 |
Исторические и общемировые тенденции
|
|
|
|
Социальной мобильности
В не меньшей степени, чем настоящее, людей всегда волновало их завтрашнее социальное положение, во всяком случае — будущее их детей. Мы не беремся утверждать, что во все времена во всех обществах любой из их членов лелеял честолюбивые надежды на то, чтобы повысить свой социальный статус, и эти надежды мотивировали его поведение. Строго говоря, развитие такого рода надежд у большего или меньшего числа членов общества, подчиняется действию закона возвышения потребностей, который мы более подробно рассмотрим в последней части этой книги. Там же мы еще раз подтвердим несколько гипотез, которые сформулируем сейчас:
1. Стремление к повышению всех параметров социального статуса во всех социальных подпространствах не является мотивом, детерминирующим поведение всех членов общества.
Казалось бы, не существует людей, которые бы не хотели жить лучше, а тем более — не хотели бы, чтобы их дети жили лучше, нежели они сами. Между тем, это заблуждение (весьма свойственное человеку), выражаемое в приписывании другим людям своих собственных мыслей, побуждений, мотивов поведения; тем более, когда речь идет о людях прошлого, чья социализация протекала в принципиально иных условиях. Обратившись в ретроспективу, можно будет найти немало подтверждений тому, что большинство членов всех (точнее, почти всех) слоев общества, включая и самые обездоленные, были в достаточной мере удовлетворены условиями своей жизни и не рвались ее улучшить. Они возмущались, поднимали бунты и мятежи лишь в случае значительного ухудшения этих условий, а отнюдь не в целях повышения своего социального статуса. Хотя свои честолюбцы были, по-видимому, во всех стратах и традиционного общества, однако число их было слишком мало, чтобы определять господствующие настроения. Напротив, в элитных стратах, чей уровень жизни был значительно выше, доля людей, устремленных к повышению своих социальных позиций, был гораздо больше. Здесь-то, в высших слоях традиционного общества, главным образом, и действовал закон возвышения потребностей. Точнее, даже не в самых высших, а, скорее, в близких к ним стратах, члены которых могли созерцать образ их жизни, "примерять его на себя", ощущать некоторую ущемленность собственного положения — словом, формировать в себе комплекс чувств, именуемый "мотивацией к достижениям". Последний момент достаточно важен, и он позволяет нам сформулировать следующую гипотезу.
|
|
|
2. Важнейшим фактором возникновения массовых побуждений к восходящей социальной мобильности являются демонстрационные эффекты.
Понятие "демонстрационных эффектов" ввел в своей книге "Почему люди бунтуют" Т. Гарр. Под ним понимается достаточно широкий и постоянный показ низшим слоям общества или членам менее развитых обществ (или слоев) некоторых привлекательных подробностей образа жизни более высоких страт либо более высокоразвитых обществ. Эпиграфом к 4 главе, где рассматриваются различные аспекты воздействия демонстрационных фактов, Гарр взял цитату из книги Оруэлла, в которой достаточно выпукло и емко показана их суть:
“ Беседуя однажды с шахтером, я спросил его, когда впервые стала острой нехватка жилья в их районе; он ответил: " Когда нам сказали об этом", имея в виду, что до недавнего времени запросы людей были столь низкими, что они воспринимали любую степень перенаселенности как нечто само собой разумеющееся”.
В последней части мы покажем механизмы развития действия закона возвышения потребностей в эпоху индустриализации. Однако чрезвычайно важно помнить также и о том, что наиболее энергично они "раскручиваются" в промышленных урбанистических центрах и гораздо более вяло — в сельской местности. В первых множество различных страт живут бок о бок, имея возможность непосредственно наблюдать образ жизни друг друга; здесь выше уровень образования, доступ к различным источникам информации, бурлит политическая и духовная жизнь с новыми веяниями. Во второй — возможности демонстрационных эффектов физически ниже, господствуют консервативные ценности. В ХХ веке огромную роль в усилении демонстрационных эффектов сыграло также колоссальное развитие средств массовой коммуникации, и в особенности — в течение последней его половины — телевидение, сделавшее доступным созерцание иных, более высоких, паттернов образа жизни практически во всех уголках мира. Хотя следует отметить, что даже в современном (индустриальном) обществе существует достаточно большое число его членов, вполне удовлетворенных своей участью. Для этой категории основным мотивом является, скорее, удержать обретенное, не утратить его.
|
|
|
3. Социальная мобильность, достаточно стабильная и не очень значительная в традиционных обществах, существенно ускоряется в ходе модернизации.
