 |
Только тогда ты можешь считать себя подготовленным к переходу на вторую ступень изучения диалектики.
|
|
|
|
Только тогда ты можешь считать себя подготовленным к переходу на вторую ступень изучения диалектики.
Сын. В чем же состоит эта вторая ступень?
Отец. В том, что тот же предмет науки, который на первой ступени лишь популярно разъяснялся на примерах, теперь излагается по-научному, строго последовательно с логической точки зрения, так, как излагаются студентам учебные курсы по всем вообще наукам. Логика их изложения состоит в том, что в высших учебных заведениях студенческие курсы читаются и преподаются диалектически, хотя бы сами преподаватели и не употребляли при этом слова «диалектика» и вообще не прибегали к диалектической терминологии. И все же на деле, если речь идет о подлинной науке, ее изложение не может быть иным, а только диалектическим.
Сын. Объясни мне, как это так получается?
Отец. Я уже тебе говорил, что излагать и изучать науку диалектически значит, чтобы твоя мысль, постигая эту науку, двигалась в том порядке, в той же последовательности, в каких совершается всякий процесс поступательного, прогрессивного развития, то есть от простого к сложному, от низшего к высшему, от зародышевого, неразвитого к развитому. Когда ты изучаешь какую-нибудь науку по такому способу, ты как будто совершаешь своей мыслью восхождение, и каждый твой шаг вперед опирается на весь путь, пройденный до этого твоей мыслью. Это и означает, что здесь применен принцип развития как основной принцип диалектики.
Сын. А что в таком изучении самое трудное?
Отец. На твой вопрос нельзя так просто ответить. Но, пожалуй, можно сказать, что самым трудным, как и всегда, тут является начало: с чего начать все изложение? Очевидно, что раз речь идет о развитии нашей мысли, изучающей новый для нее предмет, то таким началом для нее должно послужить то, с чего началось когда-то развитие самого данного предмета. Например, с чего начинается развитие какого-нибудь высшего растения или высшего животного?
|
|
|
Сын. С зародышевой клеточки.
Отец. Верно. И аналогично тому, как такая клеточка имеется у высших живых организмов, которые с нее начинают свое развитие, так нечто похожее имеется у предмета любой науки. С такой его «клеточки» и должно начинаться изложение и изучение (согласно диалектике) предмета всякой науки.
Сын. В биологии мне понятно. А вот в других науках мне пока трудно это представить.
Отец. Подумай немного и сообрази. «Клеточка» науки выступает как что-то в пределах этой науки самое простое, самое основное, исходное. Для такого случая употребляется характеристика «элементарное». Так в биологии нередко «клеточку» организма называют элементарной. В химии исходную форму ее предмета составляют химические элементы (сейчас их известно более ста). Мельчайшими частичками элементов являются атомы, из которых образуются молекулы. А сами элементы, соединяясь между собой, образуют химические соединения. Усложнение какого-либо вещества при таком переходе от исходных элементов к их сначала простейшим, а затем все более сложным соединениям как раз и выражает процесс развития вещества в неживой природе. Вот почему Менделеев так тонко подметил эту диалектику химии: он сказал, что современную химию можно назвать учением об элементах (и я добавлю от себя: и их соединениях).
Сын. И другие естественные науки точно так же строят и определяют свой предмет?
Отец. Да, в большинстве случаев, если наука о той или иной области явлений природы развилась настолько, что в состоянии представить и мысленно развить свой предмет из некоторой «клеточки» или «элемента». Вот, например, молекулярная физика, которая изучает так называемые агрегатные состояния вещества — парообразное, капельно-жидкое, твердое или, точнее, кристаллическое: это — физика молекул и их сцеплений. Ядерная физика — это физика атомных ядер и их превращений. Есть еще физика элементарных частиц и их взаимодействий. В кристаллографии есть свои «элементарные кристаллографические ячейки», в петрографии (учении о камнях) такими «клеточками» или элементами, из которых образуются горные породы, служат минералы (минеральные образования) и т. д. Так что видишь, все естествознание строится по единому принципу и таким оказывается принцип развития, выступающий одинаково по отношению и к живой и неживой природе. Это и означает, что современное естествознание глубоко диалектично.
|
|
|
Сын. И такая диалектика присуща общественным наукам тоже?
Отец. Разумеется, ведь общество, которое они изучают, все время прогрессивно развивается, а значит, движется от низшего к высшему, от неразвитого к развитому. Возьми, например, экономическое учение Маркса. Маркс долго искал исходную «клеточку» экономического развития общества, приведшего к возникновению капитализма и его дальнейшему развитию. И он ее, наконец нашел: этой «клеточкой» оказался товар, простой обмен товаров. Из простого товара развились позднее деньги, а из денег возник капитал. Так исторически возник и развился капитализм из первоначально простого товарного хозяйства. Эту диалектику Маркс раскрыл и изложил в своих трудах «Критика политической экономии» и в особенности «Капитал», где дано систематическое изложение политической экономии как науки. Со временем тебе обязательно надо прочитать, нет, не просто прочитать, а проштудировать эти замечательные произведения марксизма.
Сын. А математика и все математизированные науки вообще тоже строятся таким же образом?
