Первоочередные меры по оздоровлению общества

Воспитание человека — это многолетний процесс, в котором изначально предопределяющую и определяющую роль играет семья. Главная функция семьи в жизни общества как процесса смены поколений — рождение и воспитание людей. Всё остальное в жизни семьи — вторично по отношению к этому.

Поэтому воспитание должно быть подчинено определённой целесообразности, которая должна осознаваться взрослыми членами семьи. В частности, бескризисное развитие общества требует, чтобы новые поколения вступали во взрослую жизнь, свободными от тех нравственно-этических пороков, от тех мировоззренческих ошибок, заблуждений и неадекватного миропонимания[117], которые были свойственны прежним поколениям.

Фактически (исторически реально) требования многих людей (персонально) и семей к поддержке их со стороны государства и других общественных институтов выражаются в широко известном афоризме: «Не учите меня жить — лучше помогите материально».

Если государство подчиняется этому (по существу ультимативно-террористи­ческо­му) требованию, то система социальной защиты личности и семьи обращается в свою противоположность — систему взращивания массовых паразитизма, беззаботности и безответственности.

Это касается как адресной поддержки семей, так и общих гарантий со стороны государства по отношению ко всем своим гражданам и легально проживающим иностранцам[118].

Поэтому общие гарантии со стороны государства, а тем более — адресная помощь, для того, чтобы быть общественно безопасными и полезными, должны выражать принцип: «Прежде всего, учим жить, а потом — в зависимости от восприимчивости к обучению — помогаем материально (предоставлением бесплатных услуг и продукции либо оплачивая ваши счета)».

Но чтобы этот принцип работал, необходимо:

· видеть реальные проблемы общества, людей и семей;

· называть их своими, а не иносказательными именами (и уж тем более не делать вид, что этих проблем нет в жизни или что затрагивать их — «неприлично»: в социологии не может быть «неприличных» тем и вопросов, поскольку после гласного (или по умолчанию) признания каких-то тем «не­при­ли­ч­ными», запретными или «не существующими», социология перестаёт быть наукой, а исключённые из её рассмотрения проблемы способны взять общество за горло и задушить его);

· знать, как эти проблемы возникают, как они могут быть преодолены или сведены к социально не значимому (в смысле безопасности для будущих поколений) уровню их проявлений;

· уметь учить столкнувшихся с проблемами людей выявлять и преодолевать проблемы;

· уметь оказывать помощь людям в выявлении и преодолении проблем;

· не брезговать и массовыми репрессиями (в случае если уровень проявлений проблем признаётся государством общественно недопустимым, т.е. опасным для будущего общества) в отношении тех, кто предпочитает не освобождаться от проблем, а эксплуатировать статус «жертвы проблемы» или продолжает быть проблемой для окружающих.

 

Это касается, прежде всего, «бомжей», алкоголиков, наркоманов, преступников-рецидивистов — состоявшихся и потенциальных — всех тех, для кого разнородная антиобщественная деятельность — норма жизни и источник доходов. Также это касается и «генераторов проблем»: и среди них, — прежде всего, — заправил пивного, вино-водо­ч­но­го и табачного бизнеса, их прихлебателей в СМИ, в социологической науке и в органах государственной власти: они мешают жить нам всем, а жертвами их бизнеса и некоммерческой дея­тель­ности становятся дети и внуки ныне активных поколений [119].

Все эти категории лиц, хотя и являются греховным порождением всего общества и его государства, но всё же терпимость по отношению к ним не может быть беспредельной: во-первых, будущие поколения не должны повторить их судьбы и для этого они должны быть защищены от их пагубного растлевающего влияния (это подразумевает, прежде всего, необходимость защиты от растлевающего влияния журналистики, искусств и социологии); во-вторых, жизнь людей в настоящем должна быть защищена от системообразующего агрессивного паразитизма и безответственности названных категорий общественно проблемных лиц.

 

Иными словами, «миловать злых — значит притеснять добрых» (Саади), поэтому социально ориентированное государство не в праве миловать злых в ущерб добрым, хотя именно на этом настаивают многие “правозащитники” — индивидуалисты-мора­ли­за­то­ры: они готовы принести всё общество в жертву личности, реально или мнимо ущемлённой в возможностях приносить зло другим людям, однако не желая при этом самим посвятить свою жизнь работе в разного рода реабилитационных центрах (исправительно-трудовых учреждениях) для названных категорий общественно проблемных лиц и принять на себя какую бы то ни было ответственность за последующее поведение тех, кто прошёл реабилитацию под их началом и опёкой.

