 |
Чемпионат Мира по Квиддитчу 13 глава
|
|
|
|
Даже Хагрид задавал им работу на дом. Крутоны росли с устрашающей скоростью, принимая во внимание то, что классу так и не удалось выяснить, чем питаются эти твари. Хагрид был в полном восторге от растущих на глазах Крутонов и предложил классу наведываться в его хижину раза три в неделю по вечерам, наблюдать за их поведением и регистрировать их незаурядные привычки.
— Ни за что! — наотрез отказался Драко Малфой, когда Хагрид внёс своё предложение с лицом Деда Мороза, который только что извлёк из своего мешка необыкновенно огромную игрушку, — мне эти мерзкие твари достаточно опротивели во время уроков!
Улыбка сползла с лица Хагрида.
— Будешь делать, как я сказал, — проревел он, — а то я воспользуюсь опытом профессора Хмури… Слышал я, что из тебя получился отличный хорёк.
Гриффиндорцы расхохотались. Малфой вспыхнул от злости, но воспоминание о наказании Хмури, похоже, было ещё свежо в его памяти, потому что он ничего не ответил. Гарри, Рон и Гермиона вернулись в замок в прекраснейшем настроении: то, что Хагрид отбрил Малфоя, доставило им особенное удовольствие, потому что в прошлом году Малфой приложил порядочные усилия к тому, чтобы Хагрида выгнали с работы.
По прибытию в Большой зал им пришлось остановиться, потому что они наткнулись на огромное столпотворение. Вся толпа сгрудилась у большого плаката, установленного у подножия мраморной лестницы. Самый высокий из троих, Рон, встал на цыпочки и, поверх затылков стоящих перед ним учеников, ему удалось прочесть следующее:
«ТУРНИР ТРЁХ ВОЛШЕБНИКОВ
Делегации Бобатона и Дурмштранга прибывают к нам в пятницу, 30-го октября в шесть часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше»
|
|
|
— Потрясающе! — радостно воскликнул Гарри. — Последний урок в пятницу — Зельеварение! У Снейпа не будет времени нас отравить!
«Ученики должны будут отнести сумки и книги в свои спальни, а затем собраться перед замком, чтобы встретить наших гостей перед началом Праздничного Пира»
— Всего неделя осталась! — сказал Эрни Макмиллан из Хаффлпаффа, выбираясь из толпы с горящими глазами. — Знает ли Седрик? Пойду-ка расскажу ему…
— Седрик? — недоумённо повторил Рон, глядя вслед убегающему Эрни.
— Диггори, — объяснил Гарри, — он, наверно, собирается принимать участие в турнире.
— Этот болван — чемпион Хогвартса? — протянул Рон, пробиваясь через толпу весело болтающих учеников к лестнице.
— Он вовсе не болван! Ты просто не любишь его, потому что он побил Гриффиндор в квиддитч, — сказала Гермиона, — я слышала, что он отличник и — Префект.
Это было сказано так, как будто меняло дело.
— Тебе он нравится, потому что он красавчик, — едко заметил Рон.
— Извини, пожалуйста, с каких это пор ты считаешь, что я сужу о людях по их внешности?! — возмущённо возразила Гермиона.
Рон громко и показно закашлялся, издавая при этом звук, подозрительно напоминающий слово "Локхарт".
Появление плаката у подножия лестницы произвело неизгладимый эффект на обитателей замка. Всю последующую неделю весь Хогвартс говорил только об одном — Турнире Трёх Волшебников. По замку ходили слухи, которые передавались от одного ученика к другому, словно зараза: кто будет пытаться стать чемпионом Хогвартса, как будет проходить турнир, чем отличаются ученики Бобатона и Дурмштранга от них самих.
Между тем, замок подвергли генеральной уборке. Несколько засаленных портретов почистили к величайшему неудовольствию изображений, которые, съёжившись, сидели в своих рамках, угрюмо бормотали себе под нос и морщились, потирая свои розовые, свежевымытые щёки. Доспехи вдруг ярко заблестели и перестали издавать громкий скрип при движении, а смотритель Аргус Филч приходил в такую ярость, когда кто-нибудь из учеников забывал при входе вытереть ноги, что довёл до истерики двух напуганных первогодок.
|
|
|
Остальные работники школы тоже находились в крайне нервном напряжении.
— Лонгботтом, будьте любзены, не говорите при делегации из Дурмштранга, что ты не в состоянии сотворить даже самое элементарное Замещающее заклинание! — раздражённо сказала профессор МакГонагалл во время одного, особенно трудного урока, когда Невилл нечаянно пересадил свои собственные уши на кактус.
Когда утром тридцатого октября они спустились вниз на завтрак, перед их глазами предстал разукрашенный за ночь Большой зал. Со стен свисали четыре огромных шёлковых знамени с изображениями каждого из четырёх Домов Хогвартса: красное — с золотым львом Гриффиндора, голубое — с бронзовым орлом Рэйвенкло, жёлтое — с чёрным барсуком Хаффлпаффа и зелёное — с серебряным змеем Слизерина. На стене позади стола преподавателей висело самое большое знамя, на котором был изображён герб Хогвартса: лев, орёл, барсук и змей вместе вокруг большой буквы Х.
Гарри, Рон и Гермиона уселись рядом с Джорджем и Фредом за стол Гриффиндора. Эти двое опять сидели в стороне от других, что само по себе являлось довольно необычным зрелищем, и тихо переговаривались. Рон первым уселся рядом с ними.
— Вот гадство! — угрюмо говорил Фреду Джордж. — Но если он не хочет с нами разговаривать, мы пошлём ему письмо. Или, ещё лучше, мы просто дадим письмо ему в руки. Он не сможет вот так всё время нас избегать!
— Кто вас избегает? — поинтересовался Рон, устраиваясь рядом с ними.
— Хотелось бы, что бы ты… — раздражённо ответил Фред.
— Что за гадство? — спросил Рон у Джорджа.
— Гадство — иметь брата, который постоянно суёт нос не в своё дело! — отрезал Джордж.
— А вы уже что-нибудь придумали по поводу Турнира Трёх Волшебников? — спросил Гарри. — Всё ещё собираетесь попытаться в нём участвовать?
— Я спросил МакГонагалл, как будут выбирать чемпионов, но она нам не сказала, — горько пожаловался Джордж, — она посоветовала мне заткнуться и сосредоточиться на преобразовании енота.
|
|
|
— Интересно, а что за испытания будут? — задумчиво сказал Рон. — Знаешь, Гарри, я уверен, что мы сможем их пройти. Мы уже проходили опасные испытания…
— Да, но не перед коллегией судей, — ответил Фред, — МакГонагалл сказала, что чемпионам присуждают определённое количество очков в зависимости от того, насколько хорошо они справились с заданием.
— А кто будет судить? — спросил Гарри.
— Директора принимающих участие школ всегда в списке судей, — вмешалась Гермиона, и все с удивлением взглянули на неё, — потому что во время турнира 1792 года всех троих защитников ранил, начавший громить всё вокруг себя, василиск, которого они должны были поймать.
Она заметила всеобщее внимание к своей особе и, как обычно, всем своим видом демонстрируя раздражение по поводу того, что, кроме неё, никто не позаботился заглянуть в книги, произнесла: — Об этом написано в книге "Хогвартс: История". Но, конечно, не всё, о чём написано в этой книге, нужно принимать за чистую монету. Точнее бы было назвать эту книгу «Подправленная история Хогвартса», или «Крайне односторонняя и выборочная история Хогвартса, которая замалчивает наиболее неприятные аспекты школы».
— О чём ты? — спросил Рон, но Гарри уже понял, что за этим последует.
— Домовые! — сверкая глазами, вскричала Гермиона, как и предполагал Гарри. — Ни разу, ни на одной из тысячи страниц в книге "Хогвартс: История" не упоминается о том, что мы все коллективно участвуем в угнетении сотен рабов!
