Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Глава седьмая




 

На следующий день, после отличного завтрака, Дахир уехал. За завтраком, как и за обедом накануне, приятая музыка и великолепное пение увеселяли собеседников и Нивара объяснил, что это были инструменты вроде прежних граммофонов, но усовершенствованные до полной иллюзии. По отъезде друга Супрамати еще более почувствовал свое одиночество.

Все утро он работал с целой дюжиной управляющих и Нива-рой и убедился, что все еще обладал поместьями, дворцами и капиталами во всех уголках вселенной. Ему казалось чудом, что часть его прежних имений находилась и теперь в его владении, и он решил непременно их осмотреть. Но это соприкосновение с материальным миром, от которого он совершенно отвык, утомило его большее, чем самая сложная магическая работа.

Простившись с Дахиром, он ушел в свой кабинет, сел у открытого окна и просидел несколько часов, мечтая о былом, перебирая старые воспоминания и любуясь в то же время великолепной картиной Босфора с мелькающими по нему лодками. С наступлением вечерней прохлады он решил пройтись по городу пешком; это было лучшее средство близко видеть людей и войти с ними в сношения.

Он позвонил. Тотчас явился слуга, сопровождавший его от Бенареса, и помог ему одеться.

На этот раз он надел тоже черное платье, но не бархатное. Чрезвычайно мягкая и шелковистая материя напоминала тонкое сукно; платье было на темно-красном шелку и отвороты вышиты тем же цветом.

Супрамати положил в карман план города и собирался взять перчатки и шляпу, когда вошел Нивара; а слуга тотчас удалился.

Секретарь, улыбаясь, вручил ему часы и бумажник с монетами и банковскими билетами.

– Ваша светлость собирается выйти, а забыли спросить часы и кошелек.

Супрамати рассмеялся.

– Вы правы, мой друг. Что делал бы я на улице без часов и денег? Но я еще не усвоил привычки считать часы и расплачиваться за то, что мне понадобится.

Медленно, рассматривая дома, магазины и особенно толпу, ходил он по улицам. Дойдя до сада, в котором виднелся роскошный ресторан, он вошел, сел за первый попавшийся стол в тени деревьев и спросил вина, пирожков и фруктов. Ему подали охлажденное вино, пирожки, фрукты и несколько иллюстрированных листков.

Попивая глотками вино и заедая его фруктами, казавшимися ему гораздо менее сочными, чем бывшие на его пустынном острове, Супрамати внимательно наблюдал за всем происходившим вокруг.

Прежде всего он убедился, что в общем население было более хилое, чем в его время; тревожная нервозность явно отражалась на мужчинах и женщинах с хрупкими членами, бледными и точно преждевременно состарившимися лицами.

Еще более его поразило малое число детей. Многочисленные, шумные и веселые ватаги ребят всякого возраста, оживлявшие сады в его время, теперь совершенно отсутствовали.

Для него, человека с утонченными чувствами, астральный вид этой толпы был отвратителен, ее эманации вызывали тошноту. Но он старался побороть в себе неприятные ощущения; надо было привыкать к этому беспорядочному обществу, чтобы войти в него.

Он собирался позвать слугу, чтобы заплатить по счету и уйти из ресторана, как вдруг чья-то рука опустилась на его плечо и звучный насмешливый голос сказал:

– Добрый вечер, Ральф Морган, очень рад встретить тебя; уже триста лет мы не видались с тобой.

Супрамати смутился, обернулся и очутился лицом к лицу с улыбавшимся Нарайяной, пристально смотревшим на него своими черными глазами.

Он нисколько не утратил своей демонической красоты, одет был по последней моде, с тонким изяществом и, конечно, никто не заподозрил бы в нем странное таинственное существо, получеловека, полудуха.

Он бросил шляпу на стол и сел.

– Ну, очнись же от своего оцепенения, друг мой, а то ведь ты обратишь на себя внимание. Вместе с тем, позволь поздравить тебя; я вижу блистающую сквозь твою одежду звезду мага. Значит, ты хорошо поработал, и я искренне радуюсь, что так удачно выбрал себе наследника.

– Ради Бога, не болтай так неосторожно, Нарайяна; тебя могут услышать! Пойдем, пожалуйста, куда-нибудь, где мы могли бы поговорить без свидетелей. Хочешь ко мне, если у тебя здесь нет дома?

