 |
День 18 января: брифинг в Овальном кабинете
|
|
|
|
Президент Джордж Буш с тяжелым сердцем положил трубку телефона. Разговор с израильским премьером Ицхаком Шамиром вышел непростым и нервным.[22]
– Я не могу мириться с тем, что этот бандит и ублюдок бросает ракеты на Израиль! – горячился Шамир, общаясь через переводчика. – Он обнаглел и применяет химическое оружие. Страна – в панике. Но я готов отдать приказ о бомбежках возмездия. Я подниму в воздух наши F-15! А если надо, то и ядерное оружие применю!
– Но, господин премьер, я настоятельно прошу воздержаться от такого шага, – возразил ему Буш. – Вы понимаете, в какое положение нас поставите? Арабский мир взорвется, коалиция развалится, как карточный домик. Саудовская династия, которая предоставила территорию под наши войска, тоже очутится как на раскаленной скоровороде. Господин Шамир, мы сами решим эту проблему!
– Как же? – язвительно поинтересовался высокопоставленный еврей на другом конце провода.
– Мы можем направить главные силы нашей авиации на поиск установок баллистических ракет и их уничтожение! – выпалил Буш. Черт с ним – только бы Израиль не наломал дров.
– Этого мало, – донеслось из далекого Израиля. – Мы требуем переброски в нашу страну достаточного количества зенитно-ракетных комплексов «Пэтриот». Причем экстренно, воздушным мостом. Мы готовы передать и список целей в Ираке для первоочередного уничтожения.
– Мы срочно обсудим ваши требования и свяжемся при первой возможности, – заверил Шамира американский президент и с тяжелым сердцем положил трубку.
Закончив разговор, Буш повернулся к присутствующим в Овальном кабинете. Наступило время утреннего брифинга.
– Что будем делать, друзья? – Буш обратился к присутствующим.
|
|
|
– Должен заметить, что Израиль выдвигает почти непосильные для нас требования, – деликатно кашлянув, заметил председатель Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) Колин Пауэлл.
– Почему?
Вздохнув, Пауэлл сделал краткий доклад об обстановке на пространстве боевых действий. Выходило так, что на охоту за баллистическими ракетами придется перенацелить практически все авиационные силы, что остаются в строю.
– К тому же, – заметил Пауэлл, – западная часть Ирака – это не остальная часть, равнинная и плоская. Здесь местность складчатая, много холмов, оврагов и высохших русел рек-вади. Маскироваться здесь легче. Авиации придется трудно.
– Но обстрел Израиля «скадами» нужно пресечь, – твердо объявил Буш. – Сообщите об этом генералу Шварцкопфу. Запросите его мнение. Пусть проведет у себя экстренное совещание. Вы представляете, что будет, если Тель-Авив вступит в войну!
– Господин президент, нам пора подумать, как из нее выходить, – произнес чернокожий глава ОКНШ. – Разгромлена авиабаза под Эр-Риядом, мы понесли тяжелые потери в самолетах-заправщиках и АВАКСах. Боевые возможности нашей авиационной группировки в Заливе снизились более чем на 50 %. Откуда у иракцев бомбардировщики с технологией «стелс»? Без сомнений, это сюрприз от московского диктатора. Равно как и такое количество ракет средней дальности. Если у них есть «стелсы», то они смогут громить наши базы одну за другой. Я должен признать, что Хусейну и его московским покровителям удалось перехватить инициативу в войне и сломать наш великолепный план.
Положение критическое: если в ближайшие дни мы танкерами не перебросим на театр боевых действий горючего и пресной воды, то наша группировка полностью лишится боеспособности. От элементарной жажды. Учтите, что сейчас нас во многом спасают два опреснительных завода в Объединенных Арабских Эмиратах. С ядерными силовыми установками, подчеркну это. Пока Саддам не наносил по ним ударов. Но он может сделать это в любой момент!
|
|
|
Чернокожий генерал перевел дух, хлебнул воды из стакана и продолжил:
– Мы не сможем прикрыть эти заводы установками «Пэтриот». Они создавались все же не для противоракетной обороны, а для борьбы с авиацией. Их использование в целях ПРО – вынужденная импровизация. Если иракцы ракетным нападением разрушат еще и опреснители в ОАЭ, то войска наши точно станут погибать от жажды. Если иракские ракеты поразят реакторы в Эмиратах, то не исключено появление двух «чернобылей», след от которых накроет лагеря американского контингента. Смею напомнить, сэр, что наши войска скучены. Смотрите!
