Падения и взлеты частного и публичного права в России в ХХ веке

После революции 1917 года продолжались споры по поводу природы права. Закон нередко воспринимался как явление свойственное лишь государственного регулирования и планирования. Так, КБ. Пашуканис считал правоотношения первичной юридической клеткой экономической жизни» Право опосредует общение обособленных субъектов по поводу эквивалентного обмена с таким его элементами как притязание, имущество интерес договор и судебный спор. Усиление плановых начал ведет по мнению, к затуханию закона и сужению сферы товарных отношений. Хозяйствующие субъекты постепенно будут находиться в прямых, технически целесообразных отношениях, их «юридическая природа» исчезает[4]. Другая разновидность взглядов на право отличается поиском аналогии его действия с машиной в производстве. АИ. Елистратов полагал, что автоматизма. Технические нормы становятся приоритетными[5].

Подобный правовой нигилизм усиливал тенденции игнорирования юридических начал в жизни общества и стирал различие между разными способами правового регулирования.

И государство в тот период времени воспринималось нередко внеконституционное. Например, Н. Гронский утверждал, что партия как часть целого после взятия власти стала целым, систематизирующим началом» Государство не связывало строго свое существование с территориальным принципом организации, поскольку советская власть «открыла двери» для всех народов и государств при условии ее признании.

С позиций международного права в СССР не было устойчивости государство и определенности границ и соответственно, признаков международно-правовой личности» По мнению Тройского, трудно признать членом международного общения организм, который в силу конституции может прекратить свое существование в любой момент или кардинально изменить свое содержание»

В советской истории решение проблемы формирования нового права оказался непростым. Предстояло ответить на многие вопросы: о его сущности функциональном назначении, системе, мере преемственности элементов старого права. Признание социалистического права особым историческим типом права во многим предопределило ответы на эти вопросы» Fix исследованию посвящен обстоятельный научный труд А.А. Плотниекса[6]

П.И. Стучка допускал сохранение деления права на отрасли, сложившиеся в буржуазном обществе. Он выделял как отрасли гражданское, государственное и уголовное право, а судопроизводственное и финансовое право рассматривал как «выделения» из государственного права.

Д.А. Магеровский отраслями права считал хозяйственное, трудовое, государственное и административное, судебное и карательное. Д.И.Курский различал международное, федеративное, концессионное, уголовное и гражданское право.

Политико-организационное право как основная отрасль подразделялась на конституционное, судебное, административное, контрольно-ревизионное, уголовное, и гражданские права, военное и международное право. Хозяйственное право – на торгово - промышленное, земельно-лесное, транспортное, жилищно-строительное, финансовое, кооперативное, концессионное и трудовое право. Воспитательно - просветительные права включает просветительское, здравоохранительное и бытовое право (нормы право, регулирующие семью, брак, борьбу с пьянством и другие отношения). Продолжалось дискуссия по вопросу о применимости деления советского право на публичное и частное. Выявились три точки зрения. Первое из них заключалась в признании деления права на публичное и частное как свойственная всякому праву. Разделение права на публичное и частное Е.Б, Пашуканисом преподносилась как «наиболее характерная особенность правовой формы», оно «характеризует эту форму как со стороны логической, так и со стороны исторической».

Е.А. Энгель, допуская, что термины «публичное право» и «частное право» устарели и для советской правовой науки являются неприемлемыми, на деле отстаивал эти деления под видом рассуждений о глубоких различиях между «условно-принудительными» и «безусловно-принудительными» нормами»

Вместо деления права нам частное и публичное по признаку защиты права Ф.Д. Корнилов предлагал деление по «признаку формального отображения материальных условий развития общественных отношений». Соответственно гражданское право им рассматривалось как форма производственных отношений, а публичное - как форма политических отношений.

И.Г. Наумов предлагал сохранить в переходный период от капитализма к социализму права на публичное и частное под видом «метода понимания экономической действительности». М.М. Агарков предпочитал говорить о публичном и частном праве как о двух областях субъективных прав» При социализме вследствие изменений в характере права собственности изменяются границы между обоими областями но права личности продолжают целиком относится к области частного права.

Сторонники второй точки зрения на публичное и частное считали неприменимым как к буржуазному праву в период империализму та и к советскому. Применительно к советскому праву это деление A.T. Гойхбаргу представлялось неуместным, поскольку «преобладающая часть хозяйственной деятельности сосредоточена в руках государственных органов» и в законодательном порядке приведены такие положения, как «ограничение защиты прав, если они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением», «предоставление прав в целях развития производительных сил», «обязательный и допущение вмешательства органов власти в отношения между гражданами в целях предотвращения сделок»[7]

Таким образом, сам по себе правильный вывод о невозможности применения к советскому праву деления на публичное и частное был сделан не на основе познания специфических закономерностей пролетарского права, а при помощи заимствованного у солидаристов понимания права собственности как социальной функции.

Наконец, третья точка зрения о противопоставлении системы буржуазного права с присущим делением на публичное и частное право исходила из ленинского указания. «Мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное». Если к моменту работы над книгой «Революционная роль права и государства» П.И. Стучка различал государственное, или публичное, и гражданское, или частное право, то позднее он уточнял «для нас стоящих на точке зрения права как системы общественных отношений, такое деление на частное и публичное право, конечно устарело. Но оно еще вполне соответствует условиям буржуазного общества, точке зрения буржуазии, где именно деление человека на гражданина и частного человека является основным результатом революции».

М.Л. Рейснер полагал, что развертывание в советском государстве отношений товарообмена «далеко не дает оснований для выделения особого гражданского права, которое бы у нас противополагалось праву публичному», поскольку налицо диктатура пролетариата, основные средства производства «в руках Советов» и т.д. Одновременно он обращал внимание на идеологическую подоплеку этого спора «... гражданское, или частное, право это есть основное орудие враждебной нам силы на идеологическом фронте».

Общее во взглядах П.И. Стучки, М.А. Рейснера и А.Г. Гойхбарга состояло в том, что они отвергали деление права на публичное и частное как основу конструирования системы советского права.

В дальнейшем признание неприменимости деления советского права на публичное и частное стало еще более устойчивым» Общая теория права и отраслевые юридические науки безоговорочно исходили из этой позиции, хотя бесспорной осталась специфика административно-правовых и гражданско-правовых методов регулирования.

Скептическая оценка задач государственной власти как критерия построения системы советского права усиливается затем признанием предмета правового регулирования в качестве главного критерия для построения отраслей права. В дальнейших разработках внимание на дифференциацию отраслей и выделение базовых и производных отраслей.

Публичное право испытало в начале ХХ века триумф, когда в соответствии с марксистским учением о власти большинства оно, по сути дело «окрасило» всю систему права «государственными красками». Его элементы доминировали во всех отраслях права и законодательства хотя как таковое публичное право ни официально, ни докториально не признавалось.

Крупнейшие преобразования в России и в государствах Восточной Европы в конце 80-х - начале 90-х и сокрушение тоталитарных основ государственности дали повод повести «атаку» на отрасли публичного права, В критическом и полемическом задоре их связывали только с тоталитарными, авторитарными проявлениями, и при всей оправданности такой ее связи ее крайне преувеличивали. Запоздалое или неумелое формирование отраслей публичного законодательства стало мешать прогрессивным преобразованиям. Усилились деструктивные процессы, когда частные интересы в их эгоцентрическом выражении стали деформировать общественное сознание и права людей.

Наметилась новая тенденция- частное право рассматривается как главный фактор и носитель правового процесса, поскольку его основная часть - цивильное право - воплощает и переводит на юридический язык основные ценности цивилизованного мира - свободу личности, частную собственность, рынок. Оно выступает как рыночное право, охватывающие возведенные в систему отношения свободы автономной личности и товарно-денежные отношения.

Наиболее ярким выразителем этих взглядов выступил проф, С.С, Алексеев. По его мнению, «старое» нормативное право, препятствующее демократическим преобразованиям, должно уступить место праву как выражению глубинных нормативных начал цивилизованного общества, справедливости, неотъемлемых прав людей.

Именно частное право, как выражает особый правовой строй и юридический порядок, построенный на свободе человека, В частном праве, в отличии от публичного, человек сам, на основе своих естественных прав и в своих интересах стоит свои юридические отношения. От него, а не от государства исходит все «юридическое»[8]

Разновидностью модификации правопонимания в современный период является «формула нового права», предложенная В.С. Еесесяпцем. Развивая свои прежние представления о различии права и закона и критически оценивая советский период правового развития с его отрицанием гражданина как субъекта права, методами тоталитаризма и уравниловки, он предлагает «материализовать» правоспособность каждого гражданина» Это достижимо путем преобразования социалистической собственности в гражданскую собственность, когда реальным становится каждый, а не отдельные лица.

В последние время более настойчиво проводиться мысль о необходимости различения понятия права и закона и увеличения объема их совмещения.

Природа рыночных отношений не предполагает сама по себе социальную защищенность человека. Чтобы обеспечить эту социальную защищенность,, ее необходимо ввести извне. В этом одно из важнейших направлений деятельности государства и права как средства сохранения стабильности общества. Вот почему публично-правовое вмешательство в экономику необходимо, ибо оно несет в себе социальную защищенность человека[9]^.

Именно это и не было учтено в нашей стране в ходе осуществления экономических реформ, направленных на внедрение исключительно частно­правовых начал в регулировании рыночных отношений. Это и послужило одной из причин кризисных явлений как в экономической, так и в социальных сферах[10]

Таким образом речь идет не о том, чтобы отдать предпочтение частно­правовому или публично-правовому типу регулирования общественных отношений, а о том, чтобы частно-правовое регулирование оптимально ограничивалось в необходимых случаях публично-правовыми элементами.

Главная проблема - это проблема соотношения частного и публичного права.