Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

О зеленых братьях, о ночном налете и о загадочном знаке




 

Под огромными ветвистыми каштанами весело трещали костры. Человек пятьдесят расположились на просторной лужайке у подножия нависших скал, в которых чернели узкие отверстия пещер. Веселый гомон, хохот, песни плыли в темное небо вслед за трескучими искрами костров. Зеленые братья вот уже десятый день праздновали удачное возвращение своего атамана, принесшего им запас патронов и обмундировку. В тюках знакомых нам «купцов» притаилось также немало бочонков «раки», и каждый вечер все пили за здоровье джигита Машко Дзусова, чей убогий духан служил таким прекрасным передаточным пунктом.

Возле самого большого атаманского костра лежали дядька и Следопыт, окруженные любимцами дядьки, его гвардией. За десять дней, какие прошли с первого знакомства Макара с лесными братьями, он успел приглядеться к ним и со многими уже подружился. Особенно понравился ему дядька с виду такой страшный, но на деле большой весельчак и умная голова. Звали его «Большой Остап» и слушались беспрекословно. К своим ребятам он относился как добрый дедушка-баловник. Правда, про него говорили, что в бою он свиреп, и не дай бог тогда не исполнить его приказания: всякого на месте пристрелит, как собаку. В мирной же обстановке он казался совсем нестрашным и лентяй был порядочный.

Вторым другом Макара скоро оказался Петрусь, паренек, первый в духане подавший голос за союз с Красной армией. Был он бывший матрос, бежавший из белого флота, и очень понравился Следопыту своей быстрой сметкой, умом и склонностью к дисциплине. Он почти никогда не пил, всегда зорко следил за безопасностью отряда и затем, чтобы между его людьми не выходило ссор. Частенько он заменял собою любившего выпить «Большого Остапа», и, когда тот храпел, накачавшись самогона, не хуже его самого справлялся с атаманскими обязанностями.

В отряде было много разного люда: здесь можно было встретить и дезертира — солдата белой армии, и бывшего матроса, и крестьянина-иногородца» с Кубани, и даже беглого каторжника; попадались казаки, черкесы, грузины. Вся это компания была твердо спаяна одним общим интересом: не служить никаким властям, не сражаться ни в какой армии. Когда Макар заговаривал о Красной армии, перечисляя ее достоинства и выгоду службы в такой могучей организации, — многие перебивали его криками:

— Брось! Долой! Ни генералам, ни комиссарам не желаем служить! Наше дело вольное! Сами себе хозяева!

— Вот дураки! — горячился Макар, — Вы не комиссарам в армии служите, а всему рабоче-крестьянскому народу. Неужто и с ней драться будете, когда повстречаетесь?

— Мы за свободу! — объявили зеленые. — Никакой власти над собой не потерпим.

— До той поры, пока вас белые не вздуют!.. Ну, да ладно, — поживете, сами увидите, где лучше: здесь ли чекалками бродить или служить у нас.

Чекалками назывались шакалы, те лесные звери, которые пугали Макара в первый раз на дороге своим жалобным детским криком. Они походили на волков, но были гораздо трусливее их и одиноко бродили в горах; было в них что-то похожее на «зеленых братьев», которые так, же мыкались по чащам и дубравам, убегая от человека и распевая по ночам заунывные песни.

Один только Петрусь был ревностным сторонником сближения с Красной армией и усиленно проповедывал об этом среди прочей братии. «Большой Остап» чаще отмалчивался, но и он раз сказал Следопыту:

— Ты, брат, зря не старайся: нашу публику словами не убедишь. Вот когда животы подведет да прослышат, что у вас в армии лафа, так их, и руками не удержишь; сами туда побегут. Ну, а пока нам здесь лучше.

В будничную «рабочую» пору занимались зеленые налетами на богатые имения, на казенные учреждения, на проезжих купцов. Иногда доходили и до крупных сел и местечек, но там грабили только кулаков повиднее, — середняков и голытьбы не обижали. Порой нарывались на кордон или отряд казаков, высланный против них, завязывали перестрелку, но в упорный бой не ввязывались и уходили в горы при первой возможности. Питались награбленными продуктами, и тогда наступала праздничная пора; а когда провизия приходила к концу, устраивали охоту на диких коз или кабанов. Все это рассказали Следопыту его новые приятели, убеждая его вступить окончательно в их банду.

Но Следопыт только посмеивался: его вовсе не прельщала эта полузвериная жизнь. Он лелеял в душе план выручить Любочку и вместе с ней махнуть обратно в полк. Надежда увести с собой хоть два десятка этих головорезов не покидала его: вот бы славно вернуться к командарму во главе целого отряда! То-то удивил бы товарищей по полку!

О Голубине никто не заикался. «Большой Остап» на все приставанья Макара, скоро ли они туда пойдут, отмалчивался и только раз сказал:

— Говорю тебе, пойдем. А когда что, — уж позволь мне знать.

Жили зеленые на неприступной высоте, куда можно было пробраться только им известными тропинками. В дождь и стужу прятались по пещерам. Пещерная жизнь особенно не нравилась Следопыту: темна и тесно было в этих ямах, вшивели очень уж люто, — и грязь стояла непролазная. Однако, делать было нечего: по зимнему времени дожди лили беспрестанно, и волей-неволей приходилось уходить под землю.

 

Но когда дождь проходил, вокруг костров было тепло и сухо. Согретые огнем и самогоном лесные братья шутили или распевали хором удалые разбойничьи песни.

 

Из-под дуба, дуба зеленого, —

 

начинал вдруг выводить горластый украинец Омелько, и вся ватага дружно подхватывала:

 

из ракиты, из куста

вылетала ранняя пташка,

ни велика, ни мала,

выводила свою армиечку —

из-под белого царя.

Ой, немного этой армиечки —

сорок тысяч из полка.

Здоров, здоров ты, новый трактирщик,

и шинкарка молода!

Налей меду, меду, браги

и зеленого вина,

ой, чтоб наша славна армия,

вся веселая была!

 

«Большой Остап» лежал на брюхе и глядел в огонь, подпевая густым басом. И вот вечером десятого дня, когда песня кончилась, он сказал Петрусю:

— Хорошо хлопцы поют!.. А знаешь что: завтра нам надо на охоту пойти: харчей мало.

— Можно, — отозвался Петрусь. Макар воспользовался этим и возразил:

— Охота пуще неволи: не лучше ли в Голубино махнуть? Наверное, там теперь Харчей немало найдете.

Остап внимательно посмотрел на него.

— Это ты верно сказал. А только если ни чорта, не найдем — тогда что?

— Тогда и поохотимся.

Остап задумался.

— Как, Петрусь? — спросил он немного погодя.

— А почему и не пойти? — ответил тот.

— Ладно! — решил атаман. — Объяви хлопцам: завтра с утра пойдем в дело: пусть винтовки почистят и возьмут патронов по пяти обойм на стрелка.

Следопыт так и подпрыгнул от радости: наконец-то Большой Остап раскачался!

Теперь дело двинется с места, и не позже завтрашнего дня Макар увидится с Любочкой и со своими друзьями.

Петрусь сейчас же встал и пошел обходить костры. Его заявление повсюду вызывало гул одобрения: хлопцы сейчас же хватались за винтовки — и через пять минут весь лагерь был занят чисткой и осмотром затворов. Всем надоело сидеть в лесу, хотелось разгуляться, и, в ожидании добычи, зеленые радовались предстоящему налету на имение.

Макар глаз не сомкнул в эту ночь: лежа у костра рядом с Петрусем, он рассказывал матросу свои похождения, начиная с того дня, как первый раз поссорился с Балдыбаевым, и кончая посещением генерала Деникина. Этому Петрусь долго дивился, расспрашивал, каков из себя генерал, и очень одобрял поведение Макара.

— Правильно ты с ним говорил, — хвалил он, — чего их бояться, иродов? Его и не так отделать надо было: ты ведь ему своим представлялся, а своему человеку многое прощается.

Заговор «черногорцев» привел Петруся в восторг.

— Аи да ребята! — восклицал он. — Да и мы не отказались бы от таких пособников! Ишь, девчонка какая озорная! Как ее не выручить! Жив не буду, а отыму ее у Балдыбаева.

Чуть свет все были готовы. Атаман сделал перекличку, и банда двинулась в лес, поблескивая в белесоватом рассвете мокрыми стволами винтовок. Вперед выслали двух дозорных и подвигались не спеша по запутанным, заросшим лесным дорожкам. Не раз им приходилось проходить по самому краю бездонных пропастей, в угрюмой глубине которых бурлили чуть видные речки; не раз приходилось переходить в брод эти речки, прыгая по скользким камням: течение здесь бывало такое сильное, что валило с ног даже дюжих мужиков; Следопыта не раз подхватывал водоворот и уносил в своих косматых волнах, больно колотя о камни. Только проворство и присутствие духа спасали мальчика в такие минуты. Однако, после двух купаний, Макар стал привязывать себя веревкой к Петрусю, чтобы тот мог легко вытащить мальчика из омута.

Лагерь зеленых отстоял от Голубина на расстоянии двух дневных переходов. Только к вечеру следующего дня дозорные донесли, что до Голубина осталось версты две: стоит только спуститься в котловинку. По словам дозорных, имение казалось пустым и заброшенным: ни рабочих ни солдат они там не заметили.

— Что за оказия? — подумал Следопыт. — Уж не вышло ли здесь какой ошибки? Неужто Балдыбаев не доехал до Голубина?

Разбившись на отряды, зеленые пошли в обход котловины, чтобы окружить имение со всех сторон. Макар шел с первым отрядом, где был сам «Большой Остап»; этот отряд направился прямо по шоссейной дороге. Из-за кустов поворота вдруг выглянул белый дом, окруженный высокой оградой; несколько хозяйственных построек из дикого камня теснилось вокруг него. У Следопыта сердце так и запрыгало: вот он, желанный конец дороги!

