 |
Эпизод 14
|
|
|
|
Речка ЁгадэКаю три дня принимала в свои воды разгорячённое, но успокоившееся войско. Поскольку дни были летние, удалось, насколько возможно, постирать и просушить одежду и кое-что из амуниции. Например, смыть со щитов кровавые пятна. Прибывать в гости хотелось в чистом и свежем. Глеб с Бордой-Ройо устроили броне Глеба сухую чистку с последующим вытряхиванием. Вышло сравнительно сносно, хоть и изрядно пыльно. Но надевать броню пока больше не было нужды. Между тем походная пища заканчивалась и пришла пора посетить радушных хозяев на тех самых выселках, куда приглашал алфенский воевода. Только сперва вернулись к своим плотам на реку Ттингра и уже доплыли на плотах без приключений. Прибытие плотов было сравнительно многокладно, чтобы не использовать здесь слово " многолюдно", ведь речь не о людях. Борда-Ройо сказал, что на выселки собралась половина Алфении. Глеба позабавило такое внимание к чужой рати, и он с удовольствием, достойным художника, разглядывал типажи местных жителей. Местные были как правило рослыми, с разными оттенками волос русого цвета, а также каштановыми и рыжими, так что большого различия Глеб с рарогами не находил. Видимо алфены знали про интерес рарогов к местным особам женского пола, так, что женщин детородного возраста нигде не было видно.
– Послушай, Борда-Ройо, а где девки-то? Почему ни одной молодухи мы не видим, сколько не глядим?
– Погоди, Глеба. Ты когда мясо кушаешь, небось самый аппетитный кусок напоследок приберегаешь. Так и алфены. Знают ведь, чем нас можно пронять. Вот и берегут тех, кто у них покрасивше, до поры, до времени. Сядем пировать, так всех и увидим. Есть у алфенов ещё один резон. Свежую кровь хотят влить в своё племя. А такое дело бесполезной суеты не требует. Всё должно выходить неспешно и пристойно.
|
|
|
– То есть алфены хотят молодых рарогов переженить на своих девках?
– Ну тут уж как выйдет. Сговорится пара и обженится. Может к нам в горы уедут, может здесь останутся. Но главное, потолкуют о том, о чём толковать не принято. Я понятно объяснил? Я ж не знаю, как у вас на севере с девками сходятся.
– Очень просто сходятся. На совместной гулянке. Если до этого дело дошло...
– Ну так вот алфены хотят, чтоб до этого дело дошло. Видишь ли, просторы у них изрядные, богатые. Надо эти места как-то оборонять, а в алфенских семьях, как и у гестонов с фанаграми родятся всё больше девчёнки. Вот и мы не спроста тут оказались. Вообщем чтобы алфенам воинство собрать, нужно все населённые уголки обшарить. А враг то не станет ждать, побьёт всех в полях на работе. Короче, порешили их старейшины нас на помощь кликнуть. Ну, добрым подгорцам мы рады помочь, тем более в таком тонком деле. Или ты не рад?
– Почему же, рад. Только сдаётся мне, что нас хотят использовать, как бычков-производителей.
– Эк ты загнул, использовать... Никто к тебе насильно не лезет. Или ты не хочешь алфенам оборону наладить? – и Борда-Ройо замер в недоумении.
Тут Глеб понял, что в этом обществе надо держать себя максимально просто и в интимных вопросах руководствоваться целесообразностью. Алфены посчитали, что от молодых рарогов, прошедших не одно сражение народиться их будущая защита. Это целесообразно. И это можно понять.
– Отчего же не наладить оборону. Или ты забыл, какое у меня теперь прозвище, – и Глеб похлопал Борду– Ройо по здоровому плечу, – это просто прежняя жизнь мне о себе напоминает. Скоро пировать-то начнём?
– Да сейчас уже и начнём. Пошли рассаживаться, – и Борда-Ройо со вздохом поднялся.
Молодые рароги встали и по заведённой привычке пошли линией по высокому здесь берегу реки к зелёной низине с раскидистыми деревьями. Но деревья ввели рарогов в заблуждение. Не это было место пира. Удивлённый Квада-Гё прошёл ещё шагов пятьдесят и оказался на ровной известковой площадке. Вокруг из мягкого известняка были выточены длинные скамьи, к ним примыкали такие же столы с ровным верхом, затянутые тканью из гайла. Удивление рарогов было изрядным, и они стояли за скамьями, не решаясь сесть. Но Квада-Гё отдал команду, и войско уселось. Кому не хватило места, уселись просто на тёплый камень, положив на колени щит. И тут пришла пора удивиться Глебу. С другой стороны от площадки начинались выселки. Пристать здесь на плотах не позволил бы слишком высокий берег. Ттингра проточила тут небольшой каньон. От выселок шли, покачиваясь, девушки с сосудами на головах. И что это были за девушки! Молодые рароги придерживали челюсти, чтобы не открыть рот от удивления. Первые красавицы щебетали довольно понятно на языке рарогов и предлагали хмельной напиток из здешних плодов. Никто из воинов не отказывался, пока не обнесли все пять сотен.
|
|
|
– Вот весёлое питьё, – звонко произнесла высокая зеленоглазая красавица с каштановыми волосами, – сначала пить, потом кушать...
Улыбаясь, Глеб только кивал. Сзади Борда-Ройо пихал его в спину и сам улыбался. Девушка налила полные, точёные из дерева кубки. Половину кубка Борда-Ройо сразу осушил. Глеб глядел на кубок, пытаясь понять технологию производства такого изделия, провожал глазами уходящую девушку и машинально тихо зацокал языком дивясь.
– Ничего, ещё подойдёт. Кубки наполнить, да снеди принесть. Тогда и поговоришь, о чём захочешь. Как светило ярко горит, да ветер по травам дует. Я вот теперь не больно ловкий боец, но кусок мяса мимо рта не пропущу.
Глеб пригубил кубок и ощутил поразительную шлифовку края губами. Только кубок пришлось отставить потому, что в питье явно чувствовался алкоголь. " Это если б я спать заваливался больной, тогда ещё не больше кубка принять можно, а здоровому туманить мозги мне здесь ни к чему. "
– Глеба, ты чего не пьёшь то? Не нравиться что-ли? – теперь Борда-Ройо был искренне удивлён.
– Нет, в том то и дело, что нравится. Да только я, когда ещё на севере воинское посвящение проходил, поклялся, что никогда не стану пить хмельного. Вот. – И Глеб пожал плечами.
|
|
|
– Ну так я выпью за тебя, – и Борда-Ройо принял кубок Глеба, – только бы теперь не запеть. Ты особо не кручинься, Глеба, сейчас алфенка придёт, да принесёт киселя из йогби, только что они ещё в него мешают я не знаю. Но вкусно.
Волы-тангра затянули на известковую площадку возок-волокушу. А потом ещё и ещё. Всего Глеб насчитал семь возков. За возками вернулись девушки с полными сосудами. Глеб задержался взглядом на одной блондинке платинового оттенка, а потом вспомнил, что к блондинкам вообще равнодушен. Но... Потом вернулась алфенка, закреплённая за ними. Борда-Ройо вскочил и зажестикулировал здоровой рукой.
– Погоди, красавица, как тебя назвать то?
– Энил-та.
– Красиво зовёшься и всё нам очень нравиться. Но побратим мой не пьёт хмельного, ему бы из йогби кисельку. Думаю, у вас найдётся.
– Найдётся, а что же побратим твой нем.
– Нет, не нем, – произнёс Глеб, потупя взор, а потом продолжил с улыбкой, – мне бы из йогби кисельку.
И Глеб с Бордой-Ройо закатились смехом.
– Киселя какого, сладкого, пресного, или с кислинкой.
– Мне бы пресного, хотя и от сладкого не откажусь.
Энил-та принесла два вида киселя и опять ушла к возкам. Около возков было столпотворение красавиц.
– Слушай, Глеба, это ничего, что я тебя объявил побратимом?
– Ну так ты мой побратим и есть...
– Так это, обряд мы вроде не проводили.
– Обряды я чту, но скажу так, раз ты меня побратимом назвал, таков я и есть. Ты же мой соратник, мы ж бились в одном строю, – и Глеб аккуратно обнял Борду-Ройо, – всё остальное – тлен. А вот и Энил-та возвращается.
Энил-та вернулась со здоровенным деревянным подносом и поставила перед побратимами два каменных корытца с мясом, положила две длинные лепёшки из дьярбы.
– Вот печёная в корытцах козлятина. Вот лепёшки. Кушайте. Борда-Ройо погладил брюхо, пожелав брюху славной трапезы, но спросил:
|
|
|
– А скажи-ка, Энил-та, вот у вас река течёт...
– Течёт, Легойда, и чего?
– Может ваши удальцы наловили в реке раков да моллюсков. Шибко я речную живность на вкус люблю.
– Наши наловили, будут и раки, когда блюда переменим.
И Борда-Ройо принялся за мясо, чтоб от Глеба не отстать. А Глебу видно нравилось кушанье, и он молча наслаждался.
Когда он уже приканчивал козлятину, его нашёл Квада-Гё. Он пришёл не один, а с двумя девушками, белой и рыжей и уже был слегка во хмелю.
– Не спроста, Глеба, я тебя нашёл. Вот, Умил-та и Нгаули-тиг просили меня показать им настоящего героя, – и на ухо прошептал смеясь, – наверное, от героя хотят зачать.
– Спасибо, Квада-Гё, но мне есть с кем встречать рассвет. А раз хотят от героя зачать, так ты с ними и гуляй. Я полагаю, на двоих тебя легко хватит.
– Ладно, так тому и быть, давай выпьем с тобой как родовичи, Глеба-Гё, прозвищем Крангригге.
Кваде-Гё наполнили кубок веселухой, а Глеб поднял кубок со сладким киселём. Квада-Гё упер распростёртую ладонь Глебу в грудь, подождал, когда Глеб сделает то же и они разом опустошили свои кубки.
– Да, на героя похож, – сказала Умил-та, – красивый, статный, только совсем не похож на рарога, волосом тёмен, а глаза – как сырая глина.
– Рарогом зовётся не только тот, кто таковым родился, но ещё и тот, кто хочет так зваться и знает, что для этого нужно сделать, – Квада-Гё обнял своих красавиц за плечи и они спокойно пошли прочь.
Глеб от чего-то расчувствовался и осторожно положил руку на плечо Энил-те и сказал.
– Пожалуй, Борде-Ройо пришла пора есть раков. Будь добра, принеси лишь ему, а я уже знатно поел. Как вернёшься, пойдём, покажешь мне окрестности. Может и до выселок доберёмся.
Энил-та, улыбаясь, покачала головой и пошла. Вокруг стоял приглушённый гомон. Глеб удовлетворённо потянулся.
– Да, Глеба, хорошо здесь. Жить бы у реки, да ловить раков... – и Борда-Ройо вдруг затянул чистым и ровным голосом:
– По высотным горным переходам гнал быков неистовый тангодр.
Посылали Предки блеск светила, и сверкали ночью пики гор…
Дальше Глеб уже не переводил, а просто слушал.
|
|
|