Включив лазерную указку, Пауэлл начал водить ее рубиновым зайчиком по большой карте на стене:
– Вот треугольник, внутри коего находится почти триста тысяч граждан США в военной форме. Одна сторона этого треугольника – линия от городка Эль-Хафджи на границе с Кувейтом до троеградья Даммам – Дахран – Эль-Хубар на побережье Персидского залива. Вторая сторона – северная граница Саудовской Аравии до города Аръар на западе. Третья – линия между ним и троеградьем. Кроме американских, здесь находятся саудовские, британские и французские контингенты. Сейчас они испытывают жажду и нехватку горючего. К наземному наступлению войска не готовы. По их палаточным лагерям могут действовать иракские ракетчики. А что, если завтра боеголовки будут химическими? Или если радиоактивное облако от разрушенных опреснителей в ОАЭ поплывет сюда? Войска может поразить паника.
И тогда мы окажемся перед неприятным выбором. Либо нам придется останавливать начатую операцию и, образно говоря, окапываться до следующего года, либо применять тактическое ядерное оружие, для того чтобы разрушить ключевые цели нашей кампании в Ираке и спасти престиж США. Мы можем применить тактические ядерные боеприпасы против войск Ирака в Кувейте и выбить их оттуда, но тогда вместо освобожденной страны мы получим выжженную, радиоактивную территорию. И то, и другое, и третье, с моей точки зрения, неприемлемо.
– Почему окапываться до следующего года? – с недовольной миной поинтересовался Буш.
|
|
|
– Потому, сэр, что уже в апреле в пустыне будет так жарко, что вести боевые действия станет почти невозможно…
– Колин, позвоните генералу Шварцкопфу. Воспользуйтесь моей линией связи. Если надо, переключите на меня. Пообщаемся в режиме селекторного совещания.
Встав и щелкнув каблуками, председатель ОКНШ вышел в соседнюю комнату.
– Господа, попрошу высказываться! – резковато бросил президент США. – Вы хотите взять слово, Ричард?
– Да, господин президент, – кивнул головой Дик Чейни, министр обороны. – Нам нужно найти выход. Пресечь помощь Советов Багдаду мы не в состоянии. Разве что начать ядерную войну с русскими. Но мы от этого воздержимся.
Для нас стало неприятным сюрпризом наличие стольких ракет средней дальности советского производства у Ирака. Равно как и перспективных видов вооружения. Разведка сработала из рук вон плохо!
– Протестую! – раздался голос директора ЦРУ Роберта Гейтса. – Мы никогда не рассматривали Ирак как вероятного противника. Поэтому у нас нет ни одного источника информации в высшем руководстве этой страны. А возможности технических средств разведки ограничены. Всего со спутников не разглядишь. В России же настали новые времена. С 1988 года все наши источники информации в советской верхушке выловлены КГБ. Мы просто не успели восстановить разгромленную сеть. И никто из нас не мог допустить даже мысли о том, что Советы передадут в Ирак новейшее вооружение. Обычно они поставляли арабским союзникам только экспортные, ослабленные образцы вооружения и военной техники![23]
– Прекратите, Роберт! – прервал церэушника президент. – Надо поискать выход из сложившейся обстановки. Что вы хотели сказать, мистер Чейни?
– Считаю, что нужно решительно изменить план кампании, – продолжил Чейни. – Основные усилия авиации перенести не на уничтожение «центров гравитации» в самом Ираке, а на то, чтобы полностью изолировать иракскую войсковую группировку в Кувейте. Полностью прервать подвоз к ней продовольствия и боеприпасов. Разрушить мосты через Евфрат, парализовать движение по шоссейным дорогам. Подавить ПВО иракцев в Кувейте и деморализовать их войска непрерывными налетами нашей авиации. Завоевать полное господство в воздухе над Кувейтом. В случае, если Хусейн применит химическое оружие, устроить высотный ядерный взрыв над Кувейтом или над Багдадом. Как доказательство серьезности наших намерений. Так мы вынудим Саддама запросить перемирие и вывести войска из Кувейта.
|
|
|
А дальше создадим сильные авиабазы в Саудовской Аравии и в Израиле. Произведем больше крылатых ракет типа «Томагавк». Для того чтобы осенью 1991 года, как раз в канун президентской избирательной кампании, подтянуть в Персидский залив сильную авианосную группировку и вместе с Израилем провести быструю воздушно-ракетную кампанию, разрушив ядерный центр в Багдаде и главные предприятия Хусейна по производству оружия массового поражения. Пусть это и будет не так эффектно, как первоначальный план полного уничтожения военного и военно-промышленного потенциала Ирака, зато действенно. Такова суть моего предложения, господа…
– Позвольте добавить, – подал голос заместитель министра обороны Пол Вульфовиц. – Одновременно мы блокируем минными заграждениями важнейший порт Ирака Басру. А если нужно, то и иорданскую гавань Акаба на Красном море. Благодаря этому Ирак не сможет получать помощь оружием из СССР. Параллельно нужно дать большие кредиты Сирии, чтобы она не переметнулась на сторону русских и они не смогли бы использовать ее порты для переброски грузов в Ирак.