Уже смеркалось, когда банда вплотную обложила дачу. Действительно, никаких признаков жизни ни во дворе, ни в доме не было заметно. Только в одном из флигелей засветилась керосиновая лампа. «Большой Остап», дождавшись, когда все отряды подтянулись к ограде, дал выстрел в воздух: по этому знаку зеленые братья кинулись штурмовать двор.

Ко всеобщему удивлению, навстречу им выскочили только с десяток огромных косматых овчарок, которые с лютым лаем прыгали людям на грудь и старались вцепиться зубами в глотку. Этих свирепых псов пришлось застрелить, так как они чуть не загрызли на смерть певуна Омельку. Вслед за собаками из флигеля вышел хромой старик и, остановившись на крыльце, долго вглядывался в буйных гостей. Зеленые шумным потоком разлились по двору. Одни выломали двери амбаров и шарили там, другие разгромили хлев, некоторые ринулись прямо на дом: в числе последних был и Следопыт.

На двери дома висел большой замок. Ставни были забиты! Ясно, в доме не жил никто. Однако, зеленые сорвали дверь с петель и ворвались в комнаты: ничего, кроме мебели, там они не нашли. Убедившись, что хозяина нет, Макар поспешил выйти на крыльцо: его вовсе не привлекал мелкий грабеж, начавшийся в доме.

С отчаяньем смотрел мальчик на этот обманувший его надежды дом. Куда делся «тигр»? Где Любочка, где верные друзья? Опять не повезло Следопыту! Уж кажется, он все сделал, что только мог, даже целую армию собрал! И все ни к чему!

Взор его рассеянно блуждал по выломанной двери, зиявшей черной пустотой. Вдруг над ней он заметил что-то странное: казалось, над входом вниз головой висела какая-то рыба. Она шевелилась от ветерка и в неверном отблеске пожара, — зеленые подожгли овин, — казалась живой. Макар мигом подставил выброшенный зелеными из дома ящик, валявшийся неподалеку, встал на него и потянулся к удивительной рыбе. Каково же было его изумление и радость, когда он различил наконец, что на грозде над дверью висела знакомая черная повязка с буквами Л. Б., а к ней снизу была привязана селедочная голова.

Он снял повязку с гвоздя и с недоумением ее рассматривал: да, это была она, одна из повязок «черногорцев». Совершенно ясно, что повесили ее здесь ребята для Макара, чтобы подать ему знак о себе. Но что означает селедочная голова? И где теперь сами ребята?

Он беспомощно оглянулся по сторонам и тут заметил на крыльце флигеля старика, о котором совсем позабыл в суматохе. Старик спокойно беседовал с «Большим Остапом», который не принимал участия в грабеже и невозмутимо наблюдал за погромом, посасывая «козью ножку». Следопыт направился к ним.

— Здорово, старый! Ты кто такой будешь?

— Я здешний сторож… Да разве от таких чертей убережешь что?

— А хозяин где?

— Тю-тю хозяин! — усмехнулся «Большой Остап». — Не повезло тебе, малый: уехали они все отсюда.

— Куда?! — вскрикнул Макар.

— А этого уж я и не знаю, — развел руками сторож. — Балдыбаев депешу получил из Новороссийска, в тот же день собрался и уехал.

— С дочкой?

— С дочкой. Видно, чего-то испугались… Тут о вас немало слухов ходило.

— А это что такое, ты не знаешь? — спросил Следопыт, показывая ему повязку с селедочной головой.

— Это? — засмеялся старик. — Это барышня, уезжая, над дверью повесила. Приказала мне не снимать, сказала: «если кто-нибудь сюда приедет, так будет знать, куда мы уехали»… Мне что! Пусть себе висит!

— Кого же она ждала? — спросил Макар, чувствуя, что Любочка ждала именно его.

— Не знаю. А как по этой штуковине узнать, куда они поехали, — тоже не пойму. Брось ты ее: так, барские причуды!

Макар покачал головой и грустно отошел. Говорил он «Большому Остапу», что надо спешить с налетом на Голубино! Вот зверя и упустили! Мальчик чуть не плакал с отчаяния: что может означать рыбья голова, как не то, что Балдыбаевы уехали по морю? Ясное дело, — помещик подался за границу, а Егорка Сморчок и Пронька решили, вероятно, пробираться на родину. Значит, дело проиграно, «тигр» скрылся и Любочка утрачена навсегда!

Следопыт одиноко присел на камень ворот. Горькие слезы текли по его лицу. Все его планы рушились: отбился от Красной армии, потерял Мартына, упустил Любочку и друзей. Что делать?

Кругом продолжали бушевать зеленые; все же они нашли здесь немало поживы: в доме было чего награбить, а в хлеву оказалось стадо овец. Поход был сделан не понапрасну, и харчами лесные братья запаслись вдосталь. Они буянили, выбивая дно из бочонков с вином, и веселые песни раздавались в усадьбе всю ночь.

Одного только Следопыта грызла тоска.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...