– Я не имею дома? За кого ты меня принимаешь? Я не хуже тебя живу! Благодаря Богу, в пещере Монте-Роза недостатка в золоте не бывает. Пойдем, я сведу тебя в мое скромное жилище.

Когда Супрамати расплатился, Нарайяна взял его под руку, и они отправились к выходу, но в эту минуту группа входивших молодых людей заметила их и поспешно подошли к ним.

– Как мы счастливы, принц, что встретили вас, – сказал один, пожимая руку Нарайяны.

– Мы всюду вас ищем, чтобы пригласить вас с нами в театр,

– прибавил второй.

– Прежде всего, господа, позвольте представить вам моего двоюродного брата, принца Супрамати. Прелестнейший в свете молодой человек и притом ученый. Прошу любить и жаловать.

И он быстро назвал Супрамати несколько русских имен.

После рукопожатий один из этих господ, граф Минин, пояснил, что они искали Нарайяну, чтобы пригласить его с ними в театр смотреть новую пьесу и что они будут счастливы, если его двоюродный брат присоединится к ним.

– Я, право, искренне сожалею, господа, что не могу воспользоваться вашим любезным приглашением, – ответил Нарайяна.

– Я не свободен сегодня вечером. Видите, мой двоюродный брат только что приехал из Бенареса; мы давно не виделись и нам надо обсудить семейные и другие дела, не терпящие отлагательства. Завтра мы будем в полном вашем распоряжении.

Но я должен предупредить, что Супрамати не такой весельчак, как я. Он слишком учен и при этом скромнее и застенчивее всякой девушки; хотя я надеюсь, что мы приручим его и немного развратим, – прибавил Нарайяна, лукаво и значительно подмигивая.

При общем веселом смехе они расстались.

– Ты неисправим, Нарайяна! Я убеждаюсь, что твоя голова набита всяким вздором, как и 300 лет тому назад, до твоей телесной смерти.

– Конечно! Мой девиз – «женщины, карты и вино» – никогда не изменится. Уж я признаюсь тебе, что, благодаря божественному эликсиру, я довел свое тело до такой степени плотности, что могу пользоваться всякого рода наслаждениями. Я всегда был довольно приличным химиком, и в этом отношении уроки Эбрамара не пропали даром, – ответил Нарайяна самодовольно. – А ты разве намерен разыгрывать из себя монаха? Предупреждаю, что во время ваших экскурсий в мире ты свободен делать что хочешь, лишь бы хорошенько сойтись с обществом и основательно изучить его; даже жениться можно, и самой Наре до этого нет дела! – добавил он лукаво.

– Во всяком случае, до этой минуты я еще не видел ни одной женщины, которая внушала бы мне желание жениться, – проговорил брезгливо Супрамати.

В это время Нарайяна остановился у высокой золоченой решетки, отворил калитку ключом, который достал из кармана, и они вошли в обширный сад. В конце сада возвышался изящный маленький, совершенно белый дворец. Через отворенную на террасу дверь они прошли в роскошную розовую залу, убранную цветами, а оттуда в столовую, где был накрыт богато сервированный стол, с несколькими бутылками шипучего вина в серебристых ведерках со льдом.

– Ты живешь без прислуги? – спросил Супрамати, не видя ни души в целой анфиладе пустых комнат.

В эту минуту взор его остановился на приготовленных кушаньях, и он с удивлением спросил:

– И ты ешь мясо, или это только для отвода глаз публики?

– Нисколько. Если хочешь, это скорее известный шик для богатых людей, так как мясо едят только очень богатые люди; цены на него ужасные. Что касается первого вопроса, то увы! У меня есть лакеи, но я не люблю, чтобы эти плуты торчали на глазах. Ты понимаешь, что при моем несколько… загадочном существовании неудобно, если тебя побеспокоят не вовремя. Потому все и всегда должно быть готово, но слуги являются только на зов. Итак, мы одни, никто не потревожит нас и мы можем говорить, о чем угодно.

– Я о многом хочу тебя порасспросить, тем более, что у тебя обширные, по-видимому, знакомства, а мне предложено войти в общество.

– О! ничего нет легче. Я бываю в высших кругах, не только здесь, но и в других столицах, а потому могу всюду тебя ввести. Я представлен ко двору, так как ведь у русских все еще есть император. Очень хорошо принят в императорской семье и являюсь баловнем великосветского общества. Особенно балуют меня женщины; те, конечно, которые еще отдают предпочтение мужчинам. Но у меня приятельницы везде, даже среди тех, которые нас недолюбливают. Боюсь только, что ты явишься сильным конкурентом мне. Ты так красив, богат, как император, и вооружен наукой, которая делает тебя полубогом. Ты будешь делать чудеса и похищать у меня сердца женщин, которые не догадываются, понятно, о твоем почтенном возрасте, – задумчиво закончил Нарайяна, отрезая кусок пирога.

Супрамати не мог удержаться от смеха.

– Относительно возраста ты больше моего надуваешь женщин, так как я по сравнению с тобой – грудной ребенок. Но успокойся, я не намерен конкурировать с тобою перед прекрасным полом, я – верный муж.

– Осел ты!

– Пусть так, положим, осел. Но серьезно говоря, Нарайяна, могу ли я веселиться и забавляться, как заурядные люди, при всем том, что мне известно. Имеем ли, наконец, право мы, посвященные,  предаваться пошлым развлечениям, когда предстоят такие страшные катастрофы, когда столько бедствий и страданий готово обрушиться на человечество. Мы призваны для того, чтобы приносить пользу, применять наши знания для облегчения и поддержки ближних, а не для того, чтобы забавляться и делать глупости, – проговорил Супрамати.

Нарайяна облокотился на стол, оттолкнув тарелку с куском пирога.

– Правда. Наша планета трещит по швам, а благодушные обитатели ее всеми силами способствуют ее уничтожению. Общая температура понизилась; там, где прежде была страшная жара, теперь рады и 30°. Вообще, в самые жаркие месяцы температура не превышает 20°; многие пространства земли обратились в пустыни, участились геологические катастрофы. Здесь еще оазис дивной растительности и богатства; а вообще растительность также оскудела, в чем ты убедишься впоследствии.

Я только что сказал тебе, что мясо доступно лишь богачам. Это потому, прежде всего, что неслыханные эпизоотии в несколько приемов уничтожили стада, а причины повального падежа «наука»  - он иронически улыбнулся – не сумела исследовать. Вообще, количество скота уменьшается в ужасающих размерах.

Многие породы, очень многочисленные в твое время, совершенно исчезли. Давно уже не существует китов, тюленей, выдр, слонов, бизонов, северных оленей и т. д. Многие виды птиц сохраняются как редкость в птичниках и зоологических садах. Не могу даже перечислить всего, что угасло и исчезло в мире водном, воздушном и земном.

Да, да, земля наша приводит в порядок свое хозяйство и готовится к смерти. Говоря откровенно, это огорчает меня. Я люблю нашу старушку, хотя не имел счастия присутствовать при ее формировании и способствовать ее цивилизации. У меня здесь много прекрасных и приятных воспоминаний, но…

Он провел рукою по лицу, точно отгоняя тяжелые мысли.

– К чему оплакивать неизбежное! Мы ведь переживем планету, и меня вы должны взять с собой! Там я буду очень полезен для колонизации новой земли и насаждения вкуса к прекрасному. А пока будем наслаждаться настоящим. Да здравствует жизнь и первобытная материя!

Он снова придвинул тарелку с пирогом, налил два стакана вина и выпил за здоровье Супрамати, а тот полушутя, полусерьезно выпил также.

– А теперь, Нарайяна, брось дурачества и шутки; ответь мне серьезно прежде всего о религии. Какое вероисповедание теперь господствующее? Христианство еще существует, потому что в Царьграде я видел много церквей с крестами.

– Да, – ответил Нарайяна, – христианство еще держится в России и все славянские народы исповедуют его теперь. Необходимость в политической сплоченности создала и религиозное единство. Проще сказать, в этой колоссальной массе, именующейся Всеславянским союзом, еще есть бесчисленное множество церквей, святых мест, монастырей и т. д. Сохранились также в значительной мере обряды и таинства.

