Основные особенности публицистического стиля.

[Согланик, Стилистика текста] Публицистическая речь

Публицистика, которую называют летописью со­временности, так как она во всей полноте отражает текущую историю, обращена к злободневным проблемам общества — политическим, социальным, бытовым, философским и т.д., близка к художественной литературе. Так же как и беллетристика, публицистика тематически неисчерпаема, огромен ее жанровый ди­апазон, велики выразительные ресурсы.

Однако при всей их близости публицистика — сло­весное искусство особого рода, она принципиально отличается от художественной литературы. Публици­стика ориентирована на мысль, факт, документ.

Художник показывает общее через конкретное, ин­дивидуальное. "Евгений Онегин" и "Герой нашего вре­мени" — это яркие картины жизни русского общества в XIX в. И общее показано здесь через характеры ге­роев, их жизнь, поступки, через обстановку, детали быта и т. д.

Публицист же непосредственно анализирует, ис­следует типы, общие проблемы. Конкретное и инди­видуальное имеют для него второстепенное значение.

По-разному выражается и оценка в художествен­ной литературе и публицистике.

Художественная речь условна. Мир, творимый ху­дожником, вымышлен, воображаем. Автор не выно­сит прямых, непосредственных оценок ни героям, ни их поступкам, фразам. Он исподволь, непрямо под­водит читателя к таким оценкам. Задача писателя, ро­маниста — изображать, рисовать, показывать дейст­вительность и только посредством созданных им кар­тин, персонажей выражать свои симпатии и антипатии. Здесь функция убеждения, оценки вторична. Публи­цист же прямо и открыто агитирует, убеждает, про­пагандирует. Здесь функция убеждения первична, она выражена в слове (в предметном значении, в его эмо­циональных и оценочных оттенках) и не опосредст­вована другими факторами и категориями (образом, например).

Что же представляет собой язык публицистики?

Тематическая неограниченность газетно-публицистического стиля определяет необычайную широту и разнообразие его лексики. С этой точки зрения пуб­лицистика — наиболее богатая разновидность лите­ратуры.

Каждый стиль по-своему распоряжается словом. Научная речь стремится ограничить значение слова понятием — четким, очерченным, стабильным. В раз­говорной речи слово имеет часто широкое, слабо дифференцированное, расплывчатое значение. Для слова в художественной литературе характерно об­нажение его внутренней формы, заложенной в нем образности.

Принципиальное отличие публицистического слова заключается в большой роли в нем эмоционально­го, приобретающего в рамках газетно-публицистического стиля оценочный характер.

Публицистика — это литература по общественно-политическим вопросам. Предмет публицистики — жизнь в обществе, политика, экономика — касает­ся интересов каждого человека. А там, где есть ин­терес, не может быть безразличия, индифферент­ности.

Невозможно бесстрастно писать о том, что вол­нует миллионы людей, например об этнических кон­фликтах, о ценах и инфляции. Необходима оценка социальных, политических явлений, тенденций, про­цессов.

По самой своей природе публицистика призвана активно вмешиваться в жизнь, формировать обще­ственное мнение.

Газетно-публицистический стиль выполняет функции воздействия и сообщения (информирования). Журна­лист сообщает о фактах и дает им оценку. Взаимодейст­вие этих двух функций и определяет употребление слова в публицистике.

Функция сообщения обусловливает употребление нейтральной, общестилевой лексики, в которой особую роль играет политическая, экономическая лексика. Это связано с тем, что главный интерес публицистики — общественно-политические проблемы. Ср. маркетинг, менеджмент, бизнес, биржа, демократия, идеология, при­ватизация и многие другие. В принципе весь лекси­кон литературного языка открыт для публицистики. И главный критерий употребления, отбора речевых средств — общедоступность.

Функция воздействия, важнейшая для газетно-публицистического стиля, обусловливает острую потреб­ность публицистики в оценочных средствах выраже­ния. И публицистика берет из литературного языка практически все средства, обладающие свойством оценочности: оценочные слова (верхушка, веха, пи­сака, штурмовщина и многие другие), библеизмы ("Ко­зел отпущения " в образе экономической реформы — это социальный громоотвод, заголовок Время собирать камни).

Однако публицистика не только использует гото­вый материал. Под влиянием воздействующей функ­ции публицистика преобразует, трансформирует слова из разных сфер языка, придавая им оценочное зна­чение. Для этой цели используется специальная лек­сика в переносном значении: заповедник расизма, ин­кубатор преступности, конвейер милитаризма; лекси­ка спорта: раунд, тур (переговоров), предвыборный марафон, объявить шах правительству; наименования литературных жанров, лексика театра: драма народа, правовая трагедия, политический фарс, пародия на де­мократию и др.

Материалом для создания оценочной газетно-публицистической лексики служит весь словарь литера­турного языка, хотя некоторые его разряды особен­но продуктивны в публицистике.

Воздействующая функция публицистики ярко про­является и в синтаксисе. Из разнообразного синтак­сического репертуара публицистика отбирает конст­рукции, обладающие значительным потенциалом воз­действия. Именно выразительностью привлекают публицистику конструкции разговорной речи. Они, как правило, сжаты, емки, лаконичны. Другое важное их качество — массовость, демократичность, доступность. Вот характерная иллюстрация:

Сатина у нас запомнили по одной фразе. Она стала знаменитой, превратилась почти в лозунг. Ну да, это та самая фраза, которую положено было помнить наизусть каждому школьнику, хоть разбуди его среди ночи и спро­си а скажи-ка нам, дружок, человек — это как зву­чит? <...>

Ага, скажет догадливый читатель, все ясно, Сатин, этот бездельник и пустельга, понадобился автору лишь для тою, чтобы, сравнив его с вечным трудягой Сизи­фом, таким нехитрым способом выстроить две литературные модели контрастного отношения к труду (В. Свинцов).

Отрывок очень характерен для современной пуб­лицистики. Он построен по типу разговорной речи, по типу диалога. Автор как бы ведет разговор с воображаемым читателем. И вкрапления разговорности, конечно, оживляют изложение.

Публицистика широко использует возможности не только разговорной, но и книжной речи. Для выра­жения сильных чувств, для убеждения читателя, воз­действия на него, для полемического заострения те­мы публицистика использует богатый арсенал рито­рических средств: параллелизм предложений, анафору и эпифору, антитезы и другие стилистические фигу­ры. Например:

Нас так долго учили любить ее запретные плоды, что восприятие Америки в российском обыденном со­знании оказалось перекошенным.

Нам долго внушали, что негров бьют, и когда бе­лые полицейские в Лос-Анджелесе и вправду избили негра Родни Кинга, сообщения об этом лишь напоми­нали пропаганду былых времен.

