 |
Модель рассудка. Неизвлекаемый корень
|
|
|
|
Модель рассудка
«Вам когда‑ нибудь приходилось быть съеденным? Б‑ р‑ р!!! Какой‑ нибудь жирный боров смачно откусывает от вас кусок за куском и затем бросает огрызок под ноги прохожим…
Нет, я ничего не имею против, когда меня съедает ребенок. Особенно если он делает это без уговоров и не очень морщится. Люблю слышать о себе: «наливное», «сладкое как мед». Но иногда меня выплевывают со словами: «фу, кислятина! » или «оскомину набивает! » Обидно! Впрочем, о вкусах не спорят. Одни предпочитают Антоновку обыкновенную, другие Ренет Симиренко, третьи Джонатан. А вы попробуйте Мелбу или Сары синап – букет, скажу вам, отменный. Да и каждый из десяти тысяч моих сортов найдет своего сторонника.
Любой диетолог подтвердит, сколь я полезно. Мой состав… Хотя зачем это вам? Вы, люди, не в обиду будет сказано, меньше всего думаете о пользе. Иначе бы не отравляли себя табачным дымом и не гнали из меня кальвадос.
Эрих Мария Ремарк советовал: «Ешьте побольше яблок… Яблоки продлевают жизнь! Несколько яблок в день – и вам никогда не нужен врач! » Он же (как это похоже на вас, людей! ) воспел кальвадос.
И так было испокон веков. Помню, Иван Грозный…»
* * *
– Что ни говорите, Луи, – заявил Милютин, – но мы ни черта не разумеем в разуме. Чем он отличается от рассудка?
– Вот вы, например, человек рассудочный, – сказал Леверрье.
– Следовательно, вы – разумный. Я вас правильно понял? Античные философы были убеждены, что рассудком познают относительное, земное и конечное, а разумом – абсолютное, божественное и бесконечное. Ну и много ли вы преуспели в познании абсолютного?
Леверрье погрозил пальцем:
– Оставим в покое древних. Помнится, Гегель говорил о рассудочном разуме и разумном рассудке!
|
|
|
– Но он же обвинил рассудок в метафизическом понимании действительности, противопоставив ему диалектику разума, – парировал Милютин. – Наш спор отдает софистикой: по современным представлениям, разум опирается на рассудок. Они дополняют друг друга. Рассудок классифицирует факты, систематизирует знания, а разум рождает гипотезы, стремится за пределы познанного! Так вот, говоря, что мы не смыслим в разуме, я поступаю как человек безрассудный, но весьма разумный.
– Добавьте – однообразный, – поморщился Леверрье. – Всегда стараетесь заморочить голову. И, надо признать, это вам удается. Подозреваю, что вы не случайно ополчились на разум. Ну, выкладывайте, чем он вам не угодил?
– Понимаете, Луи, я не хочу касаться философских определений разума. Допустим, они безупречны. Но для меня это как дистиллированная вода – не отравишься, зато и не напьешься. Вероятно, человек отвлеченных понятий удивится: что же еще надо?
– И на самом деле, что еще?
– Формулу. Всего лишь формулу – простую или сложную, неважно. Предпочитаю словам математические соотношения. Слова можно трактовать и так и этак, формулы – однозначно.
– И что даст вам формула? – поинтересовался Леверрье не без сарказма.
– Отвечу вопросом на вопрос. Что появилось раньше: яйцо или курица?
– Издеваетесь?
– Ничуть. Да, на этот вопрос не ответили пока лучшие умы человечества. Может быть, они тогда знают, что первично: разум или рассудок? Разум стремится за пределы существующей системы знаний, но эту систему создает рассудок, который раскладывает знания по полочкам. Однако добывает их разум!
– Квадратура круга! – понимающе кивнул Леверрье.
– Ну, в отличие от нее эта задача разрешима. И будь перед глазами формула, можно было бы сказать: рассудок – аргумент, разум – функция или же наоборот.
|
|
|
– Не все подвластно формулам, – покачал головой Леверрье.
– Все! – убежденно возразил Милютин.
– Так за чем же стало дело?
– Пытаюсь. Не выходит. Никак не могу подобрать математический аппарат. Детерминированное многообразие? Гиперкомплексное множество? Башня полей? Вся загвоздка в граничных условиях…
– Значит, на сей раз вас постигла неудача? – сочувственно спросил Леверрье.
– Не совсем. Я построил модель. Пока еще не разума – рассудка. Вот она, – Милютин протянул яблоко.
– Ну, знаете, – возмутился Леверрье, – я еще не окончательно спятил!
– Ешьте! – повелительно сказал Милютин. – А потом продолжим разговор.
Леверрье нерешительно откусил яблоко и явственно услышал: «Вам когда‑ нибудь приходилось быть съеденным? Б‑ р‑ р!!! Какой‑ нибудь…»
Неизвлекаемый корень
– Что вы знаете о времени?
– А что знаете вы? То, что написано в энциклопедиях? Мол, время – основная, наряду с пространством, форма существования материи, состоящая в закономерной координации сменяющих друг друга явлений… Но мне это ни о чем не говорит.
– Я знаю о времени многое, если не все, – произнес Милютин, стряхивая пепел.
– Например?
– Что это четвертое измерение…
Леверрье разочарованно хмыкнул:
– Сейчас вы начнете излагать азы теории относительности…
– Не торопитесь, – прервал Милютин. – С тремя измерениями все ясно. А вот четвертое… Почему единица первых трех измерений – метр, а четвертого – секунда, непосредственно с метром не связанная? Совсем как в старом анекдоте: шли четыре приятеля, трое в пальто, четвертый – в университет.
– Так, может, вы придумали новый анекдот? – съязвил Леверрье.
– Судите сами, анекдот это или… Я рассматриваю время не как паритетную с пространством форму существования материи. Нет двух разных форм, нет пресловутого пространства‑ времени, есть просто пространство, лишь оно одно!
– Вы предлагаете измерять время… в метрах?
– Не столь примитивно, Луи! Надеюсь, будучи инженером, вы не успели забыть алгебру? Помните, что такое действительное число?
– Странный вопрос… Это… ну… число вещественное…
– То есть положительное, отрицательное или ноль. А мнимое?
– Послушайте, Милютин! Вы что, устраиваете мне экзамен?
|
|
|
– Нисколько, просто рассуждаю с вашей помощью. Отвечу сам: действительное число становится мнимым, если его умножить на неизвлекаемый квадратный корень из минус единицы.
– Но при чем здесь время?
– При том, что первые три измерения имеют действительную единицу, а четвертое – мнимую! Положение любого тела в прошлом, настоящем и будущем можно задать комплексным вектором. Его действительная составляющая – равнодействующая трех геометрических измерений…
– А мнимая – время?
– Да, измеренное в метрах, умноженных на корень из минус единицы.
Леверрье наморщил лоб:
– Допустим. Но какая разница, в чем измерять время?
– Сейчас поймете. Мы привыкли к тому, что время течет. На самом же деле никуда оно не течет, как не может бежать куда‑ либо дорога, хотя мы тоже говорим: дорога бежит. Вселенная движется по пространственным траекториям, в том числе по траектории четвертого измерения.
– И что это за траектория?
– Окружность мнимого радиуса, модуль которого стремится в бесконечность.
– Не этим ли объясняется красное смещение? – несмело спросил Леверрье.
– Вы правы, Луи. В начале двадцатого века астроном Слайфер обнаружил смещение в радужной полоске, образованной пропущенным через призму светом звезд. Преобладали оттенки красного цвета. И тогда вспомнили эффект Доплера. А не оттого ли смещен спектр звездного света, что звезды удаляются от нас и друг от друга?
– Вот именно, – кивнул Леверрье. – Философы всполошились: десять миллиардов лет назад Вселенная представляла собой крошечный сгусток сверхплотного вещества. Затем произошел вселенский взрыв, разметавший эту праматерию. Последствия взрыва мы и наблюдаем…
– Не сомневаюсь, Луи, что вы знакомы с проблемами мироздания!
– Как и любой умудренный знаниями человек!
– И что вы ответите философам? Выходит, Вселенная вовсе не бесконечна в пространстве и во времени! Раз есть начало, то обязательно будет и конец… Но что было до возникновения Вселенной? Какая божественная сила произвела изначальный акт ее творения? Наконец, скоро ли наступит конец света?
|
|
|
– Остановитесь, Милютин! – воскликнул Леверрье с досадой. – Пусть философы сами разбираются в космологических парадоксах…
– А ваша умудренность знаниями? Нет уж, Луи, при всем уважении к философам…
– Вы хотите сказать…
– Лишь то, что Вселенная не рождалась и никогда не погибнет. Единственное бессмертное существо во Вселенной – сама Вселенная!
– Существо? – удивился Леверрье.
– Об этом потом. А пока… Отчего траектория четвертого измерения – окружность? Вы даже не поинтересовались… Окружность замкнута. У нее нет ни начала, ни конца. Это дорога без старта и финиша…
– А почему ее радиус увеличивается?
– Модуль мнимого радиуса, – поправил Милютин. – Чтобы не прибегать к громоздким расчетам, воспользуюсь аналогией с центробежной силой. Встаньте на быстро вращающийся круг, и вас тотчас выбросит наружу. Так и галактики разбегаются, вращаясь в круге времени…
Глаза Леверрье хитро блеснули:
– Но ведь неизбежен расход энергии…
– Ай‑ яй‑ яй! – пожурил Милютин. – Вспомните электротехнику, Луи. Положим, ток течет по нити лампочки накаливания. Нить оказывает ему активное сопротивление, которое математически выражается действительным числом. Что происходит с нитью?
– Она нагревается, – сказал Леверрье бел энтузиазма. – До белого каления… Еще немного, и я…
– То есть на нити рассеивается электрическая энергия, превращаясь в тепло. А теперь пропустим ток через конденсатор. Сопротивление конденсатора реактивно и выражается мнимым числом. На реактивном сопротивлении энергия не расходуется, она лишь запасается в нем. Стало быть…
– Движение по траектории четвертого измерения, во времени, не требует затрат энергии!
Милютин взглянул на переполненную пепельницу:
– Ну и накурил я, вы уж простите… Подведем итог. Пусть десять миллиардов лет назад Вселенная была спрессована в сверхплотный сгусток. Что это значит? Только то, что модуль мнимого радиуса был бесконечно мал!
– Или даже равен нулю?
– Браво, Луи! Вы нашли недостающее звено. Если радиус и впрямь равнялся нулю, то запасаемая в результате движения по кругу времени энергия должна была постепенно достичь гигантской величины и, рассеявшись, ведь нуль – число действительное, вызвать взрыв вселенского сгустка…
– Но когда активное сопротивление равно нулю, – с сомнением сказал Леверрье, – рассеиваемая на нем энергия тоже…
– Нуль, умноженный на бесконечность, дает неопределенность. А неопределенная величина может быть колоссальной!
– Но почему нужно умножать на бесконечность?
|
|
|
– Да потому, что Вселенная бесконечна в каждом из четырех измерений! Взрыв сгустка не опровергает, а, наоборот, доказывает бесконечность Вселенной! Десять миллиардов лет назад Вселенная вовсе не родилась из ничего, а перешла в новую, кто знает, какую по счету, стадию развития!
– Кажется, я согласен… – произнес Леверрье, помолчав. – Не соображу одного. «Вселенная – бессмертное существо» – как это понимать?
– Понимайте как сказку, как необузданный полет фантазии, – улыбнулся Милютин. – Итак, произошел взрыв вселенского сгустка. Образовалась плазма, затем атомы, химические соединения. Вселенная усложнялась, усложнение же рано или поздно приводит к разуму. А в запасе – вечность… Прошли миллиарды лет, и Вселенная превратилась в единый безграничный мозг. Бесчисленны его нервные клетки – звезды, и соответственно беспределен интеллект, абсолютно знание. Но он изнемогает от одиночества, этот единственный носитель разума, потому что вне его ничего нет и быть не может. И тогда он устремляет взор вглубь себя и, в озарении, решает создать человека.
– Грандиозно! – выдохнул Леверрье. – Но, к счастью, вашу гипотезу невозможно проверить!
– Да, – согласился Милютин, – в познании есть и неизвлекаемые корни…
|
|
|
