 |
Глава 2. Специфика и границы юридической толерантности
|
|
|
|
Процессы глобализации культурного и образовательного пространства, всеобщая информатизация выдвигают на первый план научного осмысления вопросы, связанные с повышением интенсивности социальных коммуникаций и межкультурного взаимодействия. Усиление миграционных процессов обостряет проблемы мирного сосуществования народов и народностей, правового положения этнических и конфессиональных меньшинств, сохранения этнической и национальной идентичности.
В мире формируется новая образовательная парадигма. Человечество создает другой тип личности – члена информационного общества. Важнейшим элементом данной парадигмы является новая система ценностей, в которой толерантность должна занять свое достойное место.
Реализация идей толерантности в новых условиях немыслима без использования правовых механизмов. При этом правовое регулирование в данном случае не может быть эффективным иначе как в тесном и гармоничном взаимодействии с системой норм морали и нравственности. Государства на современном этапе должны стремиться к созданию политико-правового режима в наибольшей степени способствующего укреплению идей толерантности в общественном сознании. Требует усовершенствования соответствующая система правовых стимулов и ограничений, профилактики и юридической ответственности за правонарушения в данной сфере.
В таком понимании глубокое осмысление правовой сущности толерантности и возможных форм этико-правовых связей, обеспечивающих реализацию идей толерантности, представляется крайне интересным и актуальным.
Текстуальный анализ показывает, что термины «толерантность» и «терпимость» крайне редко используются в законодательстве Российской Федерации. В качестве примера можно привести лишь Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях", указывающий в преамбуле на необходимость достижению взаимного понимания, терпимости и уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания. На региональном уровне имеются аналогичные нормы в аналогичных законах. В Законе Республики Татарстан от 19октября 1993 г. N 1983-XII "О молодежи и государственной молодежной политике в Республике Татарстан" повышение уровня межэтнической и межконфессиональной толерантности в молодежной среде, предотвращение формирования экстремистских молодежных объединений на почве этнической и (или) конфессиональной вражды ставится в качестве одной из задач политики государства в молодежной сфере.
|
|
|
Вышеуказанное обстоятельство не означает, что идеи толерантности не находят отражения в праве России.
В силу прямого указания ст. 15 Конституции РФ, нормативные положения Декларации принципов терпимости, принятой резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 года, являются составной частью правовой системы России. При этом положения данной декларации имеют большую юридическую силу по отношению к законам Российской Федерации. Данная декларация содержит понятие толерантности (терпимости) и определяет основные обязательства государств по ее достижению и поддержанию. Декларация рассматривает толерантность, прежде всего, как уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, различных форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности.
Конституция Российской Федерации закладывает принципиальные условия для развития идей толерантности. Согласно конституции, осуществление прав и свобод человека и гражданина в России не должно нарушать права и свободы других лиц. Все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Каждому гарантируется свобода мысли и слова. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. В России действует презумпция невиновности (Статья 17,19, 28, 29, 49 Конституции РФ).
|
|
|
Текущее законодательство Российской Федерации, как на федеральном, так и на региональном уровне развивают и детализируют конституционные положения.
Законодательство о культуре декларирует признание государством равного достоинства культур, равные права и свободы в области культуры всех проживающих в ней народов и иных этнических общностей, способствует созданию равных условий для сохранения и развития этих культур, обеспечивает и укрепляет целостность российской культуры посредством законодательного регулирования федеральной государственной культурной политики и федеральных государственных программ сохранения и развития культуры. Каждому гарантируется право свободного выбора нравственных, эстетических и других ценностей, на защиту государством своей культурной самобытности (ст. 11 Закона о культуре). Всем этническим общностям, компактно проживающим вне своих национально-государственных образований или не имеющим своей государственности, гарантируется право на культурно-национальную автономию. Малочисленные этнические общности пользуются протекционизмом (покровительством). В целях сохранения и восстановления культурно-национальной самобытности малочисленных этнических общностей Российская Федерация принимает меры защиты и стимулирования.
|
|
|
Информационное законодательство и законодательство о языках России обеспечивают равный, недискриминационный доступ всех граждан к общедоступной информации. Обеспечивается равное положение языков народов Российской Федерации. Не допускается использование средств массовой информации для распространения материалов, содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, или публично оправдывающих терроризм, других экстремистских материалов, а также материалов, культ насилия и жестокости.
