Марциал. XIII. Подарки гостям

МАРЦИАЛ

(Около 40 г. - около 104 г. н. э. ) Валерий Марциал (Valerius Marcialis) родился в Испании, в городеБильбилисе. По-видимому, в 63 г. он переехал в Рим, где развернулась еголитературная деятельность. Марциал - один из виднейших эпиграммистов нетолько римской, но и мировой литературы. В небольших остроумно-шутливых, аиногда и довольно ядовитых стихотворениях он отражает свое отношение ксовременной  ему жизни, к окружающим его людям. Во многих эпиграммах мыслышим жалобы талантливого, но задавленного нуждой поэта, принужденного посоциальным условиям своего времени вместе со многими образованнымитружениками из средних общественных слоев обращаться за помощью квлиятельным и богатым лицам и быть на положении их клиента. По этой причине Марциал был вынужден прибегать даже к лести; онрасточает похвалы императору Домициану и его фаворитам, лишь бы заслужитьпокровительство " сильных мира сего". В то же время во многих из его эпиграммчувствуется гуманное отношение поэта к маленькому униженному человеку и дажерабу. Марциал написал много эпиграмм и на темы, непосредственно связанные сего литературной деятельностью. Эти эпиграммы особенно блестящи. В них поэтподчеркивает специфику жанра эпиграмм, клеймит презрением плагиаторов, приписывавших себе его эпиграммы, зло смеется над бездарными поэтами и в тоже время ласково шутит над своими литературными друзьями. Всего им выпущенобыло 15 книг эпиграмм. Марциал был известен не только в самом Риме, но и в далеких провинцияхРимской империи. Его слава не померкла и в позднейшее время. Эпиграммы Марциала читали и в средние века, но особенно высоко ставилиего в  эпоху Ренессанса и Просвещения. Лессинг считал эпиграммы Марциала заих остроту и отточенность формы образцом этого жанра. Великий Пушкин любил иценил Марциала и, по словам С. А. Соболевского, даже комментировал егоэпиграммы филологу Мальцеву. Перевод избранных эпиграмм - Н. И. Шатерникова (ГИХЛ, 1937); полныйперевод Марциала был сделан А. Фетом. [ЭПИГРАММЫ О САМОМ СЕБЕ КАК О ПОЭТЕ]

I, 1

Вот он, тот, кого ищешь и читаешь, -Марциал, по всему известный светуКнижками эпиграмм с их острословьем. Он живет, и не умерли в нем чувства. Ты ж, читатель, поэту славу создал, Что не часто другим и смерть дарует. Перевод Н. И. Шатерникова

IV, 49

Верь мне, мой Флакк, непонятны совсем для того эпиграммы, Кто полагает, что в них только смешки да игра. Больше игры у того, кто пишет про завтрак Терея {1}Грозного или про твой ужин, ужасный Фиест {2}; Или Дедала возьмет, как крылья он сыну приладил, Иль Полифема, как пас он сицилийских овец. Нет, словесный пузырь от книжек далек моих вовсе {3}. Муза не вздута моя, будто в трагедиях плащ. " Да, но дивятся тому, хвалу воздают, обожают". Верно, хвалу воздают, ну, а читают не то! Перевод Н. И. Шатерникова 1 Терей - фракийский царь, женатый на дочери афинского царя Прокне, вступил в связь со свояченицей Филомелой и вырезал ей язык, чтобы она несказала о его насилии. Филомела все же смогла выткать на платье несколькослов, чтобы передать сестре о преступлениях ее мужа. Прокна из мести убиваетсвоего сына Итиса и подает его на ужин Терею. 2 Фиест - по мифу, брат греческого героя Антея; последний убил сыновейФиеста и угостил его их мясом. 3 Марциал подчеркивает, что его эпиграммы не связаны с мифологическойосновой. В связи с ростом науки падало значение мифологии, и она уже не былапочвой для искусства. Художник черпает материал для произведений из жизни, он уже не обращается к образцам и сюжетам мифа. Произведения, связанные смифом, кажутся Марциалу " словесным пузырем". В противоположность такимпроизведениям Марциал выдвигает свои эпиграммы, написанные на тему дня. Поэтзащищает самый жанр эпиграммы и его право на существование. Жанр эпиграммыМарциал понимает в новом смысле. Эпиграмма в его определении - маленькое, насмешливое, острое стихотворение " с солью" и " уксусом".

VII, 25

Сладкие только одни ты пишешь всегда эпиграммы; Блеска побольше у них, чем румян на лице. Соли ж крупинки там нет, горькой желчи там капли не видно. Все же, безумец, ты ждешь, чтобы читались они. Но ведь коль уксуса нет, и пища сама неприятна; Если улыбка мертва, не миловидно лицо. Яблок медовых и смокв безвкусных ребенку дать можешь; Мне ж смокву хийскую дай, - в ней есть укол языку. Перевод Н. И. Шатерникова

X, 4

Кто об Эдипе прочтет, об окутанном мглою Фиесте, Сциллу, Медею возьмет, - все это лишь чудеса. Что тебе сгинувший Гил {1}, или Партенопей {2}, или Аттис, Что тебе Эндимион {3}, сном достославный своим? Что тебе мальчик Икар, при полете крыльев лишенный, Гермафродит {4}, что любовь страстной наяды отверг? Смысла не видно совсем в пустой игре этих строчек. То лишь читай, где сама жизнь скажет: " это - мое". Нет в этой книжке горгон, ни гарпий нет, ни кентавров: Здесь человека найдешь - им моя книжка сильна! Только ни нравов своих, ни себя познавать ты, Мамурра, Вовсе не хочешь! Читай хоть Каллимаха тогда {5}. Перевод Н. И. Шатерникова 1 Гил - по мифу, мальчик, любимец Геракла, похищенный речными нимфами. 2 Партенопей - один из семи вождей, воевавших против Фив. 3 Эндимион - возлюбленный Селены, богини луны, изнеженный красавецюноша, погруженный богами в вечный сон. 4 Гермафродит - по мифу, сын Гермеса и Афродиты; он отверг любовьСалмакиды, потом слился с ней в единое существо. 5 Марциал снова подчеркивает, что его эпиграммы не связаны смифологией, что в них изображен человек его времени; но поэт понимает, чтотакой характер искусства не для всех еще приемлем, и он с досадой советуетархаистам читать Каллимаха, ориентирующегося в своем творчестве намифологические сюжеты.

XI, 3

Нет! Не город один наслаждается музой моею, И не для праздных ушей все это я сотворил. В гетских далеких снегах, под знаменами Марса, суровыйРевностно центурион книжку читает мою. Стих распевается мой, говорят, и в Британии дальней, -Попусту! Мой кошелек вовсе не знает о том! А ведь какие бы мог на века создавать я творенья! И на какие бои звал бы своею трубой, Если бы Августа нам блаженные боги вернули, Если бы вновь Меценат был возвращен тебе, Рим! Перевод Н. И. Шатерникова [ЭПИГРАММЫ НА ПЛАГИАТОРОВ И БЕЗДАРНЫХ ПОЭТОВ]

I, 29

Мне говорят, будто ты, Фидентин, мои сочиненьяВсем декламируешь так, точно их сам написал. Коль за мои признаешь, стихи тебе даром отдам я, Коль за свои, - покупай: право получишь на них. Перевод А. А. Фета

I, 53

В книги мои, Фидентин, ты одну лишь страничку прибавил, Но отпечатались в лей черты твои с яркостью полной, И обличают они, что все остальное украл ты. Так и лигонскии башлык, примешавшись к фиалковой тогеРима, пятнает ее косматостью жирной своею. Так аретинский сосуд из глины - позор при хрустальных. Так, если ворон бредет, к берегам попавший Каистра {1}, -Черный среди лебедей, птиц Леды {2}, он будет осмеян. Так, когда песнь соловья разливается в роще афинской, Криком сорока своим искажает томные трели. Надписи мне не нужны; не нужен стихам моим мститель. Вот пред тобой страница твоя и кричит тебе: вор ты! Перевод Н. И. Шатерникова 1 Каистр - река в Малой Азии; на ней водились многочисленные стаилебедей. 2 Леда - возлюбленная Зевса, который, согласно позднейшему мифу, явилсяк ней в виде лебедя. Леда снесла два яйца; из одного вышла Елена, из другого- Кастор и Полидевк.

I, 63

Просишь меня прочитать мои эпиграммы... Не стану! Целер, ты хочешь их знать, чтобы читать за свои. Перевод Н. И. Шатерникова

II, 88

Ты не читал ничего, а хочешь казаться поэтом. Будь чем угодно, Мамерк, - только стихов не читай. Перевод Н. И. Шатерникова

III, 44

Встреч с тобой избежать желает всякий, И куда б ты ни шел, бегут; и станетВкруг тебя, Лигурин, одна пустыня. Хочешь знать, почему? - Поэт ты слишком. О, большой то порок и очень страшный! Ни тигрица, своих тигрят лишившись, Ни змея, прожжена вся солнцем полдня, Или злой скорпион не так опасны. Кто ж, спрошу, на такой пошел бы подвиг? Я стою - ты поешь; я сел - поешь ты; Я спешу - ты поешь; я в нужник - ты тоже; В бани я побежал - звенишь ты в уши; Я в купальню - что ж? - не даешь ты плавать; Я спешу на обед - ты гонишь с места; Я засну, утомлен - ты спящих будишь; Вот ты сколько беды, смотри, приносишь! Честен ты, незлобив, правдив - но страшен. Перевод Н. И. Шатерникова

III, 45

Бегал ли Феб от стола и от пира Фиеста, не знаю; От твоего же стола я убегу, Лигурин. Правда, прекрасен твой стол и уставлен он кушаньем дивным, Но как начнешь ты читать, в рот не идет ничего. Не подавай камбалы, и барвены в два фунта не нужно, Устриц не нужно, грибов, - только одно: помолчи. Перевод Н. И. Шатерникова

V, 78

Если грустно, один обедать должен, Что ж, иди голодать со мной, Тораний. Коль закуску вперед иметь желаешь, Лук тяжелый я дам, салат дешевый. Дам и рыбы в кусках, ломтями яйца, Дам капусты тебе зеленой - в черномБудет блюде она, сожжешь все пальцы, -Только с грядок она взята прохладных; Дам тебе и колбас я в белой каше, Желтоватых бобов на красном жире. Коль второе себе ты блюдо хочешь, Вот сухой виноград к твоим услугам, Или груша - зовут ее сирийской, Иль каштан, что в Неаполе рос мудром: Пекся он на огне, не очень сильном. Нам дрянное вино - хорошим станет. Если ж после еды всей этой сноваГолод Вакх возбудит - всегда так было, Тут на помощь идут оливки - прелесть, Лишь недавно снимали их в Пицене {1}, И кипящий горох, лупин чуть теплый. Скудный, правда, обед, - кто может спорить? Но ты искренен здесь, с тобою - тоже, Ты лежишь, и лицо твое спокойно. Свитка длинного тут читать не будут, А бесстыдный Гадес {2} не даст танцовщиц, Тех, кто бедрами движут бесконечно, В похотливой своей умелой дрожи. Здесь же грубости нет, и вкус тут тонкий: Юный Кондил играть на флейте будет. Вот он весь и обед... Но будешь рад тыВидеть Клавдию здесь на первом месте. Перевод Н. И. Шатерникова 1 Пицен - область средней Италии на побережье Адриатики, славившаясясвоими оливками. 2 Гадес - город в Испании (теперь Кадикс). Из Гадеса в Рим отправлялисьрабыни-танцовщицы. [Эпиграммы Марциала отражают жизнь " маленького человека" в большом и шумномРиме. Этот мотив часто связан у поэта с призывом покинуть город и уехать вдеревню, где бедному человеку жить все же лучше и спокойнее, чем в Риме. ]

XII, 32

О, отвратительные Календы июля! Видел я рухлядь твою, Вацерра; я видел, Как не задержанное за наем двухгодичныйРыжая при семи волосках жена уносила, Также седая и мать с огромной сестрой. Фурии, думал я, вышли из Дитовой ночи. Вслед за ними, от стужи и голода чахлыйИ гораздо бледнее несвежего бука, Нового времени Ир {1}, и сам ты тащился; Перебирается холм Арицинский, казалось, Одр трехногий прошел и стол о двух ножкахВместе с лампадою и со стаканом из рога, Сбоку разбитый горшок тут же мочился; Шея амфоры посверху зеленой жаровни; Что были герры тут или дешевые сельди, Возвещал кувшина бессовестный запах, Как над сажалкой он морской веет разве; Четверть при этом была толозского сыраС четырехлетним венком черным порея, С чесноком на обрывке да луком лущеным, И материнский горшок полон гадкой смолою, Коей застенные девы выводят пушок свой. Что же ты ищешь хором, глумясь над деревней, Ежели даром прожить, о Вацерра, ты можешь? Скарб этот пышный вполне месту приличен. Перевод А. А. Фета 1 Ир - нищий, упоминаемый в " Одиссее" (песнь XVIII). Марциал называетВацерру " Иром нового времени".

X, 31

Продал вчера ты раба за двадцать тысяч сестерций, Каллиодор, чтоб обед пышный устроить гостям. Только обед-то был плох: в четыре фунта барвенуПодал ты; в этом одном соль и приманка стола. Хочется крикнуть: злодей, не рыба тут вовсе, не рыба, Тут человек, - и его, Каллиодор, ты пожрал! Перевод Н. И. Шатерникова

XII, 57

Сказать ты просишь, для чего в Номент езжу, -Что высох вовсе, - к ларам скудного дома. Ни размышленью, ни покою, верь, местаНет в Риме, бедным! Не дает нам жить утромУчитель школьный, Спарс, и мельники ночью, А шум кузнечный молотков - и день целый. Бездельники-менялы на столах грязныхСсыпают груды денег, что Нерон делал. А там вот мастер золотой песок с ТагаНа гладком камне бьет блестящею палкой. А вот - Беллоной {1} вдохновленные толпы. Моряк болтливый вот, с обломками в связках, Еврей, просящий так, как мать его учит. И спичек серных продавец (глаза в гное). Кто все помехи перечесть для сна сможет, Он скажет, сколько рук по меди бьют в Риме, Как ромб колхийцев на луну удар бросит {2}. Того не знаешь, знать не можешь, Спарс, вовсе, Живя прекрасно в Петильяновом царстве. Там снизу дом твой на вершины гор смотрит: Ты - как в деревне, и садовник из Рима. Соберешь ты больше, чем Формийские склоны; В своем поместье в колеснице ты ездишь. И сон глубок твой. Ты работаешь, спишь ли, -Кто помешает? - Разве только сам впустишь. Меня ж идущих толп всечасно смех будит, И Рим - постель мне. Утомясь совсем скукой, В усадьбу еду всякий раз, как спать надо. Перевод Н. И. Шатерникова 1 Беллона - римская богиня войны. 2 По верованиям древних колхидские маги управляли лунными затмениямипри помощи особого инструмента (ромба). [ЭПИГРАММЫ НА РАЗНЫХ ЛИЦ]

I, 37

В золото бедное ты облегчаешь желудок, бесстыдникБасс, а пьешь из стекла. Что же дороже тебе? Перевод А. А. Фета

I, 47

Был недавно Диавл врачом, он могильщиком ныне: То, что могильщик творит, то же и врач совершал. Перевод А. А. Фета

VI, 48

Если сограждан толпа столь усердно кричит тебе " браво", Это обед твой, Помпей, красноречив, а не ты! Перевод А. А. Фета

VIII, 27

Кто тебе, Гавр, старику богачу, присылает подарки, Тот, если можешь смекнуть, вот что твердит: " Умирай"! Перевод А. А. Фета

XI, 66

И предатель ты, и привиратель, И надуватель к тому же, и покупатель, И распутник затем, и разбойник. Дивлюся, Отчего у тебя, Вацерра, нет денег. Перевод А. А. Фета [XIII и XIV книги составляют эпиграммы в основном значении этого слова -" надпись". Это " Подарки гостям" - двустишия к разным кушаньям и винам наобеде у богача, и " Уносимое" - двустишия к подаркам, которыми богатый хозяинодарял своих гостей после пышного обеда. ]

XIII. ПОДАРКИ ГОСТЯМ

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: