Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Похвала Путину




 

Несмотря на выдающиеся кульбиты и фейерверки по-ельцински блистательных «рокировочек», роль Путина в целом сыграна. Если он действительно покинет свой пост, намереваясь вернуться через год-два (а не через два-три месяца) и готовя для этого все необходимые предпосылки, это ему не удастся.

Я не знаю, как конкретно и по каким именно причинам этого не произойдет.

Я исхожу лишь из понимания природы власти: это не фольклорный чемоданчик «дипломат», плотно набитый взяткой, не ворох бумаг и полномочий, которые можно перенести из помещения в помещение, и даже не кабинет, на котором можно поменять табличку. Один наш деятель уже поменял табличку «генсека» на табличку «президента»; странно, что результат не отшиб охоту развлекаться подобным образом у той части остальных, которой посчастливилось пережить последствия этого.

Власть — это электрический ток, порождаемой обществом, приводящий в движение его мышцы и направляющий его мозг. Ее можно трансформировать — и то аккуратно, потому что она столь же устойчива, как и само общество, — но нельзя сложить и положить в карман.

Поэтому наиболее вероятно, что через год-два после ухода со своего нынешнего поста нынешний президент при всем его мастерстве государственного пиара и личной храбрости будет лишь безусловно уважаемым и безусловно влиятельным, но безнадежно частным лицом.

Путин правил Россией более 8 лет, которые еще не кончились, а с учетом времени исполнения им обязанностей президента и времени от выборов 2008 года до инаугурации нового президента — 8, 5 лет. Если же брать время его реальной власти, он может дотянуть и до десятилетия.

Это больше, чем время правления таких руководителей нашей страны, коренным образом изменивших ее облик, как Хрущев и Горбачев. Это лишь вдвое меньше, чем у Сталина и Брежнева. И, конечно, это на порядок — в 10 раз — больше времени Ленина, особенно заметно, если учитывать лишь время его реального и сознательного правления.

Это воистину много, и при всем скептическом отношении к данному персонажу следует признать, что Путин сделал очень много полезного, за что мы должны быть ему совершенно серьезно, без всякого юмора благодарны.

Главной исторической заслугой Путина является восстановление российской государственности, которой попросту не существовало с 1989 по 2001 год. Да, он не воссоздал, а именно восстановил государственность, не просто любовно сохранив, но и усугубив многие ее минусы и растеряв на историческом пути многие органически присущие ей плюсы. И мы поставим ему в счет каждый усугубленный минус и каждый утерянный плюс, и будем правы, но перед этим мы просто обязаны, если желаем оставаться добросовестными, признать значимость и масштаб деяния в целом.

И сказать спасибо.

Сегодня российская государственность используется преимущественно в коррупционных целях — для личного обогащения ее непосредственных членов. Но она по самой своей объективно обусловленной природе, даже со всеми своими недостатками, приспособлена не для этого, а для модернизации общества. Ненадлежащее использование этого инструмента порождает такие же напряжения, как, например, использование молотка для вывинчивания шурупа. Соответственно, возникают постоянно сбои, подрывающие коррупционную систему.

В самом деле: ну кто мог подумать, что следствие всерьез раскроет причины гибели Политковской и действительно покажет, что ее организаторами были люди, всю сознательную жизнь связанные не с Березовским или Кадыровым, но с ФСБ?

С другой стороны, борьба с коррупцией, которая ведется в последнее время в России и которая имеет в целом политические причины, приобретает, тем не менее, значительные масштабы и приносит существенные плоды.

Так, в 2007 году впервые как минимум с начала правления Путина силовики в ряде регионов совершенно неожиданно и незаметно, в том числе и для самих себя, утратили возможность спасать от уголовного преследования своих друзей и коллег, попавшихся на тех или иных неблаговидных операциях. Насколько можно судить, в целом ряде случаев они, несмотря на реально имеющееся желание, не могут остановить уголовные деда (в том числе и рядовые дела, не получившие огласки и не имеющие политического либо аппаратного значения) и, насколько можно понять, ограничивались лишь попытками — и то далеко не всегда удачными — вызвать некоторое смягчение позиции государственного обвинителя.

Это еще далеко не перелом, это лишь робкое проявление качественно новой тенденции, но и оно вселяет забытое чувство надежды.

С другой стороны, описанные позитивные изменения представляют собой совершенно очевидный, хотя пока и локальный, подрыв всего сложившегося государственного строя, основанного на полной свободе произвола, как представителей силовых структур, так и многочисленных «друзей президента».

И это не случайность, но лишь некоторые из проявлений масштаба внутренних и внешних напряжений в ненадлежащим, противоестественным для нее образом используемой воссозданной системе государственного управления.

Ее нормализация, переориентирование на модернизацию и, более широко, организацию прогресса — задача, безусловно, тяжелая и болезненная, но все же более простая и понятная, чем восстановление государственности как таковой.

Второй бесспорной исторической заслугой Путина является пробуждение самосознания российского (и в первую очередь русского, который испугавшаяся правящая бюрократия тут же начала усердно подавлять и дискредитировать) народа и ощущения самоценности России. Наша страна, наше общество уже привыкли воспринимать себя в качестве не беспомощного и бессмысленного обломка некогда великого и могучего Советского Союза, но самостоятельного субъекта истории — да, неизмеримо более слабого, более уязвимого, менее эффективного и достойного, но имеющего самостоятельное значение и представляющего собой самостоятельную ценность.

Может, мы и восстановим Советский Союз заново, но не потому, что такова наша карма, и не потому, что не можем существовать без него, а по своей собственной осознанной воле, потому что сами захотим этого, потому что так нам будет понятней, удобней и выгодней.

В этом отношении Путин действительно смог стать «эхом русского народа», восстанавливающего свое самосознание после контузии стремительным саморазрушением государства и безумием «демшизы». Это умаляет его личные заслуги — в самом деле, он отнюдь не создал народ почти «с чистого листа», как было в Канаде и Белоруссии (да простят меня все обиженные), но он смог ощутить и полноценно выразить политическим действием сокровенную жажду своего народа, смог пусть лишь некоторое время, но быть его частью.

Без этого власть не дадут никакие березовские и чубайсы и не сохранят никакие тайные полиции (при всей, вполне очевидно, исключительно значимой роли, как первых, так и вторых).

Придя к власти на волне чудовищных террористических актов и вызванной ими патриотической второй чеченской войны, Путин стал символом наведения порядка и восстановления простого человеческого здравого смысла после демократического распада и деградации 90-х годов.

Да, он не удержался на этой высоте, бросившись строить военно-полицейский феодализм для своих друзей и, как пишут Интернет-патриоты, «соратнегов».

Но не стоит забывать, что некогда он все же сумел подняться на эту высоту.

Поэтому третьей исторической заслугой Путина представляется хотя и неполное и непоследовательное, но все же возвращение к разумности, наиболее заметное в осознании безусловной враждебности основной части внешнего окружения России на международной арене.

Да, президент, похоже, совершенно не понимает нормальности этого. В самом деле: в силу остроты глобальной конкуренции у слабых в современном мире — а сегодняшняя Россия, безусловно, остается исключительно слабой, что лишь подчеркивают увеличившиеся возможности, использовать которые она не в состоянии, — нет и попросту не может быть союзников, у них есть только едоки, заживо рвущие их на части, и повара, готовящие их к наиболее комфортному и цивилизованному поеданию. Однако для него представляется колоссальным достижением уже и то, что он хотя бы понимает реальную ситуацию, ведь не стоит забывать, что, когда он отказывался от аренды военных баз в Камрани (Вьетнам) и Лурдесе (Куба), он ее, по всей вероятности, просто не понимал.

Разумность проявляется и в постепенном, хотя и медленном, и сопровождающемся разнообразными пропагандистскими перегибами и извращениями, продвижении к адекватному восприятию собственной истории. Это продвижение осуществляется часто уродливым и непоследовательным образом, доходя до реабилитации Сталина (исторический порок которого доказан тем, что созданная им система породила Горбачева и, соответственно, оказалась нежизнеспособной) и насилия не то что над инакомыслящими, но над мышлением как таковым, однако уважение к своей истории является непременным, категорическим условием для сохранения нации как живого и самостоятельного организма.

Надеюсь, ни один из читателей не может заподозрить меня в симпатиях и даже простому человеческому сочувствию к разнообразным «путинюгендам» (хотя, когда проданные их собственными хозяевами группы дважды пытались напасть на меня, их действительно было жалко). Однако не будем забывать, что у всех памятников героям войны, которые я видел 22 июня 2001 года, первые за все время существования независимой России цветы в этот день возложили представители именно «Идущих вместе» (которых в силу их активной жизненной позиции уже привыкли звать «Сосущими вместе»).

И на самом деле то, что это делалось по приказу, а не по зову сердца, значительно менее важно, чем то, что это все-таки делалось. И, более того, делалось впервые за десятилетие — и делается до сих пор, причем в последние годы уже не по приказу, а потому, что теперь это действительно вошло в привычку и стало общественной нормой.

Да, при Путине российское общество так и не смогло вернуться «от реформ к нормальности», но, несмотря на это, мы все-таки сделали к ней несколько важных шагов. И за это стоит поблагодарить и его, и «Славу КПСС».

Четвертой исторической заслугой Путина является создание крайне агрессивного государственно-коммерческого механизма, нацеленного на внутреннюю и внешнюю экспансию — как скрытую, так и открытую. Он создавался, насколько можно понять, преимущественно во вполне коррупционных целях, но, подобно тому, как у работников ВПК из советского анекдота вместо мясорубки неведомым им самим образом постоянно получался пулемет, у бывших сотрудников ФСБ вместо «прачечной» для «отмывания денег» получилась вполне эффективная при разумном использовании система влияния. Восстановление государственного контроля за ней и ее переориентация на наращивание глобального влияния нашей страны представляются технологически несложным даже без использования знаменитой рогозинской максимы «возвращать или завещать».

Наконец, следует обратить внимание и на такое нетрадиционное и, по всей вероятности, нетривиальное, но, тем не менее, безусловно существующее явление, как гуманизм Путина. Понятно, что сама мысль о таком гуманизме звучит как минимум очень странно для огромной части России.

Это и родственники многочисленных убитых — как в громких террористических актах, так и в милицейских участках, не говоря уже о просто убитых на улице справедливо убежденными в своей безнаказанности «слугами режима».

Это политические заключенные — от Ходорковского до людей, просто посмевших прийти на прием к путинским чиновникам в официальные приемные часы.

Это жертвы снова, по-видимому, ставшей карательной психиатрии и просто избитые на улице из-за хорошего настроения того или иного ОМОНовца.

Это жертвы избиений со стороны натренированных на ОМОНовских базах «нашистов» и прочих «путинюгендов» всех мастей.

Это попавшие под бронированные «давилки» с мигалками и нанесшие тем самым их хозяевам «тяжкий моральный ущерб».

Это жертвы «споров хозяйствующих субъектов» с новыми хозяевами России — от жителей Южного Бутова и поселка Пятница, ставших именами нарицательными, до работников многочисленных заводов, отобранных в пользу «правильного» хозяина.

Этот список можно продолжить.

Даже я сам сначала засмеялся, когда подумал о гуманизме президента Путина.

Но ведь этот гуманизм, хотя о нем и смешно подумать, все-таки есть.

Прежде всего, следует понимать: сам Путин вряд ли отдавал приказы о физическом уничтожении неугодных, и даже самые отмороженные любители порассуждать о «кровавой гебне» (тм) и «кровавом режиме палача Путина» (тм) в глубине души хорошо понимают разницу между ним и не только Сталиным, но и тишайшим дедушкой Черненко.

Спустив с цепи бешеных собак, Путин отнюдь не науськивал их, а позволял им спокойно грызться друг с другом за куски мяса, в которые с легкостью превращались, разумеется, и неосмотрительные прохожие, и тем более чем-то недовольные наблюдатели, однако это происходило, как правило, в качестве случайного побочного эффекта и отнюдь не было, насколько можно судить, результатом заранее составленного коварного и злонамеренного плана.

Ему, по всей видимости, более свойственны аккуратные действия в стиле Андропова — не столько подавлять оппозицию, сколько разлагать и развращать ее (причем и в этом принципиальное отличие Путина от Андропова) вместе со всем обществом и стараться, если возможно, отнимать не саму жизнь, но ее смысл.

Пусть тот, кого ни разу не убивали, скажет, что это хуже.

В этом второй президент России представляет собой своего рода отражение всей русской истории: наши правители не совершали и десятой доли убийств, совершенных их цивилизованными европейскими современниками, но жесткое неприятие со стороны общества и, значительно реже, их собственный стыд вызывали ощущение колоссальных масштабов преступлений. Скажем, даже в сталинском Советском Союзе с чудовищным ожесточением Великой Отечественной войны (не говоря об ожесточении предшествующей четверти века) ни у кого и мысли не было о том, чтобы разминировать минные поля пленными власовцами или убивать немецких детей (как это было в тишайшей Европе). Да и самое массовое насильственное изгнание гражданского населения в XX веке случилось все же не в Чечено-Ингушетии или в Крыму, а в населенных немцами регионах, отошедших к Польше и, в меньшей степени, Чехии и СССР, — с полного согласия «цивилизованных демократий Запада» оттуда было изгнано, причем без какой бы то ни было гуманитарной подготовки, около 11 млн. человек.

Поэтому позволю себе повторить снова и снова: заслуги Путина бесспорны.

Но руководителя судят, причем не столько современники, сколько история, не по тому, что он сделал, но по соотношению сделанного с тем, что он мог и обязан был сделать в соответствующих исторических обстоятельствах.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...