Н. Андреева Нация хип-хопа

Межрегиональный фестиваль уличного искусст­ва стал едва ли не первым в Саратове действи­тельно неформальным и популярным среди ти­нейджеров мероприятием. В это время централь­ные улицы Саратова напоминали наглядную иллюстрацию к демографическому кризису. Юное поколение, обычно тусующееся в районе проспекта Кирова, в полном составе перемести­лось на набережную. Тысячи две саратовцев и более сотни приезжих из Москвы, Санкт-Петер­бурга, Самары, Волгограда, Ижевска и других го­родов заняли газоны и парапеты. На оргалитовой плите, расстеленной на асфальте, выступали би-бои (танцоры стиля брейк-данс). Кольцо зрителей вокруг них напоминало по плотности пассажир­ский строй в троллейбусе в час пик. На стене из белых плит ДВП оставляли «автографы поколе­ния» мастера граффити. Все, что нужно для сча­стья такому рисовальщику,-пара баллончиков краски и цветной платок-бандана, плавным дви­жением руки превращающийся в респиратор. Со сцены самовыражались доморощенные рэпперы. Публика поражалась трезвым лицам, ясным гла-

зам и правильной литературной речи неформа­лов.

Напрасно старшее поколение продолжает думать, что молодежь — это «чисто пацаны» в подъездах и подвалах. Тинейджер уже не тот. Они называют себя «хип-хоп нация». Без запинки выделяют че­тыре кита своего мира — рэп, брейк-денс, граффи­ти и скейтинг. У них свой язык — без английского словаря не стоит и пытаться понять. У них свои имена — Слоник, Джин, Сахар, (армон, Спайер, Рейдер... Своя мода — широкие штаны, спущен­ные так, чтобы выглядывало нижнее белье, длин­ные футболки, рюкзаки, большие кроссовки и бейсболки козырьком на затылок. Свои кумиры в музыке. В кино — фильмы «Детки», «На игле» и ви­део, снятое московскими роллерами о самих себе под названием «В куматозе». Книг хип-хопперы почти не читают. Единицы назвали Пелевина и Сорокина. Остальные ограничиваются журналом «Хип-хоп инфо», который в Саратове не продает­ся. У них есть свой девиз: «Широкие штаны, Реас и все люди — братья!» Они необычайно легко идут на контакт и ясно объясняют, для чего извивают­ся на асфальте и размалевывают стены. Прове­рено на себе: чем чуднее одет человек, тем умнее и оригинальнее он говорит. К великому сожалению

другими тяжелыми общественными потрясениями. Три глобальных для судьбы нашей страны события — Первая мировая война, революция 1917 г. и Гражданская война, — следовавшие без перерыва друг за другом на про­тяжении целого десятилетия, разрушили не только сложившийся быт наро­да, традиционный уклад жизни, систему ценностных приоритетов и отно­шение к институтам власти, но затронули глубинные пласты мироустрой­ства, а именно политический режим, социальную структуру общества и экономическое устройство страны. Такого рода масштабные потрясения

обычно чреваты разгулом анархии, уголовщины, вседозволенности.

Одной из важных причин беспри­зорности является разрушение семей­ного быта и естественного уклада жизни. В подобных условиях бездомный ребенок рано включается в уличную борьбу за выживание при отсутствии воспитательной помощи взрослых и нормальной детской среды. У него ме­няются психология, менталитет и образ жизни. Беспризорники становятся объектом интереса самой активной части теневого сектора общества — кри­миналитета, большинство представителей которого сами вышли из социаль­ного дна общества. В единое целое сливаются два потока — взрослый и дет­ская субкультуры.

В 1920-е гг. беспризорность была крупнейшей государственной пробле­мой. Один из очевидцев сообщал, что беспризорники собирались по отдель­ным районам Москвы: в Марьиной Роще, Черкизове, на Смоленском и Хитровом рынках, Трубной площади. Группами по 20—30 человек они юти­лись в подвалах и полуразрушенных домах. В башне Красных Ворот жило

патриотов нашей губернии, в отношении нестан­дартности сознания иногородние нас обгоняют. Саратовцы еще довольно зашорены. На газоне, который фестивальщики практически стерли с лица набережной, отдыхает молодой че­ловек по имени Липкий из саратовской рэп-ко­манды «Край света».