– А если Советы договорятся с Ираном и пустят поток грузов по его территории? – спросил вице-президент Дэн Куэйл.
– Это вряд ли, – помотал головой Вульфовиц. – Взаимная ненависть иракцев и иранцев после восьмилетней войны слишком велика.
– Спасибо, господа! – кивнул головой Джордж Буш. Предложенный вариант был не так уж и плох. Он позволял изобразить решительную победу перед избирателями и спасти престиж Соединенных Штатов перед всем миром. Если же вторая кампания будет победоносной, то как раз к президентским выборам подгадает. Есть шанс переизбраться на второй срок. Военная победа – вот что нужно сейчас. Ибо в экономике дела плохи: кризис все больше и больше затягивает Америку.
– Я бы хотел высказать свои соображения, – поднял руку советник Буша по национальной безопасности Брент Скоукрофт.
– Да, Брент?
– Считаю важным прежде всего озаботиться охотой авиации на иракские баллистические ракеты. Они несут угрозу не только Израилю, но и нашим ребятам в Саудовской Аравии. А в основном я согласен с планом Дика…
|
|
|
Чейни послал советнику благодарный взгляд.
В Овальный кабинет вернулся генерал Пауэлл, сообщив, что перевел связь с Эр-Риядом на селектор президента. Буш нажал красную кнопку на коробке системы связи.
– Президент на проводе, – сообщил он в микрофон. – Здравствуйте, Норман!
– Приветствую вас! – кабинет наполнил густой бас генерала Шварцкопфа. – Мы предварительно обсудили сложившееся положение и требования Израиля.
– Каковы ваши соображения? – спросил президент.
– Положение с авиацией у нас критическое. Но, думаю, мы сможем перенацелить часть вылетов на уничтожение «скадов» и других ракет. Подумаем, как задействовать силы специального назначения. Повторяю – это наше предварительное заключение. Проработав все детально, я представлю вам точный план. Прошу ускорить присылку танкеров и судов с горючим и пресной водой. У нас действительно большие проблемы…
– Эта проблема решается, генерал, – твердо ответил Буш. – До связи!
Дав отбой, президент попросил повторить предложенный Чейни план для Пауэлла. Слушая, генерал-негр хранил непроницаемое выражение лица.
– Ну что ж, если таково решение президента Соединенных Штатов, мы, военные, обязаны его исполнить. И я не сказал бы, что я буду испытывать внутреннее сопротивление. Нужно отшлифовать новый план в самые короткие сроки. Мы займемся этим немедленно.
Внушает тревогу только один момент: что если Саддам решит воспользоваться нашей временной слабостью и двинет свои войска из Кувейта в наступление по направлению на Даммам?
– Мы сможем остановить его ударами палубной авиации, накроем его наступающие части артиллерийским огнем линкоров «Висконсин» и «Миссури» с моря, – вскинул брови Дик Чейни. – Можно передислоцировать на угрожаемое направление значительные силы наших танков «Абрамс», систем залпового огня и вертолетов типа «Апач»…
– Да будет так! – подвел черту Джордж Буш.
Когда брифинг в Белом доме закончился, в Ираке уже темнело. Генерал Шварцкопф невесело задумался. Положение Коалиции действительно становилось отчаянным. Хотя ПВО Ирака была сильно разрушена, иракцы смогли ответить ракетами. И вот часть авиации оказалась прикованной к земле. Положение с пресной водой станет отчаянным через три дня.
– Норман, Вашингтон ставит нас буквально раком, – добавил «веселья» генерал Горнер. – Если мы бросим авиацию на поиск и уничтожение «скадов», у нас просто не останется сил на все прочее.
– Я знаю, Чак, знаю, – отмахнулся Шварцкопф, скривившись, словно от кислого. – А что ты мне прикажешь делать? Ты же знаешь: они заваривают кашу, а расхлебывать приходится нам. Нам стоит подумать, как совместить действия сил специального назначения и авиации. Ведь этот западный Ирак – чертовски неудобное место. Там удобно прятаться. Где Глоссон? Скоро будет?
– Он поехал смотреть, что бандиты сотворили с авиабазой Эр-Рияда, – ответил Горнер. – Будет с минуты на минуту…
Ни генералы, ни высшие чины в Вашингтоне, ни сам президент Буш ведать не ведали, что в это же самое время в Москве, в Кунцево, уже идет интересная работа в лаборатории Георгия Рогозина. Молодые считыватели мыслей на расстоянии, совершив погружение в личности президента Буша, Брента Скоукрофта, Дика Чейни и Шварцкопфа, уже вошли в измененное состояние сознания. Каждый экстрасенс вживался в чужую личность, используя для этого фотографии ключевых лиц во вражеском стане. Каждого экстрасенса сопровождала бригада: гипнолог, два фармаколога и реаниматолог. К каждому чтецу мыслей приставили по офицеру ГРУ – для задавания нужных вопросов. Медленно вращались катушки магнитофонов «Юпитер».
Во всем серьезном научном мире все это считалось шарлатанством и мистикой. Но тем, кто видел работу института генерала Рогозина, так не казалось. Чтецы мыслей, вжившиеся в личности далеких американских начальников, в гипнотическом трансе преображались. Менялись черты их лица. Лица совсем молоденьких экстрасенсов вдруг приобретали черты лиц стариков или мужчин средних лет, поразительно меняли выражение. И начинали говорить на американо-английском языке – с разными акцентами. Кто – с тягучим техасским, кто – с гнусавым новоанглийским. Вопрошая их, офицеры-аналитики ГРУ задавали вопросы как бы самому Бушу, Шварцкопфу или шефу Пентагона. Чтецы в гипнотическом трансе отвечали – и драгоценные пленки затем быстро превращались в текст. А уж волки из Главного разведупра знали, о чем спрашивать.
Добытую с помощью такой вот «черной магии» информацию быстро сопоставляли с данными спутниковой и авиационной разведок, с донесениями агентуры, с показаниями системы «Сплав». Итоговые справки тотчас же ложились на стол Верховному, его чрезвычайному штабу, министру обороны и начальнику Генштаба СССР. А уж потом нужные депеши уходили Главному советнику в Багдад.
Поздним вечером 18 января Верховный в Москве уже знал о планах противника. Ночью он назначил совещание в своем ситуационном центре.
В своей спальне он, прежде чем собраться, истово и со страстью приласкал жену. Но даже мощно двигаясь в масляном и влажном лоне женщины, он думал, что перелом в ходе битвы близок. И что пора выбрасывать на стол последние козыри.
…А в это время в штабе Нормана Шварцкопфа шел ожесточенный «мозговой штурм». Прибывший заместитель Горнера, бригадный генерал Бастер Глоссон, сообщил о ходе ремонтно-восстановительных работ на пораженной вражескими «невидимками» авиабазе. Генерал говорил, а перед его глазами вставали картины искореженных, обгоревших кусков дюраля, снесенного купола аэродромной РЛС, разнесенные в куски радарные посты зенитно-ракетных комплексов.
– Сэр, важное сообщение! – адъютант ворвался в комнату для заседаний с трубкой беспроводного телефона. Он протянул его командующему силами Коалиции. Шварцкопф поднес ее к уху. Присутствующие увидели, как заходили желваки на его челюстях, как осунулось его лицо. Нажав кнопку отбоя на аппарате, генерал произнес голосом, ставшим каким-то глухим:
– Саддам применил химическое оружие. Атакована авиабаза в Дахране…
Шок 18 января
Иракцы к вечеру, получив данные советской спутниковой разведки, устроили еще два сюрприза. По авиабазе в Дахране (где базировались сорок восемь Ф-15 и заправщик КС-135) ударили три ракеты с отравляющим веществом. Пробили химическую тревогу. Над летным полем стлался VX-газ – самая дьявольская штука. Убивающая даже через кожу. Авиабазу пришлось закрыть для дезактивации. В Вашингтон полетела отчаянная депеша. Страсти накалялись. Зазвучали речи о применении против Ирака тактического ядерного оружия.
На Эль-Хардж прилетели четыре крылатых ракеты Х-555 с кассетными боевыми частями. Вернее, их было шесть, но две сбили по дороге. Они устроили четыре «поля взрывов» на плохо оборудованной базе, накрыв два F-15C и один из пяти саудовских АВАКСов. Эти чертовы русские снабдили Хусейна еще и крылатыми ракетами!
Над Саудовской Аравией стлались дымы многочисленных пожаров.
Сейчас вся тяжесть воздушных операций легла на палубную авиацию США. Вернее, на авиагруппы трех авианосцев – «Мидуэя», «Рейнджера» и «Рузвельта», крейсировавших в Персидском заливе на траверзе Дахрана. В Красном море работали «Америка», «Кеннеди» и «Саратога». Но их авиации было лететь до мест главных событий намного дальше. Пришлось подтянуть авианосцы как можно ближе.
Ценой неимоверных усилий из Эль-Харджа удалось поднять в воздух двенадцать F-15C. Они вылетели на штурм иракского аэродрома в Талиле, расположенного к востоку от Басры. У границы с Ираком их ждали два заправщика КС-10. Напитавшись топливом, боевая группа пошла к цели. Четверка самолетов несла на себе противорадарные ракеты ХАРМ, остальные – бомбы с лазерным наведением GBU-10-1. На случай воздушного боя истребители-бомбардировщики несли ракеты «Спэрроу» и «Сайдуиндер».
Словно выдохшись после утреннего авиационного сражения, иракцы не встретили американцев в воздухе. На предельной скорости F-15C подошли к Талиле. И тотчас же на них сошлись невидимые лучи радаров. Запищали индикаторы радиоизлучения в кабинах самолетов. Шедшие впереди машины-«чистильщики» выпустили свои ХАРМы по источникам электромагнитных волн.
Только того иракцам и нужно было! Они врубили ложные локаторы-приманки. Как только ракеты разнесли в куски восемь старых станций, включились настоящие радары комплексов «Тор-1М», «Куб» и С-300ПМУ. В воздух взвились стремительные ракеты.
Беспорядочно сбрасывая бомбы, американцы обратились в бегство. Они бросили самолеты вниз, к земле. Ракеты настигли пятерых. Самолеты разлетались в куски, в небе вспыхивали парашюты катапультировавшихся пилотов. Но и те, кто уходил на бреющем, попали в переплет: по ним ударили установки типа «Тунгуска» и «Шилка», расставленные вокруг авиабазы, стрелки из ПЗРК. Еще один американский самолет был сбит.
Еще одно поражение…
Весь день 18 января американцы и их союзники атаковали Ирак крылатыми ракетами. Они яростно пытались обезглавить и парализовать страну. Множество целей, которые должны были подвергнуться уничтожению в первую ночь войны, остались невредимыми. В Багдаде удалось разгромить здание Министерства авиации, но Министерство обороны устояло. Уцелел багдадский Национальный центр коммуникаций. Погибла фабрика по производству компонентов баллистических ракет в Кербеле, стационарные позиции для запуска «скадов» на авиабазах Н2 и Н3, но не удалось полностью вывести из строя четыре аэродрома близ иракской столицы. Уцелели наземный центр управления действиями истребителей-перехватчиков, один из двух секторальных штабов управления силами ПВО. Погибла узловая телефонная станция в Ар-Рамади, но зато продолжали работать две аналогичные станции в Багдаде. Подавал признаки жизни Центр управления операциями ВВС в Аль-Таджи.
18 января по первоначальному плану Коалиция должна была громить объекты энергетики. Например, ГЭС на реке Тигр к северу от Багдада. Еще две станции, питающие энергией суперфосфатный завод в Аль-Каиме – ибо там производилось исходное сырье для производства обогащенного урана.
Теперь пришлось корректировать планы, бросая запас крылатых ракет на непораженные цели.
Однако ночью с 18 на 19 января ракеты вновь ударили по палаточным городкам со спящими американцами и англичанами. На сей раз били ракетами типа «Ока» из Кувейта. Среагировать командование коалиции не успело: две минуты ушло только на спутниковое обнаружение старта ракет и передачу информации. За это время ракеты преодолели 300 километров по настильной траектории и стали рваться среди палаток в тот момент, когда раздались запоздалые сигналы воздушной тревоги. Вспыхнула паника: кто-то крикнул, что иракцы стреляют химическими боеголовками. В ту ночь погибло еще сорок два американца.
В ту же ночь по Израилю ударила ракета с химической боеголовкой. В ответ в воздух поднялись ВВС еврейского государства и взяли курс на цели в Ираке. Только в последний момент Вашингтону удалось уговорить Тель-Авив не вступать в войну. Израильские F-15 легли на обратный курс.
Но это потребовало от Коалиции половину своей авиации бросить на охоту за иракскими баллистическими ракетами. Теперь вместо того чтобы бомбить ключевые цели в Ираке, пилоты вынуждены были гоняться буквально за призраками.
Москва, ночь с 18 на 19 января
– Итак, подытожим! – Верховный навис над картой Персидского залива. Низко висящая лампа с зеленым абажуром ярко освещала овальный стол.
– Что мы имеем на сегодня? Проверка боем показала чудовищный расход зенитных ракет. Знаю, что арабы! Знаю, что выпускают они их рано: попадет – «Аллах велик!», промажет – «Так угодно Аллаху!». Знаю, что русских расчетов слишком мало, чтобы заменить их. Знаю, что перерасход ракет идет из-за мощнейшего электронного противодействия. Но есть и действительные недоработки…
Первое – американские средства постановки помех и радиоподавления разрывают единые комплексы, глушат нашу связь! Вот на что придется обратить внимание, вот чем заниматься будем! Связь мы подзапустили, друзья-товарищи. Сегодня воевать с плохой связью нельзя.