Мы столько слыхали о суде Линча, что оправдание полицейских присяжными способно было разве что по­сеять сомнения в достоверности газетных сообщений.

Отечественные журналисты, рассказывая о после­довавших за этим оправданием событиях, выбирали за­ведомо слабые выражения — типа "волнений" и "бес­порядков".

Между тем английское слово "riot", которое до сих пор не сходит со страниц американской печати, пере­водится как "бунт, буйство, разгул".

В цитированном отрывке из публицистической статьи обращает на себя внимание параллельное строение предложений: Нас так долго учили... Нам долго вну­шали... Мы столько слыхали... Такое построение тек­ста придает ему эмоциональность; благодаря парал­лелизму, анафоре нарастает, усиливается энергия, сила утверждения мысли.

Аналогичную роль в публицистике выполняют воп­росительные и восклицательные предложения, исполь­зуемые нередко целыми группами.

Какая это высокая проза! И сколько раз будут ци­тировать ее! В ней заложено образное решение карти­ны, она кратка, точна, своеобразна, полна интонаций Довженко, в ней слышен его тихий и милый голос, его мягкое произношение, речь, обобщенная прелестью ук­раинских оборотов и слов.

Газетно-публицистический стиль характеризуется и своей совокупностью, системой жанров. Каждый жанр — это определенный способ организации речи, определенная речевая форма, в которой большую роль играет образ автора.

Образ автора в публицистике — это "авторское я " журналиста, характер его отношения к действитель­ности (непосредственное описание, оценка, сооб­щение и т.д.). Применительно к каждому жанру это "авторское я '', образ автора, имеет различную форму, характер. Например, в передовой статье журналист выступает как представитель коллектива, организа­ции, союза и т.д. Здесь создается своеобразный кол­лективный образ автора. Более индивидуализирован, конкретен образ автора в очерке, весьма специфи­чен в фельетоне.

Очень слабо "авторское я " выражено в заметке. Для стиля заметки характерна устремленность на сообщение. Главное — точно выразить суть информации, лаконично сообщить о факте, событии без комментариев, вы­водов.

Репортаж дает читателю наглядное представление о событии. Автором репортажа может быть только че­ловек, сам наблюдавший или наблюдающий событие, а нередко и участвующий в нем. Отсюда — возмож­ность и необходимость авторской оценки происходя­щего, личного отношения к изображаемым событи­ям, другими словами, использование всех многооб­разных средств, которые дают в результате эффект присутствия.

Вот небольшой репортаж Б. Горбатова и М. Мер­жанова "Пушки больше не стреляют" об окончании Великой Отечественной войны — о Дне Победы, о под­писании гитлеровской Германией акта капитуляции.

Начинается репортаж подчеркнуто буднично, про­заично:

Восьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года.

Гитлеровская Германия поставлена на колени. Вой­на окончена.

Победа.

Зачин, как и весь репортаж, построен на скры­том контрасте значительности, огромной историче­ской важности, торжественности происходящего и простоты, будничности его проявления и, главное, описания. Язык зачина протокольно сух, предель­но сжат. Ни одного лишнего слова, только факт, только событие. Весомость каждого из предложений подчеркнута абзацным выделением. Длина предло­жений постепенно убывает к последнему, самому главному, самому короткому — Победа, резко вы­деляемому благодаря своеобразному синтаксическому "сужению".

О том, что стилистический контраст — вполне осоз­нанный прием, избранный журналистами, свидетель­ствуют следущие после зачина строки:

Что может быть сильнее, проще и человечнее этих слов!

Шли к этому дню долгой дорогой. Дорогой борьбы, крови и побед.

Здесь содержится стилистический "ключ" репортажа, объяснение его стилевой манеры: пусть говорят фак­ты, пусть говорит сама история. И авторский коммен­тарий тонко, ненавязчиво вплетается в репортажное описание. Такова форма образа автора, избранная жур­налистами.

"Авторское я " полностью исключено из речевой структуры репортажа. Оно — в подтексте: в отборе синтаксических конструкций, в некоторой пре­рывистости речи (обилие присоединительных кон­струкций), в редких и немногословных репликах-оценках.

Далее следует непосредственно репортажное опи­сание, выдержанное в том же синтаксическом клю­че. И завершается репортаж наиболее эмоциональной частью:

Сейчас в этом зале гитлеровцев поставили на коле­ни. Это победитель диктует свою волю побежденному. Это человечество разоружает зверя.

Победа! Сегодня человечество может свободно вздох­нуть. Сегодня пушки не стреляют.

Здесь также отсутствует "авторское я ". Но появля­ется эмоционально окрашенная, оценочная лексика и фразеология (гитлеровцы, поставили на колени, разо­ружает зверя). Авторская взволнованность, пафосность выражается в параллельных анафорических синтакси­ческих конструкциях, в восклицательном предложении "Победа!"

В конечном итоге стиль цитируемого репортажа оп­ределяется ролью в нем "авторского я ".

В очерке факт, событие не только воспроизводит­ся, но и служит поводом для авторских размышле­ний, обобщений, постановки каких-либо проблем.

Очерк — более широкий по сравнению с репор­тажем, более аналитический и более "личный" жанр. "Авторское я " очерка несет в себе глубокое содер­жание, выполняет большую психологическую нагруз­ку, определяет стиль и тональность произведения. Вот как определяет очерк М. Шагинян: "Это активное путешествие писателя в мир действительности, с его природой, людьми, планами, победами и с немед­ленной, действенной "моралью".

Образы и картины очерка сугубо конкретны, до­кументальны, но мысль и весь логический аппарат очерка— обобщающи, устремлены к практическому выводу, рассчитаны на широкое поле действия.

В противоположность рассказу, где люди и поло­жения выдуманы с наивозможным приближением к правде, — очерк дает людей и положения не выду­манные; но если рассказ передает "мораль" в са­мом образе, в ходе его судьбы, то очерк оголяет вы­вод, бросает его читателю непосредственно, и этим умением вывести мысль из факта, поднять ее над фактом, весомую, яркую, со стрелкой, указываю­щей для читателя направление— "куда", этим и оп­ределяется талант очеркиста и особенности жанра очерка".

Авторская мысль, образ автора — это центр, фо­кус, к которому сходятся и которым определяются все главные черты стиля автора. В этом отношении очерк — самый "субъективный" публицистический жанр. Он привлекает именно открытостью чувств и мыслей ав­тора, который делится с читателем сокровенным, пе­режитым, продуманным.

Фельетон от других публицистических жанров от­личает сатирическое отражение действительности, сатирический анализ явлений, фактов и лиц. Сати­ра определяет и используемые речевые средства, та­кие прежде всего, как гипербола (резкое преувели­чение), каламбур, стилевой контраст, фразеология. Например:

Они прямо-таки воспылали любовью к спорту. Но в спорте им больше правилось не содержание, а форма: костюмы гарусно-шерстяные, иссиня-темные, желательно с белой окаемочкой.

Здесь слово форма употреблено сразу в двух зна­чениях: 1) "способ существования, внутренняя ор­ганизация содержания" и 2) "единая по цвету, по­крою и другим признакам одежда".

Итак, публицистика— особый род литературы, своеобразный по форме, методу подхода к дейст­вительности, средствам воздействия. Публицистика тематически неисчерпаема, труднообозрима, огро­мен ее жанровый диапазон, велики выразительные ресурсы.

По силе воздействия публицистика не уступает художественной литературе, а кое в чем и превос­ходит ее.

 

2. Стилистическое использование предлогов при однородных, членах. Условия пропуска предлогов. Значение пропуска и повторения союзов при однородных членах,

 

Предлоги при однородных членах Предлог, стоящий перед первым однородным членом, может опускаться перед остальными однородными членами, но может и повторяться перед каждым из них. Ср.: Хозяин, из почтения и радости, ничего не ел… (Пушкин). – Феничка вся покраснела от смущения и от радости (Тургенев). Предлог повторяется: 1) если однородные члены соединены повторяющимися союзами, например: Большую ещё недостачу испытывали заводы и в машинах, и в сырье, и в инвентаре, а главное – в людях; 2) если однородные члены соединены сопоставительными союзами, например: Он дрался и буянил не столько для собственного удовольствия, сколько для поддержания духа своего солдатства (Л. Толстой); 3) если нужно показать, что предшествующее определение относится только к ближайшему однородному члену (см. § 195, п. 3), например: выслушать с большим вниманием и с сочувствием; 4) если отсутствие предлога может вызвать неясность в понимании предложения, например: учебники по сопротивлению материалов и по теоретической механике (при пропуске второго предлога могло бы создаться впечатление, что речь идет об общих, а не об отдельных учебниках по двум предметам); 5) при отдаленной смысловой связи между однородными членами, например: Пришлось много ездить по Африке, по степям Средней Азии, по сибирской тайге (перечисленные слова не входят как видовые понятия в ближайшее родовое понятие); 6) при значительном распространении однородных членов пояснительными словами, например: Пыль толстым слоем лежала на письменном столе, обитом зелёным сукном, на кожаном диване с широкой спинкой, на старом вольтеровском кресле. Иногда предлог повторяется перед группами однородных членов, образуемыми близкими по значению словами, например: …3а нею с кувшином, медным тазом, с простынями и губкой шла её кухарка Ольга (Чехов). Недопустим пропуск разных предлогов; ср.: на предприятиях и в учреждениях. Иногда по недосмотру предлог в этом случае опускается при длинном ряде однородных членов, когда вначале такой пропуск возможен, а в дальнейшем недопустим, например: «Много народу было на улицах, площадях; бульварах, переулках» (перед последним словом нужен уже другой предлог). Факультативное повторение предлога встречается: 1) если однородные члены соединены п р о т и в и т е л ь н ы м и союзами; ср.: Эта первая кормёжка случилась не в поле, а в какой-то русской деревушке (Аксаков). – Конфликт можно было разрешить, прибегнув к обычным дипломатическим, а не провокационным методам; 2) если однородные члены соединены р а з д е л и т е л ь н ы м и союзами; ср.: Другая река бежит по долине или по широкому лугу (Аксаков). – Последние слова подействовали на доктора сильнее, чем ссылки на человеколюбие или призвание врача (Чехов). Предлог обычно не повторяется в интересах благозвучия (чаще, когда следующее слово начинается с того же согласного звука, которым выражен предлог), например: Плоты с кричавшими мужиками, с гомоном и стуком стали уходить вверх по реке (Серафимович); Раскатывали брезентовые рукава к пруду или колодцу (Солоухин); а также: А другой раз вдруг с грохотом и плеском обрушилась в реку старая ольха (Паустовский). § 208. Ошибки в сочетаниях однородных членов Ошибочным является соединение в нейтральном стиле речи в качестве однородных членов несопоставимых (вещественно неоднородных) понятий, например: покраснел от смущения и от быстрой ходьбы; в сравнении с вечностью и Монбланом. Подобные сочетания используются в художественной литературе со специальным стилистическим заданием (создание комического эффекта, индивидуализация речи рассказчика или персонажа и т. д.), например: В продолжение ночи он раза три чуть не убил меня то страхом, то ногами (Герцен); …На подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами (Л. Толстой); Лев Саввич Турманов, дюжинный обыватель, имеющий капиталец, молодую жену и солидную плешь, как-то играл на именинах у приятеля в винт (Чехов). Источником ошибки может быть лексическая несочетаемость одного из однородных членов с общим для них словом в предложении, например: в ходе прений был внесён ряд предложений и замечаний (замечания не «вносят», а делают). Не сочетаются в качестве однородных членов видовые и родовые понятия, например: «В гастрономическом магазине имеется большой выбор пирожных, кондитерских изделий, фруктов и вин» (под «кондитерскими изделиями» подразумевались, очевидно, конфеты, торты и т. д., то есть нечто помимо «пирожных», но первое понятие включает в себя второе; при нежелании продолжить перечисление можно было после слова пирожных добавить: и других кондитерских изделий). В перечисление однородных членов не должны входить с к р е щ и в а ю щ и е с я понятия, т. е. понятия, частично совпадающие по своему логическому объему, например: «В доме отдыха были журналисты, писатели, туристы» (очевидно, имелось в виду, что журналисты и писатели не были туристами и наоборот, но такое сочетание нельзя считать оправданным). Стилистически неудачны конструкции, в которых управляемое слово может быть отнесено в разные ряды однородных членов, например: «Подготовка охотников для истребления волков и лиц, ответственных за проведение