Гарри покачал головой и занялся яичницей. Отсутствие энтузиазма со стороны Рона и его собственной, ни на каплю не уменьшили решимости Гермионы добиться справедливости для домашних эльфов.
Правда, оба они заплатили по два сикля за значки З.А.Д., но сделали это только для того, чтобы умиротворить её. Но было похоже, что они зря потратили свои сикли — Гермиона разошлась ещё пуще. Она постоянно приставала к ним, сначала, чтобы они носили свои значки, а потом, чтобы убеждали других их носить. Кроме того, она завела привычку каждый вечер обходить гостиную Гриффиндора, гремя своей жестянкой со взносами и, загнав в угол очередную жертву, трясти ею под самым носом несчастной.
|
|
|
— Ты, я надеюсь, понимаешь, что твою постель застилают, зажигают огонь в каминах, убирают классные комнаты и готовят тебе еду волшебные создания, которым за это ничего не платят, которые находятся в рабстве!? — с яростью повторяла она.
Некоторые, вроде Невилла, заплатили Гермионе только для того, чтобы отделаться от неё. Нашлось несколько человек, которых затронули речи Гермионы, но и они не хотели принять более активного участия в агитационной работе. А большинство просто насмехалось над её стараниями.
Теперь же Рон закатил глаза, устремив их в потолок, освещённый ярким, осенним солнцем, Фред вдруг страшно заинтересовался своим беконом (близнецы наотрез отказались купить значки З.А.Д.), но Джордж склонился к Гермионе.
— Послушай, Гермиона, ты когда-нибудь спускалась вниз в кухню?
— Естественно, никогда! — отрезала Гермиона. — Насколько я знаю, ученикам не разрешается…
— Ну, а мы спускались, — перебил её Джордж, указывая на Фреда, — тысячу раз, чтоб стибрить еду. И мы знакомы с ними. Они довольны своей жизнью! Они считают, что их работа — лучше всех работ на свете…
— И только потому, что они не получили образования и им прочистили мозги! — с жаром начала Гермиона, но ей не удалось закончить начатую мысль, так как у них над головами раздался шум крыльев, оповещающий прибытие совиной почты. Гарри взглянул вверх и увидел Хедвигу, парящую у него над головой. Гермиона тут же замолчала и уставилась на Хедвигу, которая спустилась вниз, примостилась на плече у Гарри, сложила крылья и устало протянула ему лапку.
Гарри снял с лапки записку Сириуса и угостил Хедвигу шкуркой с бекона, которую она милостиво приняла и с удовольствием съела. Удостоверившись, что Фред и Джордж с головой погружены в обсуждение турнира, Гарри громким шёпотом прочитал Рону и Гермионе письмо Сириуса.
«Так я тебе и поверил, Гарри!
Я уже прибыл и прекрасно спрятался. Непременно сообщай мне обо всём, что будет происходить в Хогвартсе. Но не посылай Хедвигу — каждый раз посылай другую сову. И не волнуйся обо мне. Позаботься о себе. И не забудь то, что я тебе говорил о твоём шраме.
Сириус»
— Зачем тебе менять сов? — тихо спросил Рон.
— Хедвига привлекает к себе внимание, — ответила Гермиона — она — слишком заметная. Полярная сова, которая всё время летает в одно и то же место… Здесь ведь не водятся полярные совы…
Гарри свернул в трубочку письмо и сунул себе в рукав. Он никак не мог определить, успокоило ли или взволновало его письмо Сириуса. Конечно, он очень обрадовался, что Сириусу удалось вернуться назад незамеченным. И, без сомнения, мысль о том, что Сириус рядом, ободряла его — по крайней мере, ему не надо будет так долго ждать ответа на свои послания.
|
|
|
— Спасибо, Хедвига, — сказал он, поглаживая её. В ответ она сонно ухнула, окунула клюв в кубок с апельсиновым соком и полетела в Совятню на заслуженный отдых.
В тот день в замке царила атмосфера радостного ожидания. На уроках никто особенно не слушал, все с нетерпением ожидали прибытия делегаций Бобатона и Дурмштранга. Даже зельеварение было сегодня легче переносить, чем обычно, так как оно было на полчаса короче. Когда наконец прозвенел звонок Гарри, Рон и Гермиона побежали вверх к Гриффиндорской башне, избавились от своих сумок и учебников, надели плащи и заспешили назад.
В вестибюле Главы Домов уже строили в ряд своих подопечных.
— Уизли, поправьте шляпу, — сердито сказала Рону профессор МакГонагалл, — мисс Патил, вытащите эту идиотскую штуку из волос.
Парвати бросила на неё сердитый взгляд и вытащила из косы большую декоративную бабочку.
— За мной, будьте любезны, — сказала профессор МакГонагалл, — впереди — первогодки. И не толкаться…
Они спустились по лестнице и вышли на лужайку перед замком. Вечер был прохладным, небо — безоблачным. На них спускались сумерки и светлая прозрачная луна уже сияла над Запретным лесом. Гарри, стоящий между Роном и Гермионой в четвёртом ряду, отметил, что Деннис Криви в ряду первогодок дрожит от нетерпения.
— Почти шесть, — заметил Рон, поглядывая на часы и снова переводя глаза на дорогу, ведущую к входным воротам, — как вы думаете, они приедут на поезде?
— Сомневаюсь, — ответила Гермиона.
— А как же? На мётлах? — предположил Гарри, вглядываясь в звёздное небо.
— Не думаю… из такой дали…
— Портключом? — предложил Рон, — либо аппарируют… Может там, откуда они приезжают, детям до семнадцати разрешается аппарировать?
— Сколько раз я тебе говорила, что на территорию Хогвартса аппарировать нельзя? — раздражённо сказала Гермиона.
Они рыскали глазами по темнеющим газонам, но не отметили там никакого движения. Вокруг было тихо, спокойно и совершенно обычно. Гарри потихоньку начал замерзать. — Скорее бы уж они приехали! — думал он. — Может, они готовят какое-нибудь сенсационное прибытие? — Он вспомнил слова мистера Уизли на Кубке мира по квиддитчу: — Как всегда! Все рисуются друг перед другом, когда собираются вместе…
Но тут Дамблдор, который стоял в последнем ряду вместе с остальными преподавателями, заговорил:
— Ага! Если я не ошибаюсь, приближается делегация Бобатона!
— Где? — хором вскричало несколько учеников, вглядывающихся в темноту.
— Вон! — закричал шестикурсник, указывая рукой на небо над лесом.
Что-то огромное, гораздо большее по размеру, чем метла, даже больше, чем сотня мётел неслось по тёмно-синему небу по направлению к замку. Чем ближе к ним оно придвигалось, тем яснее становилось, что оно было просто огромным.
— Дракон! — взвизгнула одна из первогодок, потеряв голову.
— Вот глупости! Это — летающая лошадь! — перебил её Деннис Криви.
Догадка Денниса была ближе к истине. Когда гигантская, чёрная тень пролетела над Запретным лесом, слегка задевая верхушки деревьев, и попала в полосу света, льющегося из окон замка, они увидели, что навстречу им плывёт огромный светло-голубой экипаж, размером с большой дом, запряженный лошадьми. Крылатые лошади, все — отборные паломино, каждая размером со слона, тащили карету по воздуху.
Ученики, стоящие в первых трёх рядах отшатнулись назад от несущейся навстречу к ним кареты, которая, на огромной скорости начала спускаться вниз. С могучим ударом, который заставил Невилла отскочить назад прямо на ногу пятикурсницы из Слизерина, копыта коней, размером с обеденные тарелки, ударились о землю. Сама же карета, подскакивая на широких колёсах, приземлилась секундой позже. Золотистые лошади вертели огромными головами и закатывали большие, горящие огнём, красные глаза.
Гарри успел разглядеть на дверце кареты герб (две скрещенные золотые волшебные палочки, каждая из которой испускала по три золотистые звёздочки). Дверца распахнулась.
Из коляски выпрыгнул мальчик в светло-голубых одеждах, согнулся, повозился с чем-то на полу коляски и вытащил оттуда золотую лесенку. Затем он быстро отскочил в сторону, склонив голову. Из коляски появилась начищенная до блеска чёрная туфля на высоком каблуке, размером в детские санки. За туфлей тут же последовала нога и её хозяйка неимоверных габаритов. Сразу же стали понятны размеры кареты и запряжённых в неё лошадей. Раздалось несколько приглушённых возгласов.
Гарри за всю свою жизнь встречал только одного человека, величиной с эту женщину. Этим человеком был Хагрид. Без сомнения, Хагрид не отличался размерами от этой женщины даже на пару дюймов. Но почему-то, может потому, что он уже привык к Хагриду, эта женщина (которая уже спустилась с лестницы и разглядывала толпу учеников, которые в свою очередь глазели на неё широко раскрытыми глазами) казалась ему как-то неестественно огромной. Когда она вступила в полосу света, льющегося из вестибюля, их взорам представилось красивое лицо со смуглой кожей, огромные, чёрные, ясные глаза и крючковатый нос. Её блестящие волосы были затянуты в узел у шеи. Она была одета с головы до ног в чёрный атлас, её шея и толстые пальцы были унизаны многочисленными великолепными опалами.
Дамблдор начал аплодировать, а за ним и вся школа. Многие становились на цыпочки, чтобы получше разглядеть эту женщину.
Её лицо расплылось в любезную улыбку, и она пошла навстречу Дамблдору, протягивая ему руку с поблёскивающими на ней камнями. Дамблдору, несмотря на его высокий рост, почти не пришлось согнуться, чтобы приложиться к этой руке.
— Моя дорогая мадам Максим! — проговорил он. — Добро пожаловать в Хогвартс!
— Дамбли-дорр! — грудным голосом произнесла мадам Максим. — Я надеюсь, што вы поживаете орошо?
— Прекрасно! Чудесно! Благодарю вас! — ответил Дамблдор.
— Мои ученики, — прогремела мадам Максим, небрежно махнув огромной рукой за своей спиной.
Гарри, внимание которого целиком и полностью сосредоточилось исключительно на мадам Максим, перевёл глаза на группу подростков — всего около дюжины, которые вылезли из коляски и выстроились за спиной мадам Максим. Их била дрожь — и неудивительно. Их мантии, казалось, были сшиты из тончайшего шёлка, и ни один из них не накинул плаща. Некоторые намотали на головы шарфы и шали. Из-за спины мадам Максим они глазели на Хогвартс с лёгким страхом в глазах.
— А Карркарров уже пррибыл? — поинтересовалась мадам Максим.
— Мы ждём его с минуты на минуту, — ответил Дамблдор. — Вы бы хотели остаться с нами на улице, чтобы поприветствовать его или предпочитаете войти в замок и согреться?
— Я думаю, мы пойдём согрреться, — ответила мадам Максим, — но мои лошади…
— Наш преподаватель по Уходу за Волшебными Животными сочтёт за честь позаботиться о ваших жеребцах, — ответил Дамблдор, — как только он вернётся, после того, как уладит небольшую неурядицу, которая произошла с одними из его… гм… подопечных…
— Крутоны! — ухмыляясь, пробормотал Рон на ухо Гарри.
— Мои жеребцы требуют… а-а-а… ороши мускулов… — заметила мадам Максим с таким видом, как будто она сильно сомневалась, что какой-то Хогвартский преподаватель по Уходу за Волшебными Животными сможет справиться с такой сложной задачей, — они ошень сильны…
— Я уверяю вас, мадам, что Хагрид прекрасно справится с этой задачей, — улыбнулся Дамблдор.
— Ошень орошо, — сказала мадам Максим, слегка поклонившись, — будьте любезны, сообщите этому Агриду, что мои жеребцы пьют только одно-солодовый виски.
— Мы позаботимся об этом, мадам, — поклонился ей Дамблдор.
— За мной, — повелительно провозгласила мадам Максим, повернувшись к своей делегации. Толпа учеников Хогвартса расступилась, пропуская её и следующих за ней подростков к каменным ступеням.
— Как вы считаете, каких размеров будут кони Дурмштранга? — поинтересовался Шеймус Финниган у Гарри и Рона, перегнувшись через спины Лаванды и Парвати.
— Если они будут хоть чуть больше этих, даже Хагрид не сможет с ними справиться… — сказал Гарри, — то есть, если, конечно, на него не напали его любимые Крутоны. Интересно, что там произошло?
— Может, они сбежали… — с надеждой протянул Рон.
— Что ты! Что ты! — содрогнулась Гермиона, — ты представляешь, если эти твари будут свободно бродить по территории Хогвартса?!
Они стояли, слегка дрожа от холода, ожидая прибытия делегации Дурмштранга. Многие с надеждой поглядывало на небо. Наступила тишина, изредка прерываемая хрипением и цокотом копыт гигантских жеребцов мадам Максим. И вдруг…
— Вы слышите? — внезапно спросил Рон.
Гарри прислушался. Из темноты до них доносился странный и жуткий грохот, — приглушённое громыхание и звук свистящего воздуха — как будто по берегу реки в их направлении двигался огромный пылесос.
— Озеро! — закричал Ли Джордан, указывая в его направлении, — посмотрите на озеро!
С того места, где они стояли — на самой верхушке холма, им хорошо было видно чёрную и гладкую поверхность озера, по которой вдруг пошла рябь. Где-то под водой происходило что-то такое, что вызывало образование на доселе гладкой поверхности воды огромных пузырей. На мшистые берега с силой плескали волны, и вдруг, посреди озера образовался водоворот, как будто где-то там внизу кто-то вытащил из дна огромную затычку.
Что-то, похожее на продолговатую чёрную зияющую дыру, медленно поднималось вверх из середины водоворота… потом, показался такелаж…
— Мачта! — сообщил Гарри Рону с Гермионой.
Медленно и величаво из воды поднимался корабль, поблёскивая в лунном свете. Он каким-то невероятным образом напоминал скелет, как будто этот корабль когда-то затонул и долгое время пролежал на дне, пока не был поднят назад на поверхность. Тусклые, туманные огни, льющиеся из его иллюминаторов, напоминали глаза призрака. Наконец, с громким всплеском, корабль целиком поднялся на поверхность и поплыл к берегу, покачиваясь на мощных волнах. Через мгновение они услышали всплеск якоря, опускаемого в воду и грохот спускаемого трапа.
С корабля на землю сходили люди — их силуэты мелькали перед иллюминаторами. Все они, заметил Гарри, были сложены подстать Крэббу и Гойлу… но, когда они подошли поближе, вступив на поляну, освещённую светом из вестибюля, стало ясно, что они просто казались крупными, потому что носили плащи, сшитые из какого-то лохматого и запутанного меха. Но человек, ведущий их к замку, был одет в другие меха: такие же лоснящиеся и серебристые, как его волосы.
— Дамблдор! — сердечно вскричал он, шагая вверх по склону. — Как поживаешь, дорогой ты мой, как дела?
— Цветут и пахнут, спасибо, профессор Каркаров, — ответил Дамблдор.
У Каркарова был елейный, звучный голос. Когда он вступил в полосу света, льющегося из входных дверей, стало видно, что он высок и худощав, как Дамблдор, но его седые волосы были коротко острижены, а закрученная завитушкой козлиная бородка не смогла скрыть довольно безвольный подбородок. Он подошёл к Дамблдору и обеими руками пожал его руку.
— Добрый старый Хогвартс! — проговорил он, взглянув на замок и улыбнувшись, обнажая ряд пожелтевших зубов. Гарри заметил, что улыбался он только ртом, глаза же, нетронутые улыбкой, оставалось холодными и проницательными. — Как хорошо снова оказаться здесь! Как хорошо!.. Виктор, пошли внутрь, в тепло. Ты не возражаешь, Дамблдор? Виктор немного простудился…
Каркаров пригласительным жестом обратился к одному из своих учеников. Когда мальчик прошёл мимо него, Гарри заметил его сильный крючковатый нос и густые чёрные брови. И без толчка в бок, которым наградил его Рон, и без его возбуждённого шёпота, он узнал этот профиль.
— Гарри — это Крам!
Кубок Огня
— Вот это да! — говорил ошарашенный Рон, шагая в толпе Хогвартских учеников вверх по ступенькам следом за делегацией Дурмштранга. — Крам! Гарри, Виктор Крам!
— Я тебя умоляю! Рон, он всего лишь игрок в квиддитч! — одёрнула его Гермиона.
— Всего лишь игрок в квиддитч?! — не веря своим ушам повторил Рон. — Он же один из лучших ловцов мира! Я и не знал, что он ещё не закончил школу!
Проходя по вестибюлю обратно в Большой зал, они увидели Ли Джордана подпрыгивающего на месте в попытке получше рассмотреть затылок Крама. Несколько девочек с шестого курса лихорадочно шарили в карманах: — Только подумай! Ни одного пера! Думаешь, он согласится расписаться на моей шляпе губной помадой?
— Ну, уж это прямо совсем! — высокомерно фыркнула Гермиона, проходя мимо девочек, пытающихся вырвать друг у друга тюбик с помадой.
— Я тоже попрошу у него автограф, — засуетился Рон, — у тебя нигде не завалялось пера, а, Гарри?
— Не-а, все — наверху, в сумке, — отозвался Гарри.
Они уселись за стол Гриффиндора. Рон сел лицом к входной двери, не спуская глаз с Крама, который остановился у входа вместе с остальными учениками Дурмштранга, пытаясь, видимо, сообразить, за какой стол им полагается сесть. Делегация Бобатона расположилась за столом Рэйвенкло. Они разглядывали Большой зал с угрюмыми выражениями лиц. У троих вокруг голов всё ещё были повязаны шарфы.
— Уж не так уж и холодно! — раздражённо сказала Гермиона. — Почему они не взяли с собой плащи?
— Сюда! Иди сюда! — жарко шептал Рон. — Иди сюда! Да, сдвинься же с места, Гермиона, освободи место!
— Чего?
— Уже ничего! — с горечью отозвался Рон.
Виктор Крам и его товарищи уселись за стол Слизерина. Лица Крэбба, Гойла и Малфоя расплылись в самодовольных улыбках. Под завистливыми взглядами Гарри и Рона, Малфой наклонился к Краму и что-то ему сказал.
— Ну да, конечно, примазывайся к нему, Малфой! — язвительно проговорил Рон. — Не сомневаюсь, что Крам видит тебя насквозь… он, небось, привык, что к нему всё время подлизываются… А как вы думаете, где они будут спать? Мы можем ему предложить место в нашей комнате, Гарри… Я бы уступил ему свою кровать — я смогу покемарить и на раскладушке…
Гермиона фыркнула.
— Похоже, что они в более хорошем настроении, чем Бобатонцы, — заметил Гарри.
Ученики Дурмштранга сняли с себя тяжёлые шубы и с интересом глядели на звёздный потолок. Некоторые с любопытством разглядывали золотые тарелки и кубки, которые явно произвели на них впечатление.
А между тем смотритель Аргус Филч ставил дополнительные стулья за стол преподавателей. В честь важного торжества он был наряжен в старый и поношенный фрак. К удивлению Гарри он поставил четыре дополнительных стула — два по правую и два по левую руку Дамблдора.
— Но ведь взрослых-то приехало двое, — удивился Гарри. — Зачем же Филч ставит четыре стула? Кто-нибудь ещё приедет?
— А? — рассеянно переспросил Рон. Он всё ещё был не в силах оторвать глаз от Крама.
Когда все ученики, наконец, расселись, в комнату вошли преподаватели и направились к своему столу. Шествие заключали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев свою директрису, Бобатонцы вскочили на ноги. В толпе учеников Хогвартса раздалось несколько разрозненных смешков. Но Бобатонцы не смутились и остались стоять, пока мадам Максим не уселась по левую руку от Дамблдора. Дамблдор же продолжал стоять. В зале наступила тишина.
— Добрый вечер, дамы, господа, призраки, и в особенности, гости, — провозгласил Дамблдор, одаряя лучистой улыбкой иностранные делегации, — с превеликим удовольствием я приветствую вас у нас в Хогвартсе. Я надеюсь и верю, что вам будет здесь удобно и приятно.
Одна из Бобатонских девочек, крепко держась за шарф, обвязанный вокруг головы, насмешливо фыркнула.
— Тебя здесь никто не держит! — тихонько ощетинилась Гермиона.
— Официальное открытие турнира состоится по окончанию пира, — продолжал Дамблдор, — а теперь угощайтесь: ешьте, пейте и чувствуйте себя, как дома!
Закончив свою приветственную речь, Дамблдор уселся: Каркаров тут же нагнулся к нему и завязал оживлённый разговор.
Стоящая на столе посуда, как обычно, наполнилась едой. Домовые на кухне, очевидно, трудились не покладая рук — перед ними стояли всевозможные блюда, из которых несколько были явно иностранной кухни.
— А это что такое? — спросил Рон, указывая на чашу, наполненную чем-то вроде рагу из устриц, креветок, крабов и моллюсков, которое стояло рядом с пудингом, начинённым говядиной и почками.
— Буйябес, — ответила Гермиона.
— Будь здорова! — отозвался Рон.
— Это — блюдо французской кухни, — продолжала Гермиона, — я ела его, когда отдыхала во Франции в позапрошлом году. Очень вкусно.
— Я тебе верю на слово, — ответил Рон, накладывая себе на тарелку чёрный пудинг.
Казалось, что Большой зал был битком набит людьми, хотя в нём сидело не более двадцати лишних человек, возможно, из-за того, что форма гостей яркими красками выделялась на фоне чёрной формы Хогвартса. Шубы делегации Дурмштранга скрывали одежды яркого, кроваво-красного цвета.
Минут через двадцать после начала пира, в дверь позади стола преподавателей боком проскользнул Хагрид. Он тихонько уселся на своё место в конце стола и помахал Гарри, Рону и Гермионе замотанной бинтами рукой.
— Крутоны — живы-здоровы? — поинтересовался Гарри.
— Ещё как! — радостно сообщил ему Хагрид.
— Кто бы сомневался, — тихо проговорил Рон, — похоже, они наконец-то нашли пищу, которая им по душе — пальцы Хагрида!
Но тут за их спинами раздался голос: — Извините, пожалуйста, ви собираетесь есть ваш буйябес?
Позади них стояла девушка из Бобатона — та, которая перебила своим смешком речь Дамблдора. Она наконец-то сняла с головы шарф. Длинные, серебристо-белые локоны ниспадали до самой её талии. У неё были огромные синие глаза и очень белые ровные зубы.
Лицо Рона приобрело багровый оттенок. Он уставился на неё, открыв рот, попытался что-то сказать, но, вместо слов из него вылетело несколько булькающих звуков.
— Можешь его взять, — сказал Гарри и подтолкнул блюдо в её направлении.
— Ви уже поели?
— Да, — еле переводя дыхание, сказал Рон, — да, было ужасно вкусно!
Девушка подняла блюдо и понесла его к столу Рэйвенкло. Рон всё ещё никак не мог отвести от неё глаз, как будто он никогда до этого не видел представителей женского пола. Гарри расхохотался. Звук его смеха привёл Рона в чувство.
— Она — Виила! — сказал Рон хриплым голосом.
— С чего ты взял, — ехидно проговорила Гермиона, — кроме тебя никто не пялится на неё, как идиот!
Но она была не совсем права. Пока девушка шла до своего стола, на неё со всех концов зала заглядывались мальчишки — многие, казалось, онемев, как и Рон.
— Я тебе говорю, это не просто девчонка, — сказал Рон, нагибаясь в сторону, чтобы не терять её из виду, — в Хогвартсе таких нет!
— В Хогвартсе тоже есть, — рассеянно ответил Гарри… Недалеко от девушки с серебряными волосами сидела Чо.
|
|
|