Законодательство о религии запрещает установление преимуществ, ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии. Никто не обязан сообщать о своем отношении к религии и не может подвергаться принуждению при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии, к участию или неучастию в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений, в обучении религии. Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания, в том числе сопряженное с насилием над личностью, с умышленным оскорблением чувств граждан в связи с их отношением к религии, с пропагандой религиозного превосходства, с уничтожением или с повреждением имущества либо с угрозой совершения таких действий, запрещается и преследуется в соответствии с федеральным законом. Проведение публичных мероприятий, размещение текстов изображений, оскорбляющих религиозные чувства граждан, вблизи объектов религиозного почитания запрещаются.
|
|
|
Уголовное законодательство любое преступление, совершенное преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы рассматривает как совершенное с отягчающими обстоятельствами.
Уголовно наказуемыми деяниями признаются нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина (дискриминация), совершенное лицом с использованием своего служебного положения. Запрещаются создание и участие в некоммерческих организациях, посягающих на личность и права граждан, экстремистских организациях. Признается преступлением возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 136, 239, 282, 282.1, 282.2 УК РФ).
Системный анализ вышеуказанных нормативных положений обнаруживает, что в России в целом сформирован нормативный массив, обеспечивающий реализацию международных обязательств и положений основного закона страны о толерантности.
Тем не менее, совершенствование законодательства в данной сфере представляется необходимым в направлении повышения эффективности данного законодательства, установления эффективных межотраслевых связей, создания единого механизма, на комплексной основе обеспечивающего реализацию идей толерантности. В частности, существующий механизм имеет сильный «акцент» на использование публично-правовой методологии. Приоритетно используются официальные декларации, публичные гарантии, предписания, запреты и меры правового принуждения. Вместе с тем недостаточно задействованным остается частно-правовой инструментарий.
Активно формировать гражданское общество и общественное сознание в направлении всеобщей терпимости частное право может при использовании диспозитивной методологии, механизмов саморегулирования, формирования признаваемых правом в качестве источников права обычаев.
Построение механизма правового обеспечения толерантности в российском обществе немыслимо без надлежащего теоретического фундамента. Закрепленные Декларацией принципов ЮНЕСКО представления о терпимости в российской правовой теории и практике законодательства должны быть дополнены четким определением самого понятия «терпимость», его правовой сущности, места в механизме правового регулирования.
Правовую сущность толерантности следует раскрывать в контексте общефилософских представлений о данном феномене, как о социальном благе и цели. Применительно к праву, с точки зрения структуры механизма правового регулирования, толерантность может быть определена как правовой принцип. Норма-принцип о толерантности должна охватывать своим содержанием публичную декларацию признания терпимости одной из высших социальных ценностей, целевую установку на необходимость всеобщего обеспечения толерантности и государственные гарантии достижения данной цели.
|
|
|
Повышение эффективности механизма правового обеспечения толерантности достижимо лишь в гармоничном развитии не только межотраслевых, но и этико-правовых связей. Под этико-правовыми связями в данном случае мы понимаем сложившиеся, устойчивые формы взаимодействия и взаимного влияния норм права и морально-нравственных (этических) норм. Вслед за проф. М.Ю. Челышевым мы под взаимодействием понимаем взаимную динамическую связь права и этики, которая последовательно отражается на всех стадиях правового регулирования и во всех элементах его механизма. Взаимное этико-правовое влияние это процесс воздействия друг на друга различных, в некоторой степени взаимопересекающихся (в предметном и содержательном отношениях) социально-регулятивных образований, в результате чего может происходить их известная трансформация (на уровнях правовых норм и правореализации). По мнению автора данной статьи взаимное влияние, в отличие от взаимодействия, не предполагает непосредственного совместного регулирующего воздействия на общественные отношения, достижения общих регулятивных целей. Взаимное влияние норм права и этики, следовательно, мы рассматриваем преимущественно в сфере формирования правового сознания и нормотворчества.
Полем взаимного влияния права и этики является правовое сознание. Права и этика здесь рассматриваются как объективно существующие и взаимно дополняющие друг друга социальные явления. Гармоничное сосуществование является естественным и одним из главных условий развития социальной регуляции в целом. Изменения этико-культурного характера часто имеют правовые последствия и наоборот. Правовое сознание является частью общественного сознания, формирующееся общечеловеческой культурой и правовой культурой, в частности.
В процессе интернационализации экономики и глобализации правового пространства взаимное проникновение (конвергенция) правовых культур становится очевидным и доминирующим направлением развития мировой правовой культуры. Сформированная в собственных историко-культурных условиях каждая правовая культура несёт в себе уникальную систему этических ценностей, представлений о праве, принципов права и правовой методологии. Таким образом, заимствуя отдельные нормы и даже целые правовые механизмы, правовая система и культура впитывает в себя соответствующую правовую идеологию. Данный процесс, безусловно, должен осуществляться всеми участниками осознанно, с учетом общемировых задач и национальных интересов государств.
Взаимодействие права и этики, ввиду относительной определенности, последней целесообразно рассматривать на примере взаимного действия права и религиозно-этических норм. Последние имеют высокую степень формальной определенности и длительной историй своего развития подтверждают свою состоятельность как эффективного регулятора. Для России, где доминирующей религиозной культурой традиционно является православие, весьма полезен заявленный анализ с точки зрения других религий и, прежде всего, ислама. По этой причине автором в данном исследовании результаты анализа возможных форм этико-правого взаимодействия проводятся на примере исламской этико-правовой культуры.
Представляется, что в условиях современной правовой системы России между позитивным правом и исламским правом могут эффективно развиваться этико-правовые связи в следующих формах:
1.Взаимодействие права России и права отдельных мусульманских государств в формате международного частного права. Данное взаимодействие предполагает совместный поиск коллизионных решений, выработку соответствующих норм, заключение международных соглашений.
При этом важно учитывать, что прав отдельных мусульманских государств практически всегда представлены уникальным сочетанием религиозных и светских форм права. Ислам органично включается в правовую систему мусульманского государства.
Международное частное право, таким образом, предполагает возможность применения исламских норм к отношениям с участием российских граждан.
2. Взаимодействие в рамках диспозитивного гражданско-правового, договорного регулирования и саморегулирования.
Может оказаться перспективным создание условий для факультативного использования гражданами и юридическими лицами канонов исламского права в частных, в том числе предпринимательских, отношениях. Построение правовых отношений в соответствии с нормами исламского права на основе принципа диспозитивности гражданского права сегодня в России представляется правомерным. Использование исламских принципов в регулировании публичной сферы, лишенной такого принципа, исключается.
3.Взаимодействие при формировании обычного права. Создание условий в местах компактного проживания мусульман для формирования устойчивых традиций, обычаев в частной и предпринимательских сферах. Как следствие– признание за такими обычаями силы источника права. В данном случае учитывается тенденция, обозначенная Концепцией совершенствования гражданского законодательства, предусматривающая расширение сферы применения обычаев.
4. Взаимодействие на этапе толкования норм права, наполнение формального содержания норм права этическим, в том числе религиозно-этическим смыслом.
Так религия располагает исключительным потенциалом как незаменимый источник базовых общечеловеческих ценностей. Через религиозно-этическое осмысление формальное содержание нормы обогащается дополнительными ценностными характеристиками. Представление о смысле правового регулирования дополняется ясными целевыми установками.
При этом исламская культура, например, формирует у нас представление не только о самих базовых ценностях, но и об их системе, ранжирует данные ценности. Такие особенности религиозных подходов к социальной регуляции раскрывают значительный потенциал совершенствования формально-юридических механизмов. Этико-правовое взаимодействие требуется и в процессе юридической квалификации. При оценке субъективной стороны, безусловно, необходимо учитывать специфику мировоззрения граждан. В данном смысле религиозно-духовный ренессанс современной поликонфессиональной России требует от правоприменителя осознанного отношения к системе этических ценностей традиционных для страны религий.
5. Последовательная реализация принципа добросовестности в гражданско-правовых отношениях. Появление в праве в рамках реформы гражданского законодательства принципа добросовестности открывает новую форму этико-правового взаимодействия. Изначально этическая категория «добросовестность» вбирает в себя сложившиеся в обществе, в том числе под влиянием религиозной культуры, представления о позитивном, социально-ответственном поведении.
Данный принцип призван минимизировать этико-правовые противоречия. В свете данной нормы формально правильное поведение, нарушающее базовые этические стандарты больше не сможет рассматриваться как надлежащее, соответствующее закону поведение.
Таким образом принцип добросовестности обеспечивает непосредственное воздействие этических начал на содержание правового регулирования.
Дополнительную четкость в предметные границы толерантности вносит правовой ориентир ценностно-нормативной системы общества. Хотя некоторых из тех, кто предпочитает мыслить толерантность в юридических терминах, он явно подводит. Так, В. В. Шалин считает, что принцип толерантности "необходимо кодифицировать как гражданско-правовую норму. Только с помощью такой правовой легитимации толерантность станет предпосылкой диалога культур и приобретет впоследствии моральную норму". Странная, конечно, инверсия права и морали, да и легитимность, похоже, подменяется здесь легальностью. Но суть дела в том, что действенность толерантности при подобном подходе всецело замыкается на перспективу обретения ею правового статуса.
Не приходится доказывать, что в современном обществе правовые нормы – самый эффективный инструмент регулирования отношений между людьми. Вероятно, это связано со спецификой права, его верностью своей природе, его несмешиваемостью с другими социальными нормами. Согласившись с этим положением, мы поймем, что для толерантности, имеющей дело с диалогом существенных различий, также важно быть отличной. Не подстраиваться, не уподобляться, не зариться, как говориться, на чужое, а оставаться самостоятельной и неповторимой – на предметно своей территории.
Обратившись в правовую норму, толерантность изменит самой себе. Ведь она – продукт свободного выбора человека, а право непременно включает в свою структуру принудительные меры воздействия.Можно ли принудить человека к свободе? Очевидно, на этот вопрос положительного ответа не существует.
Однако не приходится отрицать общую перспективу движения от толерантности к праву. Скажем больше, в лоне толерантности могут вызревать (и вызревают) правовые нормы. Так произошло, например, с однополыми браками в некоторых странах. Поначалу это различие (отступление от многовековой традиции) было понято и принято толерантным общественным мнением. И когда существенные различия относительно однополых браков смягчились до различий во мнениях – сложилась воля большинства, которая и оформилась в соответствующий закон. От толерантности в данном случае остается лишь то, что можно было бы назвать легитимной поддержкой вступившего в силу закона. Бывает, впрочем, и так, что общественное мнение меняет гнев (интолерантность) на милость (толерантность) в отношении непопулярных законов, доказавших на практике свою эффективность. В любом случае толерантность в праве умирает. "Жизнь после смерти" для нее продолжается уже в другой инфраструктуре.
Заключение
Подводя краткие итоги наших рассуждений, отметим, что в условиях глобальных трансформаций правовая система России сталкивается с задачами нового поколения.
Переосмысление правового феномена толерантности сейчас представляется крайне необходимым как на уровне теории, так и на уровне практики нормотворчества и правоприменения.
Поддерживающее и в целом развивающее идею терпимости право России в данный момент нуждается в появлении целенаправленного, специального правового режима толерантности. Есть необходимые предпосылки для нормативного закрепления принципа толерантности. Основу данного правового режима естественным образом формируют этико-правовые связи, значение которых теоретикам и практикам права также важно переосмыслить.
Значительный потенциал совершенствования права в данном направлении раскрывает исследование опыта мировых религий, в частности ислама. В современной России этико-правовые связи реализуются как в форме взаимодействия, так и взаимовлияния.
В новых информационно-экономических реалиях единство этико-правого регулирования должно стать принципом развития глобальной правовой системы.
В данной работе мы рассмотрели сущность понятия толерантности и изучили специфику и границы юридической толерантности. Поставленная нами цель была достигнута, путем выполнения поставленных задач.
Список литературы
1) На пути к культуре мира: (Док. и материалы) / Комиссия РФ по делам ЮНЕСКО. - М.: МИК, 1999. C. 37-39.
2) Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М.,1994. C. 308.
3) Словарь иностранных слов. М.,1989. C. 51
4) Политология: Энциклопедический словарь.М.,1993. C. 222
5) Закон Республики Татарстан от 14 июля 1999 г. N 2279 "О свободе совести и о религиозных объединениях"
6) Закон РФ от 9 октября 1992 г. N 3612-I "Основы законодательства Российской Федерации о культуре"
7) Федеральный закон от 17 июня 1996 г. N 74-ФЗ "О национально-культурной автономии"
8) Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях"
9) М.Ю. Челышев Система межотраслевых связей гражданского права: цивилистическое исследование
10) Основы толерантного поведения: Учебное пособие / В.А. Дмитриев, В.А. Кузнецов, С.М. Оленников, Л.В. Никифорова. – Санкт-Петербург, 2011. − 140 с
11) Кутейников А. Е. Толерантность и права меньшинств: к проблеме оценки допустимой меры отличий //Актуальные аспекты проблемы толерантности в современном мире: Материалы международной научно-практической конференции «Актуальные аспекты проблемы толерантности в современном мире» - 2008» / Под научной ред. И. Л. Первовой. Перевод с англ. Т. Куралевой. – Изд-во С. – Петерб. ун – та, 2008.
|
|
|
