – чтобы съесть приготовленный мною на скорую руку ужин, я не могла не отметить, что теперь они выглядят настоящими друзьями, которые только что выполнили важное дело. Вместе. И только ослиное упрямство не дает им в этом открыто признаться.
Я валилась с ног от усталости, но общее возбуждение не давало расходиться всем по своим спальням. Даже настроение Бет было заметно приподнятым – все же нам сегодня невообразимо повезло. Все остались живы, хотя еще несколько часов назад никто на это не надеялся.
− Мы спать сегодня пойдем? – совсем не сонным голосом спросил Андрей, выходя из кухни.
− Охотник, − Ник, наверное, уже полностью пришел в себя, − ты после такого думаешь о сне? Я вот вообще никак не могу отвлечься. Такое перевозбуждение требует выхода… в более приятном русле, разве нет?
|
|
|
Какая глупая шутка! Андрей, очевидно, рассудил так же:
− Упырь, это что, приглашение в твою спальню? Ты мне не настолько нравишься!
Ника как будто даже озадачило такое предположение.
− Э-э-э, нет! Ты никак не хочешь расширять кругозор. Тебя это сильно удивит, но в мире есть не только я, поэтому убери от меня свои похотливые мыслишки. Я имел в виду женщин… других, − он вскользь зыркнул в мою сторону. − Да вон и Бет тоже сидит вся из себя перевозбужденная…
Бет возмущенно фыркнула, вскрикнув:
− Николя! Что с тобой? Ты толкаешь меня на… зоофилию?
Андрей тоже не растерялся:
− Да и я до сих пор некрофилией не занимался.
И направился вверх по лестнице. Не оборачиваясь, Андрей громко сказал:
− Бет! Перестань пялиться на мою задницу!
Та пожала плечами, резонно заметив:
− Ему жалко, что ли? – и тоже пошла наверх, в свою спальню.
Я осуждающе воззрилась на этого сводника.
− Это что сейчас было?
Ник хитро улыбался:
− Ну кто-то же должен обратить его внимание на то, что существуют и другие женщины, а не только ты.
Я махнула рукой, не желая продолжать этот разговор, и тоже отправилась в свою комнату. Ник шел следом. Значит, никак не можешь отвлечься, говоришь? И что же мы, милый мой, с этим будем делать?
Войдя за мной в спальню и закрыв за собой дверь, он вдруг сказал тихо:
− Аня.
Он так редко произносил мое имя, что это заставило меня вздрогнуть и повернуться к нему.
− Аня, − повторил Ник, − я соврал.
Я удивленно ждала продолжения.
− Ты спрашивала, боюсь ли я. На самом деле, я перепугался до чертиков.
Знаю. Я видела это в его глазах. Страх за меня.
Шагнув к нему, я обхватила его руками, пытаясь сказать этим, что все позади. Сердце беспорядочно билось. Но вспомнив о своей ране, которая должна была тревожить его голод, отшатнулась и спросила:
− Ник, ты ведь чувствуешь мою кровь? Тебе… это трудно? Я пойму, если ты временно предпочтешь держаться подальше.
Он уже не улыбался, пристально глядя мне в глаза.
− Не предпочту. Я справлюсь, − он перевел взгляд на мои губы.
Напряжение между нами нарастало. Неужели он опять дразнит меня? Но заметив, что его зрачки уже почти полностью затопили синеву, я вдруг осознала, что сейчас он не намерен играть.
− Ник, − я не хотела останавливать его, но должна была, − что ты делаешь? Потом тебе будет только хуже…
− Вряд ли может быть хуже, − сказал он и преодолел последний шаг, разделявший нас.
Его вначале мягкий поцелуй становился все более жадным. Я ощутила мягкий удар в спину, оказавшись прижатой к стене. Если бы Ник не держал меня, я бы рухнула на пол, не имея возможности контролировать свое тело. Слишком долго оно этого ждало, слишком сильно хотело. Я подалась навстречу, впуская язык, разрешая все, сметая границы. Чувствуя эхо его возбуждения, я просто не смогла бы остановить свое.
|
|
|
В другой вселенной слышался треск рвущейся ткани, а я ватными пальцами расстегивала его черную рубашку, успевая целовать шею, грудь, такую гладкую, такую желанную кожу. Он легко подхватил меня, уже обнаженную, и рывком перенес на кровать. А я еще не успела избавить его полностью от такой раздражающей одежды. Но он не давал мне возможности сосредоточиться, вжимая всем весом в постель, не прекращая целовать, блуждая по разгоряченной коже руками. Лаская губами мою грудь, он опустил руку вниз, проникая к месту сосредоточения моего возбуждения, и я выгнулась навстречу. А он тут же поймал поцелуем мой стон. Тело судорожно отзывалось на ласку, но хотело большего, хотело полного соединения. Оно само, без участия сознания, протянуло руку к его брюкам, желая наконец-то избавиться от такого сумасшедше неуместного тут препятствия. Но Ник перехватил ее и завел вверх над моей головой, удерживая, заставляя сходить с ума, продлевая муку. Другой рукой он мучительно подводил меня к оргазму, сопротивляться которому не было сил. И только когда неудержимая волна сотрясла мое тело, он дал мне свободу. Ну, давай же, хороший мой, только не останавливайся! Теперь больше нет тебя и меня, есть Мы.
И вдруг мы замерли, одновременно это осознав. Воздух вокруг тяжелел, в каждой клетке тела нарастало давление. Нас окутывали невидимые нити. Гемма возрождалась, усиливалась, она превращалась в Абсолют. Мы чувствовали ее тяжесть. Мы ощущали легкость выхода. Нас накрывал Голод. Мы вжались друг в друга и зарычали в бессильной тоске, одновременно впитывая неотвратимость происходящего.
Ник, вырывая свое сознание из моего, с силой отбросил себя на пол. Но его воли уже не было достаточно. Через секунду он уже снова двигался ко мне, не сводя красных глаз с повязки на руке. А я ощущала, как в нем умирали последние крохи контроля. Да пусть же сделает это! Между нами рождался новый мир, и мы были не вправе останавливать это рождение. Но где-то, совсем далеко, пульсировала мысль, что я должна помешать Нику. Ради него же. Я должна ему. И только это заставило меня закричать.
Мой крик как будто на секунду оглушил его. Почему Мы кричим? Нам больно? Почему Мы останавливаем Нас? Ведь осталось только...
Влетевший в комнату Андрей всадил Нику кол в основание шеи, и, выхватив из-за пояса второй, воткнул его со спины чуть ниже сердца. Я замерла от ужаса, но быстро поняла, что тело Ника просто рухнуло на пол, лишенное сознания.
Сейчас я могла уже ощущать собственные эмоции. Нас спас Охотник.
Спасибо, Андрей. Будь ты проклят, Андрей.
Я чувствовала, что скоро Ник очнется и ему будет невыносимо плохо. Андрей связал его и сможет удерживать какое-то время, пусть даже снова прибегая к крайним мерам. Он не будет рисковать, позволяя тому полностью прийти в сознание. Невероятным усилием воли я сосредоточилась только на собственных чувствах.
Потерпи, мой хороший, я все сделаю правильно. Я не подведу тебя и остановлю это безумие. Просто подожди.
Одевшись, я взяла свой телефон и нажала на номер последнего вызова.
− Я готова.
В аэропорту Бет снова предложила составить мне компанию. И я снова отказалась. Андрею может понадобиться ее помощь. И если уж со мной во время Ритуала… не будет его… то и никто больше мне не нужен.
В Париже меня встретили двое вампиров, присланных Теодором для того, чтобы сопроводить меня к нему и защитить в случае необходимости. Или чтобы я не сбежала, передумав. Но возможность передумать я для себя допустить не могла.
