Лингвистика на пути преобразований 4 глава

«В других случаях прежде даны „вещи, объедты, которые затем! человек волен рассматривать с различных точек зрения. Здесь же.< сначала даны точки зрения, истинные или_лржные. но исключи-! тельно точки зрения, с помощью которых вторично создаются ^:> объекты. Эти вторично созданные вещи соответствуют" реальный:,' если отправная точка истинна, или не соответствуют им в случае«противного; но в обоих этих случаях никакая вещь, никакой объект! ни на одно мгновение не даны сами по себе; даже когда речь идет о \ самом что ни на есть материальном явлении, которое на первый взгляд самым очевидным образом определенно само по себе, как, например, некоторая последовательность звуков голоса» ⁸.

«Вот наше лингвистическое кредо: в других областях можно S говорить о вещах с той или другой точки зрения, будучи уверен­ными, что мы найдем твердую почву для этого в самом объекте. В лингвистике мы в принципе отрицаем, будто имеются данные объекты, будто имеются вещи, которые продолжают существовать, когда мы переходим от идей одного порядка к идеям другого по­рядка, и будто можно, следовательно, допустить рассмотрение «вещей» в нескольких аспектах, как если бы эти вещи были даны сами по себе» ⁴.

Эти размышления объясняют, почему Соссюр считал столь важным показать. лингвисту, «что он делает». Он хотел заста­вить понять то заблуждение, в котором пребывала лингвистика, с тех пор как она изучает язык как вещь, как живой организм или как некий материал, подлежащий анализу с помощью техни­ческих средств, или как свободную и непрерывную творческую деятельность человеческого воображения. Нужно вернуться к первоосновам, открыть язык как. объект, который не „может.Jjbnb сравним__ни_с чем.

Что же это за объект, который Соссюр воздвиг, сметя все при­
нятые и установившиеся понятия? Здесь мы подошли к главному
в соссюровской концепции — к принципу, который предполагает
интуитивное глобальное понимание языка, глобальное и потому,
что в нем целиком содержится его теория языка, и потому, что
оно целиком охватывает свой объект, /©тот принцип заключается
в том, что язык, с какой бы точки зрения он ни изучался, всегда
есть_^бъект двойственный, сжвддщди из _двух сторон, из которых
одна существует лишь в силу й

Это, как мне кажется, центральный пункт учения Соссюра, тот принцип, из которого вытекает весь аппарат понятий и раз­личий, образующий опубликованный позднее «Курс». В самом деле, все в языке необходимо определять в двояких терминах: на всем' лежит печать onnp3jjraBHorg дуализма:

— дуализм артикуляторно-акустический;
_ дуализм звука и значения;

_ дуализм индивида и общества;

— дуализм языка и речи;

._ дуализм материального и несубстанциального;

__ дуализм «ассоциативного» (парадигматики) и синтагматики;

__ дуализм тождества и противопоставления;

— дуализм синхронического и диахронического, и т. д.

И, подчеркнем еще раз, ни один из противопоставленных таким образом терминов не имеет значимости сам по себе и не соотно- сится с субстанциальной реальностью; значимость каждого из них является следствием его противопоставленности другому.

«Конечный закон языка ~Ш1~ЩШёысЖЪЩрмуШрЪватъ~ в таком виде: никогда нет ничего, что могло бы заключаться в каком-либо одном термине, в силу прямого следствия из того, что у языковых символов нет связи с тем, что они призваны обозначать; в силу того, следовательно, что а неспособно ничего обозначить без помощи Ь, и это последнее— без помощи а, иначе говоря, или оба они имеют яначи\юсть__только.благодаря,. взаимному„.р.азличию, или ни один из них ничего не значит даже в какой-то своей части (я имею в виду «корень» и т. п.), кроме как на основе этого переплетения вечно не­гативных различий» ⁵.

«Поскольку язык ни в одном из своих проявлений не выяв­ляет субстанцию, а лишь комбинированное или изолированное действие физиологических, психических, умственных факторов и поскольку, несмотря на это, все наши определения, вся наша терминология, все наши способы выражения сформировались при невольном допущении, что существует субстанция языка, нельзя не признать, чхо важнейшая задача-теории ~.языка_—„ рдзо-бр,аться,-.в_ том, ках- -об£холх_дела~х_л!шш^

определениями. Для нас невозможно согласиться, что ученые имеют ripalo возводить теорию без этой работы с определениями, хотя такой удобный способ, по-видимому, и удовлетворял линг­вистов вплоть до нынешнего времени» ^в.

Разумеется, можно взять в качестве объекта лингвистического анализа какой-нибудь материальный факт, например отрезок высказывания, с которым не связывалось бы никакого значения, и рассматривать его как простой результат функционирования речевого аппарата; можно даже взять изолированный гласный.

 

⁸ «Cahiers Ferdinand de Saussure», 12 (1954), стр. 67 и 58. ⁴ Там же, стр. 58.

^? «Cahiers F. de Saussure», 12 (1954), стр. 63. ⁶ Там же, стр, 55—56.

 

Б4

Но было бы иллюзией полагать, что мы имеем здесь субстанцию: ведь только сяомошыо„одерации абстрагирования и обобщения мы поможем вычленить подобный объект изучения. Соссюр настаивал на том", '"что" единственно точка зрения создает эту субстанцию. Все аспекты языка, которые мы считаем непосредственно данными, являются результатом бессознательно проделываемых нами логи­ческих.рдераций. Осознаем же это. Откроем глаза на ту истину, \ что нет ни одного аспекта языка, который был бы дан помимо j других, который можно было бы поставить над другими как исход-/ ный и главный. Отсюда следует такой вывод:

«По мере того как мы углубляемся в материал, данный нам для • лингвистического изучения, мы все более убеждаемся в той истине,.которая — бесполезно закрывать на это глаза — заставляет глу-|боко задуматься: связь, которую мы устанавливаем между вещами, 1в данной области существует до самих вещей и служит их опреде­лению» ⁷.

...... Это кажущееся парадоксальным положение способно удивить

еще и теперь. Некоторые лингвисты упрекают Соссюра за то, что он любит подчеркивать парадоксывфункционировании языка. Но язык и есть как раз самое парадоксальное в мире, и жаль тех, кто этого не^видит. Чем дальше, тем больше будет чувствоваться контраст между единством как категорией нашего восприятия объектов и двойственностью, модель которой язык навязывает нашему мышлению. Чем дальше мы будем проникать в механизм значения, тем лучше будем видеть, что вещи имеют значение не в силу их субстанциального бытия^ а в силу отличающих их_от других вещей того" же класса формальных признаков, выявлять которые нам ТГ" надлежит.

Из этих положений и вытекает то учение, которое ученики Соссюра оформили и опубликовали. Теперь скрупулезные коммен­таторы стремятся восстановить точное содержание лекций Соссюра с помощью всех тех материалов, которые они смогли найти. Бла­годаря их стараниям у нас будет критическое издание «Курса общей лингвистики», которое не только даст нам верное представление об этом учении, передававшемся в устной форме, но и позволит со всей строгостью установить соссюровскую терминологию.

Это учение в том или ином отношении питает всю теорети­ческую лингвистику нашего времени. Ее воздействие усиливает­ся в результате слияния соссюровских идей с идеями других теоре­тиков. Так, в России Бодуэн де Куртенэ и его ученик Крушевский независимо от Соссюра предложили в то время новую концепцию фонемы. Они различали лингвистическую функцию фонемы и ее артикуляторную реализацию. Их учение, хотя и в меньшем мас­штабе, соответствовало соссюровскому различению языка и речи и придавало фонеме дифференциальную значимость. Это был за-

родыш того, что позднее развилось в новую дисциплину — фоно­логию, теорию различительных функций фонем, теорию их струк­турных отношений. Ее основатели,' Н. Трубецкой и Р. Якобсон, прямо указывали на Соссюра и Бодуэна де Куртенэ как на своих предшественников.

