Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Система и доктрина кодекса




Гражданский кодекс 1804 г. был разработан в традиции французской цивилистики XVII-XVIII вв. Главной особенностью этой традиции было взаимное переплетение кутюмного и римского права. Такую задачу и сознательно поставили себе составители: «Мы совершали, если дозволено так выразиться, полюбовную сделку между писаным правом и кутюмами всякий раз, когда нам возможно было согласовать их правоположения или видоизменить одни посредством других, не прерывая единства системы и не покушаясь на общийих дух». Такая традиция позволила сделать новые институты права действительно едиными для всей страны.

Общая схема кодекса была позаимствована составителями из трудов крупнейших французских правоведов XVIII в. – прежде всего Ф. Буржона (автора трактата «Обычное право Франции и кутюмы Парижа», 1747). Для разделов об обязательном праве большое значение имели труды Р. Ж. Потье «Пандекты Юстиниана в новом порядке» (1748) и К. Ж. Оливье «Принципы римского гражданского права». Посредством этих трудов, а также собственной позиции составителей, римское и кутюмное право стали первыми по важности источниками доктрины и собственно текстов ГК.

Содержание первых титулов кодекса, а также принципиальных правоположений, касавшихся гражданских прав и прав собственности, было сформулировано самими составителями, опираясь на принципы революционного законодательства и «Декларации прав человека и гражданина». Текст этих разделов во многом воспроизводил соответствующие нормы из проектов 1793-1796 гг. Хотя в главном революционное законодательство повлияло на то, что не включалось в кодекс из старого права.

Еще одним важным источником правоположений ГК стали королевские ордонансы, изданные в XVII-XVIII вв. Некоторые из них – о дарениях, о субституциях, об актах гражданского состояния, о пользовании водами и лесами – были без значительных перемен включены в соответствующие разделы кодекса.

В целом, главными источниками доктрины и текста нового ГК стали (1) предреволюционная догматика, которая, в свою очередь, представляла сплав римского и кутюмного права, и (2) революционное законодательство.

Кодекс был построен по институционной системе. Эта система, восходящая к «Институциям» Юстиниана, была классической для распространенной во Франции школы рецепированного римского права. ГК был разделен на 3 книги: 1) О лицах, куда были включены разделы о гражданских правах вообще, актах гражданского состояния, семейном и опекунском праве; 2) Об имуществах и о различных видоизменениях собственности, где были собраны институты вещного права; 3) О различных способах, которыми приобретают собственность, включившая наследственное право, обращение имуществ в семье, договоры и иные обязательства. Институционная схема была существенно переработана: третья книга внутренне строилась с учетом уже пандектной систематизации обязательств. Но главное заключалось в том, что составители придавали традиционной систематизации новый естественно-правовой и рациональный смысл: «Три вещи необходимы и достаточны человеку в обществе, – говорил Камбасерес, обосновывая такую структуру еще для проекта 1793 г., – быть хозяином своей особы, иметь имущества для удовлетворения своих нужд и мочь располагать к наибольшему своему интересу своей особой и своими имуществами. Все гражданские права сводятся, итак, к правам вольности, собственности и заключения договоров».

В большей степени институционной была система изложения правовых норм. Многие статьи не были собственно регулирующими правовые ситуации, а научающими: что такое движимое и недвижимое, что такое договор, те или другие виды обязательств и т. п. Это сделало кодекс в значительной степени дидактическим сочинением по праву, за что его впоследствии упрекали. Но такая дидактика одновременно сделала кодекс весьма понятным даже для не очень сведущих в праве.

Составители ГК ориентировались на старую французскую традицию цивилистики. Исходя из этого, они абсолютизировали частное право. Право по закону (т. е. вытекающее из предписаний закона) в кодексе было уравнено с правом, вытекающим из частной сделки. Закон не мог вторгаться в содержание частных соглашений, в сферу частных прав.

Многие нормы кодекса имели излишне общий характер. Это привело к тому, что многое отдавалось составителями на усмотрение судьи. В частности, судья сохранил право истолковывать правовые споры, основываясь на «обычаях мест», «обыкновениях употребления» и т. п.

Гражданство и правоспособность

В кодексе устанавливалось единое понятие французского гражданства и связанного с ним единства прав на основе полного равенства. В этом заключалось главное антифеодальное качество нового правопорядка. (Равенство правоспособности не было абсолютным, оно было соответственно своему времени: правоспособность женщин была ограничена семейным правом и преимущественными возможностями мужчин быть участниками оборота.) Гражданство в смысле пользования политическими правами отграничивалось от гражданства в частно-правовом смысле. Гражданскими правами (т. е. правоспособностью) наделялся каждый, имевший или приобретший особое «свойство Француза», которое сообщал конституционный закон. Гражданство можно было не только приобрести, но и утратить. Хотя, в отличие от принципов конституций 1791-1793 гг., ГК установил только частноправовые (не политические) основания к утрате гражданства; не допускалась потеря гражданства через приговаривание к наказаниям. Однако, как бы в компенсацию, вводился институт гражданской смерти (ст. 17), который повторял политическую смерть «старого режима». Права иностранных граждан во Франции были отличны от французов. Они определялись конкретными соглашениями с той или другой страной, и были уже или шире в зависимости от прав, предоставленных французам в этой стране. От иностранного гражданина также требовалось обязательное поручительство француза в случае обращения в суд; это было еще одним важным ограничением, правоспособности иностранцев.

Гражданская дееспособность наступала в 21 год. После этого ограничения дееспособности были возможны только в рамках брачно-семейных отношений или вследствие опеки. Предусматривалась и возможность полного лишения дееспособности, названная по традиции римского права интердиктом. Широкие полномочия в этой инициативе были предоставлены суду и родственникам, что сделало такую опеку институтом архаичным и даже реакционным в правовом смысле.

 

Вещные права

В сравнении с правом эпохи «старого режима» круг вещных прав (т. е. форм обладания, пользования и распоряжения имуществами) был сокращен. Признавались только права собственности, правомерного использования и пользования в порядке сервитута.

Центральным институтом вещного права было право собственности. Его понимание в ГК было важным новшеством: «Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее неограниченным порядком, лишь бы только это не производило такого использования, которое запрещено законами и уставами» (ст. 544). Согласно доктрине кодекса, собственность имела (1) абсолютный характер: права владельца практически ничем не ограничивались и допускались только изначально предписанные законом ограничения. Основываясь на положении Декларации 1789 г. и почти в тех же выражениях, кодекс закрепил (2) неприкосновенность и неотчуждаемость собственности. Еще одной важнейшей чертой собственности было предельно (3) широкое понимание режима собственности, исходя из почти абсолютного права акцессии (присоединения). Этот последний элемент собственности имел выраженно архаичный характер, заранее предполагая преимущество земельной собственности. Отдельные права не могли быть предметом коммерческого оборота (права пользования недрами, пространством были неразрывны с собственностью на участок земли).

Кодекс выделял три вида собственности в зависимости от субъекта права: 1) индивидуальная, 2) государственная, или общественное обладание, 3) общинно-коммунальная. Преобладающее внимание уделялось частной собственности. Однако оговаривалось, что некоторые объекты могут быть только в государственной (порты, крепости и т. п.) или только в коммунальной собственности.

Все вещи делились на 4 группы. Ранее господствовавшее в праве Франции подразделение на наследственные и на благоприобретенные теряло силу. В общем важнейшим было новое деление на вещи движимые и недвижимые, однако последовательно оно не было проведено, и по-прежнему значение сохранял порядок приобретения и отчуждения вещи. Первой группой признавалась собственно недвижимость (земля, дом – любой стоимости и размера). Второй– принадлежащие недвижимости в силу своего предназначения (мебель и убранство в доме, скот для обработки земли и т. п., висящие на деревьях плоды). Третьей группой были прочие движимые вещи. Четвертую составили особо ценные движимые вещи (деньги, драгоценности, частные бумаги, предметы роскоши, коллекции). Подразделение вещей было существенным для разных требований в отношении отчуждения, разных операций с ними, заклада и т. п.

Собственники недвижимости располагали большими преимуществами. Собственность на землю предоставляла также права и на «то, что ниже и выше» данного участка (ст. 552). Т. е. собственник имел практически неограниченные права использования своего участка, его обустройства, разработки недр. Недвижимость подвергалась только особой форме заклада ее – антихреза, причем должник сохранял право пользования даже в случае просрочки платежа. Недвижимость занимала привилегированное положение при сделках с нею: если продавец терпел значительный ущерб в силу бедственных условий (свыше 60% стоимости), то сделку можно было расторгать в одностороннем порядке. Такие гарантии в особенности должны были обеспечить права мелких земельных собственников – крестьян, которые были главной фигурой социальной жизни той эпохи.

Вторым по важности видом вещных прав стал узуфрукт (букв.: пользование плодами). Институт этот был разработан еще в римском праве. Однако в ГК он означал, по сути, особое право, примерно равнозначное наследственной аренде дореволюционной эпохи. Узуфруктуарий не был собственником, его права ограничивались использованием земли или вещи (например, сада, дома). Но он мог продать свой узуфрукт, заключать с ним другие сделки, передавать его по наследству, завещать. Права узуфруктуария охранялись даже перед собственником, который не мог произвольно лишить пользователя его права; если собственник продавал весь объект в целом, то право-пользование сохранялось и при новом собственнике. Такая замаскированная аренда, восходящая к предреволюционной ц е н з и в е, также была архаичным институтом (особенно, когда под узуфруктом понималось право пользования гражданскими доходами, т. е. по сути земельной ренты).

Третьим видом вещных прав было пользование вещью. Конкретное число случаев было невелико: сельскохозяйственная аренда и проживание в доме. В отличие от узуфрукта это право не могло быть ни переуступлено, ни сдано в поднаем. Пользователь имел право использовать свое право только в личных интересах или для семьи, но не для коммерческого оборота и обогащения.

Хотя владение не фигурировало в качестве самостоятельного права, во многих случаях оно охранялось отдельно. Такое охраняемое законами владение могло быть только добросовестным и только в случае, если обладатель добросовестно заблуждался относительно своих прав на вещь. Обладание вещами первой и второй группы при наличии добросовестности могло стать способом приобретения собственности на эти вещи (если проходили установленные ГК сроки исковой давности). Обладание движимыми вещами приравнивалось к праву собственности, если только вещь не была украдена.

 

Обязательственное право

Доктрина ГК была сугубо индивидуалистической. Частной сделке, отвечающей воле сторон, в нем был также придан почти абсолютный характер. Ничто и почти никак не могло ограничивать частных лиц. Поэтому главное место среди обязательств уделялось договорным (о второй группе – внедоговорных – говорилось лишь примерно в 20 статьях). Как правило, субъектом договора мог быть собственник, имевший все права распоряжения вещами. Другим случаям (например, рабочему найму, сложным коммерческим сделкам) почти не уделялось внимания.

Одним из краеугольных принципов договорного права закреплялась свобода договора. Под этим подразумевалось, что (1) никто не может быть принужден к заключению соглашения, не соответствующего его намерениям, и что (2) содержание соглашения определяется только по воле заключивших его сторон. Ничто не могло быть основанием для одностороннего отказа от сделки: ни допущенные при ее заключении обман, ошибки (если только все это не превосходило определенную меру выгодности и нормальности и не грозило вообще уничтожить коммерческий оборот). Никакое вмешательство в сделку частных лиц не допускалось, если только она не противоречила закону, добрым нравам и общественному порядку. В истолковании последствий сделок иих выполнимости признавалась большая роль судьи.

Вторым краеугольным принципом договорного права было положение об обязательной силе соглашений. Это означало, что (1) законно заключенные соглашения не могут быть расторгнуты односторонними действиями и что (2) соглашения обязывают и ко всем последствиям, которые могут вытекать из обычая или обыкновений коммерции. Принцип обязательной силы договоров был заново сформулирован в ГК (это сделал Порталис). В нем как нельзя более отражалось представление составителей о всемогуществе частной воли, индивидуализм кодекса.

Помимо общих положений договорного права (возможности вступать с вещью в любые сделки – «дать что-либо, сделать или не делать что-либо»), в кодексе предусматривались 8 типичных и распространенных договоров: продажа, мена, наем вещей, работы или услуг, товарищество, ссуда, хранение, договор вероятной прибыли, залог. Архаичность в наибольшей степени проявилась в договоре найма: здесь предусматривалась только возможность для личного услужения и мелкой работы в сельском хозяйстве. Однако за договором вероятной прибыли (или рисковым) были видны реалии игры на бирже, азартные игры, финансовые операции с чисто денежными ценностями, подчиненные особым условиям выполнимости и возможных потерь.

Вторым по важности источником обязательств признавалось причинение ущерба. Основной идеей ответственности за гражданский деликт (причинение ущерба, связанное с нарушением права) в ГК была виновность. Причинивший ущерб отвечал за деликт в случае как прямого умышленного действия в отношении чужой вещи или прав, так и в случаях небрежности и непредусмотрительности (ст. 1383). Хотя и здесь кодекс сохранял существенные архаические черты: так, лица, пребывающие в услужении или под присмотром других, не отвечали за содеянное – за них отвечали хозяева. Этим закреплялось как бы внутреннее подразделение на полную и неполную правоспособность (что было продолжением конституционных ограничений на политические права лиц, находящихся в услужении или не имевших самостоятельного заработка).

 

Семейное право

Самым важным новшеством в области брачно-семейного права было закрепление института только гражданского брака, заключавшегося государственными административными органами по правилам регистрации актов гражданского состояния. Брак был чисто светским, хотя потом не запрещалось проводить желаемые религиозные церемонии. Брачный возраст устанавливался в 18 лет для мужчины и в 15 лет для женщины. До достижения этого возраста браки могли заключаться только по особому разрешению главы государства. Однако до 25 лет мужчины и до 21 года женщины могли вступать в брак только при согласии родителей или семейного совета.

Так же порывая с традицией канонического предреволюционного права, ГК признавал право на развод. Развод допускался в случае супружеской измены (хотя и по-разному понимаемой для мужа и для жены), в случае грубого обращения или взаимных оскорблений, в случае приговаривания одного из супругов к позорящему наказанию. Основанием для развода могло быть взаимное согласие супругов, проживших в браке от двух до двадцати лет. (Это правоположение вызвало особенно резкие нападки клерикальных кругов, и после восстановления официального значения католической церкви в период Реставрации было отменено – в 1816 г.) Для Наполеона, по требованию которого было внесено это положение, оно было одним из показателей гражданского равенства.

Центральное место в семейном праве занял весьма консервативный по своему смыслу институт главы семейства (восходивший к pater familias римского права). Жена и дети в семье обязаны были выказывать послушаниемужу в обмен на его «покровительство». Отец имел все права пользования имуществом не достигших совершеннолетия детей, на пользование имуществом жены или дохода с него (в зависимости от установленного брачным договором режима). Власть отца семейства могла приобретать и административный характер. За непослушание члены семьи могли быть подвергнуты заточению в тюрьму или в исправительный дом. Жену, уличенную в супружеской измене,муж мог единственно по личному усмотрению поместить в тюрьму на несколько месяцев. В качестве своего рода промежуточной меры перед разводом (или заменявшей его) – сохранялось католическое правило «отлучения от стола и ложа» – в виде «раздельного жительства». В случае ограничения или полного лишения жены дееспособностимуж всегда оставался опекуном.

От кутюмного права в кодекс был перенесен еще один институт – семейного совета. Некоторые вопросы (заключение брака, воспитание, наказание детей) требовали согласования с дедами и бабками. Они, например, в случае смерти мужа, оставившего беременную жену, назначали ей «попечителя чрева», который участвовал в управлении имуществами.

Предпочтение интересов семьи (причем законной) оказало влияние и на наследственное право. Признавая традиционное деление на наследование по закону и по завещанию, кодекс значительно ограничил права завещателя распорядиться своими имуществами. В зависимости от состава семьи завещатель мог распорядиться лишь от 1/2 до 3/4 принадлежавшей ему собственности. Незаконнорожденные и не признанные при жизни дети практически устранялись от прав наследования, и, даже будучи признанными, имели право на меньшую долю, чем законные.

Высокие квалификационные достоинства кодекса все же не сделали его вполне совершенным. В кодексе осталось немало противоречий, особенно между разными книгами. Ряд статей получил практическое значение только посредством богатой судебной практики. Довольно скоро, к концу XIX в., был поставлен вопрос о переработке ГК.

Для своего времени ГК 1804 г. имел выдающееся значение. Это была поистине вторая гражданская конституция нового правопорядка. По оценке видного русского правоведа Е. В. Спекторского, кодекс «переводил на язык права вызванный революцией социальный переворот», тесно связанный с идеей частной и экономической свободы. Это была «золотая книга» французской буржуазии той поры.

Наполеоновские завоевания открыли дорогу широкому распространению ГК по Европе, а затем и по всему миру. Он стал как бы одной из двух основных линий европейского права в целом.

В 1807 г. кодексу было присвоено имя Наполеона. В период Реставрации наименование было снято, в годы Второй империи – временно восстановлено. Довольно скоро начались изменения в тексте. Однако в основе своей ГК 1804 г. и поныне составляет действующий свод гражданского права Франции.

 

Уголовный кодекс 1810 года

Разработка кодекса

Уголовное право Франции было кодифицировано уже в годы Революции. Однако обновленный кодекс 1795 г. характеризовался изъянами в определении наказуемости преступлений и по своим внутренним особенностям был неудобным для практики. С проведением судебных реформ начала Консульства и Первой империи ряд положений кодекса пришел в противоречие с новыми институтами.

Подготовительные работы по созданию нового уголовного кодекса были начаты почти одновременно с разработкой Гражданского кодекса. 28 марта 1801 г. по указанию консулов была сформирована комиссия, в которую вошли видные адвокаты и правоведы, фактическим главой кодификационных работ стал Тарже. Работа комиссии первоначально шла в традиции предыдущего кодекса 1795 г.: готовился объединенный свод процессуальных и собственно уголовных норм. Проект под названием Уголовного, исправительного и полицейского кодекса был представлен в Государственный совет в 1804 г.

Обсуждение проекта сосредоточилось первоначально на вопросах процессуального устройства, в частности на целесообразности сохранения суда присяжных. Открытым противником института присяжных заседателей выступил Камбасерес, ссылаясь на участиеих в деятельности революционного трибунала и тем самым в политике псевдосудебного произвола. Ввиду разногласий обсуждение было приостановлено в декабре 1804 г. Возобновилось рассмотрение проекта только в 1808 г.

При новом обсуждении проект был разделен на две части. Принципиально решено было разработать два отдельных свода – Уголовного судопроизводства и Уголовный. Наполеон выступил за сохранение суда присяжных, поскольку этим достигается некий уровень общественной справедливости и предупреждается чрезмерное увеличение роли суда, которое могло бы препятствовать подлинному правосудию. Обсуждение было завершено в октябре 1808 г., и в декабре Законодательный корпус утвердил кодекс уголовного процесса. Однако он не мог быть введен в действие без собственно кодекса о преступлениях и наказаниях.

Работа над уголовным кодексом продолжилась с октября 1808 г. по январь 1810 г. Государственный совет обсуждал его по частям, которые представлял Тарже, сопровождая предложения пространными объяснениями. 12-20 февраля 1810 г. со значительными изменениями против проекта Уголовный кодекс был одобрен и с 1 января 1811 г. вступил в силу вместе с Уголовно-процессуальным.

При обсуждении проекта одним из самых острых стал вопрос о сохранении смертной казни. Большинство законодателей, ссылаясь на провозглашенные Декларацией и естественным правом гражданские права, выступали против смертной казни. Тем более что уже в конституциях содержались прямые запреты на ее применение. Однако Тарже удалось представить впечатляющие обоснования целесообразности сохранения такого в общем-то негуманного института, мотивируя это различиями в моральном облике людей обыкновенных и потенциальных преступников: «Души черствые, души, лишенные моральных идей, подчиняются лишь грубым чувствам; леность, развращенность, зависть являются непримиримыми врагами мудрости и трудолюбия, бережливости и собственности. В такой стране кишат преступления всякого рода – не столько в нации, сколько в черни...» Остановить такой слой населения, по мысли Тарже, могла только угроза самому очевидному из примитивных чувств – любви к жизни.

 

Система и общие принципы

УК 1810 г. (484 ст.) подразделялся на 4 книги: 1) О наказаниях уголовных и исправительных иих следствиях, 2) О лицах наказуемых, освобожденных от ответственности и ответственных за преступления и проступки, 3) О преступлениях, проступках и их наказаниях, 4) О полицейских нарушениях и их наказаниях. Это была довольно своеобразная структура, и обуславливалась она классификацией правонарушений. Всё, что могло стать объектом уголовной репрессии, подразделялось на 3 группы: 1) преступления, собственно подверженные уголовным наказаниям; 2) проступки, наказывавшиеся т. н. исправительными наказаниями; 3) нарушения, за которые полагались полицейские кары. Классификация была не существенной, а формальной: правонарушения относились к той или иной группе в зависимости только от того, какое наказание было предписано за них по закону. Единственным более качественным отличием было различное понимание покушения: в случае преступления покушение каралось наравне с самим преступным деянием, в случае проступка наказывалось лишь в том случае, если это было особо оговорено в законе.

Кодекс установил строгое предписание формальной законности в уголовном праве: «Никакое нарушение, никакой проступок и никакое преступление не могут быть караемы наказаниями, которые не установлены законом до того, как они были совершены» (ст. 4). Такой принцип привел к тому, что квалификация преступлений в кодексе была очень множественной и детализированной, технически многословной. Однако в этом заключалось одно из важнейших правил всей новой уголовной доктрины, направленной на то, чтобы резко ограничить возможный произвол судей. В отношении военно-уголовных нарушений, проступков и преступлений сохранялась собственная система законодательства.

В основе доктрины кодекса лежало представление о преступлении как о проявлении вредной направленности человеческой воли – вредной для сообщества. Поэтому соучастие в преступлении (какого бы рода оно ни было и в чем бы ни состояло: содействии, пособничестве, укрывательстве и т. д.) наказывалось одинаково ссамим преступлением. Однако к соучастникам не полагалось применять смертную казнь (таким образом их деяния признавались все же вторичными). Вообще смягчение наказаний допускалось лишь строго в тех случаях, когда это было прямо предусмотрено законом.

Субъектом преступления (проступка, нарушения) признавалось практически любое лицо. В кодексе не было никаких социальных, возрастных и т. п. ограничений. Отчасти это было связано с господствовавшей тогда уголовно-правовой доктриной, отчасти – просто с техническими недоработками составителей. В этом отношении УК, провозглашая условное гражданское равенство, значительно уступал принципам уголовного законодательства «просвещенного абсолютизма» современной Европы. Для преступников моложе 16 лет допускалось (если было установлено, что они действовали без отчетливого представления о свершившемся) применять более мягкие виды наказаний – в виде выдачи родителям для исправления или содержания в исправительном доме до наступления 20 лет. Во всех случаях, когда они все же подлежали наказанию, размер его устанавливался вполовину против предписанного законом для совершеннолетнего (с 16 лет) преступника. Для лиц престарелого возраста (старше 70 лет) также узаконивались ограничения по видам применявшихся вих отношении наказаний.

Кодекс предусматривал возможность полного освобождения от ответственности под предлогом необходимой обороны. Однако содержание этого и аналогичных институтов было не раскрыто, что было шагом назад в законодательстве. От ответственности освобождало состояние невменяемости в момент совершения преступления, а также действие непреодолимой силы. В случае преступлений против личности (убийства, причинения увечий и т. п.) освобождение от наказания могло также последовать, если преступление было совершено как бы в ответ на не правовые действия жертвы.

Кодекс впервые предусмотрел возможность параллельной гражданской ответственности за совершенные преступления, в том числе по принципу объективного вменения (например, для содержателей трактиров или гостиниц за преступления в отношении постояльцев).

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...