Наименее подвижны в смысле восходящей социальной мобильности кастовые и сословные общества. Кастовая система — это особая разновидность социальной стратификации, в которой "касты иерархически организованы и отделены друг от друга по законам ритуальной чистоты". Она представляет собой наиболее яркую иллюстрацию социальной замкнутости, в которой доступ к богатству и повышению престижа закрыт для тех социальных групп, которые исключены из отправления так называемых "очищающих" ритуалов. Эта ритуальная сегрегация усиливается, кроме того, правилами эндогамии. В известной степени кастовым является, например, любое расово или этнически сегрегированное общество. Однако классическим примером здесь является индуизм. При этом, хотя индуистская кастовая система организована с позиций четырех главных каст (брамины, кшатрии, вайшьи и шудры), существует также большое разнообразие на местном, деревенском, уровне, где главные касты еще глубже разделены на более мелкие группировки субкаст, которые называются шати (jati). В принципе человек рождается в касте, в ней же умирает, и социальная мобильность между кастами невозможна. Правда, на практике для субкасты как целого иногда оказывается возможным улучшить свое положение в рамках иерархии престижей. Те группы, которые могут с успехом обладать или имитировать ритуальную практику привилегированных каст, могут испытать восхождение с помощью процесса, известного как "санскритизация".
|
|
|
Что касается сословий, то эта система стратификации исторически сложилась в Европе и России. Она, подобно кастам, содержала в себе достаточно резкие различия и жесткие барьеры между малыми группами или стратами. В отличие от каст, сословия создавались целенаправленно, политическими средствами, скорее, с помощью законов, сотворенных людьми, нежели религиозных правил. Эти законы служили как определению самой системы, так и контролю за мобильностью между стратами (существенно ограничивая ее не только в восходящем, но и в нисходящем направлении), а также для того, чтобы создать регулярный свод прав и обязанностей, применимых ко всем. При этом каждое сословие имело собственный кодекс приличного поведения (например, этикет). Сословия в общих чертах сложились в период феодализма в начале постфеодального современного периода. Обычное разделение было трехчленным: духовенство, нобилитет (дворянство) и третье сословие, хотя иногда оно рассматривается как четырехчленное, когда третье сословие подразделялось на городских жителей (купцов, ремесленников, мелких чиновников государственной службы) и крестьянство.
П. Сорокин указывает, однако, что и в таких обществах имела место социальная циркуляция. Так, он сформулировал целый ряд общих принципов вертикальной мобильности, два из которых прямо относятся к тому, что не бывает обществ с совершенно непроницаемыми перегородками между социальными стратами. Первый из них гласит: " Вряд ли когда-либо существовали общества, социальные слои которых были абсолютно закрытыми или в которых отсутствовала бы вертикальная мобильность в трех ее ипостасях — экономической, политической и профессиональной ". Обращаясь к одной из самых жестких систем стратификации — кастовой и анализируя ведические тексты, он приходит к выводу, что и здесь совершались — пусть слабые и медленные — течения вертикальной мобильности. Второй принцип утверждает: " Никогда не существовало общества, в котором вертикальная социальная мобильность была бы абсолютно свободной, а переход из одного слоя в другой осуществлялся бы без всякого сопротивления ". Он не противоречит первому, а, скорее, дополняет его составляя более завершенную картину.
|
|
|
Отметим несколько основных тенденций в изменениях социальной мобильности в современном обществе по сравнению с традиционным. Прежде всего, при измерениях интергенерационной мобильности в сфере занятости наблюдается значительное возрастание того параметра, который Сорокин назвал всеобщностью, т.е. увеличение числа индивидов, улучшивших свои социальные позиции в сравнении со своими отцами. Правда, здесь имеются заметные различия между категориями занятости. Так, цифры 1950 года по США показывают, что нынешние позиции 77 процентов профессионалов (менеджеров и специалистов наивысшей квалификации) оказались существенно выше по сравнению с позициями, которые занимали их отцы; однако через подобное продвижение прошли лишь 56 процентов квалифицированных рабочих и мастеров. Другими словами, значительному числу индивидов удалось улучшить свою позицию в сравнении со своими отцами с точки зрения занятости, но индивиды из среднего класса находятся в этом смысле в более благоприятном положении.
Если мы будем измерять вертикальную мобильность с точки зрения служебной карьеры, то окажется, что наибольшая часть мобильности наблюдается среди тех категорий занятости, которые являются примыкающими друг к другу или близкими по своему статусу. Кроме того, в этом процессе пока еще не последнюю роль играет такой канал мобильности, как семья. Например, гораздо более вероятно с точки зрения интергенерационной мобильности, что сын неквалифицированного рабочего станет механиком в гараже, нежели юристом. Аналогичным образом, более вероятно, что сын юриста, скорее, станет профессором права, нежели директором крупной корпорации. Более трудным делом остается проведение разграничительной линии между работниками ручного и неручного труда. Наименее мобильны индивиды, занятые сельскохозяйственным трудом.
