Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава III. Взаимодействие православия и культуры.




 

Взаимоотношения культуры (и в широком, и в узком — понимаемом лишь как художественное творчество — смысле) и религии, в частности, христианства, всегда были сложными и противоречивыми. Если говорить о культуре в целом (включающей в себя и производство, и производственные отношения, и экономику, и политику, и религию, и религиозные воззрения), то она склонна относиться к религии несколько свысока — как к своей части. Но религия — как источник творческой силы, как духовно-нравственный фактор — это то, что питает культуру, и без этого источника культура существовать не может. Вот тут противоречие и возникает, и оно постоянно существовало.

Христианская вера сформировала картину мира древнерус­ского человека. В центре ее находились представления об от­ношениях Бога и человека. В русскую культуру органично во­шло представление о любви как о силе, доминирующей в жиз­ни людей и в их отношениях с Богом и между собою. Важней­шая для христианской веры идея личного спасения ориентиро­вала человека на самосовершенствование и способствовала развитию индивидуальной творческой деятельности. Человек имеет несколько «оболочек»; внешнюю, т.е. тело, и внутрен­ние, как бы вложенные одна в другую — Душу, Дух. Духовный центр человека — образ Божий. Развитие, совершенствование человека мыслилось как переход от внешних оболочек к внут­ренним — до того предела, пока внешние оболочки не сдела­ются совершенно прозрачными и не проявится во всей полноте и ясности содержащийся в человеке образ Божий.

Христианская картина мира определяла не только отноше­ния Бога, Человека и его Души, но и положение человека в мире природы и в истории. Языческое сознание космогонично и циклично. Христианское же сознание обладает историзмом. Время для язычника движется по кругу, определяемому сменой времен года. Коляда, Овсень, Масленица, Кострома и другие мифологические персонажи каждый год приходили в мир лю­дей и покидали его, чтобы вернуться в следующем году Хри­стианин живет в системе разомкнутых временных координат, ощущая свою связь с всемирной историей и с будущим; само же время рассматривается им как спираль. Любое историческое и даже частное событие может иметь аналогию в прошлом. Христианское богослужение всегда включает в себя воспомина­ние о событиях Священной истории. Переход от космогонического к историческому мировосприятию, произошёл с русскими людьми на рубеже IX—Х вв.

Сегодня, как и в любую эпоху, культура многообразна. Одно в ней ведет к высшим целям жизни, другое обволакивает сердце сном мечтательного обмана, а третье прямо утверждает бессмысленность и бесцельность бытия, сводит человека к говорящему животному, водимому своими телесно-душевными инстинктами, как корова — травой. В каждую эпоху, в каждом народе пропорция между этими образами культуры своя. И наш ХХI век вряд ли может здесь порадовать христианина. Он — завершение (или продолжение?) долгого обезбоживанья мира, процесса, начавшегося незапамятно давно, для христианина — в момент грехопадения Адама, и синусоидально нарастающего от века к веку. [10, с.301].

Иван Грозный или Богдан Хмельницкий совершали ужасные злодеяния, но периоды злодейства перемежались у них с глубоким раскаянием и страхом Божиим за содеянное. И в ХVI и в XVII веке человек грешил и падал не менее тяжко, чем в ХХ, но он еще сознавал, что это — грех и падение, страшился наказания и ужасался разверзающейся в нем бездне зла. Он еще видел в своих жертвах бесценный образ Божий и потому велел вписывать имена казненных в синодик для вечного поминовения.

В XVIII и XIX веках живая вера все больше оттесняется на периферию общественного интереса. Она превращается во многом или в идеологию или в набор магических суеверий, уходит из сердца общества, обнажая в душах животную душевно-телесную природу, ничем не облагороженную, не преображенную. Глеб Успенский в конце прошлого века давал такую характеристику великорусской деревне: “Нет! Не о человеческом достоинстве говорят воспоминания... Все несчастны, бешены, злы, подлы, измучены, все виноваты, все придавлены”*. А город, а “ высшее общество”? Атеизм и социализм, атеизм с безусловностью предполагающий, стали буквально религией нашего образованного сословия где-то с эпохи Великих реформ. Революции 1905 и 1917—1922 годов борьбу с Законом Божиим и с Самой Святыней из области мысли и слова перевели в область дела. Историку, да и не только историку, известно, к какому душераздирающему кошмару привело забвение образа Божьего и в себе и в других в нашей стране в ХХ веке. Явление это было не только российским, оно имело мировой масштаб, но в нашей стране проявилось оно с исключительной силой. Раскультуривание, одичание человека, созданного тысячелетиями дохристианской и христианской цивилизации, в уходящем столетии в России очень значительно, и нам надо предпринять титанические усилия, чтобы возродиться не то что к какой-то совершенной, но просто к нормальной жизни. И для такого возрождения культура не менее обязательна, чем совершенная сельскохозяйственная технология (то есть культура животноводства и земледелия) для восстановления плодородия почв и племенных характеристик скота.

Если современная культура служит великому делу припоминания человеком своей изначальной божественности и божественной же цели своего существования, она — созидательна. Это — христианская культура. Человек, взращиваемый этой культурой, высоко несет голову, сердце его мужественно и твердо, воля не двоится. Он знает, что его жизнь — не результат игры слепой судьбы, что она началась задолго до земного зачатия в предвечном божественном замысле, что в его личном существовании есть свой особый смысл, своя суть и что перед ним открыта вечность, не пресекаемая смертью. [10, с.306].

Если же культура, напротив, напоминает человеку только о том, что он говорящее животное, и лжет, замалчивая в своих героях голос совести и порыв к вечности, мысли о Боге и жгучее раскаяние и стыд за дурные дела и слова, — то такая культура не есть культура христианская, и даже не культура вовсе, ибо она не взращивает, но убивает человека, делает его безликим сгустком психо-соматических рефлексов. Существо, сформированное такой анти-культурой, слабо, расколото, постоянно угнетаемо страхом, тоской, ощущением бессмысленности жизни.

Не стоит давать оценку направлению, главенствующему в сегодняшней нашей культуре. Его обычно именуют “постмодерном”, поскольку даже не могут изобрести имени, релевантного этому явлению.

В европейской, в том числе и в русской, литературе XIX века принято было говорить о духовных исканиях героев, о столкновении нравственного императива и чувства. Помните — “Но я другому отдана / Я буду век ему верна”? О поисках Бога и абсолютного смысла собственного бытия. Может быть, самые сильные страницы “Анны Карениной” — это описание тех чувств, которые заставляют мужа Анны подле одра умирающей жены пожать руку любовника. Даже эротическая проза Бунина в наиболее сильных и глубоких вещах (“Натали”, “Чистый понедельник”, “Генрих”) имеет пределом образы брака и смерти — любовное заключено в них в рамку вечного.

И, напротив, интимные половые отношения, гигиенические процедуры или отправление естественных надобностей практически всегда остаются за пределами повествования или изображения. Эта животная часть человека имеется у каждого, и говорить о ней и неинтересно и безнравственно по той простой причине, что это — безличное, нечеловеческое. Описывая первую близость Вронского и Анны, Толстой вовсе не коснулся того, что ныне принято именовать “сексом”, и при этом прекрасно передал человеческие порывы и чувства, владевшие любовниками. Все особое, личное сказано. Прочее — как у всех, и о нем столь же неинтересно писать, как и о том, как пользовалась Наташа Ростова ночной вазой.

Удивительным образом в культуре постмодерна координаты совершенно изменены. Если в современном романе и говорится о поисках высшего смысла жизни, о Боге, то, как бы со стороны и с усмешкой всезнающего циника. А, в сущности, знающего что? Религиозная вертикаль, в ее самоценном значении, практически отсутствует. Об этом говорить столь же не принято сейчас, как полторы сотни лет назад не принято было говорить, как люди ходят в нужник. С полнотой интереса, если уж брать духовную сферу, говорят о разных “штучках” шаманизма, колдовства, магии, о “поэзии заговоров и заклинаний”, то есть о таком “духовном”, которое обращено не к Богу, а к земле. На этом, как то и делает Кастанеда, можно лепить целые романы. На это модно намекать: хотите — верьте, хотите — думайте, что совпадение.

Весь же интерес писателя направлен или на создание картин безличного и нечеловеческого в человеческой жизни (секс, поглощение пищи, хождение по нужде и тому подобное) или на описание потока сознания, не ведущего диалог с Богом и совестью, но лепечущего самому себе какую-то невнятицу.

Полторы сотни лет назад Ницше объявил смерть Бога. Ясно, что Бог, вневременной и сверхсущностный, пребывает по ту сторону смерти и не о Его смерти говорил германский пророк, но о смерти Бога в нас. И опять же, не об объективной смерти образа Божьего в человеке, ибо этот образ неуничтожим, так как божествен, но о забвении, о волевом изгнании переживания Бога в себе. Мы пожелали забыть о своей предвечной природе и о своем великом призвании к обожению. Мы предпочли раствориться в животном мире, стать говорящим тростником. Мы захотели убить Бога в себе и убили Его. И оба великих чуда, поражавших Канта, — звездное небо над головой и нравственный закон в сердце, — они теперь не для нас. Звездное небо в нашей культуре — лишь поле звездных войн, а сердце — исключительно объект внимания кардиолога [1,с.54].

Аскетике, науке о духовном выращивании человека к Богу, хорошо известно, что, начинаясь в области мысли, артикулируясь в слове, поступок в конце концов завершается действием. Это правило одинаково справедливо и для пути вверх, к Небу и нравственному императиву, и вниз. Культура фиксирует слова. Современная культура убила Бога в своей сфере, в сфере слова и живописного образа. Но культура растит человека. И человек, взращенный такой культурой, непременно перенесет в мир действия свою обезбоженную сущность. И к самому себе и к другому он отнесется не как к сокровищу, превосходящему весь мир, а как к предмету, как к вещи, как к средству. Ужасы ХХ столетия, войны, лагеря, геноциды, невероятные глумления физические и духовные над человеком, пьянство, разбой, наркомания — все это оплотнение тех слов, которые произносят мастера культуры. И эти дела — не суд ли над культурой уходящего века?

 


Заключение

 

По окончанию работы, автор пришел к следующим выводам.

К настоящему времени в мире насчитывается 160 млн. последователей этого течения христианства. К началу 1996 г. в России действовало 7195объединений юрисдикции Московской патриархии и 164 старообрядческих объединения. [17, с. 48]. Основу православного вероучения составляет Никео-Цареградскийсимвол веры - изложение главных христианских догматов, безусловное признание которых является обязательным для каждого православного христианина. Он был утвержден Никейским (325 г.) и Константинопольским (381г.) Вселенскими церковными соборами. Священные книги. Главной священной книгой православных христиан, как и всех христиан мира, является Библия, традиционно именуемая в России Священным писанием. Она разделяется на Ветхий завет - древнееврейские тексты, рассматриваемые как богодухновенное изложение предыстории появления Христа, и Новый завет - собственно христианские священные книги, содержащие жизнеописание Христа и излагающее суть христианского вероучения. Ветхий завет состоит из 50 книг. Новый завет - из 27. Исторический язык Ветхого завета - древнееврейский, Нового завета - эллинистический греческий. Христианство восприняло "формы" языческой религии, поскольку "весь замысел христианства в том и состоит, чтобы все "формы" в этом мире не заменить новыми, а наполнить новым и истинным содержанием... Крещение водою, религиозная трапеза, помазание маслом - все эти основоположные религиозные акты церковь не выдумала, все они уже имелись в религиозном обиходе человечества. Христианская вера сформировала картину мира древнерусского человека. В центре ее находились представления об отношениях Бога и человека. В русскую культуру органично вошло представление о любви как о силе, доминирующей в жизни людей и в их отношениях с Богом и между собою.

Влияние христианства на российскую культуру было чрезвычайно многосторонним. Заметим вклад православия в становление и развитие «грамотной» культуры, на формирование древнерусской литературы. Христианство не только стимулировало становление древнерусской письменности литературы. Выдающиеся деятели православия внесли огромный вклад в обогащение культуры этноса, расширение сфер художественного творчества. Русская жизнь, русский быт были тесно связаны и с искусством, и срелигией. Все это наполняло их высокой духовностью и целесообразностью, что проявлялось и в системе образования, и в семейных отношениях, и в проведении русских религиозных праздников. Ощущение — что «везде Христос» — было основой стабильности и миропорядка. Исчезновение его в сознании людей и искусстве неизбежно вело к негативным последствиям, как для общества, так и для культуры.

Ортодоксальная (православная) Церковь наиболее близка традициям раннего христианства. В ней, например, сохранен принцип автокефалии — самостоятельности национальных церквей. Всего их 15, особым влиянием пользуется Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Русская, Грузинская, Сербская, Болгарская автокефалии. Формальное первенство принадлежит Константинопольскому патриарху. Православные церкви признают каноническими решения лишь первых семи Вселенских Соборов. В трактовке догмата о Троице основное внимание уделяется Богу Отцу, и только от него признается схождение Святого Духа. Строжайше соблюдаются традиции семи таинств. Основными ритуалами культа являются молитва, крестное знамение, обнажение головы перед иконой, коленопреклонение, слушание поучений, участие в службе. В Православной Церкви ритуал довлеет над теологией. Великолепие и роскошь храма, праздничность литургии нацеливают на восприятие веры не столько разумом, сколько чувствами. Идея православной соборности предполагает единение мирян и духовенства, приверженность традиции и примат коллективного начала. Основной праздник православия — Пасха. Десятилетия «атеистического» развития русской советской культуры, естественно, не могли пройти для общества даром. Исчезли создававшиеся столетиями связи между православной религией и искусством, невозвратно разрушился быт, практически исчезли традиции народных религиозных праздников. Следствием утраты национальных религиозных традиций можно считать и происходившую в 90-х гг. XX в. бурную американизацию русской культуры (культура как бы потеряла иммунитет), а. в какой-то мере и усиление аморальности. Проникновение чужеродных верований вряд ли восполнит дестабилизирующие начала, которые со времен Крещения Руси определяли развитие национальной культуры. Восстановление традиционных и естественных для русской культуры связей между бытовой культурой, искусством и религией — процесс, от которого во многом зависит будущее нации. Но для этого необходимы длительные и напряженные усилия.

 

 


Список используемой литературы

 

1. Балакина Т.И. Мировая художественная культура. Россия IX - нач. XX века. -М., 2000.

2. Георгиева Т.С. Христианство и русская культура. - М., 2001.

3. Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.С. История русской культуры. - М., 1990.

4. Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. - М., 1994.

5. История философии: Запад - Россия - Восток. Книга третья: философия XIX -XX веков. - М., 1999.

6. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. - М., 1994.

7. Аверинцев С.С. Крещение Руси и путь русской культуры. М.:Наука,1990.c.90

8. Аверкий. Что такое православие//Москва. 1996. №3. С. 11-13.

9. Алов А. А. Мировые религии. М.:Приоритет, 1998. C. 234

10. Бессонов М. Н. Православие в наши дни. М.:Политическая литература,1990. C. 301

11. Бесякова М. Н. Христианский культ. СПб.: Невский клуб, 1994. C. 70

12. Давыдова Н.В. Евангелие и древнерусская литература. М.:Просвещение,1992. C. 119

13. Златоструй Л. К. Древняя Русь. Х—XIII вв. М.: Наука, 1992. C.184

14. Иванова С.Ф. Введение в храм Слова. М.: Детская литература, 1994. С. 190.

15. Концевич И.М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси.М.:Политическая литература, 1993. C. 210

16. Лихачев Д.С. Земля родная. М.: Просвещение, 1983. C. 180

17. Малягин В. К. Православие и Россия//Юность.1994.№3. С. 48-49.

18. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М.:Терра, 2000. c.240

19. Шмелев И. С. Лето Господне. М.:Наука, 1989. C. 70

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...