— Тинейджер после уроков в школе никому не ну­жен, — рассуждает он. — У него есть три пути: эк­страм, спорт или наркотики. Хип-хоп в России раз­вивается по тем же причинам, что когда-то в США: в Америке плохо относились к неграм, и они приду­мали этот стиль, а у нас почти так же относятся к молодежи. От власти мы не получаем никакой под­держки. Чтобы заработать на костюмы, танцуем на проспекте Кирова. А милиция нас гоняет, хотя у нас есть разрешение от администрации. Со взрослыми у «хип-хоп нации» действительно сложные отношения. Ни у кого из опрошенных участников различных команд не было старшего «отца-основателя». Максимум, что они получают от поколения «предков», — бесплатный зал для тренировок в заштатном клубе или ДК. Да еще от трех до 200 рублей в день в коробку возле улич­ного танцпола — а танцуют на улицах практичес­ки все би-бои. Пожелания к власти у подростков

обширные. Одни хотели бы получить хороший зал для танца. Другие — крытый скейт-парк (площад­ку с трамплинами для катания на роликах). Тре­тьи — трассу для горного велосипеда. Но боль­шинство просит не «рыбку», а хотя бы «удочку» — чтобы в магазинах Саратова продавались хоро­шие ролики, доски, одежда, видеокассеты, дис­ки и журналы с информацией о новых веяниях в молодежной субкультуре. Остальное тинейдже­ры сделают сами. Пятеро подростков из танце­вальной команды «Бик фут систем», например, самостоятельно открыли в ДК «Салют» школу би-боев. Собираются принять 50 младших ребят. Фестиваль был задуман как показ развлечений, альтернативных наркотикам. И действительно, большинство опрошенных гостей заявили, что нар­котики и хип-хоп несовместимы. «Наркотики упот­реблять уже немодно, это "бычий кайф" — говорит рэппер Рейдер из Самары. Вся его делегация отды­хает на" кургане" из роликов и рюкзаков. — Но они остаются самой большой проблемой нашего поко­ления. Парадокс!» Не все гладко и с текстами пе­сен. Жесткий гангстер-рэп, например, открыто про­пагандирует «зелье». Да и те рэпперы, кто со сце­ны агитирует за здоровый образ жизни, могут после концерта курить анашу — и не скрывают этого. Но

до 600 бездомных детей: «Они пробирались во внутренние комнаты по сы­рым темным проходам и ночевали здесь в гнилой соломе и на грязном тря­пье. Утром, посиневшие от холода, табака и наркотиков, завернутые в не­вообразимые лохмотья, они выходили «на промысел». Весь Земляной вал от Красных Ворот до Курского вокзала заполнялся ворами, спекулянтами, проститутками»¹⁵. Основным средством существования для беспризорников являлось мелкое воровство.

Одним из способов борьбы с несовершеннолетними беспризорниками являлось в годы Советской власти устройство трудовых колоний. По архивным данным, на начало 1940 г. в стране было 53 лагеря, 425 исправительно-трудо­вых колоний и 50 колоний для несовершеннолетних, 90 домов младенца. С 1935 по 1940 г. в ГУЛАГе находилось 155 тыс. подростков, к 1953 г. — 35 тыс. детей заключенных. Треть всех заключенных сидела по делам о хулиганстве"'. Беспризорные и хулиганы в большинстве своем попадали в колонии и лаге­ря, постепенно усваивая нормы взрослой воровской субкультуры, превраща­ясь в полноправных представителей бандитского мира. Подростки-беспри­зорники привносили в культуру лагерей свой фольклорный репертуар, сло­жившийся еще на воле. В лагере он дополнялся и перерабатывался.

Те и другие выступали представителями социальных изгоев, людей, от­верженных обществом по причине их асоциального поведения. Они попол­няли социальное дно общества, где и формировалась весьма специфичес­кая субкультура — социального изгойничества. Субкультура блатных — ак­тивное изгойничество. Взрослые преступники и дети-беспризорники в одинаковой мере выступают представителями деклассированной среды и на этом основании — творцами маргинальной культуры. В этой среде нельзя

вообще, «хип-хоп нация» выбирает пиво — и то только, «чтобы расслабить мышцы», как уверяют би-бои.