По существу это означает, что такого рода “правозащитники” — циники и лицемеры.

Цель «репрессий» — не месть, не стремление посеять страх в обществе в целом или в тех или иных социальных группах, не втоптать человеческое достоинство репрессируемых в «лагерную пыль» или унизить их как-то иначе, а в том, чтобы:

· во-первых, без помех с их стороны за время их изоляции от общества произвести в обществе общекультурные изменения такого характера, что по возвращении в общество репрессируемых прежнему их — общественно неприемлемому — образу жизни не будет места;

· во-вторых, провестис репрессируемыми такую работу, в процессе которой они за время изоляции от общества изменились бы нравственно-психологически, освоили бы знания и общекультурные навыки, позволяющие им беспроблемно войти в жизнь изменившегося в их отсутствие общества.

К такого рода «репрессиям» нынешнее государство и общество не готовы в силу того, что государственность не определилась в понимании справедливости: в таком понимании, в котором государственность была бы поддержана в повседневности большинством общества, и прежде всего, — теми кто живёт на одну честно зарабатываемую зарплату (тем более, если её размер не превосходит среднестатистической).

Если государственность не определилась в том, что справедливо, а что нет, и подавляющее большинство тех, кто живёт на одну зарплату (тем более, если её размер не превосходит среднестатистической), не поддерживает государственность в её декларациях справедливости, подтверждаемых реальной политикой в местном, региональном и общегосударственных масштабах, то в репрессиях, которые становятся средством сохранения власти кланов правящей в государстве мафии, начинает выражаться сама государственная антинародная политика как таковая.

 

Если же государственность определилась в понимании справедливости и поддержка общества есть, то «репрессии» как таковые не могут быть ни целью, ни главным содержанием политики, которому должно быть подчинено всё прочее, но репрессии могут быть в некоторых исторических обстоятельствах средством поддержки содержательно определённой политики развития культуры общества в процессе преодоления того или иного кризиса[120].

Политически конкретно всё сказанное в этом разделе в совокупности означает необходимость проведения государством осмысленной определённой стратегии в области развития культуры вообще и этики в особенности. И частью такого рода стратегии должна быть политика поддержки семьи и защиты от растления подрастающих поколений и молодёжи.

Главная проблема всей глобальной цивилизации и России, в частности, состоит в том, что исторически сложившаяся куль­тура не обеспечивает достижение человечного типа строя психики (в ранее определённом смысле) подавляющим большинством людей к началу их юности [121]. Однако эта проблема обладает своей внутренней структурной организацией, без понимания которой её разрешить невозможно.

Дело в том, что первые три из названных ранее типов строя психики, характерные для взрослых людей в господствующей ныне культуре, представляют собой следствие остановки индивида в естественном нравственно-психологическом личностном развитии на той или иной возрастной фазе. Действительно:

· поведение младенцев и малышей большей частью обусловлено врождёнными рефлексами и инстинктами — во взрослом состоянии это характерно для животного типа строя психики;

· в возрасте несколько постарше ребёнок начинает перенимать у взрослых нормы исторически сложившейся культуры, особо не задумываясь об их назначении и происхождении, — во взрослом состоянии это характерно для строя психики «зом­би», биоробота;

· потом пробуждаются разум и воля, ребёнок пробует себя в тех или иных видах творчества и не всегда сообразуется с нормами культуры взрослых, часто делая вызов культуре взрослых и переступая через её нормы в целях «самоутверждения», — во взрослом состоянии это характерно для демонического типа строя психики;

· и на дальнейшем этапе личностного развития подросток сталкивается с проблемой достижения лада в своих взаимоотношениях с другими людьми и Жизнью в целом — если эта проблема разрешается им жизненно состоятельно, то это эквивалентно выходу из демонизма и достижению четвёртого типа строя психики — человечного, в котором индивид и продолжает жить остальную часть своей взрослой жизни на основе веры Богу, стараясь осуществить свою жизненную миссию в русле Промысла.

