 |
День рождения
|
|
|
|
Таня – девушка с двумя косами и с решительным шагом – заведовала театральной студией при районном Доме художественной самодеятельности детей. У нее не было цели выявлять среди ребят актерские таланты; назначение студии она видела в том, чтобы воспитывать их в духе товарищества, строгого отношения к исполняемому делу и культурности во всем. При распределении ролей, например, она руководствовалась не тем, что такую‑ то роль лучше всего исполнит такой‑ то, а тем, что такая‑ то роль окажет наиболее благотворное влияние на такого‑ то. И распущенному, расхлябанному мальчику она давала роль корректного, держащего себя на узде человека. Некрасивая, замкнутая девушка, плачущая по ночам, играла у нее роль счастливо любящей девушки, радостно переживающей всю поэзию и счастья и любви. При общественных показах начальству другие студийные коллективы побивали Танин коллектив талантливостью и слаженностью исполнения, но ни один другой студийный кружок не мог даже в отдаленной степени сравняться с Таниным кружком по дружеской спаянности коллектива и благородству общественно‑ моральной атмосферы в нем.
Танины ребята, студийцы, гордились тем, что не курят, не пьют, не флиртуют и не ругаются, выдавались своим культурным отношением ко всем, в общественной работе шли впереди всех других. Парни и девчата, окончившие школу и давно бывшие в вузах, помогали Тане в постановках и поддерживали преемственность студийной атмосферы. Была крепкая и дружная товарищеская семья, и она делала чудеса с вновь поступавшими в нее ребятами.
Однажды к Тане зашла ее соседка по комнате и попросила принять в ее кружок одного мальчика. Лет ему двенадцать, изумительно талантливый музыкант, учится в музыкальном техникуме, живет в общежитии техникума. Импровизирует на рояле целыми часами, все не наслушаются. И мальчик этот погибает от тоски. Мать, родивши, подбросила его в детский дом. И всю свою коротенькую жизнь он перекочевывал из одного детдома в другой. Вырос без родителей, без материнской ласки. Когда других ребят вызывают в приемную для свидания с родителями, мальчик с отчаянием говорит:
|
|
|
– У всех есть отец и мать, а у меня хоть бы дядька какой‑ нибудь!
Таня приняла его в свой кружок. Был он рыжий, весь в веснушках, очень худой, маленький и некрасивый, с водянисто‑ голубыми глазами. Звали Петька. Походил он в Танин кружок, но через три‑ четыре раза вдруг перестал. Таня послала двух девчат‑ студиек узнать, что с ним. Оказалось вот что. Ребята из общежития прибежали к Петьке и сообщили, что пришла его мать, дожидается в приемной. Петька вихрем помчался туда. Никого не было. Раздался дружный хохот. Это ребята – жестокий народ! – подшутили над Петькой. Он тут же в приемной разрыдался и плакал долго. После этого резко изменился. Был вял, мало ел и спал, уроки готовил плохо. И совсем перестал играть на рояле для себя.
Посланные девчата уговорили Петьку опять начать ходить в кружок. А в его отсутствие Таня собрала кружок, рассказала, что случилось с Петькой, и стали они думать, как прийти ему на помощь. Таня предложила для начала отпраздновать день рождения Петьки. Он и сам не знал не только дня, но даже года своего рождения. Назначили условно 10 апреля. И стали готовиться. Все ребята загорелись – как взрослые, так и малыши, – и с пылом взялись за подготовку праздника.
Пришло 10 апреля. Маленький зал студии был изукрашен яркими бумажными лентами, на лампочках красные абажуры. В глубине зала, у стены, стояло специально для Петьки большое кресло, оплетенное алыми и белыми лентами. Недоумевающий Петька уже час сидел запертый в маленькой комнате около раздевалки.
|
|
|
Два старших мальчика, вузовцы, вошли к нему и объявили, что студия празднует сегодня день его рождения. Посадили на переплетенные руки и понесли в залу. Забили барабаны, затрубили рожки. Все члены студии, парни и девушки, мальчики и девочки, стояли двумя шеренгами от входа к Петькину креслу, между этими шеренгами парни и понесли Петьку. Он сидел, растерянный, недоумевающий и счастливый, одна штанина задралась и открывала рыжий ботинок.
Усадили Петьку в кресло. Ребята выстроились перед ним и хором, в один голос, прокричали:
– Дорогой наш товарищ Петя, поздравляем тебя со днем твоего рождения!
Петька поглядывал исподлобья по сторонам, смущенно смеялся и не знал, что сказать.
Ему стали подносить подарки. Стопку нотной бумаги. Петька захлебнулся от восторга.
– Ух! Хорошо как!
Потом – второй том сонат Бетховена в отрепанном переплете.
– Ах! А это – еще того лучше! Батюшки, что ж это!
Портрет Баха.
Петька в восторге завопил:
– Он!! Он самый! Во как!
Бах был его любимый композитор.
Все подарки сложили на столик, Петьку посадили за стол, где было приготовлено угощение (складчина ребят).
Таня сказала:
– Ну, Петя, мы у тебя тут гости, а ты – хозяин. Угощай нас, пригласи к столу.
Петька встал, задышал быстро и громко сказал:
– Господа, прошу вас в столовую откушать!
Это он вспомнил, что у Диккенса кто‑ то так приглашает своих гостей к столу. Дружный хохот.
Пили чай, ели конфеты, яблоки и мандарины. Встала девочка‑ подросток и прочла Петьке стихи. В них говорилось, что раньше Петька жил одиноким и никого у него не было, а теперь у него есть семья, которая его любит и которую он должен полюбить. Стали поднимать тосты из ситро и грушевой воды за Петьку, за дружную товарищескую жизнь. Петька жадно слушал и во весь рот улыбался.
Встала Таня, подняла стакан и сказала:
– Милый мой! Ты теперь вошел в нашу семью. Но знай, что мы тебя будем не только приветствовать и ласкать. Мы будем строго спрашивать с тебя, чтобы ты хорошо работал, не лодырничал, чтобы был хорошим товарищем, чтоб не вздумал курить. Во всем ты будешь держать перед нами ответ.
Слова Тани особенно поразили и обрадовали Петьку. До сих пор у него хватало сил сдерживаться, но тут он вдруг прорвался рыданиями. Слезы бежали по его лицу, он смотрел Тане в глаза и повторял, радостно всхлипывая:
– Да… Да… Все будет в порядке!.. Да‑ да!
С завтрашнего дня Петька опять стал целыми часами играть и импровизировать на рояле.
|
|
|
