 |
Конец света
|
|
|
|
Старейшина деревни Фалгуни больше всего на свете любил вздремнуть после обеда. Вполне естественно поэтому, что он был не в духе (и это еще мягко сказано), когда стражник разбудил его своим криком.
– Что случилось? – проворчал старик, открыв один глаз. – Дом горит?
– Нет, господин, – ответил стражник. – Случилось кое-что пострашнее.
– Пострашнее?
– Страшнее, чем пожар, потоп или голод.
Заинтересовавшись, старейшина сел, открыл оба глаза и схватил свой посох, лежавший возле постели. Теперь он совершенно проснулся. Что такое старейшина со своей развевающейся бородой, но без посоха? Все равно что король без короны.
– Так что случилось? – спросил старейшина, поглаживая посох.
– Нечто более ужасное, чем все катастрофы, вместе взятые! – повторил дрожащий стражник.
Что бы это могло быть? Старейшина выглянул в окно. Небо было безоблачным. Солнце светило как обычно, привычно стрекотали цикады. На первый взгляд ничего странного. Старейшина втянул носом воздух: дымом не пахнет. Значит, не пожар.
Наводнения можно было не опасаться – их земле, наоборот, не хватало влаги. Голод тоже маловероятен.
– Скажи мне, наконец, – потребовал старейшина, – что произошло?
– Господин, близится конец света!
– Но я не слышу труб, возвещающих конец света! – сказал старейшина, стукнув посохом в пол.
– Ослы своим ревом возвестили его!
Старейшина был человеком благочестивым и набожным, но очень вспыльчивым. Он принялся браниться и заявил, что из всех богохульств самое худшее – утверждать, что будто бы всадник, возвещающий наступление Судного дня, мог выбрать в качестве своего скакуна осла. Это противоречит всем священным книгам.
|
|
|
– Сам ты осел! – кричал старейшина, стуча посохом об пол. – Не хочешь ли ты сказать, что ослы разговаривали с тобой?
– Да, господин, – ответил стражник, – так и было.
– Полагаю, ты был единственным, с кем они говорили?
Стражник покачал головой: нет, он был не единственным. Его слова может подтвердить хозяин постоялого двора.
– Он уже на пути сюда, – добавил стражник. – Придет, как только напоит овец.
– Хозяин постоялого двора тоже осел, – пробормотал старейшина. – Вы двое просто выпили лишнего, только и всего.
Стражник запротестовал: во-первых, он пьет только по праздникам, во-вторых, никогда не делает этого средь бела дня.
– Хорошо, – сказал старейшина. – Приведи этих говорящих ослов сюда. Я хочу послушать, что они скажут.
– Но они убежали…
– Куда? Чьи это ослы?
– Откуда мне знать, господин? – пожал плечами стражник. – Когда им дали напиться, они превратились в людей. «Давай убежим, – сказал один другому, – пока не вернулся злой волшебник». И они пустились наутек. Мы с хозяином постоялого двора ничего не могли поделать. По правде говоря, у меня дух захватило, когда я увидел, как осел превращается в человека. Одного такого превращения мне бы хватило, но на моих глазах двенадцать ослов стали людьми. Меня била дрожь, и язык словно отнялся.
– То же самое случилось и со мной, – заявил хозяин постоялого двора, вошедший в дом, как раз когда стражник рассказывал о чудесном перевоплощении двенадцати ослов. – Я своим глазам не поверил. Никогда прежде такого не видел. От этого зрелища кровь застыла у меня в жилах. Я не мог сдвинуться с места, как и мой друг стражник. Но ему еще повезло. Он уже ушел и не видел, как овцы стали превращаться в мальчиков. Я думаю, господин, – наконец сказал хозяин постоялого двора, – что конец света не за горами. Что нам делать?
Старейшина впал в оцепенение. Он словно спал с открытыми глазами. Новости были зловещими. Старейшина видел, что стоящие перед ним люди говорили правду. Он напряг память, пытаясь вспомнить, случалось ли что-то подобное прежде. В детстве он слышал о женщине, превратившейся в ворону. Но это были просто россказни выживших из ума старых сплетников. Никто не осмелился бы рассказать подобное в суде под присягой. Кроме того, тогда речь шла о человеке, превратившемся в птицу, тогда как сейчас произошло обратное – животные обернулись людьми. Что же делать?
|
|
|
Несколькими днями ранее, когда стражник и хозяин постоялого двора мирно играли в шахматы, к ним приблизился человек, облаченный в одеяние шафранового цвета. В руке он сжимал трезубец.
– Что, хорошая ли конюшня в этом постоялом дворе? – спросил незнакомец.
Хозяин постоялого двора ничего не ответил, он чувствовал себя оскорбленным. Этот странный человек поселился в заброшенном монастыре близ Фалгуни, вместо того чтобы остановиться в его гостинице. Монастырь теперь лежал в руинах, монахи давно покинули его. Знаменитый некогда пруд с лилиями порос водорослями, а вода, ставшая зеленой и мутной, источала чудовищное зловоние.
– Что за дело человеку, поселившемуся в такой дыре, – тихонько пробормотал хозяин постоялого дворе, – до моих конюшен? И где его лошади?
– Я спрашиваю, – повторил незнакомец, – достаточно ли велики конюшни, чтобы вместить небольшое стадо?
– Разумеется, – ответил стражник, – они достаточно просторны. Здесь обычно останавливаются все, кто направляется в Тамлук на конную ярмарку.
– Где же твои лошади? – поинтересовался хозяин постоялого двора, не отрывая глаз от шахматной доски.
– Я говорю не о лошадях, – сказал незнакомец, – а об ослах и овцах. Всего около двадцати голов. Я буду приводить их небольшими группами. Можете вы оставить их здесь на неделю?
– Конечно, конечно, – ответил хозяин постоялого двора и, немного поторговавшись с незнакомцем, договорился о плате за постой.
Стражник поинтересовался, откуда явился незнакомец и куда он направляется.
– Я из Камрупа, – ответил тот. – Как только соберу своих животных, вернусь туда. – Повернувшись к хозяину постоялого двора он сказал: – Моим животным не нужна вода. Пожалуйста, не поите их.
|
|
|
Незнакомец из Камрупа привел своих животных, как и обещал, небольшими группами. Они ничем не отличались от обычных ослов и овец, только вели себя непривычно смирно. И никто бы так и не узнал, что на самом деле это люди, обращенные в животных, если бы хозяин постоялого двора не дал им воды в один особенно знойный день.
Идея напоить животных пришла в голову стражнику.
– До Камрупа далеко, – сказал он хозяину постоялого двора. – Незнакомец собирается отправиться в путь завтра утром, поэтому лучше напоить бедных животных сейчас. Они так жалобно ревут и блеют.
– Наверное, ты прав, – ответил хозяин. – Этот житель Камрупа – странный тип. Может, он думает, что вода у меня такая же грязная, как в этом вонючем пруду у разрушенного монастыря.
Двое друзей, прервав свою игру в шахматы, принялись наполнять водой поилки в стойлах. И тут случилось чудо: сделав первый глоток, ослы и овцы принялись кататься по земле, пронзительно ревя и блея, а минуту спустя они превратились в людей – мужчин и мальчиков. Выбежав из конюшни, они бросились бежать так быстро, что только пятки сверкали.
– Что нам теперь делать? – спросил изумленный стражник своего столь же изумленного друга.
– Конечно, бежать к старейшине! Это же черная магия. Не иначе как приближается конец света.
– Вот оно как… – задумчиво сказал старейшина, выслушав историю. – Что же делать? Я согласен с вами: это черная магия. Мы должны быть осторожны.
– Человек из Камрупа вернется вечером, чтобы уплатить по счету, – сказал хозяин постоялого дворa. – А завтра на рассвете он собирается покинуть Фалгуни.
– Когда он придет, – посоветовал старейшина, – скажи, что за животными был хороший уход и, поскольку ты все это время усердно ухаживал за ними, он должен отплатить добром тебе и твоему другу стражнику, пригласив вас в гости. А потом посмотри, что будет. Если он не согласится, веди его сюда. Может, нам придется напоить его, чтобы развязать язык.
Хозяин постоялого двора последовал совету старейшины, и человек из Камрупа радушно пригласил его и стражника на ужин в монастыре.
|
|
|
В назначенный час два друга отправились в монастырь, не особенно, впрочем, надеясь на ужин.
– Я уверен, – сказал стражник, – что наш друг в шафрановом одеянии уже исчез.
– Может быть, – ответил хозяин постоялого двора. – Между нами говоря, я его немного боюсь.
– Я тоже. Я слышал много историй о волшебниках из Тамлука и об их фокусах. Кто-то рассказывал, как в Бенаресе одну женщину распилили пополам, а потом снова оживили.
– А еще этот трюк с манго, который они показывают на ярмарке. Ну знаешь, когда зарывают в землю волшебный камешек и на твоих глазах начинает расти манговое дерево – сначала из земли пробивается росток, через две минуты это уже деревце в рост человека, а потом глядишь – ветви его уже ломятся под тяжестью спелых плодов. А теперь вот животные превращаются в людей.
– Интересно, чем собирается кормить нас этот незнакомец. В разрушенном монастыре даже кухни нет.
– И давно нет. Этот монастырь стоит заброшенным уже много лет.
Однако, к своему большому изумлению, друзья, миновав ворота, увидели, что двор монастыря недавно был приведен в порядок. Его освещали цветные фонари. Пруд был очищен, в его кристально чистой воде отражались небесно-голубые кувшинки и золотые лотосы, источавшие дивный аромат. Трапезная, куда незнакомец пригласил друзей, была богато украшена и освещалась свечами, горевшими в хрустальных канделябрах. Обставлена трапезная была роскошнее, чем пиршественный зал в королевском дворце.
– Не удивляйтесь, – сказал хозяин друзьям. – Монастырь восстанавливался втайне. Разумеется, обитатели его сейчас не столь многочисленны, как тысячи лет назад, в дни расцвета нашего ордена. Мир изменился. Кстати, мы отрицаем аскетизм, даже напротив, считаем умерщвление плоти греховным.
Ужин был сервирован на серебряных блюдах. Подавали их юноши. Всем им было не больше шестнадцати лет, и облачены они были в одеяния давно несуществующего ордена. Пища была изысканной, а таких фруктов друзья в жизни своей не пробовали.
– У меня для вас сюрприз, – прошептал хозяин, когда ужин был окончен. – Хотя это и не принято в других монастырях, я приглашаю вас послушать мирскую музыку. Надеюсь, вы не возражаете. Вино и музыка неразделимы.
Наполнив кубки, человек из Камрупа хлопнул в ладоши, и занавес в дальнем конце зала раздвинулся, открыв небольшую сцену. Тут же появилось несколько красивых девушек с различными музыкальными инструментами.
– Прошу вас, пейте вино, – уговаривал хозяин, вновь и вновь наполняя кубки гостей. – Ночь только вступила в свои права. Позже начнутся танцы. Если позволите, я отлучусь на несколько минут, мне нужно сказать несколько слов танцовщицам. Они немного стесняются, потому что давно не выступали на публике. Но вы – мои друзья, и им не следует бояться вас.
|
|
|
Когда человек из Камрупа ушел, хозяин постоялого двора придвинулся к стражнику и увидел, что тот уже спит.
– Как странно… – пробормотал хозяин постоялого двора, – мне казалось, что я уже где-то видел этих девушек. Где бы это могло быть? Их лица кажутся мне знакомыми.
Он попытался вспомнить, но мысли путались, и вскоре глаза его закрылись.
Когда хозяин постоялого двора проснулся, на дворе был уже день. Он лежал на покрытых мхом каменных плитах в полуразрушенном зале монастыря. Стражник тоже проснулся. Он тер глаза, вглядываясь в полустертые фрески на стенах.
– Посмотри-ка! – вдруг воскликнул он. – Это же портреты девушек, что пели нам прошлой ночью.
И действительно, на фресках были видны неясные очертания музыкантов и танцовщиц. На одной из стен друзья увидели изображение человека из Камрупа: он стоял, сжимая в руке трезубец, а возле него сгрудились нарисованные ослы и овцы – всего двадцать голов.
Услышав эту историю, старейшина не засмеялся. Он молчал, размышляя о чем-то, а потом, наконец, заговорил:
– Источник видений – в тех, кто видит их. Но между нами говоря, до конца света еще далеко.
|
|
|
