 |
Короткохвостая камышевка. Кукушка. Заключение
|
|
|
|
Короткохвостая камышевка
Японский «соловей» – угуису – это на самом деле короткохвостая камышевка семейства славок. Птичка небольшая (величиной с воробья), с коричневым в белую крапину оперением и весьма приятным голосом. Камышевка водится и у нас, но поскольку ее образ начисто отсутствует в европейской и русской поэзии, то и название «камышевка» звучит для нашего уха совсем не поэтично. В связи с этим европейские, а вслед за ними и русские переводчики японской поэзии сочли за благо совершить подлог и заменить одну птичку другой. Так что, беря в руки книгу с японскими стихами, читателю стоит помнить о международном заговоре переводчиков.
Природа распорядилась так, что именно камышевка открывала певчий сезон. Поэтому она считается вестницей весны. Заслышав камышевку, люди вздыхают с облегчением: зиме скоро конец. И чем раньше запоет камышевка, тем раньше наступит весна, тем богаче будет урожай. Сэй Сёнагон не отрицает значение камышевки как первой весенней птицы («Соловья славят как вестника весны. Принято восхвалять в стихах и прозе то прекрасное мгновение, когда соловьиные голоса возвестят: “Весна идет, она уже в пути... ”»), но «если б соловей запел много позже, в середине весны, все равно его песня была бы прекрасна! » [41]. Камышевка в сознании японцев – птица демисезонная, и петь она начинает, когда весенняя погода еще не установилась окончательно. Но все-таки гораздо чаще пение камышевки оглашает не покрытые снегом поля, а посадки цветущей японской сливы, которая распускается еще в феврале.
Образ камышевки связан не только с природной, но и с любовной тематикой. В стихах речь идет о самце, ищущем себе подругу.
|
|
|
Из всех птиц именно камышевка обладает наибольшим количеством ласковых прозвищ. Это и «весенняя птица», и «вестница весны», и «птица, любующаяся цветами», и «птица, приносящая ароматы цветов». И даже «чтец сутр» – считалось, что монах, возглашающий буддийские сутры, обладает особенно красивым голосом.
Кукушка
Осмысление образа кукушки в японской культуре представляет собой прекрасный пример того, как в представлениях об одной и той же птице «беззастенчиво» смешиваются китайское и японское. Дело в том, что в Китае кукушка считается птицей несчастливой, связанной со смертью и приносящей беду. Следуя такой трактовке, многие японцы периода Хэйан также считали, что лучше никогда не слышать кукования.
Однако японцы не были бы японцами, если бы они по своей натуралистической привычке не связали воедино кукушку с определенным временем года, лишив этим ее образ, до определенной степени, мрачноватого оттенка. Кукушка в Японии считается птицей, возвещающей приход лета. В «Записках у изголовья» мы встречаемся с ней уже в пятом дане: «Негустая листва на деревьях молодо зеленеет. И как-то невольно залюбуешься ясным небом, не скрытым ни весенней дымкой, ни туманами осени. А вечером и ночью, когда набегут легкие облака, где-то в отдаленье прячется крик кукушки, такой неясный и тихий, словно чудится тебе… Но как волнует он сердце! ».
Как и в России, в Японии прекрасно знали, что кукушка не вьет гнезда, т. е. не имеет собственного дома. Поэтому ее кукование часто воспринималось как плач и сетование на злую судьбу. Японцы полагали, что пение кукушки – это не что иное, как мольба об обретении супруга или супруги. Кукование отождествляется с любовным томлением, и голос кукушки кажется поэту полным неизбывной печали.
Итак, мы можем сделать некоторые выводы по этой главе. Взаимоотношения природы и человека с точки зрения особого ви дения мира в Японии имеют огромное значение, такое же, какое они имели для людей эпохи Хэйана и во многом имеют для современных японцев. Это важнейший аспект японского мировоззрения. В своей основе он связан и с особенностями «взгляда» японцев, и с религиями (буддизмом, синтоизмом, даосизмом), повлиял в свою очередь на складывание эстетико-философской системы Японии, отразившейся в искусстве вообще и в литературе в частности. Т. е. отношения японца с природой, по сути, объединяет все особенности японского мировоззрения: это и влияние религии, и особое отношение к красоте, и отношения человека с миром вообще. Гармония, олицетворяющая для японцев подобные отношения и являющаяся символом природы, позволяет объединить все уровни подсознания, вдохнуть душу в такое понятие, как «особое ви дение мира» в отношении японцев.
|
|
|
Заключение
В ходе подготовки и написания данной курсовой работы были решены следующие задачи:
1. Выяснено, на основе чего развилось особое ви дение мира японцами. Истоками формирования культуры Японии стали: в древности – «взгляд», наделявшийся магическими способностями, позже – религии (в основном, синтоизм и буддизм).
2. Определено, какую роль сыграли взгляды и быт эпохи Хэйан в формировании особого ви дения мира японцами. Здесь основную роль играют факторы, повлиявшие и на «феномен Хэйана» – необычайный взлет культуры: это и влияние древнейшей культуры Китая, гармонично влившейся в японскую культуру, а также «концентрация национального духа», предоставившая благоприятную почву для формирования и развития японского мировоззрения.
Жизнь людей эпохи Хэйана во всех аспектах отражена в «Записках у изголовья» (это и быт, и взгляды хэйанской аристократии), благодаря которым мы имеем представление о ней.
3. Выявлено, истоки каких особенностей японского ви дения мира выражены «Записками у изголовья». Это, прежде всего, относится к японской эстетике, которая получила в дальнейшем свое развитие во многом благодаря трепетному отношению к красоте хэйанской аристократии. Основные категории прекрасного, отраженные в «Записках у изголовья»: моно-но аварэ («печальное очарование вещей»), незавершенность, мгновенность.
|
|
|
4. Показано, каким образом в «Записках у изголовья» выразилась «подчиненность художественного изображения мировоззренческим категориям». Здесь нужно особо выделить жанр «Записок у изголовья», в котором выразились эстетические категории, а также культ красоты и отношения природы и человека, раскрытые Сэй Сёнагон в «Записках у изголовья» в полной мере.
Итак, основной итог работы.
Истоки японского мировоззрения сформировались в эпоху Хэйан, предоставившую для этого благоприятную обстановку. Они основывались на древних представлениях японцев о мире, важнейшими из которых стали магическая сила взгляда и синтоизм. На складывание особого ви дения мира в эпоху Хэйан во многом повлияла культура Китая, привнесшая в жизнь японцев новые религии (буддизм, даосизм, конфуцианство), этикет, взгляды на литературное творчество. Эпоха Хэйан прошла под знаком культа красоты, который проповедовали аристократы. Именно отсюда вырастут потом важнейшие категории японского мировоззрения. Сэй Сёнагон блестяще отразила жизнь общества, к которому принадлежала и сама, в «Записках у изголовья». Но ее произведение стало отражением не только быта эпохи, но и тех основ мировоззрения, которые формировались во времена Хэйана.
|
|
|