Отец. Да, только диалектика их предмета отличается от того, что мы видим у естественных и общественных наук. Как ты теперь знаешь, у предмета естественной или общественной науки «клеточкой» служит исходная, зачаточная форма этого предмета, как зародышевое зерно у живого организма или элемент у химического вещества. В математике же и в связанных с ней науках дело обстоит иначе. «Клеточкой» здесь является простейшее положение, исходя из которого столь же последовательно можно развить содержание данной науки. В природе и обществе развиваются вещи или отношения вещей, в математике — мысли (понятия) или отношения понятий. Но и там и тут развитие мыслится диалектическим, идущим от простого к сложному, от низшего к высшему.
|
|
|
Сын. Прошу тебя, поясни это на примере какой-нибудь математической науки.
Отец. Напомню тебе школьную геометрию, которую еще в древности создал Евклид. С чего она начинается, ты помнишь?
Сын. Конечно. Она начинается с аксиомы: прямая линия есть кратчайшее расстояние между двумя точками.
Отец. Память у тебя хорошая, ничего не скажешь. Ей может позавидовать всякий. Аксиома же — это простейшее положение, которое, как совершенно очевидное, принимается без доказательств. Из него последовательно выводятся другие положения — теоремы и леммы, и их истинность доказывается тем или иным способом. Так развертывается или, если хочешь, развивается все содержание школьной геометрии, сначала планиметрии (на плоскости), потом стереометрии (в трехмерном пространстве). Но здесь развивается не сама вещь, как в естественных и общественных науках, а понятия, то есть мысли о вещах, так как вся математика, повторяю тебе, есть наука не о вещах, а о понятиях. Аксиома же играет тут роль исходной «клеточки», из которой, как из клеточки геометрической мысли, развертывается или развивается данная наука. В этом смысле аксиоматический метод оказывается вариантом диалектического. И все подлинные науки (о природе или обществе) излагают свое содержание диалектически, то есть согласно принципу развития, все равно, идет ли речь о развитии изучаемых вещей или о развитии мыслей (понятий)…
Сын. А как должна излагаться сама диалектика?
Отец. Разумеется, диалектика — наука, а потому она должна излагаться по меньшей мере столь же диалектично, как излагаются все частные науки. К великому сожалению, этого пока еще не сделано, хотя именно диалектика в большей степени, нежели любая другая наука, заслуживает того, чтобы она излагалась согласно ее собственному основному принципу — принципу развития, то есть диалектически.
|
|
|
Сын. В чем же дело? Почему это так получилось?
Отец. Видишь ли, сначала книги по философии марксизма строились как отвечающие на вопросы: что такое диалектика? Что такое материализм? При ответе на первый вопрос назывались или перечислялись четыре черты диалектического метода, а при ответе на второй вопрос — три черты философского материализма. Теперь же эти ответы даются по-другому, но в принципе построение осталось тем же: отвечают на вопрос: что это такое? Что такое принципы диалектики? ее законы? ее категории? Что такое практика как критерий истины и основа познания? и т. д. и т. п. Ведь при систематическом изложении ни одной частной науки, например, химии или политической экономии, не найдешь такого случая, чтобы где-то отдельно были изложены ее основные законы, где-то — тоже отдельно — ее категории и т. д. Если бы это было так, то это означало бы, что наука излагается элементарно просто, но не в ее систематическом виде, — попросту говоря, ее изложение не вышло за пределы первой ступени.
Сын. Тогда я повторю свой вопрос: в чем же дело? Почему так получилось? Разве нельзя изложить диалектику диалектически, как все остальные науки?
Отец. Видишь ли, здесь возник вопрос об исходной «клеточке». — Еще Ленин настоятельно рекомендовал за «клеточку» при изложении диалектики взять простейшее предложение или суждение и, исходя из него, развернуть все содержание диалектики. Для этого, как показал Ленин, нужно раскрыть содержащееся в нашей простейшей мысли противоречие общего и отдельного и проследить, как она развертывается все шире и глубже по мере дальнейшего развития нашей мысли. Перечисляя возможные варианты такой «клеточки» при изложении диалектики, Ленин, в частности, назвал и суждение «Жучка есть собака», о котором мы недавно подробно с тобой говорили.
Сын. Но если так, если Ленин действительно указал на «клеточку» при изложении диалектики, то я не понимаю, почему же тогда этот ленинский совет до сих пор не выполнен?
Отец. Я скажу тебе свое личное мнение на этот счет. На мой взгляд, причин тут две. Одна в том, что уже долгое время философы-марксисты писали о диалектике по способу: что это такое? Так писать было привычнее и проще. Дорожка для писания была проторена, а следовать совету Ленина означало бы преодоление многих трудностей, потребовало бы серьезной творческой инициативы и затраты большего труда. Вторая же причина состояла в том, что некоторые философы сочли неудобным излагать диалектику как диалектику мышления, но не как диалектику материального объекта, подобно тому как химия излагает диалектику развития вещества (элементов), а биология — живых организмов. Они величают себя сторонниками так называемого «онтологического» подхода к диалектике. Слово «онтологический» употребляется ими в смысле: не связанный с процессом мышления, познания. Поэтому они ищут «клеточку» иного рода, нежели та, которая была рекомендована Лениным. По их мнению, такой «клеточкой» могло быть нечто, относящееся к понятию материи или же, скажем, субстанции.
|
|
|
Сын. Но ведь и суждение вроде того, что «Жучка есть собака», тоже относится к материальным вещам?
|
|
|