Таким образом, структуральная тенденция, наметившаяся с 1928 г. и затем выдвинувшаяся на первый план, берет свое начало от Соссюра. Хотя он никогда не употреблял в теоретическом смысле термин «структура» (который, впрочем, став знаменем весьма раз­личных течений, в конце концов лишился всякого точного содер­жания), для нас очевидна связь с Соссюром всех тех; кто ищет в отношениях между фонемами общую модель структуры языковых

систем.

* Полезно, пожалуй, в этой связи вспомнить об одной из струк­туральных школ, национальный характер которой наиболее ярко выражен,— об американской школе, постольку, поскольку она заявила о своей приверженности идеям Блумфилда. Не все знают, что Блумфилд написал хвалебный отзыв о «Курсе общей лингви­стики»; в конце своей рецензии, ставя в заслугу Соссюру то, что он ввел различение языка и речи, Блумфилд говорит: «Он дал нам тео­ретическую основу науки о человеческой речи» ⁸. При всем свое­образии своего дальнейшего пути американская лингвистика со­храняет связь с Соссюром.

Как все плодотворные идеи, соссюровская концепция языка порождала следствия, которые были замечены не сразу. Даже целая сторона его- учения в течение длительного времени почти не находила применения. Это касается трактовки языка как системы знаков и разложения знака на, означающее и означаемое. Здесь содержался новый принцип — принцип двустороннего единства. В последние годы понятие знака стало обсуждаться лингвистами: до какой степени две стороны знака соответствуют друг другу, как это единство сохраняется или распадается в диахронии, и т. д. Предстоит обсудить еще многие пункты теории. В частности, для всех ли уровней пригодно понятие знака в качестве принципа ана­лиза. Мы указывали в другом месте, что предложение, как таковое, не допускает сегментации на единицы типа знаков.

Но здесь мы хотим отметить важность самого этого принципа, согласно которому единица языка — знак. Отсюда следует, что язык — семиотическая система. «Задача лингвиста,— говорит Сос­сюр,— определить, что делает язык особой системой во множестве семиологических явлений... Для нас лингвистическая проблема есть прежде всего проблема семиологическая»⁹. Теперь же мы ви­дим, как этот принцип, выйдя за рамки лингвистических дисцип­лин, проникает в науки о человеке, которые начинают осознавать

 

⁷ «Cahiers F. de Saussure», 12 (1954), стр. 57.

⁸ «Modern Language Journal», 8 (1924), стр. 319.

" F. de Saussure, Cours de linguistique generale, 1-е изд., стр. 34 и 35.

свою семиотическую природу. И при этом понятие языка вовсе не! растворяется в понятии общества, напротив, само общество начи-* нает рассматриваться как «язык». Социологи задаются вопросом, не следует ли рассматривать определенные социальные структуры или, в другом плане, те сложные высказывания, какими являются мифы, как некие означающие, означаемые которых предстоит найти. Эти новаторские исследования дают основание думать, что присущая языку знаковая природа есть общее свойство всей сово­купности социальных феноменов, которые составляют культуру. Нам кажется, что следует установить фундаментальное различие между явлениями двух разных порядков: с одной стороны, физи­ческими и биологическими данными, обладающими «простой» при­родой (какова бы ни была степень их сложности), потому что они целиком лежат в той области, в которой они проявляются, а все их структуры формируются и развиваются по уровням, последо­вательно достигаемым в системе одних и тех же отношений, и с другой стороны — явлениями, присущими человеческой среде, ко­торые характеризуются тем, что их никогда нельзя принять за простые данные и нельзя определить в рамках их собственной природы; их всегда следует рассматривать как двойственные, по­скольку они соотносятся с другой вещью, каков бы ни был их «референт». Факт культуры является таковым лишь постольку, поскольку он отсылает к какой-то другой вещи. Когда Hayjia о щшахщае,, оформится, она, вероятно, будет основываться на этом главном принципе и разрабатывать свои собственные двусторон­ние сущности, отправляясь от той их модели, какую дал Соссюр для двусторонних сущностей языка, хотя и не обязательно во всем с ней сообразуясь. Никакая гуманитарная наука не избег­нет этих раздумий о своем объекте и своем месте внутри общей науки о культуре, ибо. человек 4юждаехся„ не.в природной среде, а в среде определенной культуры.

Причудлива судьба идей, и кажется иногда, что они живут. своей собственной жизнью, утверждая или опровергая своего творца или во всем величии воссоздавая его облик. Поразите­лен контраст, который представляет преходящая жизнь Соссюра по сравнению со счастливой судьбой его идей. Одинокий в своих размышлениях в течение всей почти жизни, не соглашаясь учить тому, что считал ложным или лишь видимостью истины, чувствуя, что все надо переделать, и все меньше желая переделывать, и наконец, после многочисленных попыток уйти с этого пути и не уйдя от мучительных открытий истины, он сообщает нескольким слушателям свои идеи о природе языка, идеи, никогда не ка­завшиеся ему достаточно зрелыми для публикации. Он умер в 1913 году, мало кому известный, кроме узкого круга учеников и несколь­ких друзей, уже почти забытый современниками. Мейе в прекрасной, посвященной ему тогда заметке сожалеет, что эта жизнь окончи­лась незавершенным трудом: «По прошествии более чем 30 лет

идеи, которые высказал Фердинанд де Соссюр в своей первой работе, не потеряли актуальности. И тем не менее его ученики сознают, что в лингвистике своего времени он далеко не занял места, которое соответствовало бы его гениальному дарованию» ¹⁰. Мейе закан­чивал словами глубокого сожаления: «Он создал самую превосход­ную книгу по сравнительной грамматике из всех, какие были напи­саны, посеял идеи и возвел прочные теории, воспитал многочислен­ных учеников — и все же не осуществил всего, предначертанного ему судьбой» ".

Через три года после смерти Соссюра вышел в свет «Курс об­щей лингвистики», составленный Балли и Сеше по конспектам студентов. В 1916 году среди грохота орудий кого могло заинте­ресовать какое-то сочинение по языкознанию? Как никогда спра­ведливы оказались слова Ницше о том, что великие события при­ходят на голубиных лапках.

Что видим мы сегодня, через 50 лет после смерти Соссюра, когда нас отделяет от него два поколения?.Лингвистика стала фундаментальной наукой среди наук о человеке и обществе, одной из самых активных как в теоретических изысканиях, так и в развитии метода. И эта обновленная лингвистика берет свое начало от Соссюра, именно в учении Соссюра она осознала себя как наука и обрекла свое единство. Роль Соссюра как зачинателя признана всеми течениями, существующими в современной линг­вистике, всеми школами, на которые она делится. Искра, под­хваченная несколькими учениками, засияла великим светом, и в озаренной им картине мы ощущаем присутствие Соссюра.

Мы говорим теперь, что Соссюр принадлежит истории евро­пейской мысли. Провозвестник теорий, которые в течение 50 лет преобразили науку о языке, он пролил яркий свет на высшую и самую загадочную способность человека и в то же время, введя в науку и философию понятие «знака» как двусторонней единицы, внес вклад в формализацию метода в науке об обществе и культуре и в создание общей семиологии.

Окидывая взглядом истекшие полстолетия, мы можем сказать, что Соссюр выполнил свое предназначение. Его земная жизнь окон­чилась, но его идеи получили такое широкое признание, какое он вряд ли мог себе представить, и эта посмертная судьба стала его второй жизнью, которая теперь сливается с нашей.

¹⁰ A. Meillet, Linguistique historique et linguistique generate, II, Paris,
1936 стр. 174.

¹¹ Там же, стр. 183.

Г Л А В А IV ПОНЯТИЕ СТРУКТУРЫ В ЛИНГВИСТИКЕ

За последние двадцать лет, с тех пор как термин «структура» приобрел теоретический и в некотором роде программный смысл, он получил широкое распространение в лингвистике. Однако важнейшим понятием, которое определенным образом характе­ризует лингвистику, стал не столько сам термин структура, как образованное от него прилагательное структурный или структу­ральный. А оно быстро вызвало появление терминов структурализм и структуралист. Так возник целый комплекс названий ¹, которые теперь и другие науки заимствуют из лингвистики, вкладывая в них свое собственное содержание ². Сегодня, листая любой линг­вистический журнал, обязательно встретишь один из этих терми­нов, часто в самом заглавии работы. Нетрудно видеть, что такому их распространению отчасти способствует желание быть «совре-. менным» и что за некоторыми декларациями «структуралистов», скрываются работы сомнительной новизны и ценности. Но цель данной статьи не в разоблачении злоупотреблений этим термином, а в разъяснении его употребления. Речь идет не о том, чтобы пред­писывать структуральной лингвистике ее сферу и ее границы, а о том, чтобы выяснить, каким потребностям отвечал и какой смысл имел термин структура у тех лингвистов, которые первыми применили его в точном значении ⁸.

¹ Однако ни один из этих терминов еще не фигурирует в словаре Ж- Марузо
(J. Marouzeau, Lexiquedela terminologie linguistique, 3*ed., Paris, 1951. Рус­
ский перевод: «Словарь лингвистических терминов», М., 1960). См. также истори­
ческий, впрочем слишком общий, обзор Дж. Р. Фёрса (J. R. Firth, Structural
Linguistics, «Transactions of the Philological Society», 1955, стр. 83—103).

² Но термины структурировать, структурирование в лингвистике не при­
вились.

³ Мы рассмотрим здесь только работы на французском языке; это тем более
необходимо подчеркнуть, что указанная терминология стала ныне интер-

Принцип «структуры» как объекта исследования выдвинула _в самом конце 20-х годов небольшая группа лингвистов, высту­пивших тем самым против господствовавшей тогда исключительно исторической точки зрения на язык и против такого языкознания, которое расчленяло язык на изолированные элементы и занималось изучением их исторических преобразований. Принято считать, что истоки этого течения связаны с учением Фердинанда де Сос-сюра. в том виде, как оно было обобщено его женевскими учени­ками и опубликовано под заглавием «Курс общей лингвистики» ⁴. Соссюра по праву называют предтечей современного структура­лизма ⁶. И он действительно является таковым — во всем, кроме самого термина. При описании этого идейного течения нельзя подходить к вопросу упрощенно и следует подчеркнуть, что Соссюр никогда не употреблял слова «структура» в каком бы то ни было смысле. Для него самым существенным было понятие системы. Новизну его учения составляет именно идея о том, что язык об­разует систему, из этой идеи вытекают далеко идущие следствия, которые в течение долгого времени постепенно осознавались и развивались лингвистами. «Курс» представляет язык именно как систему, и эти формулировки следует напомнить: «Язык есть си­стема, которая подчиняется только своему собственному порядку» (стр. 43); «Язык — это система произвольных знаков» (стр. 106); «Язык — это система, все части которой можно и должно рас- I сматривать в их синхроническом единстве» (стр. 124). Соссюр в особенности утверждает примат системы по отношению к состав­ляющим ее элементам: «Большое заблуждение рассматривать слово просто как соединение какого-то звучания с каким-то понятием. Определять слово подобным образом — значит изолировать его от системы, часть которой оно составляет; это означало бы, что, от­правляясь от отдельных слов, можно построить систему как их сумму, тогда как на самом деле, ндоборот*.следует.„исходить из--сложного единства, чтобы путем анализа дойти^ до составляющих ^его элементов» (стр. Г57у7ТТослёдняя~фра2Га содержит в зародыше всю суть «структуральной» концепции. Но Соссюр во всех своих рассуждениях оперирует понятием системы.

национальной, но покрывает не одни и те же понятия в литературе на разных языках. (См. стр. 65 в конце этой главы.) Мы также не будем принимать в расчет неспециальное употребление термина «структура» у некоторых лингвистов, на­пример у Д. Вандриеса (J. Vendryes, Le langage, 1923, стр. 361, 408: «Грамма­тическая структура», Русский перевод: «Язык», М., 1937, стр. 313).

⁴ Напомним, что эта книга, вышедшая в свет в 1916 году, является посмерт­ной публикацией. Здесь она цитируется по 4-му изданию, Париж, 1949. О проис­хождении данной редакции книги см. R. Go del, Les Sources manuscrites du Cows de linguistique generate de F. de Saussure, Geneve, 1957.

«Предтеча пражской фонологии и современного структурализма» (В. Malm-^Derg, Saussure et la phonetique moderne, «Cahiers F. de Saussure», XII, 1954, стр. 17). См. также A. J. Greimas, L'actualite du saussurisme, «Le francais moder­ne», 1956, стр, 191 и ел.

Это понятие было знакомо парижским ученикам Соссюра задолго до появления «Курса общей лингвистики». Его нескольк раз употребил Мейе, не преминув связать его с теорией свое учителя, о котором говорил, что «на протяжении всей своей жизн он всегда стремился установить систему в тех языках, которы он исследовал» ⁷. Говоря, что «каждый язык представляет собой строго упорядоченную систему, где все взаимообусловлено» (о tout se tient) ^s, Мейе подчеркивает заслугу Соссюра, показавше это на примере индоевропейского вокализма. К этой мысли M возвращается снова и снова: «Всегда неправомерно объясня отдельный факт вне системы данного языка в целом» ⁹; «Яз (представляет собой сложную систему средств выражения, где все ^взаимообусловлено...» ¹⁰. Граммон также отдает дань уважений Соссюру за то, что он показал, «что каждый язык образует систему, в которой все взаимообусловлено, в которой факты и явления определяют друг друга и потому не могут быть ни изолированными, ни противоречащими друг другу» ^а. Рассматривая вопрос о «фо-= нетических законах», он утверждает: «Изолированного фонетиче-ского изменения не существует... Совокупность артикуляций

б систему, в которой все взаимо-

й И

обусловлено, все находится в"тесной взаимосвязи. Из этого сле-1 дует, что если в какой-то части системы возникает изменение, достаточно велика вероятность, что оно отразится на всей системе в целом, поскольку для последней сохранение целостности естыЦ непременное условие» ¹².

Таким образом, понимание языка как системы было давно уже¹! усвоено теми, кто воспринял теорию Соссюра, сначала на мате-{ риале сравнительной грамматики, затем — общей лингвистики ^1S.| Если к этому добавить два других соссюровских принципа, а| именно, что язык есть фррм_а, ^jje субстанция, и.что единицы языка! можно шpeдeлш'ь_Jroлмo_шЧJe^eз^иx,Q^;нoJцeния, то тем самым мы*; укажем основные положения той доктрины, которая несколько! лет спустя привела к появлению понятия структуры языковых» систем.

Впервые эти взгляды были высказаны в изложенной по-фран-Ц цузски программе по исследованию фонематических систем, кото-,|

⁶ Соссюр (1857—1913) преподавал в Высшей школе (l'Ecole des Hautes Etudes) в Париже с 1881 по 1891 г.

* A. Meillet, Linguistique historique et lingulstique generate, II, Paris,. 1936, стр. 222.

⁸ Там же, стр. 158.

⁸ «Linguistique historique et linguistique generate», I, Paris, 1921, стр. П.

¹⁰ Там же, стр. 16.

¹¹ М. Grammont, Traite de phonetique, Paris, 1933, стр. 153.

¹² Там же, стр. 167.

¹⁸ На идеи Соссюра опирается и Г. Гийом в своей статье: Q. Guillaume, La langue est-elle ou n est-elle pas un systeme?, «Cahiers de linguistique structural* de rUniversite de Quebec», I (1952).

рую три русских лингвиста — Р. Якобсон, С. Карцевский и Н. Тру­бецкой— представили 1-му Международному конгрессу лингви­стов в Гааге в 1928 г.¹⁴. Эти ученые-новаторы заявили, что своими предшественниками они считают Соссюра и Бодуэна де Куртенэ. Но их взгляды приняли вполне самостоятельное развитие и в 1929 г. были изложены (на французском языке) в опубликованных в Праге тезисах к I Съезду славистов ¹⁶. Эти тезисы без личного авторства, ставшие настоящим манифестом, положили начало дея­тельности Пражского лингвистического кружка. В тезисах и появляется термин структура, содержание которого можно иллю­стрировать несколькими примерами. В заглавии сказано: «Проб­лемы метода в связи с пониманием языка как системы», а в под­заголовке: «^..сравнение структурное и сравнение гедедщеское». Выдвигается требование «метода, позволяющего открыть законы структурной организации языковых систем и законы их эволюции»¹⁶. Понятие «структура» тесно связывается с понятием «отношение» внутри системы: «Физическое содержание этих фонологических элементов не столь существенно, как их взаимные отношения в системе {структурный принцип фонологической системы)» ¹⁷. От­сюда выводится следующее правило метода: «Характеризовать фонологическую систему следует... обязательно определяя отно­шения между вышеуказанными фонемами, т. е. намечая схему структуры в рассматриваемом языке» ¹⁸. Эти принципы пригодны для исследования любой стороны языка, в том числе и для «лекси­ческих категорий, представляющих собой систему, объем которой, ее точное определение и внутреннюю структуру (взаимоотношения ее элементов) нужно выявлять для каждого языка в отдельности» ¹⁹. «Нельзя определить место какого-либо слова в лексической системе, не исследовав структуру данной системы» ²⁰. Термин «структура» употребляется и в некоторых других статьях чешских лингвистов (Матезиус, Гавранек), напечатанных на французском языке в том же сборнике, что и тезисы ²¹. Отметим, что в тех из приведенных

¹⁴ «Actes du 1-er Congres international de Linguistes», 1928, стр. 36—39, 86.

¹⁵ «Travaux du Cercle Hnguistique de Prague», I, Prague, 1929.

¹⁶ Там же, стр. 8.

¹⁷ Там же, стр. 10.

¹⁸ Там же, стр. 10—11.

¹⁹ Там же, стр. 12.
²° Там же, стр. 26.

Поскольку названные выше лингвисты активно участвовали в работе Праж­ского лингвистического кружка (между прочим, и по инициативе В. Матезиуса), это направление в языкознании часто называют Пражской школой. Для исследо­вания его истории одним из важнейших источников служит собрание выпусков урудов Пражского лингвистического кружка» — «Travaux du Cercle linguistique ae Prague». См., в частности: R. Jakobson, La scuola linguistica di Praga, «La ом! i 2*' ^{ХП (1933})- ^CTP- 633—641; его же, Die Arbeit der sogenannten „Prager jKnuie «Bulletin du Cercle linguistique de Copenhague», III, (1938), стр. 6—8; ^{ВИе К} Ф^ранц- ^изД^анию «Основ фонологии» Н. С. Трубецкого, Paris, 1949,

—лл V11.

нами цитат, где определения сформулированы наиболее полно, «структура» понимается как «структура^системы». Именно в таком смысле этот термин употребляет несколько позже Н. С. Трубецкой в статье о фонологии, написанной по-французски ²². «Определить фонему — значит указать ее место в фонологической системе, а это можно сделать", только приняв во внимание структуру этой _£В£гешл.7. "Фонология, будучи по природе универсальной, при изучении структуры данной системы отправляется от этой системы как от органического целого» ²³. Из этого следует, что можно и должно сопоставлять различные системы: «Применяя принципы фонологии к большому количеству совершенно различных языков с целью выявить их фонологические системы и исследуя структуру этих систем, сразу можно заметить, что одни комбинации корре- 1->- ляций равно встречаются в совершенно несхожих языках, тогда как другие не существуют ни в одном. В этом и проявляются за­коны структуры фонологических систем...» ²⁴ «Фонологическая система представляет собой не механическую сумму отдельных фонем, а некую органическую целостность, членами которой явля­ются фонемы и структура которой подчиняется определенным законам» ²⁶. В этом отношении развитие фонологии находится в соответствии с развитием естественных наук: «Современная фонология отличается прежде всего своим последовательно струк­турным характером и систематическим универсализмом, эпоха же, в которую мы живем, характеризуется свойственной всем научным дисциплинам тенденцией к замене атомистического под­хода^ структуральным, ^"индивидуализма — универсализмом (ра­зумеется, в философском смысле этих терминов). Эта тенденция наблюдается и в физике, и в химии, и в биологии, и в психологии, и в экономической науке, и т. д. Следовательно, современная фонология — не изолированная наука. Она составляет часть широ­кого научного течения» ²⁶.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: