 |
Сорвав с бессмертной головы гирлянду, спустив с плеч темные покровы, Деметра полетела над землей, как огромная птица, высматривая дочь, зовя ее.
|
|
|
|
В ту ночь у входа в пещеру старуха сказала своим сестрам, что слышала днем три крика: молодой голос вскрикнул от ужаса, другой голос стал жалобно звать, а после раздался плач матери.
Персефоны нигде не было, и тогда начались долгие отчаянные странствия Деметры в поисках любимой дочери. Богиня бушевала, рыдала, призывала, расспрашивала встречных, обыскивала каждую гору, каждую впадину, каждую пещеру, молила о пощаде, молила о смерти, но нигде не могла найти милое дитя.
Тогда она, даровавшая жизнь всему сущему, прокляла все плодородные нивы на земле и в тоске вскричала: "Умрите! Умрите! Умрите!" Из-за проклятия Деметры перестали рождаться дети, перестали расти хлеба, перестали цвести цветы. Нечем было украсить пиры, нечем укрыть усопших. Иссохла и потрескалась земля, иссохли женские груди.
Деметра забыла про омовения, одежды ее запылились, кудри повисли космами. Но хотя сердце ее разрывалось от боли, она не сдавалась. Как-то раз после долгих расспросов, просьб и встреч, которые ни к чему ни привели, она забрела в незнакомую деревню и села, привалившись к колодцу. Когда она сидела так, остужая измученное тело о прохладный камень, к ней подошла женщина, вернее, некое подобие женщины. Она стала танцевать перед Деметрой, виляя бедрами и тряся грудями, всеми своими движениями намекая на совокупление. И, глядя на нее, Деметра невольно улыбнулась.
На самом деле это была не совсем женщина: головы у нее не было, соски заменяли ей глаза, а влагалище – рот. И из этого рта полились сочные шутки, которыми она стала угощать Деметру. Богиня усмехнулась, потом заулыбалась и наконец от души расхохоталась. И обе женщины стали хохотать вместе: маленькая пузатая богиня Баубо и великая Мать-Земля, богиня Деметра.
|
|
|
Именно этот смех излечил Деметру от тоски и дал ей силы для дальнейших поисков, которые благодаря помощи Баубо, старухи Гекаты и солнца Гелиоса увенчались успехом. Персефона вернулась к матери. Мир, земля и женские чрева снова наполнились жизнью.
Малютка Баубо всегда нравилась мне больше всех остальных богинь греческой мифологии, а может быть, и всех персонажей вообще. Несомненно, она ведет свой род от неолитических пузатых богинь – загадочных фигурок без голов, а иногда и без рук и ног. Называть их "олицетворениями плодородия" – явное преуменьшение, потому что они олицетворяют нечто гораздо большее. Они – талисманы разговоров, которые женщины ведут между собой и никогда, ни за что не повторят в присутствии мужчин – разве что для этого сложатся какие-то совершенно особые обстоятельства. Да, это те разговоры.
Эти фигурки символизируют универсальные для всего мира чувства и образы: груди и то, что ощущают эти чуткие создания – женские половые губы, где сосредоточены ощущения, известные только женщине и о которых остальные могут лишь догадываться. И смех, от которого трясется живот, – одно из лучших лекарств, имеющихся в арсенале женщины.
Мне всегда казалось, что женские беседы за чашкой кофе – остаток объединявшего женщин древнего ритуала, когда они вели задушевные разговоры, делились самым сокровенным, смеялись, дурачились. И когда, облегчив душу, они возвращались домой, жизнь казалась краше.
Иногда женщинам бывает трудно избавиться от мужчин и побыть вместе без них. Я знаю, что в старину женщины уговаривали мужчин "сходить на рыбалку". Это уловка, которую женщина использует с незапамятных времен, чтобы на время выдворить мужчин и побыть одной или в компании других женщин. Время от времени женщине хочется побыть в чисто женской атмосфере, будь то общество самой себя или подруг. Это естественный женский цикл.
|
|
|
Мужская энергия хороша. Даже больше чем хороша: великолепна, превосходна. Но иногда возникает ощущение, будто ты объелась шоколада. Чтобы отделаться от его вкуса, хочется посидеть несколько дней на холодном рисе и чистом бульоне. Делать это время от времени просто необходимо.
Кроме того, маленькая пузатая богиня Баубо наводит на интересную мысль: небольшая порция непристойностей помогает развеять тоску, справиться с депрессией. Да, это особый смех: он приходит из тех историй, которые женщины рассказывают друг другу, и сами по себе эти истории настолько сомнительны, что почти безвкусны... но они пробуждают либидо. Они снова разжигают в женщинах интерес к жизни. Пузатая богиня и смех от пуза – вот что нужно нам всем!
Поэтому включите в свой арсенал самоисцеления "грязные истории", истории от Баубо. Такие рассказики – сильное лекарство. Эти забавные "грязные" истории не только помогут избавиться от депрессии, но и остановят приступ гнева, тем самым сделав вас более счастливыми. Попробуйте – сами увидите.
Я не могу здесь подробно распространяться о двух других сторонах истории о Баубо, ведь обсуждать их следует в тесном кругу, где присутствуют только женщины. Могу лишь сказать следующее: у Баубо есть еще одна способность – она видит сосками. Мужчинам этого не понять, но, когда я говорю это женщинам, они энергично кивают и отвечают: "Я понимаю, что ты имеешь в виду!"
Умение видеть сосками – явно чувственная способность. Соски – органы души, чутко реагирующие на температуру, страх, гнев, шум. Они – такой же орган чувств, как и глаза.
Что же касается речи, которая идет "из вульвы", то здесь имеется в виду первооснова, самая суть, самый откровенный уровень истины – самый главный рот. Можно еще сказать, что речь Баубо идет из материнской породы, из глубоких недр, из самых глубин. В истории о том, как Деметра искала свою дочь, никому не известно, какие именно слова сказала Деметре великая богиня Баубо. Но мы можем призвать на помощь воображение.
Койот Дик
Я думаю, что шутки, которыми Баубо развеселила Деметру, были обычными женскими шутками о прекрасно сконструированных передатчиках и приемниках – гениталиях. Если это так, то, быть может, Баубо рассказала Деметре историю вроде следующей, которую я услышала несколько лет назад в Ногалесе от хозяина трейлерной стоянки. Звали его Старый Индеец, и он утверждал, что в его жилах течет кровь краснокожих. Он не пользовался вставной челюстью и пару дней не брился. Его жена по имени Ивушка, была милая старушка со следами былой красоты на лице. Она сказала мне, что нос ей сломали в пьяной драке. У них было три кадиллака, все неисправные, и мексиканская дворняжка, которую держали в кухне, в детском манеже. Он был из тех мужчин, которые не снимают шляпу даже сидя на унитазе.
|
|
|
Разъезжая на маленьком трейлере в поисках сказок, я завернула на их стоянку.
– Может, вы знаете какие-нибудь истории про эти места? – завела я разговор, имея в виду эти края и окрестности.
Старый Индеец лукаво взглянул на жену, ухмыльнулся и подмигнул ей.
– Пожалуй, стоит рассказать ей про койота Дика [ 5 ].
– Нет, Индеец, не смей! Только не эту сказку!
– Я все равно расскажу ей про койота Дика! – не сдавался Старый Индеец. Ивушка спрятала лицо в ладонях и чуть слышно пробормотала:
– Прошу тебя, Индеец, не рассказывай ей эту сказку.
– Я уже рассказываю.
Ивушка сидела, отвернувшись и прикрыв глаза руками, будто внезапно ослепла.
Вот что рассказал мне Старый Индеец. Он сказал, что слышал эту историю "от одного навахо, который услышал ее от мексиканца, а тот услышал ее от хопи".
Как-то давным-давно жил-был койот Дик, и был он самым хитрым и самым глупым из всех зверей, что водились на земле. Он вечно чего-то хотел и, чтобы исполнить свое желание, постоянно дурачил людей, а все остальное время спал.
Как-то раз, когда койот Дик спал, его члену надоело это занятие; он решил уйти от койота и поразвлечься. Член отделился от койота Дика и побежал по дороге, вернее, поскакал по дороге, потому что у него была только одна нога.
Так он скакал, скакал и был вполне доволен жизнью, но потом соскочил с дороги, свернул в лес и – о ужас! – угодил прямо в заросли жгучей крапивы. "Ой! – взвизгнул он. – Ай-ай-ай! – завопил он. – Спасите, помогите!"
|
|
|
От его воплей койот Дик проснулся, привычным движением потянулся вниз, чтобы завести свой мотор, и обнаружил, что рукоятка исчезла! Койот помчался по дороге, держа лапу между ног, и наконец обнаружил свой член, который попал в беду. Койот Дик бережно извлек шаловливый член из крапивы, погладил его, утешил и приладил на место.
Старый Индеец хохотал, как полоумный – он задыхался, глаза едва не вылезли из орбит.
– Вот и вся история про койота Дика.
– Ты забыл рассказать ей самый конец, – напомнила Ивушка.
– Какой еще конец? Я рассказал все до конца, – буркнул Старый Индеец.
– Ты забыл рассказать ей настоящий конец этой истории, старая ты канистра!
– Рассказывай сама, если так хорошо помнишь. Зазвонил колокольчик, и он поднялся со скрипучего стула. Ивушка посмотрела на меня в упор, и глаза ее сверкнули.
– В конце истории вся мораль.
Тут ею овладела Баубо: она захихикала, потом захохотала и, наконец, разразилась утробным гоготом, причем гоготала так долго, до слез, что пару минут не могла выговорить две фразы: каждое слово она повторяла два-три раза, перемежая их взрывами смеха.
– А мораль в том, что с тех самых пор член у койота Дика так зудит от крапивы, что он места себе не находит. Вот почему мужики вечно липнут к женщинам, норовят о них потереться, а в глазах у них написано: "У меня зуд в одном месте!" Понимаешь, их общий член зудит с тех пор, как в первый раз удрал!
Не знаю, что в ее словах меня так проняло, но мы обе сидели на кухне, взвизгивая и колотя руками по столу, пока совершенно не обессилели. Впоследствии я поняла, что испытанное тогда мною состояние можно сравнить с тем, какое бывает, когда съешь большой кусок крепкого хрена.
Думаю, как раз такие истории и рассказывала Баубо. В ее репертуар входит все то, что заставляет женщин смеяться именно так: безудержно, не заботясь о том, что видна вся глотка, что колышется живот и подпрыгивают груди. В чувственном смехе есть нечто такое, что отличает его от смеха по менее рискованным поводам. "Чувственный" смех пробирает душу до самой глубины, снимает напряжение, сотрясает кости и создает во всем теле приятнейшее ощущение. Это одно из диких наслаждений, хранящихся в душевном арсенале каждой женщины. В женской душе священная и чувственно-сексуальная жизнь соседствуют очень близко, ведь и ту, и другую пробуждает чувство удивления – не размышление, а переживание, – когда что-то трогает физические струны тела, что-то мимолетное или вечное: поцелуй, видение, утробный смех или что-то иное – изменяя нас, потрясая, вознося на небо, выпрямляя наши пути, приглашая нас на танец, вызывая свистом, позволяя ощутить истинное биение жизни.
|
|
|
В священном, непристойном, чувственном всегда таится дикий смех: короткий миг беззвучного хохота или мерзкого старческого хихиканья, хриплого гогота или дикого животного ржания, или трели, которая звучит как музыкальная гамма. Смех – скрытая сторона женской чувственности, в нем есть нечто телесное, стихийное, страстное, животворное, а потому возбуждающее. Это чувственность, которая, в отличие от полового возбуждения, не преследует никакой цели. Это чувственная радость, которая длится краткое мгновение, подлинно чувственная любовь, которая свободно летает, живет и умирает и снова живет, довольствуясь собственной энергией. Она священна, потому что необычайно целительна. Она чувственна, поскольку возбуждает тело и эмоции. Она сексуальна, потому что волнует и порождает волны наслаждения. Она не одномерна, ведь смех – это то, что мы делим с собой и многими другими. Это самая дикая женская чувственность.
Даю вам еще одну возможность познакомиться с женскими историями и грязными богинями. С этой историей я познакомилась в детстве. Удивительно, но дети многое слышат, хотя их родители об этом и не подозревают.
Поездка в Руанду
Мне было около двенадцати, а происходило это на озере Биг-Бэсс в Мичигане. Приготовив завтрак и обед на сорок человек, все мои хорошенькие кругленькие родственницы, мама и тетушки, загорали, болтали и обменивались шутками, растянувшись в шезлонгах на солнце. Мужчины "ушли на рыбалку", то есть весело проводили время, рассказывая свои, мужские, истории и анекдоты и не стесняясь в выражениях. Я играла неподалеку от женщин.
Вдруг я услышала пронзительные вопли и в тревоге бросилась туда, где лежали женщины. Но они кричали не от боли. Они смеялись, и одна из моих тетушек, переводя дыхание между приступами смеха, снова и снова повторяла: "...прикрыли лица... они прикрыли лица!" И эта загадочная фраза снова вызывала у всех неудержимые приступы хохота.
Они еще долго стонали, взвизгивали, вскрикивали, охали. На коленях у одной из тетушек лежал журнал. Позже, когда женщины задремали на солнышке, я вытащила журнал из-под руки у спящей и, забравшись под шезлонг, стала жадно читать. Там был напечатан анекдот времен Второй мировой войны. В нем говорилось примерно следующее.
Генерал Эйзенхауэр собрался посетить свои войска в Руанде (это могло быть на Борнео, а генерал мог носить фамилию Мак-Артур – тогда для меня имена мало что значили). Губернатор пожелал, чтобы все туземные женщины выстроились вдоль грунтовой дороги и встречали Эйзенхауэра приветственными криками и взмахами рук, когда он будет проезжать мимо в джипе. Единственная неувязка была в том, что туземные женщины не носили никакой одежды, кроме бус да иногда еще пояска.
Нет-нет, так дело не пойдет! Губернатор призвал к себе старейшину племени и поделился с ним своими сомнениями. "Не стоит беспокоиться", – сказал старейшина. Если губернатор сможет выдать несколько дюжин юбок и блузок, он, старейшина, позаботится, чтобы женщины надели их по этому особому случаю. Губернатор и местные миссионеры раздобыли необходимую одежду.
Однако в торжественный день, за несколько минут до того, как Эйзенхауэр должен был появиться на дороге, выяснилось, что, хотя все туземные женщины послушно облачились в юбки, блузки пришлись им не по нраву и они оставили их дома. Так что все они выстроились по обе стороны дороги, одетые в юбки, под которыми, разумеется, ничего не было, и с голыми грудями.
|
|
|