Мы ехали в машине, и мне было плевать на мелькающий за окнами пейзаж красивейшего города мира. Я ощущала, как Ник пришел в себя, как он ничего не осознает, кроме голода, как Андрей снова отправил его в бессознательное состояние. Еще немного, мой хороший, еще немного.
Мы подъехали к огромному серому зданию. Оно почти полностью состояло из тонированного стекла. Красиво.
Войдя в кабинет Теодора, я прошла и без приглашения уселась за стол. Мой будущий Мастер, уже ожидавший меня, удовлетворенно кивнул. Кроме нас двоих, там больше никого не было.
− Здравствуй, Дитя, − окатил он меня бархатом своего голоса, − не утомила тебя дорога?
− Здрасьте, − ответила я, не желая тратить силы еще и на вежливость. – Вы знаете, что случилось?
− Нет. Расскажи, − ответил Теодор без малейшего любопытства в тоне.
− Ник… сорвался.
− Но Гемму не закрепил, − закончил он.
Его интересует только это? А не то, что его любимое Дитя так страдает?
− Почему вы не позволили ему? – я уже знала ответ на свой вопрос, но хотела услышать подтверждение.
− Из-за тебя. Из-за твоего дара, который перешел бы и к Нику. А Гемма еще и многократно увеличила бы его. Сомневаюсь, что наш мир не рухнул бы от появления такой силы.
Я решила выяснить все до конца:
− И еще, вы не хотели бы потерять контроль над теми, кто этой силой обладает?
− Конечно.
И несложно догадаться, каков будет первый приказ Мастера своему новому Дитя. Теодор уж точно не допустит ошибку, совершенную Ли. Он не из тех, кто способен упустить контроль над такой могущественной силой. Надо мной.
− Вы делаете ставку на проявление у меня этой способности. Но ведь вероятность…
Теодор перебил:
− Я уверен, что она перейдет к тебе.
Меня, естественно, такой ответ озадачил. Видя это, Теодор продолжил:
− Ты понимаешь, что у тебя уже нет другого выхода. Иначе бы ты не пришла. И ты очень умная и сильная девочка. Поэтому я могу говорить с тобой открыто.
Ну наконец-то!
− Анна, я скажу тебе все, что ты должна теперь узнать. Твой отец умер не сразу, − сказал он. – Мы успели найти его, когда он еле дышал. Я обратил его и удостоверился, что у него есть способность Императора. И до того, как он успел осознать свое могущество, убил окончательно. Без нашего вмешательства он все равно бы умер, поэтому постарайся не винить меня. Я говорил уже, он не подходил для обращения – был слишком слабым, нестабильным. Я не мог так рисковать, тем более зная о твоем существовании. Если уж способность через столько поколений перешла к нему, ты точно ею обладаешь.
Ага. То есть мой новый папаша убил моего предыдущего папашу. Да психологи перегрызли бы глотки друг другу за такого клиента, как я.
− И останки моей бабули Марии никто не искал? – уточнила я.
− Нет. Я сам уничтожил их еще двадцать лет назад.
Не удивлена, что Теодор оказался крупным игроком. Он делал только те ставки, в которых был уверен.
− И что дальше? Что будет после Ритуала и проявления у меня дара Императора?
Теодор задумался, очевидно, просчитывая, насколько откровенным со мной может быть. И все же сказал:
− Надеюсь, моя честность перед тобой сейчас уничтожит остатки твоей неуверенности, ведь ты увидишь, насколько я доверяю тебе. Анна, наш мир трещит по швам. Высокий Император скрывает свое безумие за постоянными интригами. Единственное, что еще приносит ему удовольствие – это манипулирование нами и Охотниками. Он мог бы прекратить постоянные стычки между нами, это бессмысленное кровопролитие, но тогда лишился бы последнего источника своих эмоций. Вампирам нужна новая Война, окончательный переворот. И ты сможешь его возглавить.
И усадить тебя на императорский трон… Интересно, Ник знал об этих перспективах? Конечно, знал. Все это время он понимал, что защищает и начинает любить ту, кто изменит наш мир. Хотя он говорил как-то, что ему не нравится план Мастера, и все же никак не пытался это остановить.
Я ощутила, что Ник снова очнулся. Он попросил крови, но Андрей отказал. Ник рычит от бессилия и шепчет какой-то неосмысленный бред. Потерпи. Я постаралась отстраниться от его сознания.
− И каков же будет новый мир, когда вы станете Высоким Инсинуатором? – спросила я.
− Императором, − терпеливо поправил Теодор. – Я намерен решить все проблемы вампиров.
− И как же?
Кроме бесконечных стычек, у вампиров была одна самая насущная проблема – их неизбежное безумие. Теодор пристально посмотрел мне в глаза, но все же ответил, решив, что я переживу любую правду:
− Хорошо, Анна. Я расскажу тебе. Но учти, что сейчас понять все ты попросту не сможешь. Просто прими тот факт, что я, прожив на Земле четыреста шестьдесят семь лет, понимаю больше, − он задумался, затем продолжил: − Я знаю причину, по которой вампиры сходят с ума. И знаю, почему Император и те, кто остается рядом с ним, держатся намного дольше остальных. Ритуал не заражает человека геном бессмертия, как каким-то вирусом. Нет. Человек умирает, и рождается вампир – существо совершенно другого порядка. У них только общая память и схожая внешность, но это совершенно новая субстанция. Вампир, цепляющийся за человеческие эмоции, обречен на безумие. Он не осознает себя чем-то совершенно иным, представителем другого вида, который должен начать мыслить и чувствовать по-другому. И потому страдает, не ощущая дальнейшего развития, к которому привык и которое излучают смертные. Диалектика – неотъемлемое свойство материи? Конечно. Но только в рамках мировоззрения смертных. Разве те, кому не дарован этот ген, могут хотя бы представить, что изменчивость – это тоже условность, от которой они просто не способны отойти?
Он, должно быть, прав. Или безумие настигло его раньше, чем мы думали. Какое существо он себе воображает? Полностью замеревшее в одной точке телом и сознанием?
Увидев мое непонимание, Теодор попытался объяснить:
− Не думай, что вампиры, отвязавшись от человеческих эмоций, превратятся во что-то наподобие растений. Ни в коем случае. У нас есть чувства и эмоции, свойственные только бессмертным. А потом появятся и новые, которые ты даже вообразить сейчас не сможешь. Эти вампиры будут по-настоящему вечны. Это будет совершенная цивилизация совершенных существ.
От этого сверхсущества прямо засмердило обычным человеческим мелкопакостным фашизмом. А что будет с людьми, с Охотниками? Ведь их эмоции будут только мешать становлению этой новой цивилизации. Я знала ответ. Но не хотела его слышать. И еще я знала, что Теодор сейчас мне говорит чистую правду, не боясь, что она меня напугает. Он удостоил меня этой чести. И я оправдаю его ожидания. Но еще хотелось выяснить:
− Ник в курсе ваших дальнейших планов, или он просто думает, что ведет вас к трону Императора?
− Пока нет. Но его будет несложно убедить. Он не привязан к смертным, как другие вампиры. И он последует за мной куда угодно.
Теодор даже не сомневается в нем? Не зря он потратил столько лет на его воспитание, не позволяя забыть, какую роль в судьбе того сыграли люди, а какую − вампиры. Но его уверенность в реакции Ника я не разделяла, потому что сейчас точно знала, что он теперь начинает чувствовать по-другому, отрывается от Мастера, понемногу впускает в свое сердце других. Почему ж тогда, Теодор, ты не сказал ему раньше? Потому что не делаешь ставок, в которых не уверен.
− Я не могу отказаться, − это был не вопрос.
− Нет. Если ты окажешься более слабой, чем я думаю, то мне придется тебя уничтожить. И теперь я не знаю, сможет ли Ник это пережить. Ваша Гемма стала настоящей катастрофой. Но именно породившая ее любовь привела тебя сюда. Теперь ты не сможешь сделать ничего, что причинит ему боль.
Да, будет очень жаль, если Ник умрет или будет страдать. Особенно по причине моей кончины. Значит, Мастер готов принести свое Дитя в жертву, если возникнет такая необходимость? Конечно, готов. А у меня нет выбора. Мой дерзкий, мой несносный, мой любимый Ник стал моей ловушкой.
− Мы можем провести Ритуал завтра?
Завтра – ровно год после смерти мамы. Я нахожу это символичным.
− Конечно, − ответил мой Мастер. – Мои вампиры отвезут тебя туда, где ты сможешь отдохнуть и подготовиться.
Я вышла из здания и вдохнула полной грудью морозный воздух. В мыслях царила ошеломляющая легкость, а настроение неуклонно повышалось. Я шла по улице, наслаждаясь погодой и улыбаясь всем прохожим. Наверное, в тот момент я выглядела вызывающе прекрасной или безумной. Теперь я совершенно точно знала, что будет дальше.
Здравствуй, мир! Приветствуй рождение нового чудовища, какого ты еще не знал.
Я сказала сопровождающим меня телохранителям, что должна позвонить родственникам, услышать их голос последний раз перед своей, пусть не окончательной, но смертью. Они повели себя тактично и позволили мне отойти на расстояние, с которого не могли слышать разговор.
Давай же, Андрей, возьми трубку. Еще одна, последняя услуга. Твоя семья простит тебя за предательство, я обещаю.
Потом я вернулась к своим сопровождающим и сказала, что хочу прогуляться по парку, в котором мы сейчас находились. Они не спорили. Они не были уполномочены спорить. Лишь бы я никуда не делась.
Ждать пришлось совсем недолго. Охотники окружали нас со всех сторон, и их было много. Мои телохранители напряглись, не понимая, что происходит. Один из подошедших сказал:
− Смертная − будущая жена Охотника. Отпустите ее.
Вампирам оставалось только выполнить их приказ или умереть. Хотела бы я видеть, появится ли на лице Теодора хоть какая-то эмоция, когда ему сообщат о произошедшем.
Охотники проводили меня до аэропорта и проконтролировали, чтобы со мной ничего не случилось, дождавшись рейса.
Вернувшись в свой город, я с облегчением увидела, что меня встречают другие Охотники. Спасибо, Андрей. Я перед тобой в неоплатном долгу.
Я чувствовала, что Ник сейчас в ясном сознании. Он уже мог немного сдерживать свои ярость и голод. Почти взяв себя в руки, он даже не пытался сбежать.
Зайдя в дом, направилась на кухню, а затем в спортивный зал, где находился изможденный пленник. Войдя, сказала Андрею:
− Спасибо, Охотник. Я верну долг.
Андрей долго смотрел на меня, а потом выдавил:
− Ты уверена?
И не дождавшись моего ответа, вышел.
Мир сузился до нас двоих. Ник не был связан. Вероятно, Андрей решил проявить жалость к своему будущему лучшему другу. Или он сразу после моего звонка понял, что я собираюсь сделать. Я почти физически ощущала напряжение Ника, знала, сколько сил у него уходит на то, чтобы оставаться на месте, чтобы не смотреть на меня, чтобы не сжимать нервно горло, представляя вкус моей крови.
− Ник, − улыбаясь, позвала я.
Он быстро поднял глаза и замер.
− Что ты делаешь? – нервно выкрикнул он, увидев в моей руке нож.
Я неторопливо вела лезвие по своей руке, прямо по старой ране, собрав все силы, чтобы удерживать нажим, делая разрез очень глубоким. Руку невыносимо обожгло, а Ник замер, как будто вообще перестал существовать. Секунда. Две. Три. И моя боль схлестнулась с животным инстинктом, разрушаясь под его натиском. Оторвав взгляд от искалеченной руки, я увидела, как он идет ко мне, с каждым шагом ускоряясь, снося последнюю грань в своем сознании, неудержимый, а его глаза, уже налитые кровью, перемещаются от моего лица к сочащейся ране и обратно.
Выдох.
Вдох.
Давай же. Иди ко мне, моя Любовь, больше не сомневайся.
Раздели со мной свое бессмертие, а я разделю с тобой свой дар.
Вместе Мы начнем новую эру.
Вместе Мы начнем последнюю Войну.
И за нашими спинами будут стоять армии.
Нужно еще совсем немного крови.
Императору нечего Нам противопоставить.
Теодор встанет за нами, или мы вычеркнем его имя из Нашей истории.
Вдвоем Мы непобедимы.
Впереди Нас ждет вечность и, может, Мы станем первыми, кто переживет свое бессмертие.
Конец
Книга 2. Охота на Волков
Давай, Волк, охоться на меня,
пока я охочусь на тебя.
Редактор: danielmorne
Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Романтика, Юмор, Драма, Мистика, Психология, Вампиры
Предупреждения: Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика
Публикации: https://ficbook.net/readfic/2672999
Все началось, когда Насте было семнадцать. На первый взгляд, ничем не примечательная история. Девчонку в течение нескольких лет насиловал отчим, она никому об этом не рассказывала. Обычное дело. Мы в такую банальщину не вмешиваемся. На свете многое случается, и это — далеко не самое худшее. Для нас, вампиров — так вообще ерунда, не стоящая внимания. Если бы не куча странностей, которые сопровождали всю эту историю. Год назад мне позвонила Анита и начала самым радостным голосом с обычного приветствия:
− Алекс, мой золотой мальчик! Как ты? Чем занят?
− Хорошо, Мастер, — я сразу начал улыбаться. Моя любовь к Аните была бесконечной. — Наслаждаюсь нежизнью. Что-то случилось? — теперь она звонила крайне редко и никогда — чтобы попусту потрепаться. Моя создательница занимала высокое положение в Тысяче Сокола и обычно была в курсе всего происходящего.
− Слушай, мой дорогой, какую я тебе сказочку расскажу! Один из наших свихнулся. На пустом месте!
Я решил вставить в образовавшуюся паузу:
− И?
Безумие — типичный конец для вампиров. Ничего странного в этой «сказочке» не было. Может, Анита хочет, чтобы я его убил? Мы обычно занимаемся этим сами, не позволяя Охотникам влезать в наши дела. Наверняка, он тоже где-нибудь поблизости, в Испании. Да, я — Боец, и такие приказы иногда приходится исполнять, но в Мадриде, кроме меня, целое сообщество Соколов. Можно было бы поручить эту работу любому из них, а не отвлекать меня… от наслаждения нежизнью. Честно говоря, ничем особо серьезным я занят не был, просто грелся на теплом испанском солнышке. Меня, такого молодого по вампирским меркам, уже вообще ничто сильно не впечатляет. Но вот месяц назад познакомился с одним юным и очень талантливым художником. Он любит рисовать мое тело… обнаженным, а смотрит на меня с таким обожанием, как будто я его личный бог. Интересная и новая для меня эмоция. Если не надоест в ближайшие пару месяцев, так и быть — трахну его разочек, пусть умрет от счастья. Да он, похоже, чокнется, даже если я его поцелую. В щечку. А вот кровь у него на самом деле восхитительная! Похоже, талант добавляет какой-то изюминки в ее состав. Ведь говорят же, что искусство — это сама душа, может, это человеческая душа такая на вкус? Надо будет проверить эту гипотезу о взаимосвязи гениальности и вкуса… Как раз недавно видел девушку-скрипачку на улице. Тоже талантливая. Тоже выглядит вкусно. Так, о чем там Анита?
|
|
|