 

В отличие от четырёх названных типов строя психики, тип строя психики «опущенный в противоестественность» представляет собой уклонение в личностном развитии в тупиковом направлении, которое происходит до того, как индивид достигает человечного типа строя психики.

Причинами такого рода уклонения человека от магистрального пути личностного развития являются:

 

· его собственные наследственные предпосылки — информация и алгоритмика поведения, свойственная родовому духу (коллективному биополю рода (клана), в котором родился человек), «загруженные» в родовой дух в результате деятельности предшествующих поколений[122];

· влияние социальной среды, которое в свою очередь, включает в себя четыре потока воздействия, не равнозначных по своему характеру:

Ø воздействие семьи;

Ø непосредственное общение с другими людьми и, в особенности, — со сверстниками в процессе подражания детей и подростков взрослым и в состязательности детей и подростков друг с другом;

Ø конкретное течение жизненных обстоятельств, формируемое во многом политикой государства, а равно отсутствием таковой в тех или иных областях жизни общества;

Ø культура общества и субкультуры социальных групп, в которых растёт ребёнок, а потом — подросток.

 

Причём последний фактор — культура общества и субкультуры социальных групп — является объемлющим по отношению к трём предыдущим в том смысле, что во-первых, политика государства является во многом выражением исторически сложившейся культуры и, во-вторых, с проявлениями культуры в повседневной жизни так или иначе сталкиваются все семьи и все члены семей индивидуально. Политика государства[123], в свою очередь, также является фактором, довлеющим над жизнью всех семей и всех их членов, поскольку она во многом формирует возможности проявления людьми инициативы и определяет успех и неуспех их деятельности в сложившихся обстоятельствах. Воздействие семьи и непосредственное общение с другими людьми — факторы равнозначные (в том смысле, что ни один из них не является объемлющим по отношению к другому), но по силе своего воздействия на личность ребёнка или подростка — разные, поскольку результаты этого воздействия определяются как характером семьи, так и характером окружения. Поэтому:

Порочная культура и политика государства — это те факторы, от воздействия которых эффективно защитить самих себя и детей в последующих поколениях (как своих, так и чужих — все дети Божии) может далеко не каждый человек и не каждая семья.

Соответственно порочные культура и политика государства объективно воспроизводят опущенный в противоестественность тип строя психики и в этом их свойстве выражается их объективная порочность [124].

Если государство — как один из главных действующих факторов управления делами общественной в целом значимости — признаёт вредоносность употребления дурманов людьми[125], то в основе государственной политики в области развития культуры в целом должна лежать пропаганда абсолютной трезвости по отношению ко всем дурманам как нормы жизни всякого человека. И под воздействием этой пропаганды люди должны оказываться уже в детсадовском возрасте. Этому же требованию должны быть также подчинены:

· программы предварительного образования в детских садах;

· образовательные программы в школе, начиная с младших классов;

· информационная политика СМИ, проводимая прежде всего через индустрию кино[126], телевидение и рекламу[127].

 

Соответственно, пропагандируя абсолютную трезвость, государство не имеет нравственно-этического права на то, чтобы в государственном секторе экономики были предприятия, ориентированные на производство дурманов в объёмах, бóльших, нежели это требуется медицине[128] и некоторым другим отраслям[129]. Не имеет оно нравственно-этичес­кого права и на долевое соучастие в частных предприятиях такого рода.

Производство таких традиционных, вошедших в культуру дурманов, как табак и алкогольные напитки, должно быть вытеснено в частный сектор экономики и должно подавляться в нём средствами государственной политики по мере вытеснения порочных традиций из общества. Налоговая политика и политика в отношении медицинского страхования должны быть таковы, чтобы вести здоровый образ жизни было существенно выгоднее, нежели поддерживать даже в весьма малой мере систематически или эпизодически порочные традиции одурманивания себя и окружающих.

Эти меры необходимы для того, чтобы дать подрастающим поколениям, и прежде всего, — детям из семей опущенных родителей, иные образцы поведения; вывести детей из-под влияния опущенных родителей, чтобы дети обрели понимание того, что их родители не правы, что сами они должны и могут жить иначе; что родители виноваты перед ними, но при этом лучшее, что дети могут сделать сами, — простить ошибки прошлых поколений и удер­жать себя от того, чтобы безвольно — «автоматически» — повторить те же самые ошибки по отношению к будущим поколениями.

