 |
Появление этнопсихологии в Германии
|
|
|
|
В середине XIX в. этнопсихология появляется как самостоятельная наука в Германии. Это было связано с процессами объединения множества германских княжеств в единое государство, что и повлияло и на обще германское самосознание.
Основателями новой науки были немецкие ученые – философ Мориц Лацарус (1824-1903), и языковед Хейман Штейнталь. В 1859 году они начинают издавать «Журнал народной психологии и языкознания» («Zeitschrift fur Volkerpsychologie und Sprachwissenschaft»).
В первом номере появляется программная статья под названием «Мысли о народной психологии», в которой обосновывается необходимость создания новой науки – психологии народов, которая должна была изучать дух народа, его чувства, склонности, желания, причем, акцент делался на том новом качестве, которое появляется там, где люди действуют сообща, как единый субъект.
Мориц Лацарус и Хейман Штейнталь выделяли историческую психологию народов, объясняющую дух народов в целом и конкретную психологическую этнологию, изучающую дух отдельных народов. Они предлагали изучать дух народа, используя продукты его творчества: язык, мифы, фольклор, продукты духовной культуры.
(Анализ воззрений М.Лацаруса и Х.Штейнталя наиболее полно представлен в работе отечественного историка психологии Е.А.Будиловой /1/. Данного вопроса касается также и Т.Г. Стефаненко /4 /).
Так, Е.А. Будилова приводит следующее определение, принадлежащее Х. Штейнталю: «общество, образуемое народом, есть непременное, абсолютно неизбежное условие существования для всякого индивидуума и, следовательно, самое натуральное из всех человеческих обществ, потому оно существеннее для науки, нежели какие-либо произвольные союзы, происходящие между людьми вследствие культуры» /1, с.128/.
|
|
|
Иными словами, обосновывалась необходимость общения, общественной жизни для человека.
Т.Г. Стефаненко также подчеркивает, что народ, по мнению авторов, является крайне необходимой, существенной из групп, к которой индивид сам себя относит, обращая внимания на то определение данного понятия, те критерии, по которым мы можем судить о некоторой общности людей как о народе: «народ есть совокупность людей, которые смотрят на себя как на один народ, причисляют себя к одному народу» на основе духовного родства, т.е. субъективно /4, с. 47/.
Следует отметить, что определение этноса, которое дает сама Т.Г. Стефаненко, по сути, основано на этой же идее субъективного выбора. («Этнос – группа людей, осознающих себя ее членами на основе любых признаков, воспринимаемых как естественные и устойчивые этнодифференцирующие характеристики» /там же, с.29/).
Само понятие «народный дух», по мнению автора, рассматривается как «психическое сходство индивидов, принадлежащих к определенному народу, и одновременно как их самосознание, т. е. то, что мы назвали бы этнической идентичностью» /там же, с. 46/.
Согласно М.Лацарусу и Х. Штейнталю перед этнопсихологией стоят следующие задачи:
«1)познание психологической сущности народного духа;
2)открытие законов, по которым совершается внутренняя деятельность народов в жизни, искусстве и науке;
3) выявление основных причин возникновения, развития и уничтожения особенностей какого-либо народа» /там же/.
Е.А. Будилова отмечает, что предметом психологии народов является «дух совокупности», изучение народного духа в его всевозможных проявлениях, прежде всего, в языке, мифологии, религии, народном творчестве. «Первое место среди этих элементов принадлежит языку, поскольку он является всеобщим духовным органом; через слово происходит «единение в духе», поскольку во взаимном понимании говорящего и слушающего вырастает сознание и пробуждается чувство одинаковости и того и другого. Такое воздействие возможно благодаря особенности языка, заключающейся в том, что он запечатлевает миросозерцание народа и, в то же время, сам есть отпечаток созерцаемой деятельности» /1, с.129/.
|
|
|
Е.А. Будилова подчеркивает, что, несмотря на отличия народной психологии от индивидуальной она по сути дела была ее продолжением, поскольку предполагалось изучать все те процессы, которые присущи индивиду. Обосновывалось это тем, что дух живет только в индивидах, то есть не имеет существования вне их. «Отсюда делался вывод, – пишет Е. А Будилова, – что народная психология должна изучать те же основные процессы, что и индивидуальная психология.
Согласно принятой в то время схеме разделения психических процессов (на чувства, волю, мышление) происходило распределение общественных форм сознания. Религия относилась к чувству, мифология к мышлению, народное творчество к воображению и т.д. Иными словами народный или совокупный дух раскладывался на элементы, и начиналась группировка этих элементов» /там же/.
В то же время возникали трудности с применением метода интроспекции, классическим методом изучения индивидуального сознания для решения задач социально-психологического характера.
Поскольку, как уже упоминалось, психология народов является по своей сути продолжением индивидуальной психологии, по мнению Т.Г Стефаненко /4/, то, что предложили Лацарус и Штейнталь не является социально-психологической теорией. Однако Е.А. Будилова считает, что: «статья Лацаруса и Штейнталя, открывшая новый журнал, по сути дела предлагала изучение социальной психологии, народ же представлял для них отправную точку исследований. Идеалистические воззрения позволяли считать, что силы общества – духовного свойства, а народный дух в обществе находится как душа в теле, а значит, определяет его действия. Таким образом, исследование народного духа открывало путь к изучению движущих сил общества, через психологию должны были познаваться законы общественного развития. История должна объясняться из всеобщих психологических законов. Новой дисциплине предстояло открыть законы человеческого духа, имеющие приложение там, где только совместно живут и действуют многое люди, как некоторое единство» /1, с.128/.
|
|
|
2.2. Вклад Вильгельма Вундта в этнопсихологию
В.Вундт – один из основоположников экспериментальной психологии, с 1900 по 1920 издал 10-томный труд под названием «Психология народов»
В 1886г. В. Вундт напечатал статью «О целях и путях этнической психологии». В 1912 году появляется его книга «Проблемы психологии народов», которая явилась важным шагом на пути создания этнопсихологии.
В.Вундт обращает внимание на то, что М.Лацарус и Х.Штейнталь противопоставили индивидуальной психологии психологию народов. В.Вундт защищает права психологии народов на существование, рассматривая науки, которые, так или иначе, касались данной проблематики (история, философия истории). Он констатирует существование проблемы определения предмета психологии народов: «к какой бы области (…) ни приступила со своим исследованием психология народов, всюду она находит, что ее функции уже выполняются отдельными дисциплинами» / 2, с.18/.
Обращаясь к истории, В. Вундт отмечает, что «язык, мифы, искусство, наука, государственное устройство и внешние судьбы народов представляют собою отдельные объекты исторических наук. «Но, – замечает он при этом, – разве не ясна необходимость собрать эти отдельные лучи духовной жизни как бы в едином фокусе, еще раз сделать результаты всех отдельных процессов развития предметом объединяющего и сравнивающего их исторического исследования?» /там же/.
В. Вундт рассматривает противоречие, касающееся того, что носителем народного духа является индивидуум, его душа и разрешает его следующим образом.
Во-первых, он утверждает, что в психологическом исследовании исчезает различие между душой и духом.
Во-вторых, он пишет, что, поскольку, объектом изучения психологии являются данные состояния сознания, то «душа при этом будет уже не сущностью, находящейся в этих данных переживаниях, но самыми этими переживаниями» /там же, с.24/. Иными словами, по В. Вундту состояния сознания, совокупность внутренних переживаний и душа это одно и тоже.
|
|
|
В-третьих, он обращает внимание на то, что «многие из этих переживаний, несомненно, общи большому числу индивидуумов; мало того, для многих продуктов душевной жизни, например языка, мифических представлений, эта общность является прямо таки жизненным условием их существования» /там же, с. 25/.
В-четвертых, В.Вундт задает вопрос: «Почему не рассматривать эти «общие образования представлений, чувствований и стремлений как содержание души народа на том же основании, на котором мы рассматриваем наши собственные представления и душевные движения как содержание нашей индивидуальной души; и почему этой «душе народа» мы должны приписывать меньшую реальность,чемнашей собственной душе?» /там же /.
Вновь возвращаясь к возражению оппонентов, что душа народа все же состоит из отдельных душ, не может существовать без них, а значит, мы вынуждены будем вновь и вновь возвращаться к индивидуальной душе, В. Вундт разрешает это противоречие части и целого вполне диалектически. Он соглашается с тем, что составное целое должно содержать в себе то, что заключается в его частях, однако, замечает он, оно вовсе несводимо к этим частям. Можно ожидать, утверждает он, что «совместная жизнь многих одинаковых по организации индивидуумов и вытекающее из этой жизни взаимодействие их между собою должны, как вновь привходящее условие, порождать и новые явления со своеобразными законами. Хотя эти законы никогда не могут противоречить законам индивидуального сознания, однако они отнюдь не содержатся, благодаря этому, в последних» /там же, с. 25-26/.
Наконец, автор приходит к выводу, что «психология народов – самостоятельная наука наряду с индивидуальной психологией, и хотя она и пользуется услугами последней, однако и сама оказывает индивидуальной психологии значительную помощь» /там же, с. 41/.
В своей работе Т.Г. Стефаненко замечает, по поводу нового качества возникающего во взаимодействии людей, что В. Вундт в данном случае проводит чисто социально-психологическую мысль, что совместная жизнь индивидов и их взаимодействие между собой должны порождать новые явления со своеобразными законами, которые несводимы к закономерностям существования индивидуального сознания. Такими новыми явлениями, являющимися содержанием души народа для В. Вундта выступают общие представления, чувства и стремления многих индивидов. Таким образом, в данном виде психология народов предстает в качестве самостоятельной науки, которая может помочь индивидуальной психологии /4/.
|
|
|
В.Вундт считал неприемлемой программу, предложенную М.Лацарусом и Х.Штейнталем, поскольку она слишком широка, объемна, а сформулированные ими задачи вызывают возражения. Он пытался как-то сузить ее, исключить отдельные области.
Так, В.Вундт полагал, что существуют три области, которые «обнимают три основные проблемы психологии народов: язык, мифы и обычаи», которые «представляют собою духовные продукты развития, в порождении которых проявляются своеобразные психологические законы» /2, с.39-40/.
В.Вундт подчеркивал, что «язык содержит в себе общую форму живущих в духе народа представлений и законы их связи. Мифы таят в себе первоначальное содержание этих представлений в их обусловленности чувствами и влечениями. Наконец обычаи представляют собой возникшие из этих представлений и влечений общие направления воли» /там же, с.45/.
При этом В.Вундт толкует данные термины расширительно. Так, мифология включает в себя «все первобытное миросозерцание» каким оно было при зарождении научного мышления. Понятие «обычаи» включает в себя «все те зачатки правового порядка, которые предшествуют планомерному развитию системы права как историческому процессу». В.Вундт обращает внимание на то, что «язык, мифы и обычаи являются не какими то фрагментами творчества народного духа», но составляют «самый этот дух народа» /там же, с.49/
Е.А. Будилова /1/ отмечает, что во времена В. Вундта этническая психология включалась в общую систему психологии, которую он разрабатывал. В этой системе психология разделялась на физиологическую психологию и историческую психологию. Психология народов должна была войти в историческую психологию.
В.Вундт также как и его предшественники считал возможным изучение народной психологии, основываясь на исследовании результатов, продуктов духовной деятельности народа.
|
|
|