Что же касается христианства римско-католического, которое сильно пошатнулось еще в XX веке, то оно пало вследствие равнодушия его последователей и вражды отступников. Уже более полутораста лет уничтожено папство. Ватикан теперь просто музей; в прежних католических странах самые красивые и исторически замечательные церкви обращены в музеи, и то, что называлось божественным культом, не существует более.

Германия, сделавшись вполне рационалистической и атеистической, упразднила Бога. Существуют некоторые секты, между прочим, их много и в славянстве, которые имеют свои оккультические храмы, где вызывают духов, но, конечно, не первого разбора.

Евреи с тех пор, как образовали собственное государство, управляемое старинной сектой франкмасонов, уволили в отставку своего старого Иегову! Они восстановили культ Бафомета, которому поклонялись тамплиеры, концепцию нового мировоззренческого направления так что теперь открыто чтут дьявольского козла и публично совершают «восхитительные» обряды, стоившие некогда смерти на костре бедным рыцарям Храма. Так вот! Как видишь, день на день не походит.

Азиатские народы тверже в своих убеждениях. Китайская республика по-прежнему чтит Конфуция и Будду, а мусульманский мир и теперь еще поет: «Аллах и Мохамед пророк его».

Кажется, я сказал тебе главное относительно религии. Добавлю только, что, если вообще и существуют еще фанатики, то религиозный индифферентизм распространяется все более и более.

– Благодарю. Общее представление у меня теперь имеется, подробности нетрудно добавить. Теперь, если позволишь, поговорим о нравственности и ее влиянии на быт.

Нарайяна усмехнулся и почесал за ухом.

– Нравственность? … Гм! Она никогда не была особенно крепка на нашей земле; я имел возможность кое-что понаблюдать со времен великого Македонца. Что она хромала в твое время, ты сам знаешь, а теперь произошла эволюция и взгляды изменились.

Например, брак! В России он существует еще как таинство и церковь освящает его; но церковная церемония не обязательна. Развод допускается, но лишь по истечении десяти лет, ввиду слишком частых злоупотреблений. Кроме того, церковь и общество сделали уступку духу времени.

Так, прелюбодеяния – как называли прежде – терпимы, никто не осуждает за них; но они строго оформлены, все ясно и скрепляется нотариальным контрактом. Например, если женатый человек захочет взять любовницу, он извещает об этом свою законную жену и заключает с женщиной, которая ему нравится, контракт на десять месяцев, причем обязывается внести достаточную сумму на содержание матери и ребенка, на случай если их связь будет иметь последствия. Если бы та же возлюбленная, по неосторожности, заключила в течение уговоренных десяти месяцев другой контракт, то первый считается недействительным, а все потери и убытки падают на второго возлюбленного.

Равным образом и замужняя женщина не может иметь возлюбленного иначе, как получив от мужа десятимесячный супружеский отпуск, в течение которого тот отказывается от своих на нее прав. Ребенок, рожденный при таких условиях, носит девичье имя своей матери, которая совместно с другом сердца вносит капитал на его содержание и воспитание. Незаконный ребенок воспитывается в семье не иначе, как с согласия мужа. Дама пользуется во время отпуска правом посещать своего возлюбленного, но тот не смеет бывать в доме, где она проживает с мужем.

– Как видишь, все делается открыто, по уговору и обеспечивается деньгами. Если хочешь, нет более обманутых мужей, ни жен-изменниц. Если мужчина нравится женщине и объяснился ей в любви, дама испрашивает у супруга отпуск на несколько месяцев, не покидая супружеского дома, если сама не пожелает; муж не имеет права отказать ясене, потому что и сам не стесняется заключать контракты с женщинами, которые ему нравятся. Не правда ли, это оригинально? А какой богатый материал для романистов! Совсем новая литература, – сказал Нарайяна, смеясь. – Но вот факт, – прибавил он серьезно. – Теперь меньше разводов и, сравнительно, даже меньше прелюбодеяний, потому что все эти сделки стоят очень дорого, так что многие бережливые люди предпочитают довольствоваться законным счастьем.

Однако мы еще не исчерпали вполне брачный вопрос. В безрелигиозных странах контракты заключают на 5, 10, 15 и 20 лет.

Через 20 лет союз сам собой прекращается, но если стороны желают продолжать его, брак возобновляется новым контрактом. Против «шалостей» существуют также специальные правила, вроде перечисленных мною.

– А не бывает разве раздоров вследствие ревности? Или ото чувство, свойственное даже животному, теперь совершенно атрофировалось? – спросил Супрамати.

– О нет, бывают ссоры и даже семейные катастрофы, только реже прежнего. Во-первых, потому что вся человеческая порода пошла назад и стала апатичной, малодушной, трусливой, неспособной к более пылким, героическим, возвышенным чувствам; во-вторых, привычка – вторая натура, и, наконец, такие преступления, как задушить жену, а не то перерезать горло мужу или любовнику, караются очень строго. Это не устраняет, однако, убийства, замечу в скобках, и вообще преступность ужасающая.

Но возвращаюсь к дамам. Я еще не говорил тебе об одной категории женщин, прозванных «амазонками».  Это совершенно независимые женщины, не желающие связывать себя ни браком, ни контрактом, но которые сохраняют за собою право иметь детей, если им вздумается, не отдавая в том никому отчета. Это совсем особый мир!

– Но неужели в христианской стране, где еще сохранились кое-какие понятия о нравственности, подобная свобода нравов допущена и терпима? – спросил Супрамати.

– Стихийная сила заставила допустить ее; так же, как женщинам дозволили основывать собственные университеты, клубы, убежища, больницы и т. д. Между учеными всяких категорий есть члены – женщины, и выдающиеся; как же ты хочешь, чтобы подобные женщины, независимые по уму и состоянию, – а зарабатывают они не меньше мужчин, – не получили права жить по своему усмотрению? Они воспитывают детей, если таковые окажутся, дают им свое имя и не требуют ничего на их содержание.

О, женщина сделала большой шаг в деле эмансипации. Она пробралась даже в священство. Здесь, в России, среди православных, нет женщин между священнослужителями; но в большинстве сект богослужения совершают молодые девушки. Но они должны быть весталками; верующие строго следят за этим и им плохо приходится, если они вздумают заняться флиртом. Супрамати вздохнул.

– Тяжело при всем этом являться в новом мире, – точно выходцам с того света, и наталкиваться на перемены, которые противоречат убеждениям, твердо внедрившимся в нашу душу

– Мне это знакомо. Помню, как меня коробило и возмущало, когда я не нашел невольников, а потом когда вассалы обратились в граждан. – Нарайяна засмеялся. – Поговорим о чем-нибудь другом, что тебя меньше волнует. Надо развлечь тебя, друг мой! Хочешь, я сведу тебя к моим приятельницам-амазонкам? Между ними есть прехорошенькие. Или предпочитаешь идти в театр? …

– А еще есть театры? Я тогда съезжу непременно, но не сегодня; посещение амазонок также терпит. Но раз мы коснулись этой темы, скажи мне, как развились искусства. Ведь ты всегда был знаток этого дела? – спросил Супрамати, наливая себе вина.

Нарайяна улыбнулся.

– У меня душа эллина, и я всегда любил прекрасное во всех видах. Что касается искусства с практической стороны, то оно сделало огромные успехи: машины работают с таким совершенством, что кажутся живыми. Человек покорил все стихии и эксплуатирует их с лихорадочной алчностью; богатство людское растет, а богатство природы оскудевает. Прокорм так дорог, что количество скота уменьшается с каждым днем; народ, принужденный к вегетарианству, менее подвержен эпидемиям, которые теперь чрезвычайно редки. Но, взамен того, страшно возросли эпидемии флюидические, и, безусловно, от сумасшествия самоубийств, маразма и преждевременного истощения людей погибает не меньше, чем прежде от холеры или чумы.

– Понимаю, физическая гигиена преуспела, зато духовная гигиена пала, – заметил Супрамати.

– Именно. И эта духовная упадочность прежде всего отозвалась на искусствах. Искусства, в тесном смысле, как живопись, скульптура, музыка, – все пропитаны цинизмом, который характеризует эпоху.

– Так и театр обратился в школу цинизма?

– Как и всегда, он является отражением общества.

– А артисты все так же самодовольны и требовательны, словом, так же жадны, несносны, как было и в наше время? – спросил, смеясь, Супрамати.

– О, эти достоинства никогда не меняются, – отвечал лукаво Нарайяна. – Только теперешние артисты пользуются более прочным положением. Вообще, театр стал такой же необходимостью, как еда, а потому число их значительно увеличилось. Нет даже маленького городка, где бы их не было; в больших городах и столицах они насчитываются сотнями, потому что каждый гражданин, богатый или бедный, хочет иметь свое представление в театре или у себя. Все частные дома соединены с разнообразными храмами искусств и дают возможность, не выходя из своей гостиной, видеть и слышать всякое интересное представление.

Ты понимаешь, какой огромный персонал нужен для удовлетворения такой потребности. Поэтому имеется бесчисленное множество театральных школ, настоящих университетов по числу учеников и разнообразию курсов; есть также много убежищ для артистов, которые по старости или болезни не могут работать. Эти превосходные учреждения очень богато содержатся и доставляют своим пенсионерам до самой смерти все удовольствия и комфорт, к какому те привыкли.

Вообще это архимиллионная корпорация, позволяющая себе неимоверную роскошь. Например, здесь, в Царьграде, наиболее известные артисты составили компанию для постройки собственного дворца, где у каждого отдельное роскошное помещение; кроме того, там устроены общие залы для собраний, приемные, библиотеки и двенадцать театральных сцен, специально для репетиций, чтобы ходить в театр приходилось только для генеральных репетиций и спектаклей. Как видишь, теперь любят удобства. Что касается административной части, то она совершенно в руках государства и составляет специальное министерство. Назначения на должности делаются сообразно степени таланта и расположения, которое артист успел заслужить или снискать у публики. А жалованья громадны!

– В общем, я вижу, что корпорация артистов значительно выиграла в отношении материальных средств, привилегий и общественного положения, – заметил Супрамати, смеясь. – Жаль только, что приближается конец мира, о чем ни они, ни бедное человечество не подозревают, – прибавил он более серьезным тоном.

– В этом ты ошибаешься. Инстинкт подсказывает людям, что готовится нечто скверное. Со всех сторон являются пророки, предсказывающие конец нашей планеты, только они не могут прийти к соглашению, какого именно рода предстоит катастрофа. Одни говорят, что нас уничтожит комета, другие – что мы замерзнем, третьи – что вулканические извержения взорвут землю. Словом, предсказываются самые разнообразные виды смерти; но упорнее всего держится мнение о новом потопе, который уничтожит население, но не истребит совершенно землю. В предвидении катастрофы наивные предприниматели даже проектируют построить здания, могущие противостоять потопу, а я предлагаю соорудить для будущей выставки ковчег вроде Ноева, – с хохотом закончил Нарайяна.

Супрамати не мог удержаться и тоже от души рассмеялся.

– Да, я думаю, что катастрофа готовит им много сюрпризов,

– прибавил он вновь серьезно. – Они даже не догадываются, насколько земля истощена, и не понимают, как должно, многозначительных предупреждений природы.

Они умолкли, занятые своими думами.

Супрамати, рассеянно оглядывавший стол, заметил вдруг стоявшую недалеко от него корзину с фруктами, где посредине лежала исполинская груша, а по бокам ее – две сливы величиною с большой апельсин; виноград размером в большую сливу завершал содержимое корзины; рядом, на хрустальной тарелке, лежала крупная, как небольшое яблоко, земляника.

– Разве теперь разводят только такие громадные фрукты? Я еще дома у себя заметил, что нам с Дахиром кидали на десерт четыре вишни, которые я принял сначала за гранаты, а сейчас в ресторане подали смородину феноменальной или скорее анормальной величины, – спросил Супрамати.

– Именно «анормальной». Овощи, плоды, хлебные злаки достигают теперь громадной величины; это просто великаны, а все благодаря новому способу обработки при помощи электричества,

– ответил Нарайяна.

– Я уже говорил тебе, – продолжал он, – что земля оскудела, обширные пространства превратились в пустыни, а выращивание фруктов и овощей производится в огромных теплицах…

– Но ведь хлеб, овес и другие злаки нельзя возделывать в теплицах? – перебил Супрамати.

Загадочная улыбка появилась на губах Нарайяны.

– Завтра я повезу тебя в городок амазонок и покажу их теплицы; они славятся своими чудными продуктами, составляющими даже один из главных источников богатых доходов общины эмансипированных дам. Пока скажу тебе, что лишь благодаря электричеству получаются такие исполинские произведения, которые именно приноровлены к настоящим условиям жизни и потребностям человечества. Условия эти сильно-таки изменились за то время, пока ты там зарабатывал себе звезду мага; но будь покоен, ты очень скоро со всем освоишься.

– Будем надеяться, а пока я чувствую себя совершенно не в своей тарелке, – ответил Супрамати со вздохом. – Однако, поздно, – прибавил он, взглянув на часы, – пора домой. Я чувствую себя усталым и разбитым, точно двенадцать часов подряд копал землю, а мне еще хочется почитать энциклопедию, чтобы разобраться в истории. Я не могу показаться неучем перед людьми, среди которых мне суждено вращаться.

– Ты устал и разбит потому, что отвык от флюидов толпы и материальных, порочных людей, окружающих тебя и… увы, нынешние еще хуже наших современников, – заметил Нарайяна.

Но подожди, я дам тебе книгу, в которой очень кратко, но ясно изложена история последних трех веков, и ты ознакомишься с ней в общих чертах.

Он встал и через минуту вернулся с книгой, которую вручил другу.

– А теперь пойдем, я провожу тебя на своем летуне, а завтра приеду за тобой на нашу первую прогулку, – закончил он, смеясь.

Они прошли в смежную комнату и по витой лестнице поднялись на площадку башенки.

Там находился привязанный к перилам, точно лодка на причале, небольшой воздушный экипаж с электрическим, похожим на часы аппаратом, снабженным компасом и ручкой. Мягкое сиденье, обтянутое темным шелком, было двухместное и спереди

устроена была низенькая скамеечка для механика. Легкий кожаный верх был поднят, но Нарайяна опустил его, посадил Супрамати, сел сам, и, отвязав канат, пустил в ход машину.

Легко, как птица, воздушная лодка поднялась в пространство и потом взяла нужное направление.

– Ты не держишь механика? – спросил Супрамати.

– Держу двух: одного для земных экипажей, другого для воздушных; но это не мешает мне очень часто выезжать одному. Вообще же должен тебе сказать, что прислуга все более уменьшается и баснословно дорого стоит! Только очень богатые люди позволяют себе роскошь иметь повара, лакея, камердинера, и то это не прежние слуги. Я знаю очень богатые семьи, где довольствуются одной служанкой, редко двумя и, говоря правду, этого достаточно, потому что в доме все приготовляется машинами. Ты еще не видал таких хозяйств. Мне даже пришла мысль свести тебя завтра к моему приятелю, доктору Ранцеву. Это прелестный человек. Он в настоящее время один, потому что жена его в отпуску, – и ты можешь подробно осмотреть его помещение.

Нарайяна приподнял дощечку, прилаженную около двигателя, и открыл круглую плоскую коробочку, где была целая серия металлических кнопок.

– Посмотри, Супрамати, этот аппаратик – усовершенствованный правнук беспроволочного телеграфа системы Маркони; через него можно говорить с кем угодно. Я спрошу доктора, когда он может нас принять.

Он надавил несколько кнопок, и через минуту в центре коробки появился свиток тонкой бумаги, на которой обозначались фосфорические знаки.

– Вот, доктор завтра ожидает нас к обеду. Я приеду за тобою, и мы отправимся сначала к доктору, а потом к амазонкам. Но вот мы и приехали.

Аэрокэб тихо спустился у башенки с такой же платформой, как и у дома Нарайяны; Супрамати вышел, приятели дружески простились, и воздушный экипаж исчез в темноте.

Войдя в свою комнату, Супрамати приказал подать себе халат и отпустил камердинера.

Он хотел, было ознакомиться с книгой истории, данной ему Нарайяной, но, прочитав немного про вторжение желтых, наводнивших Европу в XX веке, он снова почувствовал такую усталость, что бросил книгу и лег.

Очевидно, нездоровые испарения, тяжелые и зловонные флюиды, излучаемые толпою и заражавшие атмосферу, болезненно отзывались на очищенном организме мага, утомляя его более, нежели упорный умственный труд и самые сложные магические опыты.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...