В случае успешности такого рода политики государства в области развития культуры, образования и деятельности СМИ, даже те, у кого генетически запрограммировано возникновение физиологической зависимости от дурманов (прежде всего — от алкоголя) сохраняют возможность прожить долгую интересную жизнь[130] без одурманивания и деградации, с пользой для самих себя, окружающих, потомков, и состояться в качестве носителя человечного типа строя психики, что создаёт надёжнейшую нравственно-психологическую основу для дальнейшего личностного развития и творчества; и соответственно — для дальнейшего развития культуры и общества в целом.

Причём речь идёт именно о пропаганде абсолютной трезвости, а не о выработке культуры употребления дурманов «в меру» (культурного пития: по отношению к алкоголю). Дело в том, что если пропаганда абсолютной трезвости лежит в основе культуры, то те, кто придерживается абсолютной трезвости по отношению к дурманам (алкоголю, табаку, другим наркотикам), — те никогда не станут носителями опущенного в противоестественность типа строя психики.

А вот если речь вести о пропаганде употребления дурманов «в меру», то субъективно допускаемая мера частоты (повторяемости) и доз употребления дурманов у каждого опущенного — своя; а поскольку употребление дурманов для некоторой части опущенных (в силу особенностей их генетики) неизбежно влечёт за собой возникновение физиологической зависимости от них по причине стойкого извращения дурманами физиологии обмена веществ и физиологии биопóля, то опущенные этой категории будут непрестанно воспроизводиться в новых поколениях, продолжая быть постоянно действующим фактором (как это имеет место ныне) растления последующих поколений и угрозой для общества, живущего на основе техносферы.

Но вред обществу в целом и тем или иным людям персонально может наносить не только преступная в общепринятом смысле деятельность и получение доходов из неё, но и расходы, связанные с производством, покупкой и потреблением определённых видов продукции и услуг даже при нравственно-этической безупречности источников доходов как таковых[131]. При этом:

· какие-то виды продукции (товаров и услуг) могут быть вредоносны сами по себе как таковые[132];

· по отношению к каким-то другим видам продукции (товаров и услуг) вредоносным может быть их потребление, в количествах меньших либо больших, нежели некоторые биологически и общественно допустимые — безопасные — уровни[133];

· какие-то виды продукции (товаров и услуг) вредоносны, если их качество (стандарт которому они соответствуют либо не соответствуют) или качество организации и технологий, на основе которых они производятся и обслуживаются в период их жизненного цикла, неоправданно низко либо избыточно высоко[134].

 

Иными словами все потребности людей и всё производство и распределение, ориентированные на удовлетворение потребностей, могут быть отнесены к одному из двух классов:

· ПЕРВЫЙ: биологически допустимые демографически обусловленные потребности — соответствуют здоровому образу жизни в преемственности поколений населения и биоценозов в регионах, где протекает жизнь и деятельность людей и обществ. Они обусловлены биологией вида Человек разумный, половой и возрас­т­ной структурой населения, культурой (включая и обусловленность культуры природно-геогра­фическими условиями) и направленностью её развития[135].

Главные объективные качества спектра демографически обусловленных потребностей в каждую эпоху: первое — его ограниченность как по номенклатуре, так и по объёмам по каждой позиции номенклатуры; второе — его предсказуемость на десятилетия вперёд на основе исторически сложившейся демографической пирамиды, динамики рождаемости и результатов демографической политики государства.

· ВТОРОЙ: деградационно-паразитические потребности, — удовлетворение которых причиняет непосредственный или опосредованный ущерб тем, кто им привержен, а также — окружающим, потомкам, и кроме того, разрушает биоценозы в регионах проживания и деятельности людей; приверженность деградационно-паразитическим потребностям (как пси­хо­логический фактор, выражающийся, в частности, в зависти или неудовлетворённости к более преуспевшим в разнородном «сладо­страс­тии»), пусть даже и не удовлетворяемая, препятствует развитию людей, народов и человечества в целом в направлении к человечности. Деградационно-парази­тические потребности обусловлены первично — господством в обществе нечеловечных типов строя психики и сопутствующими извращениями и ущербностью нравственности, вторично выражающимися в преемственности поколений в традициях культуры и в биологической наследственности. При этом порочные традиции культуры и угнетённая биологическая наследственность, в свою очередь являются факторами, бессознательно «автоматически» воспроизводящими деградационно-паразитические потребности в новых поколениях.

Главные объективные качества спектра деградационно-пара­зи­тических потребностей: первое — его неограниченность как по номенклатуре, так и по объёмам запросов, предел которым кладёт только объективная невозможность их удовлетворения и смерть; второе — непредсказуемость моды на способы и формы деградации и паразитизма.

Расходы, в свою очередь, могут быть отнесены к одной из двух категорий:

· непосредственная оплата покупок производимой продукции и прав на пользование природными объектами;

· инвестиции, которые непосредственно не являются оплатой покупок производимой продукции, но позволяют тем или иным предприятиям увеличить объёмы производства и совершенствовать его как в организационно-технологическом аспектах, так и в смысле совершенствования выпускаемых видов продукции.

 

По существу всё это означает, что в каждом регионе при определённом прейскуранте[136] на товары и услуги есть некий минимум, при доходах ниже которого человек (семья) не могут произвести все расходы, необходимые для его жизни и личностного (семейного) развития в соответствии с демографически обусловленным спектром потребностей[137]; но точно также есть и некий максимум расходов, превышение которого нанесёт тот или иной вред самому человеку (семье) или окружающим и потомкам, поскольку эти расходы не могут быть произведены человеком (семьей) в пределах ограниченного демографически обусловленного спектра своих потребностей.

Соответственно последнему обстоятельству, излишки доходов, которые не могут быть реализованы в пределах демографически обусловленных своих потребностей, человек может потратить:

· на удовлетворение своих и чужих деградационно-паразити­ческих потребностей;

· на удовлетворение демографически обусловленных потребностей

Ø других людей персонально (семейно) и

Ø на развитие общества в целом.

И то, и другое он может сделать как в форме оплаты покупок (непосредственно им либо опосредованно, т.е. через разного рода целевые фонды — государственные и общественно-инициативные: благотворительные, профсоюзные, общенародные, фонды поддержки тех или иных социальных программ и т.п.), предоставив купленное в качестве дара другим людям, так и в форме инвестиций в те или иные отрасли и предприятия.

Иными словами, если видеть в народном хозяйстве (макроэкономике) системную целостность, описываемую средствами математической статистки, то:

· выход продукции по демографически обусловленному спектру потребностей — полезная отдача (полезный сигнал) системы;

· выход продукции по деградационно-паразитическому спектру потребностей — собственные шумы системы и помехи извне, от которых она не защищена.

Поэтому реальный экономический рост выражается в росте выпуска продукции не вообще и не в росте оборотов спекулятивных рынков, а только в росте выпуска продукции по демографически обусловленному спектру потребностей в расчёте на душу населения до достижения уровня демографически обусловленной достаточности при сохранении устойчивости биоценозов. [138]

Соответственно, если государственность признаёт разделение спектров потребностей и производств на два выше названных класса[139]; если государственность выражает в своей политике долговременные интересы народа, а не сиюминутные деградационно-паразитические потребности той или иной олигархии[140], то государство обязано позаботиться о том, чтобы доходы и сбережения, которые люди (семьи) могут потратить на своё потребление, были ограничены уровнем:

· обеспечивающим покрытие их демографически обусловленных потребностей,

· но не позволяющим войти в деградационно-паразитический способ существования в ущерб себе самим, своим детям, а главное — и другим людям.

И при этом «финансовый климат» в государстве (налогово-дотационная, кредитная и страховая политика) должен позволять быстро богатеть на основе праведного труда, чтобы люди могли в жизненно приемлемые, достаточно короткие сроки решать проблемы развития своих семей и своего личностного развития.

Эти ограничения расходов на потребление[141] должны охватывать как семьи наёмного персонала (включая и госчиновников), так и семьи предпринимателей, в том числе и тех предпринимателей, во власти которых находятся большие капиталы, производственные мощности целых отраслей (а возможно и нескольких отраслей) и иные ресурсы; а также семьи «звёзд эстрады» и прочих «звёзд».

Виллы по всему миру со штатом холопствующей или опущенной прислуги; громадные яхты с постоянным экипажем на «товсь» [142] и «самолёты-дворцы» олигархов; меняющиеся раз в год новейшие лимузины; культ разнородной «высокой моды», охватывающей все стороны жизни; роскошь, не имеющая никакого значения, кроме «вы­ка­зать себя» и унизить других; нескончаемые балы для дуреющей от богатства и безделья “элиты” — это всё то, на что народы, проживая в беспросветной бедности на протяжении веков, не должны и не будут работать впредь.

В то же время налогово-дотационная политика государства должна быть построена так, чтобы частные инвестиции в развитие производства по демографически обусловленному спектру потребностей и поддержка разнородных фондов общественного потребления (как государственных, так общественно-инициативных и бизнес-корпоративных) за счёт доходов и «сверхдоходов» предпринимательства стали бы более предпочтительны, нежели инвестиции в деградационно-парази­ти­ческие отрасли, в откровенно криминальные виды деятельности и пустое прожигание жизни в ущерб окружающим и биосфере Земли.

По сути выше речь шла о том, что является нормальными для людей финансово-эко­но­мическими взаимоотношениями.

Но мы живём в цивилизации, в которой господствует извращённая нравственность и психология потребления, в которой необходимо постоянно напоминать всем взрослым (включая и самих себя), о том, что есть норма, а что представляет собой уход от неё и извращение; а также учить этому детей и молодёжь в школах и вузах.

И если в определённых слоях общества сложилась норма культуры: жить в коттеджах с прислугой, ездить на новейших по возможности самых дорогих лимузинах, и чтобы впереди и сзади катило по джипу с охраной, то даже те, кто, оказавшись в этих кругах, понимает всю бессмысленность такого образа жизни и его вредоносность для общества и природы планеты, в подавляющем большинстве своём не могут в одиночку выйти из этой самоубийственной и разрушительной гонки потребления: начать вести иной образ жизни означает для них — разорвать множество социальных связей, возможно разрушив собственную семью (конку­ренция за «лучшее место под солнцем» заложена в женские инстинкты); выпасть из круга общения, и прежде всего — делового общения, что способно повлечь за собой крах его предприятия и предприятий с ним связанных и т.п.; и в конечном итоге, оказавшись в одиночестве, можно погибнуть, не сумев организовать новый круг общения на иных принципах жизни и деятельности.

Поэтому государство должно помочь всему обществу — и предпринимателям, и наёмному персоналу — перейти к иному образу жизни, объединяющему людей, а не противопоставляющему их друг другу как в личностных взаимоотношениях, так и во взаимоотношениях социальных групп.

А для этого, государству необходимо вести финансовую политику так, чтобы:

· на роскошь и прожигание жизни своей и других людей в потреблении всего и вся сверх демографически обусловленного спектра потребностей деньги не мог тратить никто,

· а на обеспечение достатка по демографически обусловленному спектру потребностей хотя бы по минимальному исторически достигнутому стандарту денег хватало бы всем, кто трудится честно и добросовестно во всех сферах: органах государственной власти, вооружённых силах и службах, занят предпринимательством, работает по найму, ведёт научные и технические разработки, занят художественным творчеством.

 

И это — не предложение «уравниловки», вносимое по умолчанию. Разница в доходах, признаваемых людьми и государством правомочными, должна быть одним из стимулов к тому, чтобы люди в созидательном разнообразном труде были свободны и творчески наращивали свой профессионализм и осваивали новые профессии; а тот, кто работает больше и лучше, должен и зарабатывать больше.

Но парадокс состоит в том, что: для того, чтобы все, кто честно работает, жили бы день ото дня, год от года лучше, возможности расходования зарабатываемых средств на личное (семейное) потребление должны быть в обществе ограничены на основе разделения спектров демографически обусловленных и деградационно-паразитических потребностей; а инвестиции — как госбюджетные так и частные — должны лежать в русле государственной политики развития демографически обусловленного производства и потребления.

Однако политика формирования определённого платёжеспособного спроса (т.е. создания в соответствии с определённой концепцией жизни и развития общества возможностей получения доходов и ограничение возможностей тех или иных покупок и инвестиций) — только одна сторона финансовой политики государства. Вторая сторона финансовой политики состоит в том, чтобы уровень цен и их динамика позволяли реализовать целенаправленно сформированный платёжеспособный спрос как в покупках продукции по демографически обусловленному спектру потребностей, так и в сбережениях (включая и сбережения в форме инвестиций), которые с течением времени могли бы быть реализованы в последующих покупках, отвечающих целям личностного развития, развития семьи и общества в целом.

И здесь необходимо напомнить, что развитие личности (семьи) в его финансовом выражении предполагает планирование и, соответственно, предполагает планирование доходов и расходов, поскольку бóльшую часть всего нам необходимого мы не производим в домашних хозяйствах сами, начиная от поисков и добычи сырья, а покупаем в готовом к употреблению виде. Но никакое развитие и планирование развития невозможно, если человек не знает, где он будет работать; даст ли повышение квалификации прирост в покупательной способности его доходов; будет ли он вовремя получать зарплату; хватит ли покупательной способности этой зарплаты на текущие покупки в диапазоне от повседневных до ежегодных и сможет ли он делать какие-то сбережения либо придётся начать тратить уже имеющиеся сбережения (да и есть ли они, эти сбережения); а если придётся занимать в долг, то у кого, когда и из каких средств он сможет отдать эти долги… Всё это в совокупности требует уверенности в завтрашнем дне, которая была в России утрачена большинством с началом реформ 1990‑х гг., в результате которых у многих возникла стойкая убеждённость в беспросветности будущего как своего собственного, так и будущего своих детей.[143]

Если говорить о том, в каких условиях проще всего осуществляется планирование семейного бюджета, то ответ прост — в условиях систематического снижения цен вплоть до их обнуления.

Конечно, режим нулевых цен требует иной — не материально-финансовой, — а нравственно-этической — вдохновенной, Любовной — мотивации к труду, к чему общество ни в России, ни в “передовых” странах в настоящее время не готово. Но государство, как это показывает опыт СССР послевоенных времён, способно поддерживать режим постоянного снижения цен на товары и услуги массового спроса по мере развития производства и роста производительности общественного труда. Это требует гибкой налогово-дотационной политики, соответствующей таможенной политики и политики внешней торговли (включая и политику экспортно-импортных пошлин).

Но прежде всего прочего это требует запрета кредитования под процент на уровне конституции и создания поддерживаемой государством системы беспроцентного кредитования (включающей как государственные, так и частно-предпринимательские — банки, страховые кампании и инвестиционные фонды), поскольку именно ссудный процент по кредиту является главным генератором роста цен и обесценивания сбережений граждан, что понижает и уничтожает мотивацию к труду. Он вынуждает государство к эмиссии средств платежа для погашения заведомо неоплатной задолженности, генерируемой ссудным процентом, и увеличения денежной массы в обороте для обеспечения торговли по непрестанно возрастающим ценам[144].

Но всё это требует альтернативно-объемлющих по отношению к господствующим ныне в обществе[145] социально-экономических теорий[146], следуя которым, государство могло бы создать систему финансовых институтов качественно нового характера и с её помощью — общественно полезно и биосферно допустимо (т.е. в интересах всех людей) — управлять на плановой основе саморегулирующейся рыночной макроэкономикой; а на микроуровне народного хозяйства предприниматели могли бы со своей деловой инициативой вписываться в государственно регулируемый процесс общественно-экономического и культурного в целом развития общества и человечества.

И государство обязано ввести народное хозяйство в режим планомерного снижения цен и роста благосостояния всех на этой основе.

Если оно не может этого сделать, то это — интеллектуально тупое, невежественное и политически безвольное государство; если же оно этого не хочет и целенаправленно препятствует этому, то оно просто — дерьмо.

Иными словами, если номинальные цены растут, то это означает, что:

· либо правящий режим — антинародный, марионеточный (если люди это чувствуют, то в обществе падает мотивация к труду, что ведёт к возникновению политического кризиса или ещё более усугубляет кризис, уже имеющий место);

· либо общество переживает продолжительное стихийное или социальное бедствие, объективно не подвластное его государственности, под воздействием которого потребности в каких-то видах продукции резко возросли, а предоставление её либо недостаточно, либо сократилось.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: