Образование в Русском государстве а XVII в.

сын будет находиться в школе до конца обучения. Четко ого­варивались начало и конец учебного года. Много внимания уделялось организации учебных занятий, господствующей была классно-урочная форма обучения.

Наибольшего развития достигла школа Львовского братства, которое в пору своего расцвета снабжало учителями другие брат­ские школы. Ее выпускником был и Петр Могила, основавший в 1615 г. школу в Киеве и впоследствии преобразовавший ее по типу иезуитских коллегий в Киево-Могилянский коллегиум, а затем в академию. Для преподавания различных наук в академии он вызвал из львовской школы православных учителей. Это было первое высшее учебное заведение на Руси, в котором училось 1200 человек и было 3 отделения: младшее, среднее и старшее. Много внимания уделялось философии, богословию, юриди­ческим наукам. Выпускники получали образование на уровне западноевропейских схоластических стандартов. Некоторые из них приняли деятельное участие в создании на Руси новых учебных заведений, приближавшихся к западноевропейским образцам. Так, Арсений Сатановский, Епифаний Славинецкий, Дамас-кин Птицкий стали учителями одной из первых московских школ XVII в., организованной боярином Ф.М. Ртищевым. В 40-х гг. Ф.М. Ртищеву, занимавшемуся при дворе дипломатией и хоро­шо знавшему Малороссию, было поручено основать при Андре­евском монастыре школу по типу украинских училищ. В это же время на Украине начались гонения на православное население, и часть представителей Киево-Могилянской академии перебра­лись в Москву. Школа, основанная Ф.М. Ртищевым, ориентиро­валась в образовании на греческую школьную традицию. В со­держание обучения входили греческий, польский, латинский языки, грамматика, риторика, богословие.

Помимо Андреевского монастыря киевские учителя обуча­ли молодежь, занимались переводческой деятельностью также в кремлевском Чудовом монастыре, где имелись библиотека и мастерская для переписывания книг. Надо отметить, что здесь наряду с сохранением древних традиций воспитания и обуче­ния расширялось содержание образования: было введено пре­подавание греческого языка, риторики, диалектики.

В середине 60-х гг. белорусский монах Симеон Полоцкий, сторонник латинской ориентации в образовании, учитель цар­ских детей, организовал обучение повышенного типа с целью подготовить чиновников для личной канцелярии царя Алексея Михайловича — трех подьячих Приказа тайных дел. В течение 4 лет занятия проходили в Спасском монастыре в Москве. Курс обучения включал грамматику, риторику, поэтику, логику, фи­лософию, богословие. Особое внимание уделялось изучению

6 — 3494

-J62 ^{Глава 7}- ВОСПИТАНИЕ В ДРЕВНЕЙ РУСИ И РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

латинского языка — языка международной дипломатии и на­уки. Он преподавался по известному в Европе методическому пособию иезуита Альвара. После смерти С. Полоцкого в 1682 г. занятия возобновились под руководством его ученика Сильве­стра Медведева.

Первым учебным заведением со значительным числом учащихся была Типографская школа, основанная в 1681 г. иеромонахом Тимофеем. Ей были отданы палаты при Печат­ном дворе. В младшем классе учились по азбуке (50 человек в первый год работы), в старшем — по Псалтыри (10 человек в первый год работы). Постепенно количество учеников уве­личивалось, расширялась программа: изучали уже не только славянский, но и греческий языки.Со временем школа пре­вратилась в своеобразное учебное заведение, которое одно­временно было и начальной школой, и училищем для под­готовки переводчиков Печатного двора.

Следующим шагом стало открытие школы в Богоявленс­ком монастыре в Москве в 1685 г. греческими монахами бра­тьями Иоанникием и Софронием Лихудами, учившимися в Италии и ставшими докторами Падуанского университета. Эта школа повышенного уровня уже приближалась по типу к западноевропейским университетам. Первыми посещать ее начали старшие ученики Типографской школы и школы Чудова монастыря. Братьям Лихудам было разрешено препо­давать все свободные науки на греческом и латинском язы­ках. Учителем греческого языка был Карион Истомин, учи­тель царевича Петра Алексеевича и автор многих учебников.

Важно отметить, что границы между средними и высшими школами в России в XVII в. были размыты. Все зависело от уров­ня образованности преподавателей и целей учебного заведения.

В 1687 г. в Москве было открыто первое собственно выс­шее учебное заведение — Эллино-греческая, впоследствии Славяно-греко-латинская академия. Инициатором ее созда­ния был Симеон Полоцкий. Учреждение ее как бы заканчи­вало первый, церковно-религиозный период отечественно­го образования. В этом учебном заведении серьезно изучалось не только богословие, но и светские науки.

Московская академия была организована по образцу Ки­евской. Поэтому предметы преподавания были те же, и клас­сов, как и в Киевской академии, было восемь. Обучение на­чиналось с подготовительного класса — славяно-российской школы, где учили азбуке, Часослову, Псалтыри и письму. После этого ученики переходили в «школу греческого книж­ного учения», затем приступали к изучению грамматики. Ри­торику, логику, физику, пиитику изучали и на греческом, и

Образование в Русском государстве в XVII в

на латинском языках.Учебники по этим предметам были со­ставлены братьями Лихудами, которые следовали западноев­ропейским образцам. Главным в преподавании было то, что все светские науки подчинялись богословию. Весь учебный ма­териал трактовался с позиций православия. Так, риторика не столько должна была научить красиво говорить, сколько по­мочь ученикам научиться защищать православные духовные ценности. Поэтому в процессе обучения большое внимание уделялось проведению диспутов, заменявших в старших клас­сах экзамены. Большие диспуты проходили два раза в год: пе­ред Рождеством и перед летними каникулами, они были тор­жественны, продолжались три дня в присутствии многочис­ленных посетителей. Иногда устраивались религиозные представления. К преподаванию в академии допускались только русские учителя или православные греки.

Московская академия долгое время являлась единственным высшим учебным заведением, и лишь к концу XVIII в. она стала постепенно превращаться в исключительно духовное учрежде­ние — духовную семинарию. Многие из выпускников академии стали выдающимися деятелями просвещения уже в петровскую эпоху — поэты Антиох Кантемир (1708—1744) и Карион Исто­мин (конец 40-х гг. XVII в. — не ранее 1718), математик Леонтий Магницкий (1669—1739). Учился в ней и М.В. Ломоносов.

Таким образом, в России в XVII в. появились образова­тельные учреждения нового типа, при организации которых учитывался опыт западноевропейских средневековых школ. Однако в это время школы такого рода в самой Европе по­степенно уходили в прошлое, уступая место новым тенден­циям в воспитании и обучении. Но как бы там ни было, благодаря созданию школ нового типа произошел поворот русского общества в сторону европейской образованности, Россия начала приобщаться к миру европейской культуры, усилилось внимание к светскому знанию. В результате следу­ющим этапом в развитии школьного образования стало со­здание в петровскую эпоху чисто светских, преимуществен­но профессиональных по своему характеру, учебных заведе­ний. Можно сказать, что в целом образовательные реформы начала XVIII в. были подготовлены развитием школы в XVII в. Вместе с тем появление в XVIII в. новых типов школ было отрицательно воспринято православной московской обществен­ностью, которая опасалась, что вместе с западной образован­ностью в Россию проникнут религиозные «ереси». Крайними выразителями этой позиции были старообрядцы, боровшиеся в первую очередь против латинского влияния, но и к греческо­му относившиеся с недоверием. Они считали, что Россия име-

6*

Глава 7. ВОСПИТАНИЕ В ДРЕВНЕЙ РУСИ И РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

ет свой, сложившийся естественным путем на протяжении ве­
ков, наилучший для нее тип образования — монастырский.
Нужно отметить, что и московские правители в общем были
более привержены к византийской воспитательно-образователь­
ной традиции, что и отражалось на деятельности государствен­
ных школ. Типографская школа при Печатном дворе как раз и
была примером подобного учебного заведения.
Педагогическая Развитие педагогической мысли в

мысль в России Древней Руси можно проследить,

к концу XVII в. лишь начиная с XI—XIII вв., о бо-

лее ранней эпохе достоверных све­дений нет. Педагогические представления, которые сложи­лись в Древней Руси, определили характер и развитие отече­ственного воспитания и обучения на века вперед. Эти представления чаще всего находили отражение в литератур­но-художественных памятниках той эпохи. Среди них наи­большее значение имеют Священное писание, его толкова­ния, сочинения отцов церкви, под воздействием которых происходило формирование мировоззрения народа Древней Руси, а следовательно, и его ранних педагогических воззре­ний, впитавших в себя идеи эпохи Византии, в переосмыс­ленном виде вошедших в духовную культуру Руси.

Особое место в этом ряду заняла Псалтырь. Ее текст, переве­денный Кириллом и Мефодием, вошел в обязательное содер­жание «ученья книжного». Псалтырь стала «настольной» книгой для народа. Она содержала изложенные в образно-поэтической форме назидательные наставления и афористические высказы­вания о воспитании человека в «страхе Божьем» и предназнача­лась для чтения и заучивания с детства и в течение всей жизни. Псалтырь оказывала сильное воздействие на умы учителей и их учеников, потому что была близка своими ветхозаветными иде­алами всему укладу и жизненным представлениям народа.

Цитаты из Псалтыри и их трактовка в изобилии обнару­живаются и в «Поучении» князя Владимира Мономаха, и в сочинениях Максима Грека, и в «Рифмованной Псалтыри» Симеона Полоцкого. Псалтырные толкования вошли как пе­дагогические сентенции в учебную литературу допетровско­го времени. Само «толкование» как метод преподавания имело своей задачей выработку у учащихся умения извлекать из книжного текста его внутренний смысл, должно было спо­собствовать развитию осознанного отношения к читаемому. Среди отечественных сочинений, содержавших педагогичес­кие идеи, выделялись труды таких мыслителей, как митрополит Иларион (XI в.), Феодосии Печерский (ок. 1036—1074), Нестор (XI — начало XII в.), Кирилл Туровский (ок. ИЗО — ок. 1182),

Педагогическая мысль в России к концу XVII в

Владимир Мономах, Епифаний Премудрый (до 1380 — между 1418—1422), Нил Сорский, архиепископ Геннадий (? — 1505), Стефан Пермский (ок. 1345—1396), Максим Грек, Симеон По­лоцкий, Епифаний Славинецкий, Карион Истомин, протопоп Аввакум и др.

Характерными чертами сочинений отечественных авторов было особое внимание к нравственным вопросам, преоблада­ние назидательно-наставительного тона. Как правило, это соче­талось с изложением идеи о необходимости познания Бога пу­тем веры, сомнениями в пользе светского знания. Вместе с тем в отдельных произведениях, например в «Повести временных лет» или «Поучении» Владимира Мономаха, уже ощущались ин­терес к отдельной личности, сочувствие и сопереживание ей. При этом выражалось положительное отношение к рациональ­ному знанию, науке. Эти различные точки зрения постоянно сталкивались на ранних этапах развития педагогической мысли Древней Руси. Однако к XIII—XIV вв. господствующей стала точка зрения, согласно которой философская мудрость не ведет к по­знанию Бога, а опора на разум губит веру.

Одним из первых самостоятельных отечественных произве­дений педагогического характера явилось «Слово о законе и благодати» (середина X в.) митрополита Илариона, в котором излагались исходные идеи православного взгляда на воспита­ние человека. Иларион был первым русским по национально­сти митрополитом, боровшимся за независимость от Византии отечественной церкви. Отсюда в его «Слове» вера в силу и ве­личие Руси, мысли о самостоятельном и обдуманном решении древних славян принять христианство, трактовка этого собы­тия как исторического шага от рабства к свободе. Языческие корни предков, считал Иларион, составляют отеческие тради­ции воспитания, и они чрезвычайно важны при формирова­нии русского человека. Поэтому Иларион подчеркивал важную роль в воспитании унаследованных от родителей качеств. На примере символического описания детства, отрочества, юнос­ти и зрелости князя Владимира Святославича он показывал преемственность языческих и христианских представлений о воспитании. Первый этап должен был осуществляться на осно­ве традиционного «ветхого» порядка: в раннем детстве закали­вание и укрепление физических сил, в отрочестве — воинское воспитание, затем — формирование волевых качеств и общее умственное развитие. Все это подготавливало к собственно хри­стианскому просвещению, связанному с личным подвижни­чеством, деятельностью по усвоению евангельских истин.

Оригинальным мыслителем и ярким проповедником этой эпохи был Кирихг Туровский, которого называли на Руси вто-

166 Глава 7. ВОСПИТАНИЕ В ДРЕВНЕЙ РУСИ И РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

рым Златоустом. В числе его сочинений — «Притча о челове­ческой душе и теле» (другое название — «Повесть о слепце и хромце»), где он представил жизнь, мораль и устремления людей XII в., утверждал величие человека, его духовного и телесного бытия. Необходимость обучения основывалась им на сравнении тела человека с «незатворенными воротами го­рода», в котором царствует ум. Важным он считал умение «с разумением» читать священные книги: они открывают мир божественного познания, помогают человеку понимать собы­тия современной ему жизни, поведение людей. Путь обуче­ния — это личный духовный труд по усвоению книжной муд­рости, он формирует самого человека. Кирилл Туровский пред­лагал дедуктивный способ обучения: от абстрактного книжного знания к жизни, к практической деятельности. В целом по своим взглядам он был близок как византийской, так и за­падноевропейской схоластической традиции обучения.

Распространенным жанром на Руси были поучения Оте­чественные поучения являлись как бы отражением традици­онных средневековых наставлений отца сыну, таких как «На­ставления» французского короля Людовика Святого, «От­цовские поучения» из библиотеки англосаксонского короля Гарольда 11, «Трактат о домоводстве» восточного ученого Ибн Сины и др. На Руси их составляли даже образованные жен­щины, например «Поучение» княгини Марии, супруги кня­зя Всеволода III Юрьевича. Поучения входили в «Изборни­ки» и «Златоусты», их влияние заметно в «Домострое».

Наиболее известным являлось «Поучение детям» (1117) князя Владимира Мономаха. Поводом для написания, как указывал сам автор, была встреча его с послами от братьев, которые звали нарушить клятву и напасть на Ростиславичей, отнять их волость. Ситуация — типичная для эпохи междоусобных войн. Однако Владимир отказался отступить от данного им обеща­ния и, оставшись один, раскрыл любимую Псалтырь, чтение которой подтолкнуло его к рассуждениям, которые и состави­ли затем основу «Поучения». В результате получились разверну­тые наставления «детям или кому другому» о том, как жить по заповедям Христовым, как соблюдать их в обычной повседнев­ности. Прежде всего нужно иметь страх Божий и постоянно трудиться. Не работа, а именно труд есть жизнь христианина. Важно отметить, что Владимир Мономах имел в виду не столько физический, сколько умственный труд, т.е. образование. Как на образец для подражания он указывал на своего отца, кото­рый дома выучил.пять иностранных языков.

Для Владимира Мономаха, ратовавшего за упрочение се­мьи, пример родителей являлся самым лучшим воспитатель-

педагогическая мысль в России к концу XVII в

ным средством. Из христианских за­поведей, по его мнению, достаточ­но выполнить три, чтобы вести доб­родетельную жизнь: это — покаяние, слезы и милостыня. Надо только не лениться им следовать, и тогда «ма­лыми делами можно получить ми­лость Божию».

Особое внимание уделялось вос­питанию милосердия, сострадания: не мсти, наставлял Владимир Мо­номах, терпи, сам помогай обижен­ным, сиротам, вдовам, больного проведай, покойника проводи, ни единого человека не пропусти без доброго слова. Помимо такого рода назиданий детям разъяснялись правила поведения, определен­ного этикета: «еде и питью без шума великого, при старших молчать, мудрых слушать». В целом, главными человеческими качествами, которые надо воспитывать с детства, Владимир Мономах считал религиозность, уважение к старшим, милос-тливость, самообладание, находчивость, хладнокровие в опас­ных ситуациях и умение рачительно управлять своим домом.

Широкое распространение на Руси имеди различные сбор­ники назидательно-наставительного характера, как перевод­ные, так и отечественные. Самым ранним из сохранившихся является «Изборник» 1076 г. Он включает несколько частей: «Слово некого калугера (монаха) о почитании книжном», «Сло­во некого отца к сыну», «Наказание богатым», «Столовец» пат­риарха Геннадия, отрывки из житий Ксенофонта и Феодоры, «Афанасьевы советы», а также «Сбор от мног отец и апостол и пророк», содержащий отрывки из сочинений византийских мыслителей. Все эти тексты освещали разные стороны христи­анской жизни, в том числе и воспитательные идеалы.

В первой части упомянутого «Изборника» неизвестный монах воздавал похвалу книжному учению, говорил о пользе чтения книг для истинного христианина. Книга нравственно воздействует на человека: «И я скажу: узда коню — всадник, сущность же праведного — в книгах его», «воина красота — в оружии, а корабля — в парусах, но праведника — в чтении книг». Одновременно автор давал советы, как надо работать с книгой: не торопиться, трижды повторять прочитанное и смысл «сокрыть в сердце своем».

Вторая часть «Изборника» открывалась словами: «Сын мой и чадо, приклони ухо твое, внимая отцу своему, изрекаю-

168 Глава 7. ВОСПИТАНИЕ В ДРЕВНЕЙ РУСИ И РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

тему тебе спасительное». В ней содержались наставления о том, как праведно жить и что принять за образец: надо быть сострадательным и милостивым и думать о том вечном и возвышенном, о той радости, веселье и бесконечном свете Господнем, что ожидают христианина после смерти. В таком духе выдержан и весь сборник.

Одной из наиболее популярных книг, входивших в круг домашнего чтения того времени, была «Пчела» — перевод греческого сборника XI в., в котором были собраны выска­зывания самых разных авторов — Сократа, Платона, Арис­тотеля, Соломона, Эпикура, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Василия Великого и др. Таким образом, эта книга была на Руси и нравственно-наставительным и образователь­ным чтением. Все высказывания в сборнике были распреде­лены по главам, и в целом они олицетворяли собой образ пчелы, собирающей нектар с цветков. Отдельные афоризмы вместе создавали у читателя воспитательно-образовательный настрой: «Глава 2. Блажен муж, обретший премудрость и до самой смерти наделенный мудростью, ибо лучше стяжать ее, чем золото и серебро»; «Глава 14. Златоуст сказал: Не ужасно ли то, что просим у Бога лучшего, а сами не стремимся де­лать добро, столь любимое Богом?»; «Глава 17. Учение для знатных — украшенье, для бедных — спасенье».

Высокая оценка важности учения и знания нашла отра­жение и в произведениях такого распространенного жанра той эпохи, как жития святых. Почти в каждое из подобных сочинений включался рассказ о детстве святого. Как прави­ло, наряду с подчеркиванием необычности его в детстве — отказ от участия в играх, задумчивость, раннее стремление к божественному — встречалось упоминание об обучении его грамоте, так как овладение ею открывало путь к Богу. «Мно­гих сверстников превзошел хорошей памятью, успехами в учении, остротою ума и живостью воображения», говори­лось в Житии Стефания Премудрого, в Житии Сергия Радо­нежского указывалось: «от Бога было дано ему уразумлять грамоту, а не от матери».

В XIV—XV вв. в среде посадского населения Новгорода, Пскова, а затем и Москвы появляются еретические движе­ния, получившие название движения стригольников и жи-довствующих. Основателем первого являлся дьякон Карп, бывший, по-видимому, одновременно цирюльником. О взгля­дах стригольников можно судить по «Поучениям» Стефана Пермского, направленным против них. Стригольники отвер­гали всю церковную иерархию, которая, по их мнению, стро­илась за деньги, «по мзде»; осуждали попов за недостойный

Педагогическая мысль в России к концу XVII

образ жизни; не признавали некоторых молитв, исповеди и т.д. Сами они стремились вести строгий образ жизни и изучать книги. Стригольники подвергли критике традиционные цер­ковные формы воспитания и обучения. Они ратовали за обу­чение детей мирскими учителями из простонародной среды. Как и деятели Реформации на Западе, стригольники счита­ли, что знания книжного характера должны получать все: дети бедных и богатых, мальчики и девочки.

Позднее их сменили жидовствующие, столь же критичес­ки относившиеся к традиционно-православной церковной иерархии, не признававшие многие таинства и силу святых мощей. Некоторые из них отвергали основной оплот христи­анства — триединство Бога. Об этих еретиках писали архи­епископ Геннадий, игумен Иосиф Волоцкий. Жидовствую­щие оспаривали некоторые части Священного писания, в первую очередь Новый завет, одновременно они с большим уважением относились к наукам и книгам. Особенно почита­емы и изучаемы ими были «Шестокрыл» — астрономичес­кие таблицы еврейского писателя XIV в. Иммануила-бен-Якоба и сочинение по логике и метафизике философа и вра­ча XII в. Моисея Египтянина.

Жидовствующие продолжили развитие реформаторских идей в православии, в частности мысль о «самовластии» (сво­боде воли) человеческой души, отстаивали право человека на образование и т.д. Великокняжеские дьяки Федор и Иван-Волк Курицины, переписчик книг и редактор Иван Черный и другие «еретики» полагали, что человек всю жизнь должен учиться и относиться к изучаемому критически, так как не все «писания» истинны. Такой подход к традиционной лите­ратуре можно рассматривать как элемент зарождения рацио­нализма. Русские еретики были знакомы с европейскими взглядами на формирование человека, с учебными книга­ми, проникавшими с Запада.

Русские вольнодумцы XVI в. — Матвей Башкин, Иван Пересветов и др. — стремились возвратить своих сторонни­ков к идеалам первоначального христианства — равенство всех перед Богом, любовь к ближнему, милосердие, равен­ство всех народов и вер. Целью воспитания человека они счи­тали не простое усвоение преданий, а формирование само­стоятельного «духовного разума», осмысленного отношения к книжному знанию. Все это сближало их с идеями протес­тантов Западной Европы. Развитие еретических мыслей на Руси заставляло служителей ортодоксального православия вы­ступать с их критикой и побуждало к более серьезному отно­шению ко всей христианской литературе.