Второе – отстаем мы в компьютерных системах, в программных средствах. Хватит одной чистой науки! Вводим сталинский порядок: присвоения ученых степеней по результатам прикладных работ. А то стыд: имеем сильнейших в мире математиков, а наверстать америкосов не можем. Помечайте себе, помечайте!
В-третьих, больше учебных стрельб боевым оружием, лучше готовить расчеты. За «липу» – к стенке поставлю!
В-четвертых, соберем рабочее совещание по самолетным РЛС. Слабоваты они у нас в массе своей. Ведь драться-то придется не только в своем небе, где зенитчики помогут. По зенитным радарам придется тоже поработать. С помехозащищенностью разобраться. Мы видим их самолеты-«невидимки», однако выпускаемые по ним ракеты, как я понял, слишком часто летят мимо. Мы несем большие потери при передвижении транспортных колонн. Приходится двигаться в светлое время суток, отвлекая на прикрытие авиацию.
В-пятых, есть чему поучиться и у иракцев. Изучить их опыт применения ложных позиций ПВО, ложных танков и ангаров. Тут у нас – почти полный пробел!
Надо будет – урежем ассигнования на строительство флота, на производство танков и тяжелой артиллерии. Но на это деньги найдем!
Верховный горячился, хотя внешне все шло не так уж и плохо. Больше 10 % ВВС Западной коалиции 263 машины – было выбито. ПВО Ирака все еще продолжала сражаться. Цены на нефть лезли вверх, окупая все затраты.
Верховный читал сводку: его фирмы, действующие через тройную систему подставных лиц, удачно спекулировали нефтяными фьючерсами и опционами. За два дня прибыли составили более трех миллиардов долларов. Они снова были вложены в нефть – ибо Верховный готовил еще один «подарок», что должен был истерически взвинтить цены на «черное золото». Получалось так, что война для СССР становилась самоокупаемой, «хозрасчетной».
Что еще у нас в активе? Удалось спровоцировать удар израильской авиации по Ираку. В Египте ожидается волна террористических акций мусульманской оппозиции, смотрящей на режим Мубарака как на проеврейско-проамериканский. В самих Штатах началось массовое бегство молодежи за границу, вызванное боязнью призыва. И все громче говорится о новой затяжной войне, о «втором Вьетнаме». Пацифисты скоро выйдут на большие демонстрации протеста. Хорошо – эта братия здорово подрывает боевой дух врага. Удалось прокрутить на европейском телевидении серию репортажей о работе ПВО, о настоящих свалках обгорелых обломков новейших американских самолетов. Арабы уже поют осанну русским зенитным системам и авиации.
А что в минусе? ПВО слишком побита постоянными атаками. Погибли почти все старые, маломаневренные установки С-75 и С-125. В авиации тоже потери будь здоров: сказывается численное превосходство западников. Оборона зазияла дырами, и советникам приходится ломать голову: как прикрыть все важные объекты. Только что американцам удалось все-таки разрушить два моста через Евфрат: они пытаются перерезать снабжение группировки в Кувейте, деморализовать иракцев. С огромным трудом удалось подтянуть понтонные парки, прикрыть их с воздуха и навести ПМП – уникальные русские наплавные мосты, способные пропускать через себя танковые дивизии. Специальные гидродинамические устройства на них заставляют течение реки поднимать над водой модули мостов.
Силы наши явно убывают. Еще удается компенсировать потери авиациии новой тактикой ее применения: сбором самолетов в единый ударный кулак, который перебрасывается на самые угрожаемые направления. Но долго так продолжаться не может. Пора выбрасывать на стол последние оставшиеся козыри.
Что делать? Лихой танкист, генерал Альберт Макашов предложил план в духе вермахта 1940 года: рассечь растянутую группировку наземных сил Коалиции мощными ударами, прижав их к саудовским портам. Устроить американцам, мол, второй Дюнкерк.
Не одобрили. Слишком стар иракский бронетанковый парк: перещелкают их машины. У западников танки последних поколений: с прекрасными тепловизорными прицелами, с компьютерной наводкой. Да и господства в воздухе не завоевать: Штаты ударят по тылам наступающих иракских дивизий, по вереницам топливозаправщиков, по колоннам автомашин с боеприпасами, водой и провиантом.
– Товарищ Верховный, пора атаковать морские цели! – обратился к Верховному генерал-майор Валентин Рог. – Сейчас – тот самый момент…
– Да, Валентин Григорьевич, вы правы, – Верховный присел на край стола с картой. – Пришло время последнего нашего козыря.
Верховный, помолчав и собравшись с мыслями, продолжил:
– Воевать надо психически! Пора запускать план спецоперации «Стальная вьюга». Деморализующий. Американцы никогда не теряли в локальных войнах свою самую главную надежду – авианосцы. А гибель гигантов всегда вселяет страх. И новый поток гробов доведет Америку до инфаркта. Что ж, понадеемся на это.
И вы правы, Альберт Сергеевич! Танки нам пригодятся. Попросим товарища Саддама бросить свои бронетанковые и мотострелковые дивизии в отвлекающее наступление по восточному побережью Персидского залива. Вот сюда – из Кувейта на Эль-Хафджи. Пусть отвлекут на себя вражескую авиацию. Одновременно сделаем вид, что бросаем свою уцелевшую авиацию на разгром авиабазы в Дахране. И пока враг займется отражением ложных атак – нанесем удар по кораблям в Персидском заливе!
Верховный заметил, как блеснули глаза присутствоваших авиаторов.
– Ответственным за операцию назначаю вас, Валентин Григорьевич! – выбросил руку в направлении генерала Рога Верховный.
– Есть! – молодцевато ответил маленький ветеран и озорно улыбнулся. – У нас ведь, почитай, все готово.
– Пора применять наш приберегаемый специальный авиаотряд «Небесный тихоход», не так ли? – улыбнулся в ответ диктатор СССР.
– Так точно!
– Вот и славно. Товарищ Волк! Пора задействовать наш славный Воздушно-космический флот. Обеспечьте непрерывную разведку Персидского залива с помощью авиационно-космических систем.
– Будет сделано, товарищ Верховный, – заверил главу государства рыжеватый, крепко сбитый человек в странной форме: летно-голубого цвета, но знаками различия, похожими на морские. Легкие носители «Воздушный старт» стоят в готовности номер один с начала конфликта. Дежурят и две системы типа МАКС с экипажами. Да и отличившиеся Ту-22М4 снова задействуем.
– С Богом, – прочувственно выдохнул Верховный. – Готовьте депеши в Багдад…
Он распустил совещание, попросив остаться лишь Виктора Геращенко – начальника специальной финансовой группы. Его доклад он хотел выслушать с глазу на глаз. И финансист не обманул ожиданий. Он нравился Верховному: за внешней меланхоличностью полноватого Геращенко крылись быстрота и железная хватка хищника. Да и опыта работы на реальных финансовых рынках мира Виктору Григорьевичу было не занимать.
– Давайте обойдемся без чтения справок, – положив ему руку на предплечье, доверительно сказал Верховный, – скажите так…
– Пока все хорошо, товарищ Верховный, – невозмутимо ответил Геракл (так его звали близкие друзья). – Даже слишком хорошо. Полгода нервозности на нефтяном рынке принесли нам около десяти миллиардов долларов сверх плана только за счет роста цен на энергоносители. Спекуляции с фьючерсными контрактами на нефть – еще около пяти миллиардов. Около полутора миллиардов мы нажили на операциях с куплей-продажей золота. Еще добавим удачные спекуляции с ценными бумагами американских высокотехнологичных корпораций: мы купили их накануне начала кризиса в Персидском заливе, а сбросили в первый день войны, когда их котировки несколько месяцев шли вверх в предвкушении обильных военных заказов. Здесь мы заработали почти восемь миллиардов, успев до падения курса акций. Уже, считайте, около 26 миллиардов. Ну, и по мелочи: игра на разнице курсов европейских валют и доллара – полтора миллиарда. Аккуратный выброс на рынки редкоземельных металлов, титана, алюминия – еще 1,2 миллиарда. Спекуляции с недвижимостью – полмиллиарда. На круг выходит 29,2 миллиарда.
– То есть войну мы для себя уже раза два окупили? – весело поинтересовался Верховный. Геращенко утвердительно кивнул.
– Виктор Григорьевич, вы, надеюсь, еще вложили деньги в нефтяные контракты?
– Обижаете, товарищ Верховный! Вы считаете, что мы их сбросим до атаки на авианосцы?
– Да полно вам, Виктор Григорьевич! – хлопнул ладонью о стол диктатор. – Мне ли вас финансовым премудростям учить? Но вы представляете, как подпрыгнут цены на нефть, если нападение увенчается успехом? И если американцы сдуру рванут ядерный заряд над Ираком?
– То-то и оно, – Геращенко пожевал губами раздумчиво, поправил очки в массивной роговой оправе. – Здесь нам четыре-пять миллиардов наварить можно. Я другого боюсь.
– Чего же, товарищ банкир? – наморщил лоб Верховный.
– Да как бы эти события не стали спусковым крючком мирового финансового кризиса, – покачал головой Геракл. – Вы представляете себе панику на НИСЕ?
– Где-где? – прищурил правый глаз диктатор.
– На Нью-йоркской фондовой бирже, – пояснил Геращенко. – Падение индекса Доу-Джонса. Закрытие торгов. Цепная реакция паники на биржах Лондона, Цюриха, Токио, Сингапура. Скачка курсов валют. Закрытие банков из-за нехватки ликвидности…
– И доллары станут простой бумагой?
– Да нет, вряд ли, – твердо заявил банкир. – Скорее, грянет что-то вроде нового 1973 года. Тяжелая экономическая депрессия. Если нарушится движение танкеров по Персидскому заливу, то в Европе и США выстроятся очереди за бензином. Американцы могут пойти на девальвацию доллара. А это только усилит кризис в Японии, странах Общего рынка, стукнет по Китаю, Южной Корее и другим азиатским «тиграм». По всем, кто сильно зависит от сбыта своих товаров и услуг в Соединенных Штатах. Здесь предсказать все последствия невозможно…
Верховный вдруг понял, что финасисту трудно своими руками рушить привычную систему. Как, наверное, рыбе, существу водному, вызывать обмеление и осушение своего родного водоема. Н-да. Надо направить ход мыслей банкира в нужную сторону.
– Вы опасаетесь того, что мы лишимся части прибыли из-за девальвации доллара? – резко спросил Верховный.
– И этого тоже, – согласился Геращенко.
Верховный откинулся в кресле и торжествующе рассмеялся. Геращенко с некоторым недоумением посмотрел на него.
– Так этого нам и надо, Виктор Григорьевич! Вот наше счастье! Неужели вы не понимаете, что мы всех поймаем в свою западню? Что потом как бы ни скакали курсы валют, мы сможем устанавливать цены на наши нефть и газ в любых единицах. Захотим – хоть в несуществующих римских солидах. Хоть в условных гривнах Киевской Руси! Или в энергорублях! И каждый день будем печатать в газетах: «Госбанк СССР на сегодня установил, что один расчетный энергорубль равен трем долларам США, пятнадцати французским франкам, шести немецким маркам, миллиону итальянских лир…» – и так далее. Каждый день их «рейтеры» и «блумберги» будут сообщать курс энергорубля, каковой рассчитают наши суперкомпьютеры. Вы понимаете, что мы породим еще одну мировую валюту? Нашу, советскую, русскую? Нам нужно столкнуть Запад в новую Великую депрессию. Позарез нужно. И тогда мы сможем дешево покупать нужные нам технологии, промышленное оборудование, товары. Так, как делал это Иосиф Виссарионович в начале тридцатых!
Смотрите…
Верховный увлек Геращенко к стене с громадной рельефной картой Советского Союза.
– Глядите. Вот – Сахалин. У его берегов – громадные запасы нефти и газа. На шельфе. Здесь энергоносителей больше, чем в Северном море. Но у нас не хватает технологий для их освоения. Мы пригласим японцев, которых нехватка и дороговизна нефти зажмут в тиски. Пригласим их сюда с условием, что они будут учить наших инженеров и рабочих. Пусть добывают здесь углеводороды – мы поделим добытое. Вот здесь, на юге, поставим громадный завод по сжижению газа. Япония получит стабильное энергоснабжение, а мы – развитие Дальнего Востока, приток громадных средств, доступ к передовым технологиям. Отсюда – шаг до налаживания совместных предприятий с Японией. Высокотехнологичных. От них – их налаженная индустрия. От нас – фундаментальная наука, которой у узкоглазых – кот наплакал. С обязательным условием – ставить часть производств у нас. Мы соединяем Сахалин с материком, насыпая дамбу. Пускаем здесь железную дорогу. Ставим на севере бывшего острова мощнейший химический комплекс.
А на полученные деньги строим сказку. Сказку, понимаете? Здесь поднимутся наши техноэкополисы. Еще один космодром – в дополнение к Байконуру и Плесецку. Базы экранопланов. Подводные фермы. Судостроительные гиганты. Новое станкостроение. Со встроенными компьютерами, с роботехникой. Сегодня мы занимаем третье место в мире по выпуску современных станков после Германии и Японии. А выйдем на передовые рубежи![24]
Мы построим гигантские научно-технические комплексы в Приамурье, Красноярске и Новосибирске, Подмосковье, Одессе и Крыму, в Киеве и Минске. Они там, на Западе и в Японии, попались в наши сети. Им нечем пока заменить нефть и газ, понимаете, Виктор Григорьевич? На пару десятилетий мы станем доителями их богатств и мозгов. Мы построим тысячу новых, удобных и чистых городов с домами на одну семью. Начнем промышленное освоение ближнего космоса. Среднеазиаты станут производить полторы сотни миллионов тонн зерна в орошенных водами северных рек пустынях. Мы станем поставлять на мировые рынки такое, что вы и предст
|
|
|
