Вербальная коммуникация

Когда в такой ситуации даются интерпретации, но они наталкиваются на полное игнорирование. Такое пренебрежительное отношение чаще всего оказывается только кажущимся чем истинным, как и многое другое в психоанализе; возможно, что были ошибочными интерпретации, а потому и неэффективными; или основные предпосылки доминировали настолько сильно, что любой намёк, который выходит за границы подобных состояний, будет просто игнорироваться. Но даже и тогда, когда интерпретация была верной и поданной в нужный момент, ещё остаётся множество других факторов, позволяющих ею пренебречь.

Я вынужден прийти к заключению, что вербальный обмен мнениями является функцией рабочей группы. Чем больше группа соответствует основной предпосылке, тем менее рационально она использует вербальную коммуникацию. Слова начинают передавать лишь шумы. Меляни Кляйн (1930) придавала огромное значение формированию символов в развитии индивидуума, а её изображение подавленной способности к формированию символов на мой взгляд является релевантным для группового процесса, о котором я говорю. Рабочая группа хорошо умеет адекватно использовать символы, связанные с коммуникацией; но совершенно не понимает символы, посредством которых общается группа, ориентированная на основные предпосылки. Я слышал высказывания о том, что «язык» группы, ориентированной на основные предпосылки отличается примитивностью. Думаю, что это никак не соответствует истине. Я считаю его не примитивным, а девальвированным (обесцененным). Вместо использования языка в качестве метода мышления, группа использует живую речь в модусе действия. Этот «упрощённый» способ коммуникации не имеет ничего общего с витальностью (жизненностью) примитивного или архаичного языка. Простота его связана с деградацией и обесцениванием. И совершенно противоположными будут случаи, в которых какая-либо группа начнёт осознавать недостатки своего словарного запаса и попытается прийти к единству относительно оборотов речи и выражений, которые должны использоваться в группе. В таком случае можно говорить о том, что в рамках функции рабочей группы мы начинаем замечать развитие «примитивного» научного метода, это уже не имеет в себе ничего обесценивающего. «Язык» группы, ориентированной на основные предпосылки, не отличается точностью и широтой, достигаемых посредством способности к формированию и применению символов. Таким образом, в группе, ориентированной на основные предпосылки, отсутствует это вспомогательное средство, и стимулы, которые обычно способствуют развитию, не имеют здесь никакого влияния. Но для используемых в этих группах способов коммуникации можно использовать название «универсальная лингвистика», данное Бенедетто Кроче для эстетики. На уровне основных предпосылок любая человеческая группа запросто понимает любую другую человеческую группу, как бы ни были они различны по культуре, языку и традициям.

Для тренировки в применении некоторых из приведённых мной теорий, я хочу воспользоваться библейским рассказом о строительстве Вавилонской башни[1]. Как и ассоциации пациента, находящегося на психоаналитическом сеансе, миф сводит вместе следующие элементы: универсальный язык, сооружение группой людей башни, в которой Божество усматривает угрозу для своего положения, запутанность универсального языка и распыление людей по всей земле. Что за процесс скрывается за этим мифом?

На основе моей теории я мог бы истолковать миф как сообщение о развитии языка в группе, в которой доминирует основная предпосылка зависимости. Вспомните о том, что Фройд приводил в качестве примера групповой активности высокого интеллектуального ранга развитие языка. Новое развитие в качестве такового порождает следующий шаг в развитии – это представлено символикой башни, строительство которой угрожает пошатнуть недосягаемость Божества. Представление о том, что Вавилонская башня достигнет до самых небес, вносит в группу элемент надежды на Мессию, который на мой взгляд является существенной приметой группы, образующей пары. Но реализующиеся надежды на Мессию преступают закон прежней основной предпосылки, и группа вынуждена расщепиться.

Меляни Кляйн (1930) показала, что неспособность формировать символы хорошо характеризует определённых индивидов. Я хотел бы эту неспособность расширить на всех индивидов, функционирующих в качестве членов группы, ориентированной на основные предпосылки.

Обобщение

На мой взгляд фройдовское изложение динамики групп скорее нуждается в дополнении, чем в исправлении. Существует довольно много хороших возможностей для интерпретаций, которые указывают на поведение в группе, которые было бы вполне нормальным, если бы оно было реакцией на одну из ситуаций в семейной жизни. Говоря другими словами, существует достаточно много опорных точек для подтверждения фройдовской идеи о том, что семья как группа является основной схемой, по которой функционируют все другие группы. Если я не уделял достаточное внимание такому подходу, то только потому, что по моему мнению развитие этих идей не позволит пойти достаточно далеко. Я вообще сомневаюсь в том, что может удаться попытка создания метода групповой психотерапии, ограничивающегося исследованием механизмов, питающегося из такого источника.

Я хотел бы идти дальше. Я считаю, что центр групповой динамики занимают более примитивные механизмы, которые Меляни Кляйн описала в качестве признаков параноидно-шизоидной и депрессивной позиции. Хотя со своим ограниченным опытом я и не могу просто так запросто привести доказательства этого, в любом случае я уверен, что применение фройдовского открытия того, что все группы в качестве своего прототипа имеют семейную группу, не только будет неполным, но ещё игнорирует источник главных эмоциональных побуждающих сил в группе.

Вполне возможно, что всё это окажется только артефактом, объясняющимся фрустрированным желанием индивида оказаться со мной наедине. Я не хочу недооценивать значимость такой мысли, но я в любом случае не думаю, что наблюдаемые мною феномены обнаруживаются только в психотерапевтической группе. Любые группы одновременно стимулируют и фрустрируют своих членов; так как каждый чувствует в себе потребность удовлетворять свои желания в своей группе, а одновременно ощущает помехи для их реализации под влиянием примитивных опасений, пробуждаемых участием в группе.

Я хочу подвести итог: любая группа индивидов, собравшаяся для реализации рабочих целей, проявляет активность рабочей группы, то есть: интеллектуальную деятельность, которая нацелена на служение поставленной задаче. Исследования говорят, что таким стремлениям иногда начинают оказывать препятствия, а иногда помогают реализовываться аффективные побуждающие силы тёмного происхождения. Эта аномальная психическая активность получает определённую целенаправленность, если мы допустим, что группа тогда начинает аффективно действовать таким образом, словно бы она имела определённые предпосылки, касающиеся её целей. Дальнейшие исследования привели к тому, что такого рода основные предпосылки проявляются в трёх формах: в какой-то мере можно обнаружить зависимость, образование пар, борьбу или бегство, они подавляют друг друга, а ещё их можно рассматривать как реакцию на какой-то непонятный импульс. Кроме того, похоже что у них есть общее связующее звено, а возможно даже являются всего на всего различными аспектами одной и той же вещи.

Далее оказалось, что в любой основной предпосылке можно обнаружить черты, которые точно соответствуют необычайно примитивным отношениям к частичным объектам, так что рано или поздно проявится психотический страх, связанный с этими примитивными отношениями. Эти страхи и присущие им механизмы уже описаны в психоанализе знаменитой Меляни Кляйн, сделанные ею описания хорошо соответствуют эмоциональным состояниям, находящим для себя в замкнутом пространстве группы какой-либо вентиль. В такой перспективе поведение группы приобретает определённую целенаправленность, достаточно только смотреть на него как на следствие воздействия одной из основных предпосылок. Смотря на это с позиции дифференцированной активности рабочей группы основные предпосылки кажутся источниками аффективных побуждающих сил, цели которых существенно отличаются от внешних задач группы и даже от задач, которые бы подходили к фройдовскому взгляду на группу, действующей по основной схеме семейной группы.

И совсем по-иному всё выглядит, если рассмотреть основные предпосылки под углом зрения психотических страхов, связанных с фантазируемыми примитивными отношениями с частичными объектами, как это показывает Меляни Кляйн и её сотрудники. В этом свете феномены основных предпосылок выглядят намного больше приметами защитных реакций от психотического страха и тогда идея об основных предпосылках не столько опровергает фройдовские взгляды, сколько их дополняет. На мой взгляд необходимо проникнуть как через напряжённость и конфликты в структуре семьи, так и в ещё более примитивные страхи отношений с частичным объектом. Я даже придерживаюсь мнения, что в последних мы найдём более глубокие объяснения любого поведения в группе.

Если кто-нибудь считает полезным создать групповой психотерапевтический метод для лечения людей, то неплохо было бы посоветовать психоаналитикам подобрать для него новое название. Я не вижу никакого научного права называть работу в группе, о которой я писал, психоанализом. Причины этого я уже называл (в начале статьи). А к этому ещё добавляется факт, который мы все хорошо знаем: горький опыт научил нас тому, что сопротивление по отношению к бессознательному может быть столь тонким, что оно искажает психоаналитическое видение и может использоваться для поддержки личной защитной установки (Jones, 1952). Поэтому термин «психоанализ», если его ещё можно к чему-то отнести, должен и дальше использоваться только там, где строго соблюдаются все основные принципы психоанализа.

И наконец вопрос, какую же терапевтическую ценность необходимо приписывать методу, который я попытался изложить. Я не думаю, что уже пришло время видеть ясную картину группы, но думаю что вполне возможно, что психоаналитик, имеющий за плечами законченное образование, захочет понять значимость этого метода, возможно исследуя группы, члена которых и сами проходят или прошли психоанализ.

Каждый может решать самостоятельно, стоит ли оделять смыслом те теории, о которых я говорил, рассматривая их в качестве прояснения групповой динамики, те теории феноменов, которые каждый и сам ежедневно наблюдает в жизни, будучи членом какой-либо группы.

Литература

	Fortes, Meyer (1949): Time and Social Structure: An Ashanti Case Study. Oxford.
	Freud, Sigmund (1911): Formulierungen über die zwei Prinzipien des psychischen Geschehens. Gesammelte Werke, Bd. VIII.
	Freud (1913): Totem und Tabu. Ges. Werke, Bd. IX.
	Freud (1921): Massenpsychologie und Ich-Analyse. Ges. Werke, Bd. XIII.
	Freud (1930): Das Unbehagen in der Kultur. Ges. Werke, Bd. XIV.
	Heimann P. (1952): A Contribution to the Re-evalyation of the Oedipus Complex – the Early Stages. In: M. Klein, P. Heimann and R. Money-Kyrle: New Direction in Psychoanalysis, 23-38, NY, 1955.
	Jones, Ernest (1952): Preface to „Developments in Psycho-Analysis“. L, 1952.
	Klein, Melanie (1928): Frühstadien des Ödipuskonfliktes. „Int. Zs. F. Psa“, 14. (1930):

[1] 1-ая книга Моисея – «Бытие», 11, 1-9. Этот рассказ относится к так называемому канону Яхве (Господа) и потому может рассматриваться в качестве зарисовки о группе, находящейся под знаком зависимости, в тот период, когда ей угрожает появление основной предпосылки формирования пар.