Племя молодое уже пытается оценить свое поко­ление. «Я делю поколение на тех, кто пытается чего-то добиться, и тех, кому не хочется жить», — считает начинающий саратовский рэппер Сло­ник. Большинство хип-хопперов, как сговорив­шись, определяли свое поколение словами «без­башенное» и «беспредельное». Карта народов «мира хип-хопа»: Рэпперы: читают, соответственно, рэп. Можно сказать, поют. В текстах самовыражаются как умеют. Форма одежды — стандартная для хип-хопа. Некоторые активисты, не имеющие возмож­ности купить стильные вещи в магазине, осваи­вают даже швейную машинку. На родной шестой части суши стиль продвигали группы «Мальчиш­ник», Дельфин, «Белые братья», а ныне — «Ле­гальный бизнес», Леголайз и, извините, Децл. В Саратове довольно признанное направление. На местных радиостанциях замечены целые рэп-про-

граммы, а непосредственно персонажи — на про­спекте Кирова.

Брейк-денс: исполнители, т.е. танцоры, называ­ются «би-бои». «Отцы-основатели» стиля — Кент Свифт и Крейзи Роуд весьма почитаемы. Би-бой не может жить без обычного хип-хоп «прикида», на­стила из ДВП (на асфальте брейк исполнять опас-

но, так как приходится много кувыркаться по полу), наколенников и защитных бинтов на запяс­тьях (чтобы не растянуть связки). Чтобы хоть чему-то научиться, нужно тренироваться не меньше

¹⁵ Постернак А. Организация работы с беспризорными детьми в 1920-е годы // Нескучный сад. 2001. № 1.

¹⁶ Земское В.Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991.
№ 6-7.

надеется получить высшее образование, сделать удачную карьеру, обзавес­тись благополучной семьей. Единственная удача, которая светит беспризор­никам, — овладеть криминальной, например воровской, квалификацией, которая позволит им не умереть с голоду, а при удаче еще и припеваючи жить. Таков экономический фактор притяжения детей к «потустороннему» миру взрослых. Исследованием экономических, социальных и культурных фак­торов хулиганства и криминальной субкультуры в 1920—1930-е гг. зани­мались многие исследователи¹⁷.

БЛАТНОЙ ЖАРГОН — разновидность ненормативной лексики. Его ха­рактерной чертой является своеобразная лексика — специфический набор слов, некоторые из них употребляются в традиционной речи. Од­нако в блатном жаргоне такие слова либо имеют свои значения (напр.: «бобер» на блатном жаргоне означает «богатый человек»), либо упот­ребляются в искаженном виде (не «фотография», а «фотка»).

В основе воровской эстетики лежит рискованная игра. Вор как на сво­боде, так и оказавшись арестантом в тюрьме, постоянно играет роль, при­кидывается, эта маска «дурачащего дурака» — одно из его основных орудий. Законы игры переносятся ворами и на тюремную жизнь, о которой можно сказать, что она представляет собой не только быт, но и совместно проиг­рываемую интерпретацию этого быта, в том числе и смеховую, которая дает возможность этот быт уничтожить, преодолеть с помощью осмеяния¹⁸.

Социологи давно отмечали несомненную связь хулиганства и игры: «На всем поведении хулиганов — печать "забавы", "потехи" или "игры", выхо­дящей из рамок общепринятого и переходящей в настоящее буйство и бес-

года. Учатся по видеокассетам, привезенным из Москвы. Мечта би-боя — попасть на ежегодный всемирный баттл (танцевальный фестиваль) в Берлине. Кошмарный сон би-боя: стать «бакла­ном» — т.е. тем, кто считает себя крутым хип-хоп-пером, а на самом деле ничего не понимает. В Саратове стиль только развивается, пока не вы­ходит за пределы проспекта Кирова. Более попу­лярен в Балакове. Из всех хип-хопперов наиболее востребованы в официальном шоу-бизнесе, полу­чают приглашения в ночные клубы. Граффити: рисунки краской из баллончика на сте­нах домов и заборах. Изображать можно что угод­но. В основном угодно монстров и английские сло­ва. Сюжеты черпаются из Интернета, молодежных журналов или словарей английского. Делится на стиль «Крейзи» — рисунки состоят из невообрази­мых спутанных загогулин, и «бабл» — рисунки ок­руглые и объемные. Стена для работы должна быть высокой — в полтора-два человеческих роста — и

длинной. Лучше всего рисовать на бетонных стенах. Хуже всего — на белом кирпиче: краска в него впи­тывается и становится тусклой. Работа начинает­ся со скетча — наброска на бумаге. В Саратове граффити еще не прижилось. Практически все наши художники осторожно переносят рисунок со скетча на стену карандашом. Асы работают сразу аэрозолем и без эскиза. Это дорогое удовольствие. Один баллончик краски стоит 60 рублей. Плюс ну­жен респиратор. Плюс частые штрафы за осквер­нение городского облика.

Скейтинг: это катание на роликах. Зародилось в 1980-х гг. в США, когда американские граждане встали на двухполосные ролики. В 1990-х некто великий придумал коньки, где колеса расположе­ны в один ряд (это гораздо удобнее) — и начался бум. Роллеры снимают коньки только когда спят и идут в душ. Катание делится на стиль «фитнесс» (спокойная езда) — для поддержания формы, и «агрессив» — прыжки на трамплинах, скольжение

⁷ См., например: Поливанов Е.Д. О блатном языке учащихся и о «славянском» языке революции // За марксистское языкознание. М., 1931; Герцензон А.А. Рост хулиганства и его причины // Хулиганство и поножовщина. М., 1927; Эдельштейн А.О. Опыт изучения современного хулиганства//Там же; Крас-нушкин Е.К. К психологии хулиганства // Там же; Куфаев В.И. Юные правонарушители. М., 1925.

¹⁸ Камиров И. Виртуальный секс в тюремном «Интернете» // Утро. 2000. 28 января. Вып. № 17 (088).

чинство, когда осуществлению ее ставятся противодействия. Этот элемент "игры" в хулиганском поведении позволяет провести аналогию между пос­ледним и некоторыми формами детского поведения... И в юношеском воз­расте, в 18 лет, и в 20—25-летнем возрасте, приближающемся к зрелому, че­ловек все еще сохраняет потребность к развлечению и беззаботному воль­ному препровождению времени, к занятию, которое является самоцелью, или, короче говоря, к игре»¹⁹.

В начале 1920-х гг. шел необычайно сильный рост юношеского и взрос­лого хулиганства, иногда переходящего в бандитизм. Причем хулиганством занимались больше всего не «подонки общества», а рабочие, имеющие ста­бильный заработок, но не знающие куда себя деть в свободное время. Дава­ли знать рецидивы деревенского сознания, ибо все они — по существу не­давние выходцы из деревни. А там главная мужская забава — стенка на стен­ку и до большой крови.

Одной своей частью субкультура беспризорных и малолетних хулиганов соприкасается с обычной культурой детства, другой — с лагерной культурой взрослых. По мнению В Ф. Лурье²⁰, сходство субкультуры детей и взрослых преступников выражалось в следующем:

1) особенности языка — и у тех, и у других подчеркнуто свободное язы­ковое поведение; существует свой жаргон; в школьной среде с 1920-х гг. по­пулярен блатной язык;

2) существование типа личности со смешанной субкультурой, близкого и детям и блатным — беспризорника;

по трубам и перилам. Агрессивный стиль, в свою очередь, подразделяется на «вердт» — катание на специально оборудованных трамплинами замкну­тых площадках, и «стрит» — его приверженцы используют в качестве трамплинов элементы ар­хитектуры и городских коммуникаций, пугая сла­бонервных прохожих. Занимаются, в основном, джентльмены от 10 до 30 лет. Очень травматичный вид спорта. Страдают колени, локти и голени. Роллерские «фишки» — сальто назад, с переворо­том через голову или вокруг своей оси. Учатся по видеокассетам. Зимой роллеры, если нет крыто­го скейт-парка, катаются на сноуборде. Нужно много снаряжения: ролики (хорошие стоят не ме­нее 8 тыс. рублей), «защита» (наколенники, нало­котники и т.д.), рюкзак — всего около 20 тыс. руб­лей. Снаряжение дольше одного сезона не «жи­вет». Широкая одежда имеет практическое назначение: чтобы под нее помещалась «защита». Идеологически наибольшие пацифисты из всех хип-хоперов. Но это на словах. На деле в гневе они страшны. В Саратове часты конфликты с кавказ­цами. В Самаре, например, — со скинхэдами и футбольными фанатами. В Саратове можно уви­деть на набережной и в Детском парке. Уже 14 лет

работает клуб «Фантастика», есть федерация эк­стремальных видов спорта. Из всех хип-хопперов наиболее обласканы спонсорами. В музыке пита­ют склонность к «Limp Bizkit». Маунтинг-байк: по-русски — горный велосипед. Самый молодой вид экстрима. Мода пришла, как всегда, из-за океана. Есть несколько видов: «три­ал» — акробатические трюки, «даун-«хилл» — скоростной спуск с холма, «кросс-канти» — езда по пересеченной местности. Представители раз­ных стилей друг друга не любят. Кататься приня­то ежедневно по 50-100 километров. В Саратове действует ассоциация маунтинг-байка, но членов в ней всего около 30. Тренируются обычно на Ку­мысной поляне, юрный велосипед стоит от 300 до 7 тыс. долл. Их в область завозит из Москвы толь­ко один бизнесмен. Нужен шлем — это еще 40-120 «баксов», «защита» и обтягивающая форма. Стиль неагрессивный, ведь мимо потенциального про­тивника можно с убийственно гордым видом про­нестись к горизонту. Но «производственные» трав­мы нередки. Чаще всего — сотрясение мозга. Андреева Н. Липкий, Слоник, Сахар — имена ге­роев нового поколения // Саратовские вести. 2000. № 139 (2518).

¹⁹ Аккерман В.И. Убийство в драке // Хулиганство и поножовщина. М., 1927. С. 151.

²⁰ Лурье В.Ф. От беспризорничества и хулиганства — к блатной субкультуре (http://www.ruthenia.ru).

3) близость детского озорства, шалостей, некоторых форм игрового по­ведения — и хулиганства, особого игрового поведения преступников;

4) многое из «спустившегося» к детям фольклора принадлежало ранее именно блатным;

5) безусловное не только формальное, но и тематическое и иногда тек­стовое совпадение альбома блатного-уголовника и девического песенника-альбома, аббревиатур из песенников и наколок взрослых преступниц;

6) косвенно, но их объединяет отрицательное отношение общества к их
субкультурам, официальное неприятие ненормативного языка, неподцензур­
ного устного и письменного творчества.

Детскую субкультуру, по мнению В.Ф. Лурье, можно определить как пассивное изгойничество, а субкульту­ру взрослых блатных — как активное. Во всех странах и во все исторические эпохи изгойничество стимулирует со­здание арго — сниженной формы речи, уступающей нормам высокой литера­туры и отражающей примитивный быт определенной социальной группы.

По самой своей природе детский и подростковый язык является социаль­но сниженным, поскольку нормами литературной речи, за исключением отпрысков дворянских родов, в этом возрасте овладеть не успевают. Но и в дальнейшем «олитературивания» под­ростковой речи тоже не происходит. Массовая школа и стандартные приемы обучения тому не способствуют. Школьный жаргон как форма сниженной речи сформировался в дореволюционное время, усилился в послереволюци­онный период и укрепился в 1990-е гг. Огрубление речи учащихся происхо­дит в те периоды, когда наступает духовный кризис и уровень воспитатель­ной работы в школе существенно снижается, либо когда в стране происходит социальный кризис и ряды школьников переполняются представителями криминальных субкультур. Условия для сближения двух субкультур — доми­нирующей в обществе, ценностно-позитивной детской культуры и крими­нальной субкультуры безнадзорных детей и взрослых преступников — возни­кают и в том случае, когда между соседними слоями, стратами или обществен­ными группами разделяющие их социальные барьеры становятся очень тонкими и легко проникаемыми. А если учесть природное любопытство де­тей ко всему приключенческому и авантюрному, то почва для сближения и вовсе расширяется.

Для детей всегда существовала притягательность литературного образа беспризорного, равно как и пирата, разбойника Робин Гуда. Книги о них вхо­дили в число самых предпочтительных. «Рыжик» Г. Свирского, «Принц и нищий» М. Твена, «Без семьи» Г. Мало. Тяготение к субкриминальному чте­нию, увлечение экстремальными субкультурами прослеживается и в детском фольклоре. К примеру, как для тюремных, так и для сиротских баллад в оди­наковой степени характерен трагический пафос, песни о несчастной доле,

неудавшейся судьбе, тотальной покинутости и заброшенности. Ярким при­мером служат ставшие классикой слова о сиротской доле: «Позабыт и забро­шен / С молодых юных лет, / Я остался сиротою / Счастья-доли мне нет».

Чаще всего блатной репертуар создается взрослыми, отбывшими нака­зание, вернувшимися на волю и сумевшими создать вокруг Большой Зоны романтический ореол привлекательности. Его подхватывают подростки в тот переломный момент жизненного цикла, когда у них начинается активный отход от родительской опеки, вхождение в коллектив ровесников и поиск своего места в нем.

В закрытом зоновском простран­стве человек неподвижен и потому характеризуется как «сиделец». В суб­культуре беспризорников его быть не может. Поскольку они еще не сидели. Но есть другой мотив — дорога. В тю­ремном репертуаре дорога символизи­рует межкамерную связь, на которой держится единство арестантского со­общества. «Они плетутся из веревок и ниток, сдавливаются, т.е. выставляют­ся удочки, — рассказывают заключен­ные. — На эти дороги приходят муль­ки, малявы, ксивы — как их только не называют»²¹. А у беспризорника доро­га — это тернистый путь, приведший его к сиротству: потеря отца, отсутствие влияния матери, первое легкое пре­ступление и получение определенной квалификации в тюрьме, ставящее его на рельсы правонарушения, по которым он катится порой по инерции. В большинстве таких песен преобладает минорный тон, глубокая грусть, а иногда и полный пессимизм.

Если бы жалостливые песни объективно отражали мир беспризорников, то их можно было бы себе представить поникшим племенем самоубийц, ни на что не способных, как только на рабское смирение. На самом деле они совершенно иные. Их песенное творчество вовсе не отражает ни моделей их реального характера, ни личных характеров, ни отношения к жизни. В дей­ствительности стиль жизни, общий облик беспризорного и правонаруши­теля приближаются скорее к социальному типу ушкуйника, разбойника. В их жизни «есть и ухарство и задор, своеобразный юмор и иной раз и опти­мизм. В художественном творчестве... боль души концентрируется, находит себе выход в горьких упреках людям, "через которых страдаю", и которым "всем чужой"²². Песни хулиганов носят в основном характер «приблатнен-ных» произведений городского фольклора.

Подростковый авантюризм, принимавший нередко превращенные фор­мы в кризисные эпохи, точно подметил один исследователь-эмигрант, опи­сывающий в 1920-х гг. советский режим: «У молодежи наслаждение властью соединяется с тем чувством спорта и авантюры, которое составляет неотьем-

²¹ Камиров И. Указ. соч.

²² Маро (Левитина М.И.) Беспризорные. Социология. Быт. Практика работы. М., 1925. С. 224.

лемую принадлежность известного периода. Во всех классах и группах это чувство находит себе различные формы для проявления. Гимназисты пере­живали это, увлекаясь Майн-Ридом, устраивая всякие игры, проказы и ша­лости, убегая в Америку, а во время войны — на фронт. Мальчики других классов проявляли эту психологию отрочества и юности в других формах, иногда в кулачных боях, иногда в хулиганстве... И вот теперь появился строй, который использовал эти настроения, который дал возможность превратить игру в действительность... Мальчик, который, начитавшись Майн-Рида, мечтал об охоте за черепами, теперь получил возможность проделывать не­что, перед чем бледнеют и фантастические вымыслы Майн-Рида»²³.

Беспризорники начала 20-х годов — яркий пример маргинальной субкультуры детей и подростков

Девиантное и делинквентное поведение детей и подростков связано с нарушением установленных взрослыми общественных норм и правил. Они им кажутся непонятными, чужими и неприемлемыми. Привыкание к соци­альным нормам, а тем более осмысленное их понимание и усвоение требуют достаточно долгого времени. Воспитание правовой культуры никак не мо­жет закончиться в подростковом возрасте, хотя внешнее и неглубокое усво­ение правовых норм вполне может произойти и в возрасте до 17 лет. Как показывают исследования социологов и наблюдения психологов, всесторон­нее и глубокое усвоение правовой культуры происходит не ранее третьего курса вуза, т.е. тогда, когда большинство молодых людей превращается во взрослых. В этот период происходит главное — соединение социальных норм и духовных ценностей. Такая спайка особенно нужна, так как нормы — это всего лишь форма, а ценности — их содержание. К примеру, ценность человеческой жизни оформляется сводом соответствующих законов и пра-

²³ Современные записки. Paris, 1922. N XI. С. 273-275.

вил поведения. У детей и подростков две стороны одного явления находят­ся в отдалении друг от друга, а систему ценностей понять до конца они не в состоянии просто в силу возрастных ограничений. Отсюда следует, что де-виантное и делинквентное поведение детей и подростков должно носить скорее неосознанный характер.

Специалисты задались вопросом: почему подростки, к примеру, напада­ют на мирных граждан, угоняют машины, грабят магазины? Быть может, потому что они отвергают общечеловеческую мораль и придерживаются своей собственной? Долгое время социологи так и думали. Но недавно вы­яснилось, что у подростков нет ценно­стей и норм, противоположных обще­принятым. Правда, они особым обра­зом трактуют их.

Подростки переинтерпретируют в терминах своей субкультуры, своих ценностных представлений любое яв­ление, с которым она сталкивается. В том числе и преступление. Например, хулиганство описывается как озорство, угон автомобиля — как временное за­имствование, а драка — как выяснение отношений. Среди обследованных СИ. Кургановым²⁵ осужденных 53,6% считают, что своим преступлением они никому, кроме себя и родных, вреда не причинили. Такдумаютте, кто насило­вал, избивал, расхищал. Находясь в социальной среде — семье, образова­тельном учреждении, компании свер­стников — ребенок как бы «заглатывает» те нормы и ценности, которые здесь главенствуют, а затем перерабатывает их, изменяя и приспосабливая к своим нуждам, индивидуальным особенностям и жизненным целям. В его голове не сидит уголовный кодекс или свод правил поведения. То, что там находится, это крайне запутанный лабиринт отрывочных сведений, случайно запомнив­шихся статей УК, воспринятых со слуха и ровесниками уже переинтерпрети­рованных норм поведения, собственных домыслов и предубеждений.

Ориентируясь прежде всего на самих себя — вспомним теорию детского эгоцентризма Ж. Пиаже, — дети и подростки умеют сопереживать только себе, своим ближним и никому другому. Но это не душевная черствость, как полагают некоторые авторы. За редким исключением, свой поступок они интерпретируют опять же в терминах подростковой субкультуры. Юный пра­вонарушитель видит в себе не злодея, а поборника справедливости. Когда стриженые «люберы» в 1980-е гг. нападали на длинноволосых «хиппи», они рассматривали свои действия как наведение общественного порядка и борь­бу за нравственный образ жизни. Иначе говоря, правонарушитель занимает

²⁴ Пронников В.А., Даланов И.Д. Управление персоналом в Японии. М., 1989.

²⁵ Курганов СИ. Мотивы действий несовершеннолетних правонарушителей // Социологические иссле­
дования. 1989. № 5.

позицию мстителя, а жертва превращается в злодея. Работники правоохрани­тельных органов слышат от подростков фразы типа «я никому не причинил вреда», «они сами это заслужили». Изображая себя жертвами несправедливого приговора, они выставляют себя этакими рыцарями долга: «не имел права струсить», «главное — не бросать друга в беде», «не мог оставить товарища». Подростков спрашивали: смогли бы они совершить кражу, чтобы выру­чить друга из беды или по его просьбе? Около 70% из них ответили утверди­тельно. «Не укради» — абсолютный нравственный закон, переступать кото­рый человек, если он хочет оставаться человеком, не может. Но подросток

переступает. Почему? Он не видит, не слышит, не знает абсолютной морали. Она абстрактна, а он мыслит конкрет­но. Поэтому нравственный закон пред­ставляет ему в системе юридических норм: какое наказание полагается за кражу имущества или угон автомоби­ля. А через них можно уже переступить: для большинства обследованных подростков некоторые юридические нормы не имеют моральной силы, ра­ботники милиции и суда — плохие люди, так как несправедливо рассматри­вают их дела. По всей видимости для подростков нормы межличностных отношений, законы малой группы имеют более важное значение, чем юри­дические постановления или нравственные нормы²⁶.

Процесс усвоения социальных норм у ребенка принимает драматичный и противоречивый характер. В дошкольном и раннем школьном возрасте, когда он копирует поведение взрослых, ребенок усваивает нормы букваль­но и также буквально требует их соблюдения от взрослых. Применить их к

Врезка

⇐ Предыдущая30313233343536373839Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: