Бриенна. Сэмвел. Джейме. Серсея. Железный капитан. Утопленник

 

Когда руки и ноги совсем закоченели, Эйерон Грейджой вышел на берег и оделся.

Он убежал от Вороньего Глаза, как в былые годы, но волны, разбиваясь над его головой, лишний раз напомнили ему, что тот человек умер. И возродился из моря сильнее и крепче, чем прежде. Возрожденный Эйерон не боится никого из смертных, не боится тьмы и даже костей своей души, серых и жутких. Звук открывающейся двери, скрежет заржавленных петель…

Хитон, выстиранный жрецом две недели назад, все еще хрустел от крупинок соли. Домотканая шерсть липла к мокрой груди, впитывала струящуюся из волос соленую влагу. Эйерон заново наполнил свой мех и повесил себе на плечо.

В темноте на него наткнулся вышедший по нужде утопленник. Эйерон благословил его, положив руку ему на голову, и пошел дальше. Берег шел в гору, сперва отлого, потом все круче. Песок под ногами сменился жесткой травой. Эйерон поднимался медленно, прислушиваясь к голосу волн. Море не устает никогда, и он должен быть столь же неутомимым.

На вершине холма, подобно стволам вековых деревьев, росли из земли чудовищные каменные ребра числом пятьдесят четыре. Сердце Эйерона при виде их забилось быстрее. Нагга была морским драконом, самым могущественным существом, когда‑ либо выходившим из моря. Она вскармливала кракенов, левиафанов и топила в гневе целые острова, но Серый Король убил ее, а Утонувший Бог обратил ее кости в камень, чтобы люди вечно дивились отваге первого из королей. Ребра Нагги стали столбами и стропилами королевского чертога, ее челюсти – троном. Здесь он царствовал тысячу и семь лет. Здесь женился на русалке и обдумывал свои битвы со Штормовым Богом. Отсюда правил камнем и солью, одетый в водоросли и увенчанный короной из зубов Нагги.

Но это было на заре времен, когда на суше и на море обитали поистине могучие люди. Чертог этот обогревался живым огнем Нагги, которым Серый Король сумел завладеть. Стены его украшали гобелены из серебристых водорослей. Воины Серого Короля вкушали дары моря за столом в виде морской звезды, сидя на стульях из перламутра. Теперь все это кануло в прошлое. Люди измельчали, и жизнь их стала короче, чем в старину. После смерти Серого Короля Штормовой Бог погасил огонь Нагги, гобелены и стулья растащили, кровля сгнила, стены рухнули. Даже костяной королевский трон поглотило море. Лишь кости Нагги остались, чтобы напоминать Железным Людям о былых чудесах.

Эйерон Грейджой полагал, что довольно и этого.

За девятью ступенями, вытесанными в камне на холме, вздымались вершины Старого Вика. Вдали виднелись суровые черные горы. Эйерон, став на пороге прежних дверей, хлебнул соленой воды из меха и обернулся лицом к морю. Из моря мы вышли и в море вернемся. Даже отсюда он слышал неумолчный рокот волн, чувствовал силу таящегося под водой бога. Эйерон преклонил колени. Ты направил ко мне твой народ, говорил он богу. Они покинули свои чертоги и хижины и пришли сюда, к костям Нагги. Они собрались из каждой рыбачьей деревни и каждой укромной долины. Даруй же им мудрость узнать истинного короля и силу отринуть ложного. Жрец молился всю ночь – когда бог посещал его, он мог обходиться без сна, как обходятся волны и рыбы.

На рассвете ветер разогнал тучи. Черное небо стало грифельно‑ серым, черное море позеленело, черные горы Большого Вика на том краю залива оделись голубоватой хвоей гвардейских сосен. Краски вернулись в мир, и сто знамен заполоскались в воздухе. Эйерон видел рыбный косяк Ботли, кровавую луну Винчей, темно‑ зеленые деревья Орквудов. Видел боевые рога, левиафанов, серпы и огромных золотых кракенов. Невольники и морские жены ворошили угли, чистили рыбу, готовя еду для капитанов и королей. Люди на берегу просыпались, откидывали одеяла из тюленьих шкур, требовали подать им первый рог эля. Пейте вволю, думал жрец, ибо сегодня нам предстоит свершить божье дело.

Море тоже пробуждалось. Волны росли под натиском ветра и орошали брызгами борта кораблей. Эйерон слышал в глубине глас Утонувшего Бога, вещавший: в этот день я буду с тобой, верный мой раб. Ни один безбожник не сядет на мой Морской Трон.

Утопленники нашли его здесь, под ребрами Нагги, прямого и сурового, с развевающимися на ветру волосами.

– Время пришло? – спросил Рас.

– Пришло, – кивнул Эйерон. – Идите и созовите всех.

Утопленники, стуча одной палицей о другую, двинулись вниз. Треск поднялся такой, будто сто деревьев разом застучали ветвями. Бум‑ бум‑ бум, начали бить барабаны. ААААААААОООООООО, запели боевые рога. Люди, бросая свои костры, шли к чертогам Серого Короля: гребцы и кормчие, корабельщики, воины с топорами и рыбаки с неводами. Одних сопровождали рабы и морские жены, других, часто ходивших в зеленые земли, – мейстеры, певцы и рыцари. Простолюдины, невольники, дети и женщины охватили подковой подножие холма, капитаны и короли всходили по склону. Эйерон видел веселого Зигфрида Стонтри, Андрика Неулыбу, посвященного в рыцари Харраса Харло. Лорд Бейелор Блэкрид в собольем плаще стоял рядом со Стонхаузом в потертой тюленьей коже. Виктарион возвышался над всеми, кроме Андрика, – без шлема, но в доспехах и в золотом кракеновом плаще. Быть ему королем, думал жрец. Кто усомнится в этом, посмотрев на него?

Мокроголовый воздел костлявые руки. Рога, барабаны и голоса умолкли, утопленники опустили палицы. Лишь рокот волн, который не дано унять человеку, звучал как прежде.

– Из моря мы вышли и в море вернемся, – начал Эйерон – тихо, заставляя собравшихся напрягать слух. – Штормовой Бог в гневе своем сверг Бейлона с высот его замка на камни, но теперь он пирует в водных чертогах Утонувшего Бога. – Жрец поднял глаза к небу. – Умер Бейлон! Умер железный король!

– Король умер! – хором подхватили утопленники.

– Но то, что мертво, умереть не может – оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем прежде! Брат мой Бейлон, чтивший старый закон и плативший за все железом, Бейлон Смелый, Бейлон Благословенный, Бейлон Дважды Венчанный, вернувший нам наши вольности и нашего бога, – Бейлон умер. Но железный король восстанет, и взойдет на Морской Трон, и будет править нашими островами.

– Король восстанет! – откликнулся хор.

– Воистину так. – Голос Эйерона загремел, как прибой. – Но кто он? Кто сядет на место Бейлона? Кто будет править священными островами? Здесь ли он? – Жрец раскинул руки. – Кто будет у нас королем?

С неба ему отозвалась чайка. Толпа зашевелилась, словно проснувшись. Все поглядывали друг на друга, выжидая. Вороний Глаз всегда был нетерпелив. Быть может, он заявит о себе первым – если так, дело его проиграно. Капитаны и короли проделали долгий путь, чтобы попасть на этот пир, и не станут набрасываться на первое же предложенное им блюдо. Они захотят посмаковать, отведать кусочек того, щепотку этого, пока не решат, что им больше по вкусу.

Эурон, видимо, тоже понимал это. Он стоял, скрестив руки на груди, в окружении своих немых и уродов, и ничто не нарушало тишины, кроме ветра и волн.

– У Железных Людей должен быть свой король, – после долгого молчания снова заговорил жрец. – Спрашиваю еще раз: кто будет у нас королем?

– Я, – послышалось вдруг снизу, и нестройные голоса поддержали: – Гилберт! Гилберт король! – Капитаны расступились, и претендент со своими сторонниками занял место рядом с Эйероном под ребрами Нагги.

Это был высокий, худощавый лорд с меланхолическим бритым лицом и выступающей челюстью. Трое заступников, ставших на две ступени ниже, держали его меч, щит и знамя. Они так походили на лорда, что Эйерон принял их за его сыновей. Один развернул знамя, показав всем черную ладью на диске заходящего солнца.

– Я Гилберт Фарвинд, лорд Одинокого Света, – объявил высокий собранию.

Эйерон знал кое‑ кого из Фарвиндов. Эти странные люди владели западной оконечностью Большого Вика и мелкими островками, расположенными еще дальше к западу. Островки эти так малы, что каждый может прокормить лишь одну семью. Одинокий Свет – самый дальний из них. Плыть до него восемь дней по бескрайнему морю, мимо лежбищ тюленей и морских львов. Тамошние Фарвинды еще чудней всей прочей своей родни. Говорят, будто они оборотни, способные превращаться в морских львов, моржей и даже в пятнистых китов, волков моря.

Лорд Гилберт тем временем стал рассказывать о чудесной земле на том берегу Закатного моря, где нет зимы и смерть не имеет власти.

– Сделайте меня своим королем, и я поведу вас туда, – восклицал он. – Мы построим десять тысяч кораблей, как когда‑ то Нимерия, и поплывем в страну, что лежит далеко на западе. Там каждый муж будет королем и каждая жена королевой.

Его глаза меняли цвет, словно море, делаясь то серыми, то голубыми. Глаза безумца, умалишенного. Эта его страна – хитрые силки Штормового Бога, поставленные, чтобы погубить Железных Людей. Люди Фарвинда предложили вечу дары – тюленьи шкуры, моржовые бивни, браслеты из китовой кости, оправленные в бронзу рога. Капитаны и короли отвернулись, предоставляя все это простому люду. Когда глупец завершил свою речь и заступники стали выкрикивать его имя, клич подхватили одни только Фарвинды, да и то не все. Вскоре крики «Гилберт король» затихли. В небе снова послышался голос чайки. Птица села на ребро Нагги, а лорд Одинокого Света, несолоно хлебавши, пошел вниз с холма.

– Спрашиваю еще раз, – снова вышел вперед Эйерон, – кто будет у нас королем?

– Я, – прогремел чей‑ то бас, и толпа опять расступилась.

Этого, восседающего на резном стуле, втащили на холм его внуки. Развалину двадцати стоунов весом и девяноста лет от роду окутывал плащ из шкуры белого медведя. Его собственные волосы не уступали белизной медвежьему меху, белая борода, неотличимая от плаща, укрывала старца до самых бедер. Внуки, при всей своей недюжинной силе, едва справлялись со своей ношей. Они водрузили деда перед чертогами Серого Короля, и трое остались внизу, как его заступники.

Шестьдесят лет назад он, пожалуй, мог бы склонить вече на свою сторону, но ныне его время прошло.

– Да, я! – зычным голосом повторил старец. – А что такого? Кто тут лучше меня? Для тех, у кого глаз нет, скажу, что меня зовут Эрик Айронмакер. Эрик Молотобоец. Эрик Справедливый. Покажи им мой молот, Тормор. – Один из внуков тут же предъявил это внушающее ужас орудие: голова как хлебная коврига, рукоять обмотана кожей. – Не счесть, сколько рук я расплющил этим молотом – спросите воров, они вам скажут. И голов на своей наковальне я тоже разбил довольно – об этом вам скажут вдовы. Я мог бы перечислить подвиги, совершенные мною в сражениях, но мне уже восемьдесят восемь, и я не доживу до конца своего рассказа. Если старость мудра, нет никого мудрее меня. Если сила зависит от телосложения, сильнее меня никого не найдете. Вам нужен король, у которого есть наследники? Я не берусь сосчитать своих. Каково звучит – король Эрик! А ну‑ ка повторяйте за мной: ЭРИК! ЭРИК КОРОЛЬ!

Все его внуки подхватили клич, и вперед вышли правнуки. Из раскрытых ими ларцов к подножию ступеней хлынул поток стали, бронзы и серебра: браслеты, ожерелья, кинжалы, метательные топорики. Несколько капитанов взяли дары и присоединились к растущему хору. Но в гром голосов внезапно врезался женский голос:

– Эрик! – Мужчины расступились, и женщина, поставив ногу на нижнюю ступень, сказала: – Встань, Эрик.

На холме стало тихо. Дул ветер, волны бились о берег, собрание перешептывалось.

– Девчонка, – громыхнул Эрик, глядя на Ашу Грейджой. – Что ты сказала, проклятая?

– Встань, Эрик, – повторила она. – Встань, и я прокричу твое имя вместе со всеми, и первая пойду за тобой. Тебе нужна корона? Встань и возьми ее.

В толпе раздался смех Вороньего Глаза. Эрик, свирепо посмотрев на него, вцепился в подлокотники своего трона. Лицо у него побагровело, руки затряслись, на шее забилась толстая синяя жила. Казалось, он вот‑ вот и впрямь встанет, но силы оставили его, и он со стоном обмяк на сиденье. Смех Вороньего Глаза стал еще громче. Старик уронил голову и одряхлел в мгновение ока. Внуки унесли его вниз.

– Кто будет править Железными Людьми? – снова воззвал Эйерон Мокроголовый. – Кто будет у нас королем?

Толпа пребывала в нерешительности. Одни смотрели на Эурона, другие на Виктариона, на Ашу тоже поглядывали. Зеленые волны разбивались о борта кораблей. Сверху снова послышался пронзительный, унылый крик чайки.

– Назови свое имя, Виктарион, – произнес глава дома Мерлинов, – и покончим с этим скоморошеством.

– Назову, когда буду готов, – ответил Виктарион.

Эйерон остался доволен братом. Это верно. Пусть подождет.

Следующим вызвался Драмм, еще один старец, хотя и моложе Эрика. На холм он взобрался самостоятельно, и на бедре его висел Багровый Дождь, знаменитый меч, выкованный в Валирии до Рокового Дня. Сопровождали его сыновья Денис и Доннел, оба видные воины, а третьим был Андрик Неулыба, великан с ручищами как молодые деревья. То, что он выступает на стороне Драмма, говорило в пользу последнего.

– Где написано, что наш король должен быть кракеном? – начал Драмм. – С какой стати Пайк возомнил себя главным? Самый крупный остров у нас – Большой Вик, самый богатый – Харло, наша святыня – Старый Вик. Когда черную линию поглотил драконов огонь, Железные Люди выбрали своим главой Викона Грейджоя, это правда… но как лорда, а не как короля.

Начало его речи, весьма удачное, вызвало одобрительные возгласы, но они поутихли, когда старик принялся рассуждать о славных деяниях Драммов. Он помянул Дейла Ужасного, Рорина Грозу Морей, сто сыновей Горменда Драмма Прародителя. Он обнажил Багровый Дождь и поведал, как Хильмар Драмм Хитрый отнял его у некоего рыцаря с помощью смекалки и увесистой палицы. Он говорил о кораблях, давно затонувших, о битвах восьмисотлетней давности. Вече мало‑ помалу стало роптать, а он знай себе молол языком.

В сундуках, раскрытых его сторонниками, обнаружились скудные дары. Троны бронзой не покупаются, заметил про себя Эйерон. Верность этого правила подтвердили довольно скоро затихшие крики: «Драмм! Драмм! Дунстан король! »

У Эйерона сводило живот, и ему казалось, что шум прибоя усилился. Пора уже Виктариону заявить о себе.

– Кто будет у нас королем? – снова возгласил жрец, но на сей раз его горящие черные глаза отыскали в толпе брата. – Девять сыновей родилось от Квеллона Грейджоя. Один из них превзошел всех братьев могуществом и не ведал страха.

Виктарион, встретившись с ним взглядом, кивнул. Капитаны расступились перед ним, и он взошел на ступени.

– Благослови меня, брат. – Виктарион стал на колени, склонил голову, и Эйерон оросил его чело соленой водой из меха.

– То, что мертво, умереть не может, – промолвил жрец, и Виктарион завершил:

– Оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем прежде.

Когда он встал, внизу выстроились его заступники, прославленные бойцы: Ральф Хромой, Рыжий Ральф Стонхауз, Нут‑ Цирюльник. Стонхауз держал знамя Грейджоев – золотой кракен на черном, как полночное море, поле. Как только он развернул его, капитаны и короли стали выкрикивать имя лорда‑ капитана. Виктарион дождался, когда они умолкнут, и начал:

– Все вы меня знаете. Если хотите услышать сладкие речи, поищите их в другом месте. Я петь не мастер. У меня есть топор и вот это. – Он показал вечу два огромных своих кулака в кольчужной броне, а Нут поднял над головой устрашающий боевой топор. – Я был хорошим братом, – продолжал лорд‑ капитан. – Когда Бейлон задумал жениться, он послал на Харло за своей невестой меня. Я командовал его ладьями во многих сражениях и был побежден лишь однажды. После первой коронации Бейлона я отплыл в Ланниспорт, чтобы подпалить львиный хвост. Во второй раз он доверил мне освежевать Молодого Волка, если тот побежит в свое логово. От меня вы получите больше, чем получили от Бейлона. Вот все, что я хотел вам сказать.

– ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН НАШ КОРОЛЬ! – закричали его заступники, а из сундуков полилось серебро, золото, драгоценные камни – богатейшая военная добыча. Капитаны принялись хватать самое лучшее, повторяя клич: – ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! – Эйерон пристально следил за Вороньим Глазом. Выскажется тот сейчас или предоставит вечу идти своим чередом? Орквуд с Оркмонта шептал что‑ то на ухо Эурону.

Но не Эурон положил конец крикам, а женщина. Она заложила два пальца в рот, и ее свист рассек поднявшийся шум, будто нож.

– Дядя! Дядя! – Выхватив из кучи крученую золотую диадему, она взлетела на ступени. Нут схватил ее за руку, и Эйерон долю мгновения еще надеялся, что заступники брата заставят женщину умолкнуть. Но она вырвалась и сказала Рыжему Ральфу нечто такое, от чего он шарахнулся в сторону. Вече затихло. Всем было любопытно послушать, что скажет дочь Бейлона Грейджоя.

– Спасибо, что принес на мое вече такие богатые дары, дядя, – обратилась она к Виктариону, – но напрасно ты оделся в доспехи. Обещаю, что не трону тебя. – Аша повернулась лицом к капитанам. – Нет никого храбрей моего дяди, нет никого сильнее и злее в бою. И до десяти он считает не хуже любого, я видела… правда, чтобы добраться до двадцати, ему приходится снимать сапоги. – В толпе засмеялись. – Однако он пережил всех своих жен и не нажил ни одного сына. Вороний Глаз старше его и имеет больше прав…

– Верно! – заорал снизу Рыжий Гребец.

– Верно‑ то верно, но у меня прав еще больше. – Аша нахлобучила золотую диадему на свои темные волосы. – Брат короля не может опережать королевского сына.

– Сыновья Бейлона все мертвы, – крикнул Ральф Хромой. – Здесь я вижу только его дочку!

– Дочку? – Аша сунула руку за пазуху. – Ого! Что это тут? Показать вам? Некоторые не видали такого с тех пор, как их отняли от груди. – Смех раздался снова. – Беда, когда у короля титьки растут – так ведь в песне поется? Ты верно заметил, Ральф, я женщина… не старуха, правда, а куда моложе тебя. Ты ведь у нас не только на ногу хромаешь? – Аша выхватила кинжал, спрятанный у нее на груди, и подняла его высоко. – Я еще и мать, а это мое малое дитятко. Ко мне, заступники! – Вызванные стали чуть ниже нее: Кварл‑ Девица, Тристифер Ботли и рыцарь Харрас Харло с мечом Приход Ночи, не менее прославленным, чем Багровый Дождь Дунстана Драмма. – Мой дядя сказал, что вы все его знаете. Вы знаете и меня…

– Не худо бы узнать тебя ближе! – крикнул кто‑ то.

– Ступай домой и узнай поближе свою жену, – крикнула в ответ Аша. – Дядя сказал, что даст вам больше, чем дал мой отец. Что же это такое? Золото и слава, скажете вы. И воля, которая слаще всего. Да, отец дал нам все это… и вдов у нас приумножил, как подтвердит вам лорд Блэкрид. Сколько ваших домов пожгли, когда сюда пришел Роберт? Сколько дочерей обесчестили? Сожженные селения и разрушенные замки, вот что дал вам отец. С ним вы изведали вкус поражения, с дядей нахлебаетесь досыта. Я обещаю совсем другое.

– А ты что нам дашь? – спросил Лукас Кодд. – Вязать нас усадишь?

– Да, Лукас. Мы свяжем себе королевство. – Она перебросила кинжал из руки в руку. – Пусть нам послужит примером урок Молодого Волка, который выигрывал каждое свое сражение… а в итоге проиграл все.

– Волк не кракен, – возразил Виктарион. – То, что кракен схватил, он уже не выпустит, будь то ладья или левиафан.

– Что же такое схватили мы, дядя? Север? Иначе говоря, множество лиг земли далеко от моря. Мы взяли Ров Кейлин, Темнолесье, Торрхенов Удел, даже Винтерфелл – а что получили взамен? – По знаку Аши люди с «Черного ветра» вынесли вперед дубовые сундуки. – Вот богатства Каменного Берега. – Из первого сундука на ступени посыпалась галька – черные, серые, белые голыши, гладко обкатанные морем. – Вот сокровища Темнолесья. – Во втором сундуке лежала груда сосновых шишек. – Вот, наконец, золото Винтерфелла. – В кучу гальки и шишек покатились круглые желтые репки величиной с человечью голову. Аша подцепила одну на кинжал. – За это, Хармунд Шарп, погиб в Винтерфелле твой сын Харраг. – Она метнула репу тому, кого назвала. – У тебя ведь есть еще сыновья? Если хочешь променять их на репу, кричи в короли моего дядю.

– А если я закричу тебя, что будет? – спросил Хармунд.

– Будет мир. Будут земли. Будет победа. Я дам вам мыс Морского Дракона и Каменный Берег. Там плодородная земля, строевой лес, а уж камней столько, что все младшие сыновья смогут построить себе по чертогу. Мы получим и северян… в союзники, чтобы выступить вместе против Железного Трона. Выбор прост. Я – это победоносный мир, дядя – это война и неминуемое поражение. – Аша спрятала свой кинжал. – Выбирайте, Железные Люди.

– ПОБЕДА! – закричал Родрик‑ Чтец, сложив ладони у рта. – Победа и Аша!

– АША! – подхватил лорд Бейелор Блэкрид. – АШУ В КОРОЛЕВЫ!

– АША! АША! АША! – грянула команда «Черного ветра». Они топали ногами и вскидывали вверх кулаки. Эйерон не верил своим ушам. Она хочет оставить незавершенным отцовский труд! Однако Тристифер Ботли кричит ее имя, и многие Харло тоже, и Гудбразеры, и краснолицый лорд Мерлин. Никогда бы он не подумал, что столько народу отдаст свои голоса… за женщину!

Другие, однако, помалкивали или шептались с соседями.

– Не надо нам трусливого мира! – взревел Ральф Хромой, а Ральф Стонхауз, размахивая знаменем, завел сызнова: – Виктарион! Виктарион! ВИКТАРИОН! – В толпе начинали толкать друг друга. Кто‑ то запустил в Ашу сосновой шишкой. Она увернулась, и корона, которую она сама на себя надела, свалилась у нее с головы. Жрецу казалось, что он оказался на вершине огромного потревоженного муравейника. Крики «Аша» и «Виктарион» сталкивались в воздухе – точно шторм бушевал над холмом. Штормовой Бог посетил нас, чтобы посеять раздор и ярость, думал Эйерон.

Но весь этот гвалт рассек, как удар меча, голос рога.

Раскаленный зловещий вопль, повисший в сыром морском воздухе, пронизывал тело до самых костей.

ААААААААААААРРРРРРРРРРЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ! В рог дул человек Эурона, бритоголовый и страшный. На руках у него сверкали золотые и опаловые браслеты, широкую грудь украшала татуировка в виде хищной птицы с окровавленными когтями.

Витой черный рог, который он держал обеими руками, был длинней человеческого роста. Его скрепляли кольца из красного золота и темной стали. Когда рог звучал, казалось, что вырезанные на них иероглифы древней Валирии загораются красным огнем.

ААААААААААААРРРРРРРРРРЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!

Ужасный звук, исполненный боли и ярости, терзал слух. Эйерон, зажав уши, стал молить Утонувшего Бога послать могучий вал и захлестнуть рог, но тот продолжал завывать. Это зов самой преисподней, хотел крикнуть жрец, но его все равно бы никто не услышал. Надутые щеки разрисованного трубача обещали вот‑ вот лопнуть, птица на его груди словно порывалась взлететь. Древние знаки раскалились уже добела. Рог ревел, и эхо, рожденное им в холмах, отражалось от гор Большого Вика по ту сторону залива, заполняя собой весь мир.

Всем уже мерещилось, что этот рев будет длиться вечно, но тут он умолк.

Трубач, выдохшись наконец, пошатнулся и чуть не упал. Орквуд с Оркмонта подхватил его под руку, Лукас‑ Левша Кодд принял у него рог. Жерло рога дымилось, а на губах трубача жрец разглядел кровавые пузыри. Птица у него на груди тоже сочилась кровью.

Эурон Грейджой взошел на холм медленно, и глаза всего веча неотрывно следили за ним. Чайка над головой кричала не переставая. Безбожник не может сидеть на Морском Троне, твердил про себя Эйерон. Однако он не мог помешать брату высказаться, и его губы шевелились в безмолвной молитве.

Заступники Аши и Виктариона расступились. Жрец сделал шаг назад, опершись рукой на холодное ребро Нагги. Эурон, став на пороге чертогов Серого Короля, обратил свой улыбчивый глаз к капитанам и королям, но жрецу виделся и другой его глаз, тот, который Эурон прятал.

– Железные Люди, – сказал Вороний Глаз, – вы слышали, как трубит мой рог. Теперь выслушайте меня. Я брат Бейлона, старший из живых сыновей Квеллона. В моих жилах течет кровь лорда Викона и Старого Кракена, странствовать же мне довелось дальше, чем им обоим. Лишь один из ныне живущих кракенов никогда не испытал поражения. Лишь один никогда не сгибал колена. Лишь один дошел до Асшая через Край Теней, где видел чудеса и ужасы, не поддающиеся воображению…

– Если тебе так понравилось там, отправляйся обратно, – крикнул розовощекий Кварл‑ Девица, один из заступников Аши.

Вороний Глаз не снизошел до ответа.

– Мой младший брат хочет завершить войну Бейлона и взять Север. Моя дорогая племянница сулит нам мир и сосновые шишки. – Темные до синевы губы искривились в улыбке. – Аша предпочитает победу поражению, Виктарион мечтает о королевстве вместо жалких клочков земли. Со мной вы получите и то, и другое.

Вы прозвали меня Вороньим Глазом, а у кого же глаз острее, чем у вороны? После каждой битвы вороны слетаются сотнями и тысячами на трупы убитых. Смерть они видят издалека. Я вижу и говорю вам, что Вестерос скоро погибнет, и те, кто пойдет за мной, будут пировать до конца своих дней.

Мы, Железные Люди, некогда были завоевателями. Молва о нас гремела повсюду, где слышался шум прибоя. Брат предлагает вам довольствоваться холодными и мрачными землями, племянница обещает и того меньше… я же дам вам Ланниспорт, Хайгарден, Бор, Старомест. Дам Простор и речные земли, Королевский и Дождливый леса, Дорн и Марки, Лунные горы и Долину Аррен, Тарт и Ступени. Вестерос будет наш целиком! – Он бросил взгляд на жреца. – К вящей славе Утонувшего Бога, само собой.

Даже Эйерона захватила на миг эта смелая речь. Когда жрец впервые увидел красную комету на небе, им завладела та же мечта. Мы пройдем по зеленым землям огнем и мечом, неся гибель семерым богам и белым деревьям…

– Вороний Глаз, – подала голос Аша, – ты оставил свой рассудок в Асшае? Если мы не способны удержать Север – а мы не способны, – как мы можем завоевать все Семь Королевств?

– Такое уже бывало. Разве отец не учил тебя истории? Можно подумать, Виктарион, что дочь нашего брата никогда не слыхивала об Эйегоне Завоевателе.

– При чем он тут, Эйегон? – Виктарион скрестил руки на одетой в кольчугу груди.

– С историей я знакома не хуже тебя, Вороний Глаз, – сказала Аша. – Эйегон Таргариен завоевал Вестерос с помощью драконов.

– Мы сделаем то же самое, – заявил Эурон. – Этот рог я нашел в дымящихся руинах Валирии, куда никто не смел ступить, кроме меня. Вы слышали его голос и ощутили на себе его мощь. Это драконий рог, а красное золото и валирийская сталь, которыми он окован, исписаны заклинаниями. В такие рога трубили повелители драконов, пока Рок не смел их с лица земли. С этим рогом, Железные Люди, я подчиню драконов себе.

– Лучше бы ты завел рог, чтобы скликать к себе коз, – рассмеялась Аша. – Драконов больше не существует.

– Опять‑ таки заблуждаешься, девочка. На свете есть три дракона, и я знаю, где их найти. Разве это не стоит короны из плавника?

– ЭУРОН! – крикнул Лукас‑ Левша Кодд.

– ЭУРОН! ВОРОНИЙ ГЛАЗ! ЭУРОН! – завопил Рыжий Гребец.

Немые и черномазые с «Молчаливого» раскрыли сундуки Эурона и высыпали дары. Жрец услышал голос Гото Харло, набравшего полные руки золота; к нему присоединились Горольд Гудбразер и Эрик‑ Молотобоец.

– ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН! – Крик разрастался, переходя в рев. – ЭУРОН! ВОРОНИЙ ГЛАЗ! ЭУРОН КОРОЛЬ! – Точно сам Штормовой Бог вещал из грозовых туч над холмом Нагги: – ЭУРОН! ЭУРОН! ЭУРОН!

Даже жрец порой сомневается. Даже пророка порой посещает ужас. Эйерон Мокроголовый больше не находил в себе бога. В громе голосов, выкрикивавших имя его брата, ему слышался скрежет заржавленных дверных петель.

 

⇐ Предыдущая230231232233234235236237238239Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: