 |
Год со дня основания Города Семи Огней. Хвост Дракона. Долина Айс. Город Билиан.
|
|
|
|
Бой тигра
День возвращения
год со дня основания Города Семи Огней. Хвост Дракона. Долина Айс. Город Билиан.
Над грядой Сиодар вставало солнце. Оно начинало свой путь где-то за снежной вершиной пика Тигра и катилось не спеша огненным колесом по небесному своду. «Там, на востоке голова Дракона извергает пламя каждое утро, - говорилось в старинной легенде, - И пламя это желтым шаром летит над его хребтом, освещая и согревая землю. А когда наступает вечер, Дракон бьет по солнцу хвостом, загоняя в море. День тухнет, и наступает время звезд».
Адонаш стоял, вглядываясь вдаль, и не решался сделать первый шаг. Все было готово. Все было решено. Все слова были сказаны, и все обряды проведены. Но как же тяжело оборвать последнюю нить, связывающую его с каменным домом, сиротливо прижавшимся к скале, где он вырос, с садом с созревающими вишнями, где он упражнялся, с песней горного соловья в зарослях цаай, под щебетание которого целовался он с девушкой. «Когда стайш решает уйти – он уходит, - говорил наставник, вложивший когда-то мечи в его руки и мудрые мысли в его голову. – Как ни прекрасен вишневый цвет, а ему следует облететь, чтобы мог созреть плод».
Наставник не вышел проводить его – это не по обычаю. Но Адонаш знает, что господин Шинсий смотрит сейчас через маленькое окошко из комнаты второго этажа на своего ученика, вцепившись пальцами в передние две косы из семи - он всегда делает так, когда беспокоится, хотя морщинистое лицо и не выражает никаких чувств. Каждая из посеребренных временем семи кос наставника украшена уже тремя золотыми зажимами, и очень немногим Мастер Судеб позволяет надеть по четвертому… Адонаш слышал о таких, у кого в косах было до одиннадцати на каждой, а лица их при этом не старели, но это лишь легенды… Как бы он хотел, чтобы лицо господина Шинсия оставалось молодым, спина прямой, а руки сильными еще много-много отмеренных четвертей…
|
|
|
Сам Адонаш еще не заплетает кос, еще не достаточно много раз на его веку Дракон извергал солнце и сбивал огненный шар хвостом в океан, еще семь лет ждать, пока первый золотой зажим коснется его волос, и первая четверть будет отмерена.
Ему не хотелось уходить. Здесь, в провинции, он был счастлив, да и не помнил он другой жизни… Ему говорили, что там, за пиком Тигра, где в долине Айс стоит город Билиан, его ждут слава, богатство, почести и роскошь, подобающие наследнику рода Бей-Дэ. Он возглавит один из отрядов отцовской армии, войдет в совет при Правителе Аишере, своем отце… Он станет служить Билиану, а после смерти отца будет править долиной.
…Уходить не хотелось.
Адонаш изо всех сил сдерживался, чтобы не обернуться. «Честь стайша – уйти, не оглядываясь назад». Может он никогда уже не увидит наставника?.. Неужели никогда? А может, он пришлет сюда на воспитание своего сына? Почему же отмеренные четверти не щадят даже лучших людей… «Как солнце по своей извечной дуге, так и мы, рожденные, прокатимся вдоль хребта, на котором вершины: долг, честь, отвага, боль, страх, любовь, утрата и сила, а затем уйдем, канем в океан, а вершины так и останутся стоять – для других».
Своего отца Адонаш помнил смутно: суровое, будто высеченное из камня лицо, семь черных с проседью кос с двумя зажимами на каждой, золотой обруч вокруг гордой головы. Он помнил алый плащ Правителя, и помнил меч, сверкающий, острый, захватывающий его детское воображение сокрытой в блеске стали доблестью. Теперь у него два таких за спиной, и он умеет ими пользоваться!
Уходить не хотелось. «Ты слишком долго стоишь…» - Он явственно слышал голос наставника, который наверняка сказал бы сейчас эти слова… И Шинсий именно так и думает, глядя ему в спину. «Когда стайш решает уйти – он уходит». «Может, я еще не стайш?.. - отвечал ему мысленно Адонаш. – Еще год или два… Пока я не заплету семь кос… Пока…». «Честь стайша – уйти не колеблясь…»
|
|
|
Адонаш шагнул навстречу взошедшему солнцу. Его ждали долина Айс, город Билиан, долг наследника рода Бей-Дэ. И его честь…
***
Обычай требовал, чтобы наследник Правителя прошел свой путь к Билиану в одиночестве и пешком. Извилистая горная дорога, прерываемая мостами, зависшими над бездонными пропастями или стремительными реками, вела в долину. Адонаш шел, отдыхал, ел, спал, снова шел. Три раза Дракон извергал солнце, и отправлял огненный шар в океан своим хвостом. Путь Адонаша был одинок, только несколько человек – пастухов на склонах встретились ему. Великое счастье, хорошая примета, сулящая удачу - встретить наследника, идущего в Билиан. Пастухи согнулись, кланяясь ему до земли, а когда он миновал их, принялись радостно смеяться, поздравляя друг друга, и петь. Адонаш же должен был молчать, не произнося ни слова за весь путь.
На пятый день старуха с вязанкой хвороста за спиной не узнала в нем наследника, не смотря на серебряный обруч вокруг головы и алый шнур стайша, обвивающий предплечье.
- Куда ты идешь? В Билиан? – сказала она, не поклонившись. – Не ходи!
Адонаш молча прошел мимо, не ответив, не повернув к ней головы, как и требовал обычай.
На шестое утро взору его открылась широкая долина: внизу зеленела трава, в которой красными и синими огнями пестрели маки и васильки; он увидел, словно охваченные пламенем, рощи цветущих огненных деревьев; увидел стада пасущихся овец; извивающуюся лазурную ленту реки, питающую озеро Айкауш; крыши домов и пики башен Билиана. Там вдали виднеется шпиль, на котором колышется знамя. Отсюда не видно, но Адонаш знает – это стяг алого цвета, на котором изображен белый тигр – символ рода Бей-Дэ. Его имя, Адонаш, тоже означает – «Тигр».
Узкая горная тропка круто уходила вниз, этот участок пути был самым трудным и самым опасным, но именно здесь должен пройти наследник. Другие могут обойти или объехать по широкому тракту, но не он.
|
|
|
Каждый шаг грозил смертельным падением. Камни сыпались из-под ног, слетая в бездну, один раз, он едва не покатился вместе с ними, но удержался, твердо встал на ноги и пошел дальше - как и пристало стайшу.
Когда его нога ступила, наконец, на зеленый ковер долины, сердце бешено колотилось, но не от страха - Адонашу страх был чужд, и не от усталости – он слишком долго тренировал тело, чтобы уставать от такого спуска, - из-за волнения. Сейчас он увидит город своего детства, город, где он станет мужчиной, где заплетет семь кос и возглавит армию, а когда-нибудь и поведет за собой целый народ, заботясь о мире, благополучии и процветании жителей долины.
Но не в Билиан влекло его сердце - никогда и ничего не хотелось ему так, как обернуться сейчас, взглянуть туда, откуда пришел, возвратится хотя бы мысленно в тихий сад наставника. …Честь стайша велела не оборачиваться…
Адонаш выдохнул, склонил голову, постоял пару минут, восстанавливая дыхание и выравнивая ритм сердца, а затем пошел дальше.
Первыми жителями долины, повстречавшимися ему, были пять девушек, плетущих венки из ярких цветов долины, и эта встреча обрадовала Адонаша, он улыбнулся, лишь мельком взглянув на стройные фигуры в светлых длинных платьях: улыбаться обычай не запрещал.
Когда-то давно его няня рассказывала, как возвращался после обучения в Билиан его отец Аишер. Никому не позволено было знать, когда именно наследник войдет в долину, поэтому никто не готовился к встрече, но случайно оказавшиеся на пути будущего Правителя – благословенны, они радуются и чтят наследника. «Когда Аишеру встретились девушки, - говорила няня, - они осыпали его цветами, и шли с песнями за ним до самого замка».
Но эти девушки, заметив Адонаша, не обрадовались, не стали смеяться или петь, а вскочили встревоженными ланями, выронив венки из рук, и смотрели печально вслед Адонашу. Одна даже заплакала. Он удивился. О таком приеме никто и никогда ему не рассказывал.
Следующими были возвращающиеся с поля земледельцы. Они тоже застыли, тревожно глядя вслед Адонашу, поклонились, но как-то неуверенно… А когда он прошел мимо, зашептали о чем-то взволнованными голосами.
|
|
|
Все повторялось при каждой новой встрече. Хуже: люди отворачивались от него, убегали, некоторые плевали в его сторону, некоторые плакали и причитали, некоторые выкрикивали ругательства и проклятия. Были те, кто выражал ему сочувствие, и те, кто не скрывал ненависти, уж неизвестно чем вызванной.
На сердце с каждым шагом становило все тревожнее. Наследника не принимал его родной край. Обычаи, хранимые веками, сегодня не почтили. Адонаш словно шел по мосту, обрушающемуся за его спиной… и вот-вот это обрушение догонит его, вырвет доски из-под ног и отправит в пропасть.
На улицах Билиана не было людно, но, узнавая о возвращении наследника, жители стали собираться, окружая его, сопровождая молчаливой угрюмой толпой.
Что-то случилось… Адонаш не мог спросить – ему не позволено говорить, пока он не пройдет сквозь врата отцовского замка.
- Уходи!.. – крикнул кто-то в толпе. – Уходи пока не поздно!..
Адонаш не обернулся.
«Уходи!..» – кричали камни мостовой у него под ногами.
«Пока не поздно!..» – говорили стены выросшего перед ним замка, который покинул он десять лет назад, глядя на Адонаша бойница, будто слепыми глазами.
«Уходи!..» – сказали ворота, которые были закрыты, и стражи, облаченные в кольчуги, вооруженные алебардами, не поспешили распахнуть их перед возвратившимся наследником.
Адонаш поднял голову вверх и только сейчас заметил, что на алом фоне развиваемого ветром стяга, не белый тигр, а черный волк - род Аисах…
***
- Ты вернулся вовремя, Адонаш, сын Аишера, последний наследник рода Бэй-Дэ! – говорил сидящий на троне его отца, широкоплечий человек с высокими скулами, темными злыми глазами, с семью черными косами, на которых лишь по одному зажиму – ему нет пятидесяти. Он называл себя Эдугэ. – Вовремя, чтобы умереть! Я беспокоился, что весть о смерти отца и о падении белого тигра достигнет тебя, и ты сбежишь. Я отправил людей к твоему наставнику четыре дня назад, и вы разминулись с ними. Но Создатель благоволит ко мне – ты сам пришел!
- Я пришел, чтобы вступить в свои права по закону! – сказал Адонаш уверенным голосом, как учил его наставник Шиинсий: «Все, что ни говоришь – говори уверено, или не размыкай уст!», но внутри было лишь беспокойство. Смерти он не боялся, но знал, что эта смерть будет бесславной, недостойной стайша…
- У тебя нет прав, Адонаш! Белого тигра пожрал черный волк! И его тигренка, слабого еще и глупого, также разорвут мои зубы!
- Сразимся, Эдугэ! По обычаю! Порази меня в честном бою, и трон твой!
|
|
|
- Я поразил в честном бою твоего отца, щенок! Ты такого сражения недостоин! Но если ты жаждешь битвы, то я дам тебе такую возможность, - драться ты будешь с теми, кто не побрезгует скрестить с тобой мечи! Для них это даже будет честью! Но не для тебя! Я покажу тебе твое место!
Воины-стайши, когда-то принесшие клятву его отцу, схватили Адонаша, и повели прочь. Он был пойман, как дикий зверь, сам пришедший в ловушку. Но был ли у него другой путь? Что, если бы он раньше узнал о свержении «Белого тигра»? Что предпринял бы он… мальчишка, еще не заплетающий кос, вместе с седовласым слабым наставником? Эдугэ обещал сражение… Может у него еще осталась надежда на славную смерть?
Адонаша толкнули в спину. Он упал, ударившись, покатившись по песку, но ничего себе не сломав, не смотря на то, что высота была больше двадцати футов. Яма. Ровные гладкие каменные стены без выемок, без щелей - подняться по ним невозможно. Дно покрыто песком. Яма была довольно большой – шагов в двадцать шириной и в тридцать длинной. Она под открытым небом, а окружают ее сидения, каждый новый ряд выше предыдущего… чтобы всем было видно… Яма для боев. Когда-то один раз Адонаша приводил сюда отец. «Нет ничего более бесславного для стайша, чем смерть в яме» - сказал Аишер. В тот день казнили предавшего долину воина. Тот сражался родовым мечом с преступниками, убийцами и погиб от руки одного из них, осквернив свое имя такой смертью.
- Что если бы он победил? – спросил тогда Адонаш.
- Он дрался бы снова, - ответил отец.
- А если бы снова победил?
- Его ждал бы новый бой?
- И до каких пор? Пока он бы не умер?
- Да или пока не убил бы всех. Тогда вина его была бы искуплена доблестным сражением и оплачена кровью. Но стайш, принявший смерть в яме, больше не стайш, и его сыновья навеки лишены чести стать воинами, повязывающими красный шнур.
- Всех убить невозможно.
- Да, Адонаш, поэтому смерть предателя неизбежна, как и бесчестие...
Он вспоминал этот разговор, стоя на одном колене в песке, наклонив голову, и выравнивая дыхание. Когда вниз упала перевязь с его мечами, он встал, надел ее и снова отошел к стене. Он знал, что очень скоро соберется народ, в яму сбросят его противников, и он должен будет умереть… позорной, бесчестной смертью, которой не заслужил… или убить всех…
- Наступит день, Адонаш, когда ты вырастишь, закончишь обучение и вернешься в Билиан, - говорила старая седая няня Агира, - Люди будут кричать: «Да живет наследник! Да будет его путь светел! Да возвысит Создатель перед ним пики славы и радости, да превратит в долину пики страданий и горя». Девушки будут бросать тебе цветы, спорить о твоем поцелуе, мальчишки будут стремиться дотронуться до края твоей одежды, чтобы в будущем стать воинами, как ты. Мужчины и женщины будут кланяться до земли, а старцы благословят тебя. Ради твоего возвращения рассветут огненные деревья. И солнце будет сиять над долиной.
- Умри, поганец! – кричали люди.
- Убей хотя бы троих! Я поставил на тебя!
- Тебя же учили обращаться с мечами - не умри от руки первого противника!
Жители Билиана, те самые, которые должны были кланяться и приветствовать его, насмехались, обсуждали его качества, делали ставки, проклинали, а если и подбадривали, то только потому, что желали выиграть на поставленной ими монете. Они все знали, что он умрет. Интрига только в том, в каком бою, первом… втором… третьем?.. На четвертый не ставил даже самый отчаянный игрок. Адонаш тоже не поставил бы…
Вместо обещанных когда-то няней цветов в него летели отбросы. Почему им так нравиться унижать его? Чем заслужил он их ненависть? Ответа он не узнает… Наставник далеко, спросить не у кого, а додуматься самому, не хватает ни времени, ни сил…
Адонаш поднял голову, вглядываясь в лица тех, кто должен был стать его подданными. Он никогда не хотел ими править, и желание его сбылось…
Скользя взглядом по трибунам, он заметил среди множества людей: молодых или старых, смеющихся или хмурых, бедных или богатых, прекрасную юную девушку, чем-то привлекшую его внимание, то ли печалью в огромных глазах, то ли бледностью на фоне длинных черных волос, рассыпавшихся по хрупким плечам, то ли выделяющейся белизной платья. Она смотрит на него, не отрывая взгляда, в руках - ветвь огненного дерева, которую она держит, прижимая к груди. Встретившись с Адонашем глазами, она протянула руку и бросила к его ногам покрытую красными цветами ветвь. «Ради твоего возвращения рассветут огненные деревья». Адонаш слабо улыбнулся, поднял подарок, оторвал небольшую веточку, украсив цветами свой серебряный обруч наследника, затем воткнул ветвь в песок, где стоял. «За эту ветвь я буду сражаться - тихо сказал он. – В день, когда я умру – умру как стайш!..».
Эдугэ пришел и занял место, где десять лет назад сидел отец Адонаша - Аишер, а рядом тогда стоял Адонаш. Новый Правитель – «Черный волк», а не «Белый тигр», сделал знак рукой, затрубил рог. Началось.
Первому противнику позволили спуститься в яму с помощью веревки - Эдугэ не хотел, чтобы победа далась Адонашу легко, если его соперник переломает себе кости, прыгая с такой высоты. Мужчина был широк, приземист, но двигался быстро, ловко, плавно. У него в руках был один меч, но он вертел им достаточно искусно.
Адонаш обнажил свои клинки и стал в боевую стойку.
- Наследник от ветра шатается, он и минуты не протянет, - сказал кто-то из зрителей сверху.
- Да-да слишком хилый. Да и молодой еще… Хорошо, что я поставил на его проигрыш в первом бою – не выстоит!..
«У меня был лучший наставник» - мысленно ответил ему Адонаш. Он невесело усмехнулся и затанцевал по песку, сбивая противника с ритма. Адонаш атаковал мечами асинхронно, то и дело, меняя темп. Но его противник оказался далеко не последним фехтовальщиком: ловко отражал атаки Адонаша и теснил его к стене. Но Адонаш выскальзывал из-под ударов, его хрупкое сложение, легкость и гибкость давали ему преимущество. Адонаш нанес рубящий удар сверху правым мечом, и подсекающий снизу левым, затем рубящий сбоку левым, а колющий сверху – правым, затем повторил комбинацию, отбил атаку блоком, снова повторил. Противник привык - и когда Адонаш в четвертый раз поднял правый меч, мужчина увернулся и присел, устремив клинок к его груди - этого Адонаш и ожидал: он легко отбил атаку левым, и ударил в шею острием правого меча. Поверженный противник рухнул на землю.
Первый бой был не сложным, но и дрался он не со стайшем, а с каким-нибудь необученным головорезом. Адонаш убил в первый раз, но он смотрел на разрезанное горло, на пожелтевшее искаженное в предсмертных конвульсиях лицо, и на кровь, которую жадно впитывал песок, равнодушно. Этот человек убил бы его, не задумываясь, принес бы ему не просто смерть, хуже - позор…
Часть толпы взорвалась радостными возгласами, часть проклятиями, в зависимости от того, кто на какой бой поставил.
Со вторым было сложнее. Высокий, жилистый бородач дрался не лучше первого, но орудовал длинным мечом, не подпуская Адонаша к себе. Кроме того, он был хорошо защищен кольчугой, а на Адонаше – лишь белая одежда наследника: длинное, неудобное для боя платье, прихваченное поясом.
Его спасло вырабатываемое в нем наставником годами умение владеть левой рукой наравне с правой. Именно этим искусством он воспользовался, обманув финтом длинный меч бородатого и нанеся удар в ногу. Соперник тяжело рухнул на колено, Адонаш подпрыгнув, вонзая клинок в открытое место в основании шеи, где заворачивался ворот кольчуги.
И снова кровь и смерть оставили его равнодушными. «Не смотри на кровь без волнения в сердце, - говорил наставник, – от этого сердце каменеет. Призови гнев, и всегда знай, кого ты убил и за что». Он не знал, кого убил, но знал за что: за честь, за право умереть достойно - как стайш, а не как зверь в яме; за ветку огненного дерева, воткнутую в песок.
«Всех убить невозможно…» Но он сделает невозможное! Конечно, сделает...
- Спустите к нему стайша! Мальчишка так перережет всех местных бойцов! – кричала толпа.
- Его обучали – дайте подходящего соперника! Стайша! Стайша!
Конечно же, настоящего стайша никто сюда не спустит, его противником может стать утративший честь, тот, кто, так же как и Адонаш, приговорен с позором умереть в яме.
На предплечье правой руки спускающегося к нему третьего бойца кровавой полосой виднелся алый шнур – стайш. Человек этот был худ, жилист, быстр в движениях, и дрался, судя по перевязи за спиной, как и Адонаш двумя мечами. Стайш спустился, но вместо того, чтобы в атаке обнажить клинки, упал на колени:
- Мой господин! – воскликнул он. – Я был верен до конца роду Бэй-Дэ! Я умру в яме без чести, чтобы ты мог жить и сохранить честь!
- Встань, - сказал Адонаш. – Ты должен сражаться!
- Я не стану драться с тобой, господин! Ты мой Правитель! Я должен был поприветствовать тебя алым знаменем с белым тигром, должен был открыть перед тобой врата сегодня… но вместо этого приветствую тебя своей кровью! Эта кровь прольется в твою честь!
- Я не убью того, кто не сопротивляется.
- Тебе не нужно меня убивать, - ответил стайш, молниеносно выхватывая меч и падая на острие...
Адонаш не успел сделать ни одного движения, не успел даже крикнуть: стайш был очень быстр… Если бы этот воин дрался с Адонашем, он бы проиграл уже через несколько минут… скорее всего – проиграл…
Толпа кричала, недовольная исходом. Адонаш не слушая беснования кровожадных зрителей, приблизился к умирающему.
- Что бы ни говорил обычай, - хриплым голосом произнес он. – Ты, воин, умер, как стайш. Ты достойный человек. Как твое имя?
- Я Хоот… - простонал стайш, захлебываясь кровью.
- Я запомню...
- Живи. Ты, Адонаш – белый тигр, а поле, на котором ты танцуешь с мечами, да будет окрашено в алый, окрашено кровью врагов!..
- Да будет так!.. – кивнул юноша.
Эта смерть, хоть не от его руки пробудила сердце Адонаша: воин, умерший с честью в бесчестном месте, перед бесчестными людьми… Отец был не прав: такая смерть здесь – не позор, а наивысшая доблесть!
Длинными крюками со дна ямы поднимали тела мертвых.
- Ты продлеваешь нам веселье, Адонаш! – насмешливо крикнул новый Правитель. – Ты хорошо дерешься!
- Когда я убью всех, я выйду отсюда! – ответил Адонаш, и Эдугэ разразился смехом. Смех этот подхватили вначале окружавшие Правителя слуги, затем и все остальные зрители.
- Всех убить нельзя, Адонаш!
- Я убью! И выйду отсюда!
Во время короткого перерыва толпа делала новые ставки, Эдугэ обсуждал что-то со своим советом, а Адонаш отдыхал, сидя на песке у ветки огненного дерева.
«Сколько же крови нужно пролить, - думал он, - чтобы она стала полем для белого тигра, как на знамени?..»
Он устал. Он не ел сегодня. Он проделал очень долгий путь. Благородный Хоот подарил ему небольшую передышку, дал возможность перевести дух перед следующим боем. Сколько у них здесь бойцов?.. Адонаш знал, что много: тюрьмы полны преступниками, есть стайши, утратившие честь еще при его отце, такие не станут умирать ради наследника, а есть специально обученные бойцы, которые живут тем, что дерутся в ямах и не считают смерть здесь бесчестием. А он устал...
Когда, спустившись по веревке лишь до половины высоты ямы, вниз спрыгнул крупный тип в кожаной кирасе с мерзкой ухмылкой на угловатом лице, Адонаш сразу понял, что будет трудно. За ним с другой стороны спустился второй, а следом – третий.
Адонаш невесело усмехнулся. Эдугэ решил ускорить дело: пока жив наследник рода Бэй-Дэ, новый Правитель не имеет твердой власти, каждое мгновение рискуя ее утратить.
- Трое сразу? Это ж не годиться! – Некоторые в толпе, кто, после первых побед Адонаша, продлил ставки до четвертого и пятого боя, были недовольны.
У одного из противников копье в руке и меч на поясе. У двух других мечи и круглые щиты. Адонаша просто загонят в угол и зарежут. С тремя в этой тесной яме не попляшешь. Он склонил голову, прогоняя невеселые мысли, поспешные выводы. «Вначале ты побеждаешь или проигрываешь в своей голове и в своем сердце, а только потом в бою» - учил наставник. «Просто дерись - больше тебе ничего не осталось» - сказал он сам себе.
Адонаш чувствовал, как волнами накатывает усталость: меч в левой руке становиться все тяжелее, ноги уже не пружинят легко, как в начале, а глаза не всегда успевают проследить за оружием противника: он чудом избегал смертельных ударов. Драться сразу с троими, после двух проведенных ранее боев, на голодный желудок, жаждущим и уставшим, с дороги – это слишком, даже для опытного стайша… не то, что для еда закончившего обучение юнца. Он уже не атакующий тигр – он все больше защищается, а это, значит, проигрывает. Он все ближе и ближе к ветви огненного дерева, воткнутого в песок. Его зажали в угол.
Тот, который с копьем отошел на пару шагов назад, замахнулся, прицелился и метнул: Адонаш едва успел увернуться, а острие отскочило от каменной стены в нескольких дюймах за ним. Уклоняясь, Адонаш согнулся, этим воспользовался тип в кожаной кирасе и ударил его, метя в живот. Он выпрямился, как мог быстро, и клинок прошелся по голени, обжигая острой болью.
Кровь. Кровь. Кровь…
Адонаш словно со стороны видел, как вытекает из раны, не очень глубокой, но болезненной, алой струящейся лентой его кровь. Он видел, как человек в кирасе разворачивает меч, чтобы снова ударить, видел, как второй противник замахивается слева, как бросивший копье обнажает клинок, висящий на поясе. Почему они двигаются так медленно?.. Адонаш вдруг почувствовал странную пульсацию в жилах, ощутил движение крови, и в этой крови было нечто, что давало ему небывалую силу, быстроту, ловкость, знания и умения, которых не вкладывал в него наставник своими уроками. Сила струилась по жилам и перетекала в мечи. Его руки стали длиннее. Это не клинки – это когти! Они – его часть! Сталь жаждала крови, сталь хотела пить! Она пела – он ясно слышал голос своих мечей, перекликающихся друг с другом: «Залей это поле кровью! Убей тех, что вышел против тебя! Напои нас! Два жаждущих брата в твоих руках! Напои нас! Мы когти белого тигра, что пляшет на алом фоне!»
И Адонаш заплясал… так, как никогда… Его не учил этому наставник – но он знал. Он действовал быстро, легко, радуясь тому моменту, когда меч касается плоти врага, восторгаясь мигом, когда удается напоить сталь кровью. Они были мухами, завязшими в меду, они не успевали за ним даже взглядом, не то, что своими мечами. Он – вихрь! Он – молния! Он – смерть!.. Точным глубоким росчерком Адонаш рассек лицо до кости черепа, ухмыляющемуся типу в кирасе, стал на то место, где только что был враг. На него нападали с двух сторон медленные и неповоротливые соперники. Он даже не стал обманывать их финтами, не стал применять красивые приемы, он просто убил одновременно двоих – одного правым, другого левым мечом, напоив жаждущих «братьев» их кровью.
Адонаш высвободил клинки из мертвой уже плоти, поднял мечи к небу и взвыл по-звериному. «Еще! - просили «братья», - Еще!..»
Толпа вокруг молчала.
«Еще!..» - требовали мечи. Он ощущал эту жажду острее, чем чувство голода, хотя не ел сегодня, острее, чем желание не умереть бесчестной смертью в этой яме, острее, чем что бы то ни было до сих пор в его жизни. «Пить! Пить! Пить!..» И не воды хотели его клинки… его когти… он сам… не воды!..
Адонаш медленно обвел взглядом трибуны, ни одно движение не ускользало от его взгляда. Время было подвластно ему. Люди, очнувшись от изумления, загудели пчелиным роем, но в шуме толпы он ясно слышал те голоса, которые хотел услышать, словно острым лезвием клинка отделяя, вычленяя их из общей массы.
- Кто учил его? – спрашивал Эдугэ у стоящего рядом седого и сгорбленного Киалоса, бывшего когда-то слугой-советником при его отце.
- Наставник Шиинсий… но это не его стиль. Шиинсий – мастер, но не настолько! Мальчишка убил троих, тогда как должен был падать от усталости…
- Кого вы спустили к нему? Это что, проворовавшиеся земледельцы?
- Это опытные бойцы, мой господин Эдугэ, одни из самых опытных! Каждый из них дерется в яме уже не первый год!
- Он устал. Он сражается с полудня. И ему уже пора умереть! Да поскорее – меня ждут дела! Неужели Правитель Билиана должен проводить целый день у этих ям?
- О, господин, мы спустим еще троих, более опытных…
Эти слова Киалоса почему-то привели Адонаша в восторг. Еще трое! Ему нужно больше крови, чтобы залить это поле! Он будет драться, пока не убьет всех, пока эта яма не наполниться кровью, и пока его ноги не погрузятся в нее, как сейчас погружены в песок.
- Пошлите пятерых!.. – повелел Эдугэ.
Одновременно со всех сторон в яму спустились пятеро новых врагов, новых медленных, сонных, увязших в меду, мух. Все они в кольчугах, но это лишь еще больше замедляет их движения. Они не успеют заметить его клинок, несущий смерть! Адонаш улыбнулся, сердце стучало, теперь не от беспокойства, а от радости. «Сражайся- больше тебе ничего не осталось…» - сказал он в начале обреченно сам себе. Но теперь он знал: больше ничего и не нужно, в сражении для него - все! Сражение – это наслаждение, несравнимое ни с чем доселе им испытываемым! Он – белый тигр на алом поле! Когти его и клыки напьются сегодня крови!
Удар сердца. Разворот. Удар сердца. Атака. Удар сердца. Кровь... Первый враг – плотный мускулистый, не из благородных, так как кос не носит, - пал.
Удар сердца. Наклон. Удар сердца. Прыжок. Удар сердца. Кровь.... Он чувствовал своим мечом тепло этой крови, ее пульсацию. Его мечи ненасытно упивались ею.
«Пейте!..» Удар сердца. «Пейте!..» Песня мечей. «Пейте!..» Снова кровь...
Упал и третий, за ним четвертый, следом и пятый. Слишком быстро, слишком легко. Слишком мало крови!..
Люди вокруг кричали. Кто-то требовал изменить ставки. Кто-то радовался выигрышу. Кто-то удивлялся его силе.
В яме стало тесно. Вокруг восемь трупов. Но крови мало! Он поднял голову
- Пришли еще! – попросил он.
- Он демон!.. – взвыл Киалос. – Только демон может убить пятерых за несколько минут! Пролитая кровь делает его сильнее!
- Я – белый тигр!.. – закричал в ответ Адонаш.
- Он, и в самом деле, как зверь в яме… - сказал Эдугэ.
- Застрелите его, господин! Призовите лучников, пусть осыплют его стрелами, как поступают с бешеным зверем!
- Нет!.. – Эдугэ поморщился. – Он наследник Бэй-Дэ, и он пока что стайш. Я навлеку на себя бесчестие, если прикажу застрелить его! Пусть сражается! …Пока не потонет в крови!
И Адонаш сражался. Он не чувствовал ни усталости, ни боли в мышцах, как обычно после длительных тренировок, ни боли в раненой ноге, ни жары, ни голода, ни жажды… впрочем жажду он ощущал – жажду крови, и это было единственное, что волновало его.
Он равнодушно смотрел на трупы, которые время от времени вытаскивали баграми из ямы, очищая пространство для следующих боев. Весть о том, что в яме сражается наследник, не желающий умирать, видимо, разнеслась по городу, и на трибунах становилось все тесней и тесней от пребывающих людей. А лицо Эдугэ становилось все более мрачным. Страсти раскалялись, ставки росли, интерес к особе Адонаша распространялся как огонь по сухой соломе. А он, хоть видел и слышал все, что творилось вокруг, был отрешен от этого, он был вне, он был повелителем времени, способным убить быстрее, чем человеческий глаз успеет заметить. Адонаш уже не замечал, кто перед ним: убийца, закаленный в уличных драках, боец, с детства воспитанный для сражений в яме или стайш-преступник. Лица его врагов застывали с изумлением в глазах, смерть жалила их раньше, чем они успевали подумать о ней.
Он потерял счет, но все равно ему было мало. Наставник говорил: «Не будь кровожаден. Тигр, упивающийся кровью, никогда не станет достойным Правителем», но он упивался… и все равно жаждал. Последний из рода Бэй-Дэ не умрет в этой яме!
Солнце катилось по небосводу, отмеряя день. Уходило туда, где господин Шинсий прогуливается по саду, по своему обычаю заложив руки за спину. Солнце станет красным, опускаясь за вершинами Хвоста Дракона, и наставник узнает, сколько крови пролил его ученик сегодня.
День его возвращения. Он отыскал глазами в толпе девушку, ту самую, которая бросила ему ветвь огненного дерева. Она была еще бледнее, чем раньше, и смотрела на него с печалью в больших глазах. «Ты одна поверила мне. Ты одна приветствовала меня… Но твоей ветви было недостаточно. И вместо красных цветов огненного дерева под ногами моими – кровь!»
- Стайши! – Эдугэ встал, поднял руку. – Те, кто принес мне клятву! В яме, - Он указал на Адонаша, - демон! Никто не может убить его! Разъяренный тигр! Зверь! Кто не побоится спуститься в яму, чтобы лишить его жизни и подвести итог? Кто утопит «белого тигра» в крови? Кто достаточно смел, ловок и силен, чтобы сделать это? Вы видели, на что он способен – ваша победа будет славной!
Стайши видели, на что способен Адонаш, и это вызывало в них изумление – не страх, так как страх стайшу неведом. Воины знали, что смерть в яме – позор, вечное презрение и имени погибшего, и всему роду! Но отказаться сейчас, было гораздо большим позором для них: в яме стоял мальчик, еще не заплетающий косы, только окончивший обучение, и сегодня впервые обагривший руки свои кровью; без доспехов, в длинных одеждах наследника, стесняющих движения, голодный, не пивший сегодня с утра; сражающийся уже несколько часов подряд и, должно быть, валящийся с ног от усталости.
Но этот мальчик сделал песок в яме мокрым от крови убитых врагов, а все они, были опытными бойцами - дрались не в первый раз.
Десять воинов выступило вперед, правое предплечье каждого обвивает алый шнур.
- Когда я убью десять стайшей, - крикнул Адонаш обращаясь к Эдугэ, - ты сразишься со мной?
- Тебе ни за что не убить десять стайшей! Это под силу лишь демону! А желает ли народ, чтобы демон правил им?
Народ молчал.
В поражение десяти стайшей никто не верил. Одно дело - головорезы, убийцы, бойцы из ям, а совсем другое – стайши, воины, годами оттачивающие искусство. Об их способностях ходят легенды, и небезосновательные. Стайш, заплетающий косы, способен сражаться с завязанными глазами против двоих противников. Способен разрубить стрелу на подлете и снять голову одним ударом. Но повелевать временем – не дано даже стайшу, а Адонаш умеет это!.. Может быть, уже в следующем бою сверхъестественная сила, пришедшая так неожиданно, покинет его руки, и он падет под ударами братьев-стайшей? Он умрет в яме, но от руки благородных воинов. Будет ли такая смерть менее бесчестной?
Адонаш приготовился. На трибунах воцарилась такая тишина, что слышно было дыхание, слышно, как ноги его противников касаются песка ямы, а вынимаемые из ножен мечи зазвенели в этой тишине, словно колокола!
Места для маневра теперь совершенно не было, его окружили плотным кольцом. А он стоял и думал: «Достаточно ли будет крови, когда он убьет этих десятерых?». Они приближались медленно, бесшумно, как тени. «Если бы наставник видел этот бой!» Они пронзали его своими взглядами, как пронзили бы клинками, если бы он не умел повелевать временем!
Адонаш вскинул голову и закрыл глаза. Ему не нужно было смотреть. Он словно видел этот бой со стороны и узнавал о том, что предпримет тот или иной боец в следующий момент, еще до того, как воин начинал двигаться, еще до того, как мысль отображалась в глазах. Он знал…
Его меч полетел назад, отражая атаку опытного, с лицом, испещрённым резкими морщинами, стайша, у которого из-за жидких волос косы были настолько тонкими, что зажимы, казалось, слетят с них, едва тот тряхнет головой. Его второй меч, обманув ложным выпадом воина с бородкой справа, ударил в грудь высокому худому человеку перед ним, пронзая насквозь (стайши были лишь в полотняных одеждах, они надевали доспехи только в серьезной битве, считалось, будто воины-тени настолько быстры, что враг не успеет ранить их). Но для Адонаша, все они, все десять – всего лишь сонные мухи, у которых оторваны крылья! Для них он – тень! Он завертел мечами, и увидел удивленные глаза оставшихся в живых девятерых. Он знал, что они не видят его мечей – лишь смазанный след, а направление полета клинка становится для них понятным лишь тогда, когда меч, напившись крови, выходит из их плоти.
Адонаш танцевал с улыбкой на устах под песнь братьев-мечей, слушал ритм собственного сердца, и знал, что непобедим. Он просто сражался. И хотел одного – сражаться. Хотел, чтобы день этот никогда не кончился, потому что никогда он не чувствовал себя так хорошо… никогда… Здесь в яме… он не умрет… А десять стайшей, поднявших меч против наследника, падут бесславной смертью!
Он не знал, что с ним. Может он и в правду, демон? Но это неважно – важна лишь кровь…
Стайши умерли быстро. Бесславно. Как сонные мухи, а не как воины-тени. Они умерли, и не один из них не смог даже зацепить Адонаша.
Он снова стоял, спокойный, даже не запыхавшийся, в окружении трупов и слушал, что говорит толпа. Солнце клонилось к закату, он не видел, но знал – по небу разлилось багряное зарево… кровь.
- Он не человек!..
- Он убил десять стайшей быстрее, чем я успел поставить…
- Это месть! Это наказание неба за то, что мы отвернулись от «белого тигра»!
- Вот он – «белый тигр», стоит по колено в крови! – вскричал кто-то, выкатив от ужаса глаза.
Белые одежды наследника уже вовсе не были такими белыми… но этот человек прав – он «белый тигр», последний из Бэй-Дэ стоит на алом фоне – пролитой им крови…
Крики толпы нарастали. Кто-то связывал победу Адонаша с вселившимся в него злом, кто-то говорил, что это длань судьбы, наказание за предательство Билианом «белого тигра», кто-то требовал возвести его на трон долины, а кто-то немедленно убить, как взбесившег
|
|
|
