 |
Этне Ингуба. Услышь меня, Кухулин!. Этне Ингуба (отпрянув). Этне Ингуба (отступая еще дальше). Эмер (приближаясь к ложу).
|
|
|
|
Этне Ингуба.
Таких, как я, — минует страсти час -
Отшвыривают в угол, как скорлупки.
Услышь меня, Кухулин!
Эмер.
Нет, сперва
Закрою я лицо его от моря,
Подброшу дров в очаг, поворошу
Поленья, чтобы ярче разгорелись.
Неистовые кони Мананнана
На берег рвутся из пучины моря;
Но грезы и заклятья пенной рати
Бессильны пред огнем.
[Эмер задергивает занавески перед ложем, скрывая лицо недужного, чтобы актер мог незаметно переменить маску. Затем она отходит в угол сцены и жестами показывает, что подбрасывает дров в очаг и ворошит огонь. Тем временем Музыканты играют, вторя ее движениям звуками барабана и, возможно, флейты. Завершив пантомиму, Эмер остается у воображаемого очага поодаль от Кухулина и Этне Ингубы. ]
Теперь зови.
Этне Ингуба.
Иль ты не слышишь?
Эмер.
Наклонись над ним,
Любовной тайной сердце пробуди,
Коль это он; а если он не здесь -
Зажги в нем ревность.
Этне Ингуба.
О, услышь, Кухулин!
Эмер.
Как ты робка! В такой опасный миг
Страшиться лишь того, что в трех шагах
Стоит его супруга, — доказать,
Сколь неразумно выбрал он. Пойми:
Сейчас с тобой мы вместе — против моря.
Этне Ингуба.
О мой возлюбленный, прости мне этот стыд!
Я больше не стыжусь. Я никогда
Не слала за тобой, не призывала:
Едва я затоскую о тебе,
Ты приходил без зова. Ты ли здесь?
Тогда пошевелись, скажи хоть слово!
Ты был со мною так красноречив!
Откликнись! Что сковало твой язык
Иль слух замкнуло? Вспомни, наша страсть
Не охладела даже с расставаньем
На бледном берегу перед зарею!
Молчит… Не может вымолвить ни слова…
|
|
|
Или не слышит…
Эмер.
Поцелуй его!
Быть может, губ твоих прикосновенье
Его настигнет!
Этне Ингуба (отпрянув).
Он не человек!
Едва коснулась губ — и сердце стынет!
Я чую зло!
Эмер.
Нет-нет, он шевельнулся!
Твой поцелуй вернул его, заставил
Изгнать подменыша!
Этне Ингуба (отступая еще дальше).
Нет, погляди на руку!
Рука его иссохла до плеча!
Эмер (приближаясь к ложу).
Ответь, зачем пришел ты и откуда?
Тело Кухулина.
Примчался я из дома Мананнана
На скакуне, не знающем узды.
Эмер.
И кто же ты, посмевший лечь на ложе
Кухулина, принять его обличье?
Тело Кухулина.
Я — Брикриу; не человек, другой, -
Дух распри меж богов и меж людей,
Из рода сидов.
Эмер.
Для чего пришел ты?
Тело Кухулина (садится на ложе, раздвигает занавески и показывает уродливо искаженное лицо; Этне Ингуба уходит со сцены).
Я покажусь — и все, кого он любит,
Немедля прочь бегут.
Эмер.
Вы, порожденья ветра,
Полны коварства и речей обманных!
Я не бежала прочь!
Тело Кухулина.
Ты не любима.
Эмер.
И, пред тобой не опуская глаз,
Велю вернуть его.
Тело Кухулина.
Затем я и пришел.
Лишь цену заплати — и он свободен.
Эмер.
Неужто сиды станут торговаться?
Тело Кухулина.
Довольно им безделицы в обмен
На пленного. Когда ведун вернет
Жену, иль дочь, иль сына рыбаку,
Тот знает, что лишится непременно
Сетей иль лодки, может быть — коровы,
Дававшей детям пищу; а иные
Готовы жизнью заплатить. Я не прошу
Ни жизни от тебя, ни ценной вещи;
Ты говорила: может быть, когда-то
Ты станешь вновь ему зеницей ока,
Под старость лет; отринь свою надежду -
|
|
|
Он будет жить.
Эмер.
Теперь мне ясно все.
Ты навлекал беду на всех, кого он любит,
А надо мной не властен, коль не лжешь, -
Вот потому и предлагаешь сделку!
Тело Кухулина.
Ты властью тешилась, приняв его в мужья;
Я, сухорукий, тоже тешусь властью.
Склонишься перед волею моей -
Он будет жить.
Эмер.
Нет, ни за что на свете!
Тело Кухулина.
Боишься ты обречь себя проклятью,
А он не побоялся!
Эмер.
У меня
Остались две последние отрады,
Два утешенья: память и надежда.
Ты требуешь надежду!
Тело Кухулина.
Все равно
Не суждено вам стариться вдвоем:
Ведь он умрет, от ран изнемогая,
На дальнем берегу или в горах,
И женщина чужая наклонится
Над смертным ложем мужа твоего.
Эмер.
Лишь одного тебе недостает,
Чтобы сразить его своим проклятьем, -
Моей надежды!
Тело Кухулина.
Ты не ревновала,
Когда он изменял тебе, — ты знала,
Что он пресытится. Но можно ли прискучить
Любовью сиды? Ближе подойди,
Я глаз твоих коснусь — и ты прозреешь.
[Касается ее глаз левой, неиссохшей рукой. ]
Эмер [ее взору предстает скорчившаяся у края сцены фигура — Дух Кухулина].
О, муж мой! Вижу!..
Тело Кухулина.
Я развеял тьму,
Что от очей твоих его скрывала,
Но он тебя не видит.
Эмер.
Муж мой! Муж мой!
Тело Кухулина.
Не видит и не слышит. Это призрак,
Слепой, глухой, лишенный осязанья,
Замкнутый сам в себе. Мольбы и плач
Его сюда принудили вернуться,
Но ни единый звук ему не внятен:
Вы лишь из забытья исторгли призрак
И ввергли в грезы, в беспокойный сон;
И в этом сне, подобно всем теням,
Еще к своей свободе не привыкшим,
Он вновь обрел привычное обличье,
Но затворен в себе, не зная, где он
И рядом с кем.
[Тем временем входит Сида и останавливается около двери. ]
Эмер.
Но кто же эта дева?
Тело Кухулина.
Из Царства-под-Волной она явилась
И в грезы облеклась, чтоб он сверкнул
В ее корзине. Сиды ведь рыбачки:
Мужчин в два счета ловят на крючок,
|
|
|
А грезы им — наживка.
Эмер.
Так она
Обманною личиною прикрылась,
Виденьем лживым!
|
|
|