этого мероприятия» (речь, конечно, идет о подготовке охотников и других лиц для указанной цели, но неудачно соседство слов «для истребления волков и лиц…»). Ср. предложение из биографического очерка, приложенного к «Полному собранию стихотворений Н. А. Некрасова» (изд. 1902 г.): «Со всех концов России, из самых дальних ее участков стекались к нему письма, стихотворения, телеграммы, выражавшие глубокое искреннее сочувствие к нему, как к поэту народной скорби, вместе с пожеланиями избавления от болезней и долголетней жизни». При попарном сочетании однородных членов должен соблюдаться принцип упорядоченного их подбора (по признаку смежности, сходства, контраста – со специальным стилистическим заданием, см. § 206), но не должно быть случайных сочетаний, например: «Вопросы эти освещаются в книгах и газетах, лекциях и брошюрах, докладах и журналах» (вместо: …в книгах и брошюрах, газетах и журналах, лекциях и докладах). Не сочетаются в качестве однородных членов некоторые разнородные морфологические категории, например имя существительное и инфинитив; ср. при рубрикации: «Приняли на себя обязательства: l) снижение себестоимости; 2) повышать производительность труда; 3) улучшать качество продукции; 4) досрочная сдача объекта» (во всех четырех случаях следовало использовать одинаковую форму – или имя существительное, или инфинитив). Каждая из частей сопоставительного (двойного) союза ставится перед соответствующим однородным членом; изменение этого порядка обычно приводит к нарушению стилистической нормы, например: «Необходимо не только обратить внимание на знания учащихся, но и на их практические навыки» (вместо: Необходимо обратить внимание не только на знания учащихся, но и на их практические навыки). Отступления от этого правила допустимы в тех случаях, когда одна часть сопоставительного союза относится к сказуемому, а другая – к члену предложения, логически выделяемому и зависящему от другого глагола-сказуемого, синонимичного первому, например: «Огромное помещение строящегося цирка будет универсальным: здесь можно будет проводить не только цирковые представления, но и устраивать большие концерты, спортивные соревнования, собрания, демонстрировать кинофильмы»; «Выпускник университета должен быть теоретически подготовленным специалистом, знающим не только свою конкретную узкую область науки, но и обладающим хорошими знаниями основополагающих отраслей науки, а также ряда других наук». Ср. при повторяющихся союзах: …Вдали, по дороге, то проедет подвода, то машина (с интонационно-логическим выделением однородных подлежащих). Иногда создаются неправильные пары союзов: не только… а также (вместо: не только… но и), как… а также (вместо: как… так и), например: «За короткий срок в городе построены не только новые школы, больница, а также драматический театр и ряд культурно-просветительных учреждений». Неудачно расположены частица не и союз а в предложении: «Не опасна сама болезнь, а её последствия» (вместо: Опасна не сама болезнь, а её последствия). При наличии в предложении обобщающего слова однородные члены должны согласоваться с ним в падеже. Положение это иногда нарушается, например: «Фактические данные приводятся в различных газетно-публицистических жанрах: статья, корреспонденция, очерк» (однородные члены следовало либо поставить в предложном падеже, либо заключить в скобки). Разговорный характер имеет с м е щ е н н а я конструкция (см. § 176, п. 5) типа: Шум, крики, смех – всей этой пёстрой гаммой звуков была наполнена ярмарочная площадь (ср. вариант с согласованными однородными членами: Шумом, криками, смехом – всей этой пёстрой гаммой звуков…). Не следует соединять в качестве однородных синтаксических элементов члены предложения (в частности, причастные и деепричастные обороты) и придаточные предложения. Положение это иногда нарушается, например: «На некоторых стройках принят в эксплуатацию ряд зданий без подъездных путей, ведущих к этим зданиям и которые позволяли бы машинам подъезжать к ним от ближайшей магистрали»; «Выступавшие в прениях, не возражая против основных положений доклада, однако считают его неполным». Следует, впрочем, заметить, что не только в устной речи, но и в речи письменной нередко встречаются случаи соединения при помощи сочинительных союзов разнородных синтаксических конструкций – члена предложения и придаточного предложения, например: Государь тотчас вспомнил вашу фамилию и что вы были в Вятке (Герцен); Я вижу ленточку на вашей шейке и даже как с левой стороны у вас локон на бровку упал (Леонов); Помню поездку в Кентерберийский мюзик-холл и как я сидел в красном плюшевом кресле и смотрел выступление моего отца (Чаплин. Моя автобиография. Перевод). Ср. у Достоевского: На мгновение чуть не позабыли Настасью Филипповну и что всё-таки она хозяйка своего дома; Вы спрашиваете про ваши лица и что я заметил в них. Еще чаще наблюдается в разных речевых стилях сочетание в качестве однородных членов определения, выраженного именем прилагательным или причастием, и придаточного определительного предложения, например: По Пермской губернии идёт превосходная широкая дорога, давно наезженная и которую я видел до этого времени всего только раз в моей жизни (Герцен); Имя Кассандры стало синонимом человека, предостерегающего об опасности, но которому не верят; Ящик имеет металлическую оковку из уголковой стали, обеспечивающую ему достаточную прочность и которая даёт возможность подвешивать батарею при подъёме её краном. Встречающееся у писателей соединение в качестве однородных членов причастного и деепричастного оборотов связано с возможностью сближения их значений в условиях контекста, например: Отец, вздохнув и очевидно смущённый, весьма скоро прервал свою речь… (Л. Толстой); Растроганный видом этой красивой группы и не желая мешать влюблённым, я хотел уже пройти мимо них (Куприн).

 

Однородные и неоднородные приложения Между однородными приложениями, не соединенными союзами, ставится запятая. Приложения являются однородными, если характеризуют предмет с одной стороны, указывают близкие признаки, например: Верстах в пятнадцати от моего имения живёт один мне знакомый человек, молодой помещик, гвардейский офицер в отставке, Аркадий Павлыч Пеночкин (Тургенев) (в дореволюционной России офицерами могли быть только помещики-дворяне); Учитель военной прогимназии, коллежский регистратор Лев Пустяков обитал рядом с другом своим, поручиком Леденцовым (Чехов) (связь между профессией-должностью и гражданским чином в дореволюционных учебных заведениях); Декан факультета кандидат технических наук, доцент В. И. Морозов (ученая степень и ученое звание). Между неоднородными приложениями запятая не ставится. Приложения являются неоднородными, если характеризуют предмет с разных сторон, например: заведующий кафедрой профессор Лебедев; начальник лаборатории кандидат химических наук Нечаев; кандидат технических наук капитан-инженер Михайлов; экс-чемпион мира по шахматам гроссмейстер Смыслов. § 86. Однородные члены, соединенные неповторяющимися союзами Между однородными членами предложения, связанными одиночными соединительными союзами и, да (в значении «и»), разделительными союзами или, либо, запятая не ставится, например: Хлопуша и Белобородов не сказали ни слова и мрачно смотрели друг на друга (Пушкин); Целый мир отшумел за спиной и остался лишь в памяти да на исписанных бледным карандашом листках (Паустовский); Сведения об успехе или неудаче быстро разносились (Фурманов). Примечание. Перед союзом и, соединяющим два однородных сказуемых, ставится тире для указания на следствие, содержащееся во втором сказуемом, или для выражения резкого противопоставления, быстрой смены действий, например: Хотел объехать целый свет – и не объехал сотой доли (Грибоедов); Скакун мой призадумался – и прыгнул (Лермонтов); Тогда Алексей… изо всех сил рванул унт обеими руками – и тут же потерял сознание (Б. Полевой). Если союз и имеет присоединительное значение (при помощи этого союза может присоединяться также неоднородный член предложения), то перед ним ставится запятая, например: … Но эту науку всё-таки надобно популяризировать, и популяризировать с очень большим уважением (Писарев); Люди часто посмеиваются над ним, и справедливо (В. Панова). О присоединительных членах предложения см. § 98. Запятая не ставится перед присоединительным и, за котором следует указательное местоимение тот (та, то, те), употребленное для усиления значения предшествующего имени существительного, например: В такие морозы валенки и те не греют. Запятая ставится между однородными членами предложения, соединенными посредством противительных союзов а, но, да (в значении «но»), однако, зато, хотя и др., например: Мал золотник, да дорог (пословица); Да, это был прекрасный, хотя и несколько печальный город (Паустовский). Однородный член предложения, стоящий после противительного союза и находящийся не в конце предложения, не обособляется, т. е. запятая после него не ставится, например: Каждый вечер солнце садилось в море, а не в тучи и было при этом клюквенного цвета… (Ю. Казаков); Случайно, а на самом-то деле по законам приключений мы попали на звездолёт. Не ставится также запятая после однородного члена, стоящего после второй части парного союза (если… то, хотя… но и т. п.), например: Маленький негр понимал если не всё, о чём спрашивал мичман, то кое-что и спешил отвечать. Ср. также: редкий, но не единственный случай; редкий, хотя не единственный случай; редкий, если не единственный случай (после союза противительного, уступительного, условного). То же самое после присоединительных союзов а также, а то и и др., например: Всеобщая грамотность населения, а также широкая пропаганда научных знаний обеспечивают неуклонный рост культуры в стране; после вводных слов а следовательно, а значит, например: В результате сила электромагнитного поля проходящих сигналов, а значит, и сила приёма увеличивается во много раз. § 87. Однородные члены, соединенные повторяющимися союзами Запятая ставится между однородными членами предложения, соединенными посредством повторяющихся союзов и… и, да… да, ни… ни, или… или, ли… ли, либо… либо, то… то и др., например: Темнота раннего зимнего утра скрывала и площадку на берегу, и полотняный посёлок из палаток, и самих людей (Ажаев); Ни справа, ни слева, ни на воде, ни на берегу никого не было (Гайдар); Или погибнуть, или завоевать себе право устроить жизнь по правде – так был поставлен вопрос (А. Н. Толстой); С чужими я либо робел, либо важничал (Горький); Лицо радиста то хмурилось, то улыбалось (Горбатов); Наверху за потолком кто-то не то стонет, не то смеётся (Чехов). При двух однородных членах с повторяющимся союзом и запятая не ставится, если образуется тесное смысловое единство (обычно такие однородные члены не имеют при себе пояснительных слов), например: Были и лето и осень дождливы… (Жуковский); Кругом было и светло и зелено (Тургенев); Ой, полна, полна коробушка, есть и ситец и парча (Некрасов); Он ею и жил и дышал (А. К. Толстой); Прибрежная полоса, пересечённая мысами, уходила и в ту и в другую сторону; Он носил и лето и зиму старую жокейскую кепку. При наличии пояснительных слов запятая в этих случаях обычно ставится, например: …В вашем сердце есть и гордость, и прямая честь (Пушкин); Срубленные осины придавили собой и траву, и мелкий кустарник (Тургенев); Всё вокруг переменилось: и природа, и характер леса (Л. Толстой). Запятая не ставится внутри цельных выражений фразеологического характера, образованных двумя словами с противоположным значением, соединенными повторяющимся союзом и или ни, например: и день и ночь, и смех и горе, и стар и млад, и так и этак, и там и сям, и туда и сюда, ни бе ни ме, ни больше ни меньше, ни брат ни сват, ни взад ни вперёд, ни да ни нет, ни дать ни взять, ни два ни полтора, ни дна ни покрышки, ни днём ни ночью, ни жив ни мёртв, ни за что ни про что, ни конца ни края, ни много ни мало, ни пава ни ворона, ни пуха ни пера, ни рыба ни мясо, ни с того ни с сего, ни свет ни заря, ни себе ни людям, ни слуху ни духу, ни стать ни сесть, ни так ни сяк, ни то ни сё, ни тот ни другой, ни тот ни этот, ни тпру ни ну, ни туда ни сюда, ни шатко ни валко. Но: Партизаны поклялись не попадать в руки врага ни живыми, ни мёртвыми; Ни раньше, ни позже, а только в назначенный срок заказ будет выполнен (налицо обычные сочетания однородных членов с повторяющимся союзом, а не застывшие выражения). То же в пословицах и поговорках: Ни в городе Богдан, ни в селе Селифан. Союзы ли… или, стоящие при однородных членах предложения, не приравниваются к повторяющимся союзам, поэтому запятая перед или не ставится, например: Видит ли он это или не видит? (Гоголь). Если число однородных членов больше двух, а союз повторяется перед каждым из них, кроме первого, то запятая ставится между ними всеми, например: А вокруг были дым, и бой, и смерть; Иные хозяева вырастили уже вишни, или сирень, или жасмин; Только мальвы, да ноготки, да разноцветные астры цвели кое-где по дворам. Примечание. Не ставится запятая, если два однородных члена с союзом и между ними образуют тесно связанную по смыслу группу, соединенную союзом и с третьим однородным членом, например: Вода давно сбыла в Тереке и быстро сбегала и сохла по канавам (Л. Толстой); (сбегала и сохла образуют парную группу, имеющую общий второстепенный член по канавам); Первый звук его голоса был слаб и неровен и, казалось, не выходил из его груди, но принёсся откуда-то издалека (Тургенев) (парную группу образуют сказуемые слаб и неровен); Фыркает конь и ушами прядёт, брызжет и плещет и дале плывёт (Лермонтов) (парная группа – брызжет и плещет). Запятая ставится между всеми однородными членами также в том случае, когда только часть их связана повторяющимися союзами, а остальные соединяются бессоюзной связью, например: Он слеп, упрям, нетерпелив, и легкомыслен, и кичлив (Пушкин); Твоя живая тишина, твои лихие непогоды, твои леса, твои луга, и Волги пышные брега, и Волги радостные воды – всё мило мне (Языков). Если союз и соединяет однородные члены попарно, то запятая ставится только между парными группами (внутри таких пар запятая не ставится), например: Я слышал разговоры – пьяные и резвые, робкие и отчаянные, полные покорности и злобы, – всякие разговоры (Паустовский). Парные группы, в свою очередь, могут соединяться повторяющимся союзом и, например: …Мильтона, сего поэта, вместе и изысканного и простодушного, и тёмного и запутанного, и выразительного и своенравного (Пушкин); Среди рек есть и большие и малые, и спокойные и буйные, и быстрые и медленные (М. Ильин); И нагнулся старый атаман и стал отыскивать свою люльку с табаком, неотлучную сопутницу на морях и на суше, и в походах и дома (Гоголь). Если союз и повторяется в предложении не при однородных членах, то запятая между ними не ставится, например: Море вечно и неумолкаемо шумит и плещет (Гончаров); Казáчки сидели на земле и завалинках хат и звонко болтали (Л. Толстой). Не ставится запятая в выражениях типа: два и три и пять (два да три да пять) вместе составляют десять (нет перечисления однородных членов). То же в выражениях типа: два плюс три плюс пять… § 88. Однородные члены, соединенные парными союзами Если однородные члены соединены парными (сопоставительными, двойными) союзами как… так и, не так… как, не только… но и, не столько… сколько, насколько… настолько, хотя и… но, если не… то и т. п., то запятая ставится только перед второй частью союза, например: Я имею поручение как от судьи, так равно и от всех наших знакомых примирить вас с приятелем вашим (Гоголь); Туманы в Лондоне бывают если не каждый день, то через день непременно (Гончаров). Простые предложения с парными союзами следует отличать от сложных предложений, например: Задача эта, хотя она и не очень трудная, но решается нелегко (с запятой перед союзом хотя). После однородного члена, следующего за второй частью парного союза и не заканчивающего собой предложение, запятая не ставится (ср. § 86, п. 4), например: Работа хотя и несложная, но трудоёмкая и потребует много времени для своего выполнения; Приеду если не завтра, то в ближайшие дни и пробуду у вас несколько недель. Внутри сопоставительных союзов не то что… а, не то чтобы… а (но) запятая перед что и чтобы не ставится, например: Нынче не то что солдат, а мужичков видел… (Л. Толстой); В ту минуту я не то чтобы струсил, а немного оробел (Куприн). § 89. Обобщающие слова при однородных членах Если однородным членам предложения предшествует обобщающее слово (или словосочетание), то перед ними ставится двоеточие, например: А по сторонам вымершая от зноя степь: устало полёгшие травы, тускло, безжизненно блистающие солончаки, голубое и трепетное марево над дальними курганами (Шолохов). Если после обобщающего слова (словосочетания) стоят слова как-то, а именно, то есть, например, то перед ними ставится запятая, а после них двоеточие, например: Добрые люди понимали её [жизнь] не иначе, как идеалом покоя и бездействия, нарушаемого по временам разными неприятными случайностями, как-то: болезнями, убытками, ссорами и между прочим трудом (Гончаров); Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и прочими властями (Тургенев). Если однородным членам не предшествует обобщающее слово (словосочетание), то двоеточие ставится только в том случае, когда необходимо предупредить читателя, что дальше следует перечисление, например: Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженной формой и ещё кое-какие привлекательные узелки и коробочки (Л. Толстой); Тут были: Павел, чухонец, штабс-капитан Ярошевич, фельдфебель Максименко, красная фуражка, дама с белыми зубами, доктор (Чехов); Спальные места отделены столбами, на этих столбах, поддерживающих крышу, висят: одежда, ружья и связки шнурок (Коптяева). Как показывают примеры, функцию обобщающего слова в этих случаях выполняет сказуемое, непосредственно предшествующее однородным членам – подлежащим. Ср. в деловой речи: На заседании присутствовали: генеральный директор издательства Крылов, его заместители, начальники отделов, программисты. Если однородным членам, выраженным собственными именами лиц, географическими наименованиями, названиями литературных произведений и т. д., предшествует общее для них приложение или определяемое существительное, не выступающее в роли обобщающего слова (при чтении в этом случае отсутствует характерная для произнесения обобщающих слов предупреждающая пауза), то двоеточие не ставится, например: Революционные демократы Белинский, Чернышевский, Добролюбов сыграли большую роль в общественном развитии России; Иностранные туристы побывали в городах-героях Волгограде, Одессе, Севастополе. Если обобщающее слово следует за однородными членами, то перед ним ставится тире, например: Ни столба, ни стога, ни забора – ничего не видно (Лермонтов); Ни ты, ни она – вы не забудете того, что случилось (Пушкин). Если после однородных членов перед обобщающим словом стоит вводное слово или словосочетание (словом, одним словом, короче говоря и т. п.), то перед последним ставится тире, а после него запятая, например: Среди птиц, насекомых, в сухой траве – словом, всюду, даже в воздухе, чувствовалось приближение осени (Арсеньев). Если однородные члены, стоящие после обобщающего слова, не заканчивают собой предложение, то перед ними ставится двоеточие, а после них тире, например: Везде: над головой, под ногами и рядом с тобой – живёт, грохочет, торжествуя свои победы, железо (Горький); А снаружи всё: и оконницы, и коньки, и ворота – оторочено кружевом грубоватой деревянной резьбы (Б. Полевой). Примечание. Постановка перед тире также запятой в качестве дополнительного пунктуационного знака связана с условиями контекста, т. е. обусловлена каким-либо другим правилом, например: С большой и сердечной любовью относились к Чехову и все люди попроще, с которыми он сталкивался: слуги, разносчики, носильщики, странники, почтальоны, – и не только с любовью, но и с тонкой чуткостью, с бережностью и с пониманием (Куприн) (запятая закрывает придаточное предложение и открывает присоединительную конструкцию); Наряду с иными стихийными бедствиями, как-то: пожар, град, начисто выбивающий хлебные поля, ненастье или, наоборот, великая сушь, – есть в деревне ещё одно бедствие, о котором, может быть, и не знают многие городские люди (Солоухин) (запятая закрывает обособленный оборот с предложным сочетанием наряду с). Если постановка запятой требуется структурой последней части предложения (стоящей после перечисления), то тире опускается и ставится только запятая, например: Владелец тщательно осведомляется о ценах на разные большие произведения, как-то: муку, пеньку, мёд и прочее, но покупает только небольшие безделушки… (Гоголь). Указанная пунктуация (двоеточие перед однородными членами и тире после них) сохраняется и в тех случаях, когда обобщающее слово, в целях усиления его смысловой роли, употребляют дважды – перед перечислением и после него, например: Мне было охота прочитать про всё: и про травы, и про моря, и про солнце и звёзды, и про великих людей, и про революцию – про всё то, что люди хорошо знают, а я ещё не знаю (Паустовский). Если находящаяся в середине предложения группа однородных членов имеет характер попутного уточняющего замечания, а логически выделяется предшествующее обобщающее слово, после которого предупредительная пауза отсутствует, то вместо двоеточия перед перечислением ставится тире (т. е. однородные члены с двух сторон выделяются посредством тире), например: Обычно из верховых станиц – Еланской, Вёшенской, Мигулинской и Казанской – брали казаков в 11–12-й армейские казачьи полки и в лейб-гвардии Атаманский (Шолохов); У большинства приволжских городов – Казани, Самары, Саратова и др. – правый берег нагорный, левый – низменный; Все присутствующие – мужчины, женщины, дети – сразу устремились за ним. Однородные члены предложения при наличии обобщающего слова могут разделяться не запятой, а точкой с запятой, так же как в предложениях без обобщающего слова (см. § 83, п. 2); например: Земля, оказывается, бесконечно велика: и моря, и снеговые горы в облаках, и безбрежные пески; и неожиданные города с церквами, похожими на надетые друг на друга колокола, с деревьями, как высокие папоротники; и люди, чёрные, как вымазанные сажей, голые, страшные, как черти, и плосколицые, с крошечными глазками, в балахонах, в шлыках, с длинными косами; и женщины, закутанные в белые холсты с головы до ног; а рядом с лошадьми – длинноухие полулошадки-полутелята, и слоны с будками на спинах… (Гладков).

 

 

3. Стилистический анализ текста.

 

Билет №8.

1. Особенности языка художественной литературы.

[Согланик, Стилистика текста] Художественная речь

Язык художественной литературы — своеобразное зеркало литературного языка. Богата литература — зна­чит богат и литературный язык. И не случайно созда­телями национальных литературных языков становятся великие поэты, писатели, например Данте в Италии, Пушкин в России. Великие поэты создают новые формы литературного языка, которыми затем пользуются их последователи и все говорящие и пишущие на этом языке. Художественная речь предстает как вершинное достижение языка. В ней возможности национально­го языка представлены в наиболее полном и чистом развитии.

Художественный стиль отличается от других функциональных стилей русского языка особой эстетической функцией. Если разговорная речь вы­полняет коммуникативную функцию — функцию непосредственного общения, научный и официально-деловой — функцию сообщения, то художественный стиль выполняет эстетическую функцию, функцию эмоционально-образного воздействия на читателя или слушателя.

Это значит, что художественная речь должна воз­буждать у нас чувство прекрасного, красоты. Науч­ная проза воздействует на разум, художественная — на чувство. Ученый мыслит понятиями, художник — образами. Первый рассуждает, анализирует, доказы­вает, второй — рисует, показывает, изображает. В этом и заключается специфика языка художественной литературы. Слово выполняет в нем эстетическую функцию.

Конечно, эта функция свойственна в известной мере и другим стилям. Каждый из них стремится быть по-своему выразительным. Однако для художественного стиля установка на выразительность главная, опре­деляющая.

Слово в художественном произведении как бы дво­ится: оно имеет то же значение, что и в общем ли­тературном языке, а также добавочное, приращен­ное, связанное с художественным миром, содержани­ем данного произведения. Поэтому в художественной речи слова приобретают особое качество, некую глу­бину, начинают значить больше того, что они зна­чат в обычной речи, оставаясь внешне теми же сло­вами.

Так происходит превращение обычного языка в ху­дожественный, таков, можно сказать, механизм дей­ствия эстетической функции в художественном про­изведении.

К особенностям языка художественной литерату­ры следует отнести необычайно богатый, разнообраз­ный словарь. Если лексика научной, официально-де­ловой и разговорной речи относительно ограничена тематически и стилистически, то лексика художест­венного стиля принципиально неограниченна. Здесь могут использоваться средства всех других стилей — и термины, и официальные выражения, и разговор­ные слова и обороты, и публицистика. Разумеется, все эти разнообразные средства подвергаются эстетиче­ской трансформации, выполняют определенные ху­дожественные задачи, используются в своеобразных комбинациях. Однако принципиальных запретов или ограничений, касающихся лексики, не существует. Мо­жет быть использовано любое слово, если оно эсте­тически мотивировано, оправдано.

Вот, например, отрывок из романа Л. Леонова "Рус­ский лес", в котором широко и своеобразно исполь­зуется специальная лексика. Употребление ее моти­вируется тем, что это фрагмент лекции героя произ­ведения профессора Вихрова.

Так помрачение и расстройство наступает в приро­де. Гаснут роднички, торфенеют озерки, заводи затяги­ваются стрелолистом и кугой... Так входит в наш дом чудовище, на избавление от которого потребуется уси­лий неизмеримо больше, чем потрачено нами на изгна­ние леса. По народной примете, лес притягивает воду, чтобы затем отпустить ее облачком в дальнейшее стран­ствие. Значит, он каждую каплю воды впрягает в двой­ную и тройную работу. Чем больше леса, тем чаще прикоснутся дождичком к земле те постоянные двести мил­лиметров осадков, что в среднем получаем из океана в год.

В романе В. Богомолова "Момент истины", по­священном работе СМЕРШа, широко используются документы — секретные, официальные письма, ко­торые придают повествованию достоверность, точ­ность.

Разговорная речь близка языку художественной ли­тературы естественностью и простотой выражения, де­мократичностью, доступностью. Она широко исполь­зуется не только в диалогах, но и в авторской речи.

Публицистика привлекает художественную литера­туру возможностью непосредственной, прямой оценки изображаемого. Художественная речь — это объекти­вированная картина мира. Когда же у писателя воз­никает потребность в оценке, необходимость выска­заться от своего имени, в произведении появляются публицистические отступления.

Однако подобное многообразие не приводит к ха­осу, лексической пестроте, так как каждое языковое средство мотивировано в художественном произведении содержательно и стилистически, а все вместе они объ­единяются присущей им эстетической функцией.

Такой широкий диапазон в употреблении речевых средств объясняется тем, что в отличие от других функ­циональных стилей, каждый из которых отражает одну определенную сторону жизни, художественный стиль, являясь своеобразным зеркалом действительности, вос­производит все сферы человеческой деятельности, все явления общественной жизни. Язык художественной литературы приципиально лишен всякой стилистиче­ской замкнутости, он открыт для любых стилей, любых лексических пластов, любых языковых средств. Такая открытость определяет разнообразие языка художест­венной литературы.

Одна из особенностей художественной литературы — художественно-образная речевая конкретизация. По мнению М.Н. Кожиной, это самая общая стилевая черта художественной речи.

У Пушкина в "Графе Нулине" есть такие строки:

В последних числах сентября

(Презренной прозой говоря)...

И. Панаев рассказывает, как эта первая строка по­разила современников, в том числе учителя Панае­ва, преподавателя истории русской литературы Кречетова.

Однажды Кречетов явился к нам в класс с таинст­венным и торжествующим видом. Он сел на свой стул, провел рукою по волосам и, разодрав выпавший волос, обозрел всех пас значительно, потом высморкался в коп­чик платка и произнес:

— В последних числах сентября... В последних чис­ла сентября! — повторил он еще выразительнее и при­остановился на минуту. — Господа! - продолжал он, — ну что, кажется, может быть обыкновеннее, пошлее, все-дневнее, прозаичнее этих слов? Эти слова мы произно­сили ежедневно, ежеминутно, в самых ничтожных раз­говорах. В последних числах сентября... Какая проза! А между тем, господа, это первый [на самом деле 21-й] стих прелестной, игривой, бойкой, ловкой, остроумной по­эмы, которая вся искрится поэзией... Начать поэму та­кими пустыми, прозаическими словами: в последних числах сентября — это, господа, я вам скажу, величайшая поэ­тическая дерзость!.. Только Пушкин мог решиться на это! Вот что значит гений!..

Обратим внимание на начало рассказа И. Панае­ва: ...явился к нам в класс..., сел на свои стул, провел рукою по волосам и т. д. Казалось бы, кого могут ин­тересовать такие подробности (высморкался в кончик платка)? Ведь к главной мысли они имеют весьма от­даленное отношение. Однако психологически эти мел­кие детали, подробности очень важны. Они дают яр­кое представление об учителе, создают его образ.

В этом и заключается специфика художественной речи. Слово здесь конкретизирует понятие, переводит понятие в образ. Писатель стремится так построить речь, чтобы она способствовала образной конкрети­зации слов и будила читательское воображение.

Важная черта художественного стиля — индивиду­альность слога. Каждый большой писатель вырабаты­вает свою манеру письма, свою систему художествен­ных приемов.

Мастера слова создают удивительно яркие изобра­зительно-выразительные средства языка (тропы), по­стоянно пополняя его сокровищницу, откуда любой носитель языка пригоршнями может брать несметные драгоценности.

Эпитет и сравнение. Сколько их придумано! Мно­гие стали привычными, потеряли свою яркость. Но вот читаем первое четверостишие стихотворения А.А. Блока "Равенна":

Все, что минутно, все, что бренно,

Похоронила ты в веках.

Ты, как младенец, спишь, Равенна,

У сонной вечности в руках, —

и поражаемся масштабности и неожиданности срав­нения. Оно образно, поэтично, картинно: легко пред­ставить себе мать, баюкающую ребенка. Неожиданность и поэтическая смелость сравнения в том, что младе­нец — это город, притом город, которому почти две тысячи лет. Однако по сравнению с вечностью он — младенец.

Эпитет сонная (вечность) тоже очень поэтичное и глубокое определение. Лишь люди и города, век ко­торых краток, волнуются, шумят; вечность же — бес­конечная, бессмертная, мудрая — взирает на все сон­ным оком; все минет, все пройдет, останется лишь она одна — вечность.

Самое удивительное и распространенное среди изо­бразительно-выразительных средств — метафора, или скрытое сравнение. Вспомним строки С.А. Есенина: "ситец неба такой голубой". Это выражение содержит в себе скрытое сравнение: ситец неба значит небо как ситец, похоже на ситец, и этот ситец насыщенного голубого цвета. Мы представляем себе бездонное не­бо, как бы затянутое ярко-голубым ситцем. Возмож­ны, наверное, и другие представления, другие ассо­циации. Каждый читатель по-своему воспринимает, пе­реживает образ, заложенный в этом поэтическом выражении. Механизм же создания образа — перенос значения слова ситец на слово небо.

Некоторые писатели оригинально используют очень распространенный троп — аллегорию, т. е. воплоще­ние отвлеченного понятия или идеи в конкретном ху­дожественном образе. Так, название романа И.А. Гон­чарова "Обрыв" — это символ духовного "обрыва", душевной драмы героини романа. Несут в себе алле­горию и названия таких драм А.Н. Островского, как "Гроза", "Лес" и др.

Очень выразительным может быть и олицетворение — перенесение свойств человека на неодушевленные предметы и отвлеченные понятия. Например, в тра­гедии А.С. Пушкина "Скупой рыцарь":

Я свистну, и ко мне послушно, робко

Вползет окровавленное злодейство,

И руку будет мне лизать, и в очи

Смотреть, в них знак моей читая воли.

Оригинальными часто бывают и стилистические фи­гуры.

Например антитеза, т. е. противопоставление. Эта фигура стала характерной приметой, особенностью сти­ля М.Ю. Лермонтова. Вспомним строки "Думы":

И ненавидим мы, и любим мы случайно,

Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,

И царствует в душе какой-то холод тайный,

Когда огонь кипит в крови.

Очень выразительна фигура речи градация — такое расположение слов, при котором каждое последую­щее содержит усиливающееся значение, благодаря чему нарастает общее впечатление, производимое группой слов. Градация позволяет передать глубокие пережи­вания человека в минуту потрясения. Вот, например, как в шекспировской трагедии описаны чувства Гамлета (пер. Мих. Лозинского):

О, если б этот плотный сгусток мяса

Растаял, сгинул, изошел росой!

Каким докучным, тусклым и ненужным

Мне кажется все, что ни есть на свете. <...>

Нет, покажи мне, что готов ты сделать?

Рыдать? Терзаться? Биться? Голодать?

Напиться уксусу? Съесть крокодила?

Я тоже.

Однако неверно было бы понимать индивидуаль­ность слога как абсолютную новизну. Каждый писа­тель не только создает новые метафоры, новые средства выражения, но и использует достижения предшест­венников, запас накопленных ранее поэтических фор­мул, литературных стандартов. Однако эти традиционные литературные средства подвергаются обычно обновлению.

Так, во времена Пушкина в поэзии был широко распространен описательный оборот (перифраза) утро года — весна. От частого употребления этот оборот по­терял выразительность. В романе "Евгений Онегин'' Пушкин также использует этот оборот, но в обнов­ленном, переработанном виде:

Улыбкой ясною природа

Сквозь сон встречает утро года

И благодаря этому поэтический образ становится более выразительным, так как обогащается новыми деталями: природа сквозь сон, улыбкой встречает ут­ро года.

Таким образом, суть индивидуальности не в абсо­лютной новизне метафор, образов, соединения слов, но в постоянном обновлении поэтических формул и их смене.

Однако совершенно неприемлемы в языке художе­ственной литературы штампы — механически приме­няемые ходячие эпитеты, часто употребляемые срав­нения, не способные вызвать какие-либо эмоции, шаб­лонные выражения.

Так, у плохих беллетристов луг всегда цветастый, багаж обязательно нехитрый, а офицер обычно под­тянутый.

Язык художественной литературы оказывает силь­ное воздействие на литературный язык, составляет главное его богатство.

Найдите в произведении любого поэта или писателя ори­гинальные тропы.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: