Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Часть первая Истоки науки о сознании 4 страница




Сильный эмерджентный материализм

Слабый эмерджентный материализм весьма оптимистично смотрит в будущее когнитивной нейронауки. Придет день, когда когнитивная нейронаука сможет описать и объяснить сознание таким образом, что тайна будет раскрыта. В отличие от него сильный эмерджентный материализм менее оптимистичен. Его сторонники считают, что необъяснимость возникновения сознания в мозге связана не столько с низким уровнем развития когнитивной нейронауки, сколько с тем, что объяснить связь между ними в принципе невозможно. Иными словами, даже если в один прекрасный день наука сможет подробно описать все нейронные процессы, протекающие в мозге, и более того – выявить корреляцию между ними и сознательными событиями в субъективной психологической реальности, мы все равно никогда не узнаем, почему эти две реальности коррелируют друг с другом. Следовательно, мы никогда не сможем ни идентифицировать причинные механизмы, являющиеся посредниками между этими двумя мирами, ни описать какие бы то ни было механизмы, которые могли бы объяснить, как нейронная активность более низкого уровня превращается в субъективное переживание более высокого уровня. Это останется для нас магическим трюком, подобным превращению воды в вино или прикосновению царя Мидаса, который необъяснимым образом превращал в золото все, к чему прикасался. Нет никакого механизма, поддающегося объяснению, и имя этой тайны – «эмерджентность».

Сторонники сильного эмерджентного материализма указывают на фундаментальные отличия субъективной психологической реальности от объективной физической (или нейронной) реальности. Первая включает качественные переживания, которые существуют только для самого субъекта этих переживаний и воспринимаются только им; вторая состоит из физических сущностей и причинных механизмов, в которых нет ничего субъективного или качественного и которые можно воспринимать со стороны, т. е. объективно. Ничто из того, что мы можем представить себе или о чем мы можем подумать, не может превратить объективный физический процесс в «тайные», субъективные, качественные «чувства». Это все равно что пытаться выделить вино из чистой воды, его просто нет в ней, как нет и никаких естественных механизмов (за исключением магических), которые могли бы превратить воду в вино. Самое большее, на что мы можем рассчитывать, – это теория, утверждающая, что да, сознание действительно возникает в мозге, а затем просто перечислить все корреляции между этими двумя реалиями: когда в мозге имеет место активность типа Z, в сознании появляется переживание типа Q и т. д. Но на этом научное объяснение закончится. Мы никогда не поймем, как из активности мозга возникают особенности сознания или почему подобные субъективные состояния вообще должны создаваться мозгом. Наше собственное существование как субъективных созданий навсегда останется для науки неразгаданной тайной.

Исходя из того, что считать источником этой тайны, можно разделить сильный эмерджентный материализм на несколько направлений. Одно из них возлагает всю вину на нас, или, вернее, на нашу неискоренимую глупость, но называется эта теория не «теорией глупости», а теорией «когнитивной закрытости». Люди когнитивно закрыты от точной теории взаимодействия мозга и сознания. В этом вопросе нет никакой тайны. То, как сознание возникает в мозге, представляет собой совершенно естественный процесс, протекающий исключительно по естественным причинам, в нем нет ничего сверхъестественного или магического. К сожалению, теория, которая могла бы описать, как работает этот совершенно естественный механизм, находится за пределами человеческого познания. Подобно тому как хомяки никогда не поймут теорию естественного отбора (они когнитивно закрыты по отношению к ней), а гориллы никогда не осилят квантовую механику, мы, люди, тоже имеем ограниченные когнитивные способности. Мы уперлись в интеллектуальную стену на границе нейронауки и психологии: точная объясняющая теория нам недоступна, и даже если высший инопланетный разум поднесет нам ее на блюдечке с голубой каемочкой, мы поступим с ней точно так же, как хомяки поступили бы с экземпляром «Происхождения видов» Чарльза Дарвина, если бы последний положили им в клетку.

Другое направление не возлагает вину за эту тайну на нас, а рассматривает саму Вселенную как систему, таинственную по своей сути. Теория «таинственной Вселенной» исходит из того, что, возможно, существуют скрытые «уровни», или «аспекты», физической Вселенной, не описываемые нашей традиционной физикой, и мы в нашем сознании можем напрямую контактировать с этими таинственными уголками физического пространства. Тем не менее эти «ментальные» аспекты Вселенной являются частями физического мира и возникли из более обычных аспектов физической материи, но они настолько отличны от всего, с чем привыкла иметь дело наша физика, что современная наука определяет их как «сверхъестественные». Согласно этой точке зрения, мир – это не только то, что можем увидеть мы и самые совершенные методы естественных наук. Следовательно, наука никогда не сможет ни описать, ни объяснить сознание, ибо сознание существует в такой плоскости Вселенной, которая хоть и возникла из физической материи, но по своей сути сверхъестественна и недоступна физической науке. Остается неясным, сможет ли какой‑ либо научный подход постичь этот мир, – разумеется, ни об одной из ныне существующих наук не может быть и речи.

Возможно, трудно отличить сильный эмерджентный материализм от эпифеноменализма, ибо самые радикальные формы «эмерджентности», судя по всему, выходят за пределы физического. Разумеется, сверхъестественные аспекты теории таинственной Вселенной должны рассматриваться как нефизические свойства известной физической Вселенной, что сближает ее с дуализмом (речь о нем шла выше в связи с эпифеноменализмом).

Иногда сильный эмерджентный материализм называют мистерианизмом (Flanagan, 1992), основные идеи которого впервые были сформулированы философом Колином Макгинном (1991). Мистерианизм представляет собой сочетание идеи, что сознание – это природное явление или свойство физической Вселенной (что отрицают дуалистическая теория и теория сверхъестественного), и идеи о том, что никакое объяснение сознания никогда не будет доступно людям (аргумент – неискоренимая глупость людей, или когнитивная закрытость).

Слабый или сильный эмерджентный материализм?

В то время как слабый эмерджентный материализм оптимистичен в отношении способности науки в конечном итоге объяснить феномен сознания и поощряет дальнейшие эмпирические исследования в этой области, сильный эмерджентный материализм, напротив, препятствует дальнейшим исследованиям биологической природы сознания, считая их бессмысленными. Как минимум, сильный эмерджентный материализм, или мистерианизм, не оставляет никакой надежды на то, что тайна сознания когда‑ нибудь будет раскрыта в рамках традиционной науки.

На базе нашего современного знания (правильнее сказать – невежества) невозможно сделать выбор между слабым и сильным эмерджентным материализмом, ибо они оба пытаются предсказать будущее науки, которое сегодня никому доподлинно не известно. Единственное, что нам наверняка известно, это то, что исследования, конечно же, еще не достигли конечной точки. Более того, эмпирические исследования, которые связывают активность мозга с сознательными ментальными явлениями, находятся лишь в самом начале пути. Сильный эмерджентный материализм предсказывает, что наступит день, когда нейронаучные исследования и исследования мозга будут завершены, и не останется ничего нового, что можно было бы узнать о биологических механизмах, работающих в нашем мозге, но даже тогда мы не будем иметь ни малейшего представления о том, как и почему из биологических процессов, протекающих в мозге, возникает сознание. Слабый эмерджентный материализм, напротив, предсказывает, что в тот момент, когда мы достигнем полного понимания того, что происходит в мозге, нам понадобится теория сознания, объясняющая, как из биологических процессов, протекающих в мозге, возникают субъективные переживания и почему они должны возникать при тех биологических обстоятельствах, которые существуют в живом человеческом мозге.

А пока единственное, что нам остается, – продолжать эмпирические исследования. Если история науки – ориентир, на который в этом деле можно положиться, на этом пути мы придем к пониманию совершенно нового типа, представить себе который сейчас просто невозможно. Проблема сознания предстанет в совершенно новом свете, и если нам повезет, она будет решена, причем, возможно, решена в таком ключе, который не соответствует ни одной из современных идей возникновения и редукции. Может быть, сторонники сильного эмерджентного материализма не в восторге от такого видения будущего. Сказано же, что некоторые предпочитают вечную тайну ее научной разгадке, потому что жизнь во Вселенной, содержащей подлинные тайны, – гораздо более волнующее занятие, особенно если эти тайны связаны с нашей собственной природой и происхождением. Наука уже смогла разгадать немало великих тайн, но сможет ли она разгадать и эту тайну? Не приходится сомневаться в том, что новая наука о сознании должна ответить на вопрос, как далеко мы можем продвинуться на пути к ее разгадке!

Монистический материализм. Выводы

Найти место для субъективной ментальной жизни в мире, состоящем из чисто физических сущностей, – такой вызов брошен материализму. Элиминативный материализм откровенно отрицает реальность субъективной ментальной жизни. Сознание – это недоразумение, а потому ему нет места в физической Вселенной, которая является объектом научных исследований. Редуктивный материализм считает сознание реально существующим, но неверно трактуемым феноменом, который «перебазируется» из психологии в нейронауку, когда будут найдены нейронные сущности, идентичные субъективной ментальной реальности.

Мы убедимся в том, что сознание – не что иное, как нейронная (а потому обычная физическая) сущность; оно не имеет никаких свойств, выходящих за пределы его физико‑ нейронной основы, существующей в мозге. Следовательно, и элиминативный и редуктивный материализм стремятся избавиться от субъективных и качественных аспектов ментальной жизни, утверждая, что либо подобные вещи вообще нереальны, либо их реальность не такова, какой нам представляется. Сознание не особая – субъективная и качественная – психологическая реальность, а чисто нейронная реальность, лишенная фундаментальных психологических качеств. Эмерджентный материализм, напротив, стараясь расширить понятие «физического», утверждает, что сам физический мир состоит из разных уровней сложности и что, возможно, сознание представляет собой более высокоорганизованный уровень, возникший в результате сложных нейронных процессов, протекающих в мозге. Но эмерджентный материализм оставляет открытым вопрос о том, сможем ли мы когда‑ нибудь объяснить или понять механизм этого возникновения.

Пока что мы не имеем ни малейшего понятия о том, как из активности нейронной сети возникает субъективная психологическая реальность. Сильный эмерджентный материализм предсказывает, что мы никогда не сможем понять, что происходит на границе между объективной нейронной и субъективной психологической реальностями. Если этот пессимистический прогноз справедлив, эмерджентному материализму вряд ли удастся решить проблему «мозг‑ сознание» иначе, чем предположить существование некоего нематериального ментального вещества. В обоих случаях это означает, что старой тайне придумано новое называние.

Материализм, несмотря на его оглушительную популярность среди философов и ученых, пока не может объяснить феномен сознания. Это заставляет нас искать альтернативные подходы к его объяснению, не принимающие фундаментальное допущение материализма, а именно то, что все во Вселенной состоит из физических, материальных сущностей и ни из чего другого. Возможно, этот краеугольный камень современного научного взгляда на мир в свете проблемы сознания должен быть подвергнут сомнению. Далее мы рассмотрим существующие альтернативы бескомпромиссного материализма и попытаемся ответить на вопрос, можно ли их защитить более успешно, чем материализм.

Идеализм

Идеализм, противоположная материализму философская теория, считает ментальную реальность сознания основной реальностью, а физическую материю – не более чем иллюзией. Все, что существует, – вся Вселенная – состоит исключительно из ментальных феноменов сознания. Окружающая нас реальность – это мир грез, на вид прочный и реальный, а при пристальном рассмотрении оказывается, что это всего лишь сложный образ, существующий в нашем сознании (или, возможно, как утверждают некоторые более экзотические версии идеализма, в сознании Бога).

На первый взгляд кажется, что идеализм очень трудно защищать, потому что объективная реальность окружающего нас физического мира представляется очевидной. Однако более внимательный взгляд обнаруживает, что реальность материального мира вовсе не бесспорна. В конечном итоге все научные теории, постулирующие существование таких физических сущностей, как атомы, молекулы, клетки, галактики, элементарные частицы, физические силы и тому подобное, основаны на непрямых наблюдениях. Некоторые научные наблюдения могут быть сделаны непосредственно невооруженным глазом, но большинство других – только опосредованно, с помощью сложных исследовательских инструментов и планирования экспериментов. Тем не менее наш научный взгляд на мир в конечном итоге зависит от наблюдений над физическим миром, выполненных учеными. Галактика представляет собой бледное туманное пятно, увидеть которое можно только с помощью телескопа, а живая клетка представляет собой набор контуров и цветов, видимый только в микроскоп. В этом нет ничего «физического», одни только совокупности субъективных переживаний в осознанном восприятии самого ученого!

Каждое наблюдение обязательно включает в себя восприятие, контролируемое сознанием. Наблюдать нечто физическое – значит иметь осознанное перцептивное переживание, которое теоретически интерпретируется как представляющее (или причинно модулируемое) этим «физическим нечто», якобы существующим независимо от нашего восприятия. Считается, что за физическими объектами, какими они представляются нам, «скрываются» физические объекты какие они есть сами по себе. Однако никто никогда не видел физический мир непосредственно таким, каков он на самом деле; мы лишь получаем косвенные доказательства его существования через наши органы чувств и образы восприятия. Даже те предметы, которые мы ежедневно видим вокруг себя, – не более чем совокупности ощущений, организованных в нашем сознании. Нам не дано увидеть то, что лежит за пределами наших ощущений, мы не можем непосредственно воспринимать молекулы, атомы, электроны и квантовые поля, однако мы принимаем, что где‑ то за образами восприятия нашего сознания есть реальный физический мир, лишенный какого бы то ни было субъективного содержания, мир, в котором существуют только физические частицы и силы.

Из сказанного следует, что нет и не может быть никаких прямых доказательств существования физического мира как такового. Все свидетельства – косвенные и получены исключительно через наши осознанные переживания. Следовательно, у нас нет абсолютной гарантии, что за пределами осознанного восприятия вообще существует какой бы то ни было физический мир. Возможно, идея независимого, объективного физического мира не более чем абстрактная теоретическая гипотеза, созданная нами для объяснения порядка и системных свойств наших ощущений и восприятия. Может быть, существуют только сами ощущения и восприятие: мы постоянно живем в мире грез, но этот мир грез в высшей степени организован и внутренне гармоничен и включает в себя то, что воспринимается нами как физические объекты.

Самым известным философом‑ идеалистом является Джордж Беркли (1685 – 1753). Он считал, что в первичном ощущении существуют только духи (или осознанные ментальные переживания) и суть якобы воспринимаемых вещей заключается в том, что они воспринимаемы – т. е. не существуют независимо от нашего восприятия. Еще Декарт утверждал, приводя свой «демонический аргумент», что, в принципе, возможно, что мы живем в иллюзорной реальности (как в известном фильме «Матрица», в котором повседневный мир оказывается вызывающей галлюцинации виртуальной реальностью, созданной искусственной стимуляцией мозга). Применительно к современному научному взгляду на мир идеализм предполагает, что физический мир молекул, атомов, галактик и квантовых полей может быть лишь воображаемой нами интерпретацией, необходимой для объяснения недоступной причины осознанного восприятия. Во всех результатах восприятия, которые мы получаем непосредственно, присутствуют только субъективные качества переживания: зрительные образы света и цветов; тактильные ощущения твердости, гладкости, мягкости; слуховые образы звуков и голосов. Как правило, мы считаем, что видим окружающий мир непосредственно «перед собой», но то, что мы воспринимаем непосредственно, – это лишь сложные образы субъективных переживаний, которые мы принимаем за реальный физический «мир».

Следовательно, насколько нам известно, «физическое» в конце концов может оказаться большой иллюзией! Поэтому, возможно, скорее именно физическое, а не духовное, следовало бы элиминировать из науки или хотя бы свести к образам осознанных переживаний, того единственного, существование чего не вызывает никаких сомнений! Феноменализм рассматривает физическую материю как нечто зависящее от сознания. Материя – это результат наблюдения, и ничего больше. Известный лозунг идеализма: «Существовать – значит быть воспринимаемым». Однако можно спросить: быть воспринимаемым кем? Ответ одной экстремальной версии идеализма на этот вопрос звучит так: мною. Суть солипсизма заключается в следующем: существую только Я, а весь мир – лишь сон, который «прокручивается» в моем сознании. Другие люди существуют только как образы в моем сознании, точно так же как люди, с которыми я встречаюсь в своих сновидениях, не существуют независимо от меня, они – порождение моего сознания. Солипсизм трудно аргументированно опровергнуть, но еще труднее принять его всерьез как гипотезу о мире. Другие формы идеализма не отрицают существования других душ или людей. Мы живем в мире сознательного опыта, но этот мир не содержится в душе ни одного человека, возможно, он представляет собой гигантский мир грез в душе Бога.

На уровне самых малых пространственно‑ временных шкал поведение самой физической материи трудно понять с чисто «объективной» точки зрения. В квантовой механике есть несколько парадоксов, в которых пространственно‑ временные, физические свойства физических сущностей определяются, по крайней мере частично, исходя из того, наблюдаемы эти сущности или нет. Наиболее известный мысленный эксперимент в квантовой физике, связанный с ролью наблюдателя в определении физической реальности, – это эксперимент, который называется «Кот Шредингера»: если квантовая физика верна (помните, что она считается самой мощной из всех имеющихся у нас теорий), жив кот или мертв, в этом мысленном эксперименте зависит от того, является ли он объектом чьего‑ либо осознанного восприятия! До тех пор, пока кот сидит в ящике и за его состоянием никто не наблюдает, несчастное создание (в соответствии с копенгагенской интерпретацией квантовой теории) находится в странном неопределенном состоянии, которое называется суперпозицией и предполагает наличие обоих возможных состояний в одно и то же время – каким‑ то непостижимым образом кот Шредингера одновременно и жив, и мертв! Но стоит кому‑ либо заглянуть в ящик, как выясняется, что кот либо жив, либо мертв [4]. Следовательно, идеализм еще рано сбрасывать со счетов; насколько нам известно, некоторые формы идеализма в любой момент могут получить поддержку со стороны самой передовой физической науки современности!

Нейтральный монизм

И материализм, и идеализм сталкиваются с серьезными проблемами. Материализму трудно найти место сознанию, а идеализму трудно найти место физической материи. Это наводит на мысль о том, что, возможно, в исходных позициях обеих этих теорий кроется какая‑ то ошибка. Возможно, неправильно считать, что мир по своей сути либо полностью материальный, либо полностью духовный. Скорее, истина лежит где‑ то посередине. Нейтральный монизм утверждает, что дело обстоит именно так. Вселенная и не материальна, и не духовна, а состоит из вещества, которое еще более фундаментально, чем материя или духовность, или из вещества, которое каким‑ то образом включает и то и другое в какой‑ то примитивной форме.

Согласно двухаспектной теории, это фундаментальное вещество имеет как физический, так и духовный аспект, в связи с чем в мире происходят как духовные, так и физические явления. Между ними нет принципиальных различий, они лишь разные проявления базовой субстанции Вселенной. Когда эта базовая субстанция вовлекается в события и в объекты окружающего мира, она принимает либо духовную, либо материальную форму.

Двухаспектную теорию духовного и материального часто сравнивают с молекулярно‑ волновым дуализмом в квантовой физике. На квантовом уровне квантовые сущности не являются ни частицами, ни волнами. Однако когда причинные эффекты таких квантовых сущностей, как электроны или фотоны, регистрируются научными инструментами, они всегда ведут себя либо как частицы, либо как волны, но никогда – как и то и другое одновременно. А когда никто не смотрит на них и не наблюдает за ними, они существуют в «нейтральной», неопределенной форме, которая не является ни частицей, ни волной или, возможно, является и тем и другим одновременно. В случае сознания и мозга, когда субъект наблюдает за своим собственным сознанием, оно проявляется в форме феноменальных переживаний, но когда сторонний наблюдатель смотрит на тот же самый мозг, он не видит ничего, кроме нейронных структур и электрохимической активности. Один и тот же наблюдатель не может одновременно смотреть на сознание и глазами «субъекта сознания», и глазами стороннего наблюдателя. И, возможно, будет ошибкой воспринимать одну из этих точек зрения как главную или более фундаментальную. В современных исследованиях сознания британский психолог Макс Велманс (Max Velmans, 1991, 2009) развил следующую двухаспектную теорию: точки зрения «субъекта сознания» и стороннего наблюдателя на проблему «мозг‑ сознание» взаимно дополняют друг друга, и объяснение сознания требует и той и другой.

Панпсихизм – теория, согласно которой все (физическое) во Вселенной: каждая молекула, каждый атом и каждая элементарная частица – тоже имеет сознание или содержит ментальный ингредиент. Ментальное и физическое – две стороны медали: одна не существует без другой. Панпсихизм исходит из того, что во всех физических сущностях постоянно сосуществуют физические и ментальные свойства. Согласно двухаспектной теории, нейтральная субстанция проявляет себя либо в физической, либо в ментальной форме, но не всегда оба свойства проявляются одновременно. Мозг – особый случай.

Густав Фехнер (1801‑ 1887), ученый, сыгравший решающую роль в становлении научного подхода к изучению сознания (подробнее о его научной работе в области психофизики см. главу 2), был по своим философским взглядам панпсихистом. Он считал, что мир состоит из иерархии сознаний, или душ. Растения, животные, планеты, звезды и галактики, все – в той или иной степени – наделены сознанием. Вся Вселенная пронизана сознательной психической деятельностью; мы окружены ею, ее слабый свет мерцает в непроглядной темноте вселенского бессознательного, и поэтому люди не одиноки. Напротив, помимо индивидуального сознания человека существует коллективное сознание человеческой расы, над которым существует единое сознание всей биосферы планеты Земля. Выше этого – сознание Солнечной системы, галактики и, наконец, – абсолютно универсальное сознание. Хотя каждый человек считает, что его сознание изолировано от других и ограничено своим собственным маленьким феноменальным миром, на более высоких уровнях индивидуальное сознание – не что иное, как мельчайший элемент планетарного, галактического и универсального сознания. Фехнер воспринимал такой взгляд на мир чрезвычайно серьезно и был настолько убежден в своей правоте, что даже написал целую книгу о душах планет!

Термин прото‑ панпсихизм был недавно введен а философию сознания философом Дэвидом Чалмерсом. Согласно этой разновидности панпсихизма, физические объекты не имеют полноценного сознания, их сознание находится в чрезвычайно простой и примитивной форме и называется протосознанием. У ординарных физических частиц и объектов элементы сознания столь примитивны, что мы даже не в состоянии распознать их как проявления сознания, тогда как в человеческом мозге они усилены и организованы в сложную систему сознательных психических состояний.

В 2006 году философ Гален Строусон выступил с мощной поддержкой панпсихизма, доказывая, что именно он представляет собой наиболее убедительное решение проблемы сознания. Он начал с того, что подверг резкой критике элиминирование и редукцию сознания, просто потому что мы не можем отрицать существование субъективных переживаний, хотя некоторые отчаявшиеся современные философы, занимающиеся проблемой сознания, и пытаются это сделать. Строусон назвал отрицание субъективного опыта «самой странной вещью, когда‑ либо происходившей во всей истории человеческой мысли»! (Strawson, 2006, р. 5). Затем он подверг критике все формы слабого эмерджентного материализма, ибо считал, что полностью неэмпирические физические явления не могут стать источником эмпирических явлений. Сильный эмерджентный материализм был признан им абсурдом, ибо он исходит из того, что в физическом мире действует какая‑ то сверхъестественная, магическая сила. По мнению Строусона, единственной отдаленно правдоподобной альтернативой остается некая форма панпсихизма, названная им микропсихизмом. Согласно этой версии, физические явления, происходящие на микроуровне, по своей сути сами должны быть эмпирическими. Если это так, тогда слабый эмерджентный материализм снова приобретает некий смысл, ибо представляется вполне логичным предположить, что такие макроэмпирические явления, как наши ощущения и восприятие, могут возникать из микроэмпирических явлений – из элементарных эмпирических свойств, присущих всем видам физической материи и энергии, в результате сложных превращений. Поскольку осознанность присуща всему, начиная с самого низкого физического уровня и далее по возрастающей, для их создания из лишенных сознания физических ингредиентов ни на каком конкретном уровне организации не требуется никакой сверхъестественной силы.

Нейтральный монизм и панпсихизм завоевали некоторое доверие благодаря тому, что мы точно не знаем, какова фундаментальная внутренняя природа физической материи. Физические науки ограничиваются описанием абстрактных математических и формальных свойств физических сущностей – их пространственно‑ временной структуры и законов физических сил и движения, – но ничего не говорят о внутренней природе этих сущностей. Именно поэтому физика заполнена математическими уравнениями: нам известно лишь, что существует нечто и что поведение этого нечто описывается данными уравнениями, но мы не знаем, обладает это нечто сознательным опытом или это мертвые частицы неодушевленной материи. Следовательно, у нас нет никаких научных оснований утверждать как то, что физическое должно кардинально отличаться по своей природе от сознания, так и то, что оно похоже на него. Насколько нам известно (и насколько физика может просветить нас), физическая материя может иметь внутреннюю природу или какой‑ то ее аспект, который соответствует субъективным качественным переживаниям. Мы не знаем, что представляет собой физическая материя, но нам достоверно известно, что фундаментальная внутренняя природа сознания представляет собой субъективные качественные переживания. Может быть, то же самое можно сказать и о физической материи?! Может быть, весь физический мир состоит на уровне нижнего яруса из простейших переживаний? Когда мы измеряем и описываем их со стороны, они воспринимаются нами как «электроны», «фотоны» и тому подобное. Но, возможно, это именно тот случай, когда не следует судить о книге по обложке: обложка может выглядеть чисто физической, но содержание может оказаться духовным!

Функционализм

Функционализм не всегда классифицируется как разновидность нейтрального монизма, однако в известном смысле – это самое приемлемое его определение, ибо функционализм не идентифицирует сознание ни с физической материей, ни с нематериальной духовной субстанцией. Функционализм исходит из того, что сознание находится в абстрактной области сложных причинно‑ следственных связей между любыми данными элементами, и в этом заключается его сущность. В соответствии с функционализмом ментальное состояние определяется не столько материальной или нематериальной природой элементов, вступающих во взаимодействие, сколько совокупностью связей между ними. Природа материальных компонентов, определяющих тип взаимодействия, значения не имеет. Следовательно, и в нейронной, и в духовной системах, в принципе, могут реализовываться идентичные функциональные связи. Однако сторонники функционализма, как правило, также и материалисты, и поэтому они считают, что на практике функциональные связи реализуются в физической материи, из которой состоят биологические организмы (или цифровые вычислительные машины).

Ментальное состояние – это некая функция системы, обрабатывающей информацию. Эта функция определяется в терминах связей между вводом в систему и тем, что выходит из нее, т. е. в терминах трансформаций ввод‑ вывод. Наше поведение тоже можно охарактеризовать с позиции связи ввод‑ вывод: если я вижу быстро приближающийся ко мне мяч (перцептивный ввод), я протяну руку, чтобы поймать его (поведенческий вывод); если я чувствую приближение головной боли (ввод), я приму болеутоляющее (вывод), если я вижу, что подходит мой поезд (ввод), я выйду на нужную платформу (вывод). Сенсорный перцептивный ввод в сознании трансформируется в поведенческий вывод. Эти ментальные трансформации ввод‑ вывод могут быть формально описаны и представлены как расчеты или алгоритмы (математические уравнения), используемые мозгом (или сознанием) для определения того, какой вывод «произвести» в ответ на данный «ввод» (рис. 1. 6).

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...