Наиболее важным каналом мобильности становится институт образования. Это делает особенно серьезным отношения того порочного круга между классовой принадлежностью и образованием, которого мы не раз касались выше.
|
|
|
По изложенным выше причинам мобильность стала более затруднительной и, возможно, даже реально уменьшилась для самых низких страт. Если скомбинировать этот факт с упомянутым выше мнением социологов по поводу относительной закрытости наивысшей страты, то в оценке мобильности возникает довольно интересная картина: наибольшая часть мобильности происходит в обширной области между высшей и низшей стартами общества; и вершина, и дно принимают в этом процессе наименьшее участие. Индивиды в этих двух стратах с наибольшей вероятностью останутся там, где они есть — хотя понятно, что это имеет различные смыслы и для вершины, и для дна. При измерениях с помощью занятости именно средние сектора стратификационной системы совершают наибольшую экспансию. Другими словами, если говорить в широком смысле, средний класс в развитых обществах растет быстрее других и больше всех увеличивается в объеме. По мнению некоторых социологов, это предполагает изменение традиционного графического представления системы стратификации в образе пирамиды (или конуса, по Сорокину) на представление его в виде ромба (см. рис.3.5).
Рис.3.5. Образно-графическое представление стратификации
в традиционном и современном обществах
Социальные системы
И cоциальные организации
В начало
3.5.1.Системный подход: общие положения
Какой смысл вкладываем мы в само понятие "система"? Это слово от излишне частого употребления в различных контекстах и по самым разным поводам начинает, порой, утрачивать в нашем сознании свое изначальное значение. Между тем, оно происходит от греческого systema, что в переводе означает "целое, составленное из частей". Стало быть, мы имеем право обозначить им любое множество элементов, каким-то образом соединенных друг с другом и, благодаря этому соединению, образующих определенную целостность, единство.
Возьмем набор деревянных брусков, дощечек и пригоршню гвоздей. Пока они лежат в беспорядке (или даже, может быть, в порядке — в смысле аккуратно разложенные по кучкам, но не соединенные друг с другом), они системы не образуют. Однако, приведя в соответствие друг другу их размеры и установив между ними с помощью гвоздей более или менее прочную связь, вы могли бы сколотить табурет. Этот табурет уже в определенной степени получает право именоваться системой. Вы могли сколотить их как-то иначе и получить, например, посылочный ящик. Вначале, до соединения между собой этих деревяшек и железок, вы вряд ли могли эффективно использовать их для сидения или упаковки в них каких-то вещей. Прежде чем соединить между собой элементы этого набора, вы несколько видоизменили их размеры и форму, хотя своих сущностных качеств ни один из них вроде бы не потерял. Однако, оказавшись соединенными вместе определенным образом, эта совокупность элементов приобрела новое свойство (на этом сооружении можно удобно сидеть или упаковать в него что-либо) — такое, которым каждый из них по отдельности не обладал.
Давайте попытаемся на этом незамысловатом примере увидеть некоторые общие признаки любой системы:
- это всегда совокупность каких-то элементов;
- элементы эти находятся между в определенной связи;
- благодаря данной связи, совокупность образует единое целое;
- это целое обладает качественно новыми свойствами, не принадлежащими отдельным элементам, пока они существуют порознь.
Такие новые свойства, возникающие в новом целостном образовании в социологии называют эмерджентными (от английского emerge — появляться, возникать). "Социальная структура, — утверждает известный американский социолог Питер Блау, тождественна эмерджентным свойствам комплекса составляющих ее элементов, т.е. свойством, не характеризующим отдельные элементы этого комплекса".
Все существующие в мире совокупности можно было бы подразделить на три большие класса: 1) неорганизованные совокупности; 2) неорганические системы; 3) органические системы.
Первые две из них не представляют для нас особого интереса, поэтому ограничимся лишь общим упоминанием о них. Неорганизованные совокупности потому и называются так, что вообще не имеют никаких черт внутренней организации, а связи между составляющими их частями либо вообще не возникают, либо носят случайный, несущественный характер. Что касается неорганических систем, то они статичны, неподвижны; связи внутри них механические, жесткие, вследствие чего их поведение жестко детерминировано.
Главным и, по сути, единственным объектом нашего рассмотрения будут третьи — органические — системы. Органической мы именуем такую систему, которую характеризует развитие, то есть последовательное прохождение через ряд последовательных этапов усложнения и дифференциации. К таким системам нужно отнести, прежде всего,биологические и социальные системы. Органические системы обладают рядом специфических свойств, отличающих их от первых двух классов. Эти отличия выступают в качестве характерных признаков органических систем. Рассмотрим наиболее существенные из них.
1. В органической системе имеются не только структурные, но и генетические связи, т.е. такие, которые обусловлены происхождением одного элемента от другого. Так, изучая структуру растения (представляющего собою биологическую систему), можно установить, что ветви и стебель или ствол происходят от молодого побега, которое, в свою очередь, проросло из семечка.
2. В органической системе складываются не только связи координации, т.е. взаимодействия, но и связи субординации, т.е. подчинения одних элементов другим. Это, в сущности, вытекает уже из наличия генетических связей и происхождения одних элементов из других, что само по себе задает отношения первичности и вторичности, главенства и подчинения.
3. В органических системах, как правило, складываются особые управляющие механизмы, выступающие в качестве особых элементов. С их помощью структура целого оказывает воздействие на отдельные элементы, на характер их функционирования.
4. Связи, которые складываются в неорганической системе, не производят качественного изменения самих элементов. Поэтому они вполне могут существовать и отдельно от системы. В органической же системе зависимость между системой и составляющими ее компонентами настолько сильна, что они отдельно от системы существовать не могут. (Например, срубая с дерева ветку, вы обрекаете ее на засыхание, а затем — на загнивание и распад, т.е. прекращение существования во всяком случае — в качестве ветки).
5. Если в неорганических системах элемент зачастую бывает активнее целого (скажем, ион химически активнее, чем атом), то в органической системе, по мере усложнения ее организации, активность элементов во все большей степени "делегируется" целому.
6. Органическое целое складывается не из тех частей, которые функционируют в уже развитом целом. Другими словами, в ходе развития органической системы ее части, испытывая воздействия со стороны целого, преобразуются, "подгоняясь" под выполнение своей функции.
7. Устойчивость неорганических систем обусловлена стабильностью составляющих их элементов. В органических же, в силу их развития, изменения, необходимым условием их устойчивости является, напротив — постоянное обновление элементов.
8. Внутри органического целого практически всегда выделяются своеобразные блоки (подсистемы), которые гибко приспосабливаются под выполнение команд управляющего блока системы. Эта гибкость обусловлена тем, что элементы системы функционируют не жестко детерминированно, как в неорганической системе, а стохастически, т.е. вероятностным образом, поскольку имеют определенное число степеней свободы.
Мы не будем здесь вдаваться в подробности теории систем, поскольку это, в сущности, задачи другой научной дисциплины. Попытаемся лишь кратко перечислить основные из используемых в ней понятий, которые так или иначе будут использоваться в дальнейшем.
Попытаемся рассмотреть некоторые понятия системной теории. Весь массив системологических понятий можно условно подразделить на три группы.
(1) Понятия, которые описывают строение систем. Среди них выделим следующие.
Элемент. Это далее не делимый компонент системы при данном способе расчленения. Говоря об элементе, необходимо подчеркнуть, что любой элемент не поддается описанию вне его функциональных характеристик, той роли, которую он играет в системе как целом. Другими словами, с точки зрения системы не так важно то, каков элемент сам по себе, а важно, что именно он делает, чему служит в рамках целого.
Целостность. Это понятие несколько более расплывчато, нежели элемент. Оно характеризует обособленность системы, противопоставленность ее окружению, всему, что лежит вне ее. Основу этого противопоставления составляет внутренняя активность самой системы, а также границы, отделяющие ее от других объектов (в том числе и системных).
Связь. На это понятие приходится основная смысловая нагрузка терминологического аппарата. Это понятно: системная природа объекта раскрывается, прежде всего, через его связи, как внутренние, так и внешние. Не вдаваясь в подробности и не перегружая наше изложение множеством определений, упомянем лишь, беглый перечень различных типов и классов связей. Можно говорить о связях взаимодействия, генетических связях, связях преобразования, связях строения (или структурных), связях функционирования, связях развития, связях управления и др.
(2) Группа понятий, относящихся к описанию функционирования системы. Сюда относятся: функция, устойчивость, равновесие, обратная связь, управление, гомеостазис, самоорганизация. Относительно двух последних понятий у нас будет отдельный, более основательный разговор. Что же касается остальных, то мы ограничимся упоминанием о них, поскольку не предполагаем активного их использования в дальнейшем.
(3) И, наконец, третья группа понятий — это термины, в которых описываются процессы развития системы: генезис, становление, эволюция и др. В силу соображений, изложенных выше, мы также не будем останавливать внимания на этих понятиях.
Теперь, когда мы сделали эти общие замечания, следует вспомнить о том, что основным предметом нашего внимания являются процессы, происходящие в человеческом обществе, обратимся к социальным системным объектам.
|
|
|
