Послесловие редактора

         Проблема времени относится к числу вечных проблем философии. Величайшие философы мира внесли свой вклад в решение этой проблемы, они разработали подходы к определению путей её решения, но никто из них не может претендовать на то, что он решил эту проблему. Правда, советские философы ещё лет десять тому назад, как им казалось, знали такое решение. Оно, как и решения многих других вопросов, было дано классиками марксизма, в частности, – Ф. Энгельсом. С его точки зрения, время, как и пространство, – не что иное, как форма существования материи. Взгляды других философов оценивались в зависимости от того, насколько близко они приближались или, наоборот, удалялись от этого классического определения. Книга, которую вы, только что прочитали, в те годы не могла бы появиться на свет.

Её авторы не пытаются дать единственно правильное решение поставленных вопросов. Они излагают взгляды великих мыслителей прошлого, отмечая положительный вклад каждого из них и прослеживая ту роль, которую играли эти взгляды в дальнейшем развитии проблемы. Эти взгляды излагаются в хронологическом порядке, что обеспечивает монографии необходимый элемент стройности. Однако эта стройность многократно нарушается широким использованием богатейшего конкретного материала, взятого из самых разных областей современного научного знания. Таким образом, создаётся тот “контекст междисциплинарных исследований”, который фигурирует в названии книги.

Можно было бы попытаться сохранить стройность изложения, рассмотрев современный конкретно-научный материал отдельно, в особом разделе, отделив его от остального – теоретического материала. Но такая структура вряд ли была бы выигрышной, так как грозила бы отрывом философских концепций от конкретно-научного материала.

Наиболее оправдано компромиссное решение, которое избрали авторы. Они излагают конкретно-научный материал частями, стараясь соотнести каждую часть со взглядами того или иного мыслителя. Этому предшествует более или менее компактный рассказ о современных проблемах изучения времени, данный в “Предисловии” и во “Введении”. Современное состояние проблемы иллюстрируется цитатами из работ отечественных учёных – П. С. Курдюмова, В. А. Фока и некоторых других. Говорится также о программе исключения времени из картины мира (Е. Мейерсон, отчасти – Д. Фрейзер). Обосновывается использование термина “темпоралистика” (“темпорология”). Рассматриваются те методы, которые могут быть применены к изучению проблемы времени. Особое внимание уделяется системному подходу и, в частности, – Параметрической общей теории систем. В связи с этим даётся представление времени как стационарной системы. Заканчивается “Введение” анализом проблемы времени в гуманитарных науках: истории и лингвистике.

Систематическое изложение взглядов великих мыслителей авторы начинают с Древней Греции, хотя не менее интересно было бы узнать о концепциях времени в древнеиндийской и древнекитайской философии. В центре здесь стоит анализ взглядов Аристотеля, однако, уделено внимание также Платону, Гераклиту, древнегреческим историкам и Плотину. С Аристотелем связывается материал из современной психологии.

Средние века и Ренессанс представлены главным образом двумя мыслителями. Один из них – Августин Аврелий, другой – живший более чем на тысячу лет позже – гуманист Альберти Леон Батиста. Этот материал изобилует различными вставками – изложением идей ряда современных авторов – Ю. А. Урманцева и Д. В. Никулина. Особое внимание уделяется итогам работы международного конгресса исторических наук (1999, Мадрид), на котором было выделено 12 концептов времени. В связи со взглядами Боэция, рассматривавшего время как некоторую вещь, а вещь как систему, вновь говорится о перспективности системного подхода в темпоралистике.

Анализ немецкой классической философии предпринят на основе взглядов Лейбница и Канта. Полностью отсутствует Гегель. Это можно рассматривать как некоторую реакцию против преувеличения роли Гегеля, имеющего место во многих отечественных исследованиях. Быть может, дело здесь объясняется также трудностями включения взглядов Гегеля в “контекст междисциплинарных исследований”.

Далее авторы переходят к обсуждению взглядов мыслителей, которых можно отнести к современности. Ключевой фигурой здесь является немецкий философ Франц Брентано – решительный противник философии Канта. Внимание, уделяемое Брентано, связано, главным образом, с его влиянием на многочисленных, ставших знаменитыми, учеников, развивавших его идеи. Среди них следует отметить Мейнонга, Гуссерля, Твардовского.

Гуссерль развивает выдвинутую Брентано идею интенсиональности сознания – его направленности на некоторый предмет. Вслед за Брентано, Гуссерль в известной мере возвращается к Аристотелю. Но, в отличие от Аристотеля, он подчёркивает роль фантазии в отношении прошлого.

В анализе взглядов Бергсона, основанных на его идее длительности и интуиционизме, вызывает интерес отрицание применимости ко времени и сознанию категории вещи. Это связано с тем, что Бергсон слишком узко понимает вещь, связывая её с местом, занимаемым в пространстве. Авторы справедливо критикуют Бергсона в этом плане, отмечая, что вещью может быть названо всё то, что имеет какие-либо свойства и отношения. Говоря о тех отраслях современного знания, в которых применяются идеи Бергсона, авторы называют современную лингвистику. Из философов, на которых повлиял Бергсон, упоминается Жиль Делез.

Взгляды Вернадского авторы сопоставляют со взглядами М. Хайдеггера, находя здесь “точки пересечения”. Нам представляется это преувеличением. Во всяком случае, нельзя говорить о совпадении взглядов Вернадского и Хайдеггера. Следует отметить, что глава о Вернадском, как никакая другая глава книги, перегружена конкретно-научным материалом, имеющим лишь косвенное отношение к Вернадскому. Здесь и обращение к китайской философии, и анализ реакции на “отсутствующие объекты”, и свойства негеометрического, компьютерного времени (разбирается книга А. М. Анисова) и особенно важный вопрос – о функциональной асимметрии мозга человека. Этому вопросу уделяется большее внимание, чем взглядам Вернадского. Впрочем, сам этот факт не является недостатком книги. Трудно найти мыслителя, взгляды которого были бы более тесно связаны с этими вопросами, чем Вернадский.

Несколько особняком стоит глава, посвящённая изложению взглядов известного русского философа, изгнанного большевиками из России, – Н. О. Лосского. Время по Лосскому – это форма событий. Приводя мнение Лосского о том, что время делимо до бесконечности, авторы пользуются этим как поводом для того, чтобы рассказать о разных видах бесконечности, выделяемых в современный науке. Наряду с делимостью Лосский выделяет и неделимый аспект времени. В самом времени он находит и вневременной аспект. Это есть идеальное бытиё, условие системности. К идеальному относятся все отношения.

Оригинальным русским мыслителем, человеком трагической судьбы является С. А. Аскольдов (Алексеев). Он писал о “преодолении времени” имея в виду его теоретическое преодоление в смысле Парменида, который отказал миру в его временной характеристике. Взглядам Аскольдова авторы соотносят современную временную логику и связанные с ней понятия, такие как понятие состояния. Много говорится о связи времени с движением.

Небольшая главка посвящена представителю русской религиозной философии Н. А. Бердяеву, который рассматривает время в связи с проблемой творчества. Творчество, пишет Бердяев, создаёт новое, в связи с чем необходимо представлять будущее как модус времени. Вместе с тем, творчество предполагает осмысление наследия прошлого. Авторы акцентируют важную мысль о том, что воспоминание имеет творческий характер. Но оно относится к новому, преображённому прошлому.

Следующая глава посвящена “концепции овладения временем” выдвинутой, уже можно говорить, советским философом В. Н. Муравьёвым. Авторы называют его “пока малоизвестным”, поскольку при жизни он публиковался мало, но оставил большой фонд философских рукописей. Муравьёв относился ко времени как к особой значимости, ресурсу. Овладение временем это овладение этим ресурсом. Авторы сопоставляют его концепцию с “теорией темпоральных уровней” Т. Д. Фрейзера. Они обращают внимание также на утверждение Муравьёва о том, что время не является ни субъективным, ни объективным. Тем самым оно является аналогом информации, которая, по мысли Н. Винера, так же не является ни материей, ни сознанием.

Обращаясь к наследию К. Ясперса авторы рассматривают время в связи с проблемами теоретической истории, анализируют такие базисные для него понятия как “осевое время” (время самого резкого поворота в истории, который, по мнению Ясперса, произошёл между 800 и 200 гг. до н. э. ) и “ситуация”. В связи с проблемой построения теоретической истории обращается внимание на новые данные математики, изложенным в книге С. П. Капицы, С. П. Курдюмова и Г. Г. Малинецкого “Синергетика и прогнозы будущего”. Рассматривается понятие бифуркации и концепция эмерджентности, а также стационарные системы, в которых замена субстрата имеет место при сохранении структуры. В случае времени таким инвариантом является то, что все моменты времени, несмотря на их текучесть, несут информацию. Авторы говорят о категориях веры и надежды, как не входящих в “строго научный” категориальный аппарат. Однако, по их мнению, эти категории нужны в культуре, хотя у них другие функции, чем у чисто рационалистических категорий.

Особую любовь авторов (об этом можно судить по числу в главах, посвящённых другим мыслителям) вызывает Мартин Хайдеггер. Отмечая трудность понимания его идей, связанную со сложностью используемого им языка, авторы пытаются преодолеть эту трудность. За исходное они берут проводимое Хайдеггером различие времени как “горизонта понятности бытия” и “расхожего понимания времени”, как оно сложилось в традиционной концепции времени, которая сохраняется от Аристотеля до Бергсона и далее (М. Хайдеггер. Бытиё и время., М.: 1997, с. 17 – 18). Эта мысль неоднократно повторяется в книге. “Расхожее” понимание времени интерпретируется авторами, прежде всего, как допонятийный, дологический уровень знания. Ему противопоставляется знание теоретическое. Здесь возникает сомнение в том, правильно ли авторы поняли Хайдеггера. Вряд ли трактовка времени Аристотелем, да и Бергсоном может иметь какую-то связь с допонятийным, дологическим уровнем понимания времени. Далее в книге излагается сущность экзистенциально-аналитического исследования времени Хайдеггером, однако, как отмечают авторы, это всего лишь одна из концепций этого философа, от которой он отказался к 30-м годам XX века.

В главе, посвященной моделированию времени в логике и информатике рассматривается, главным образом, система американского логика Г. Гюнтера. Следует сказать, что изложение кенограмматической логики Гюнтера без привлечения соответствующего формального аппарата, не может быть вполне ясным. Сама же глава оканчивается обзором философских идей, которые могут быть связаны с концепцией Гюнтера. Это – феноменология Гуссерля, некоторые идеи Хайдеггера, постмодернизм. Интересный материал взят из работы архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого).

Заканчивается книга пятнадцатой главой: “К вопросу о парадоксальности времени”. Здесь, с опорой на Аристотеля, говорится о том, что начало времени помыслить логически непротиворечивым образом невозможно. Что касается прошлого или будущего, то их “уже” или “ещё” нет. Остаётся лишь настоящее, которое по Аристотелю “едва существует”. Таким образом, время не только не бесконечно, но и стремится к нулю. Это действительно – парадокс. Причина этого парадокса, по мнению авторов, в том, что Аристотель, в отличие от Бергсона, рассматривает время как “вещь среди вещей”. Однако если не считать время вещью, то нельзя говорить о свойствах времени и нельзя устанавливать отношение времени, скажем, к движению. Другой путь решения парадокса – применение ко времени принципа дополнительности Н. Бора. Ещё более радикальна точка зрения В. Депперта, который считает время мифологическим представлением, некритически перенесённым в науку и переработанным там в научное понятие.

Окончательный вывод, сделанный авторами, заключается в том, что “вопрос о том, является ли время фундаментальной характеристикой нашего мира, остаётся до нашего времени открытым”. Что касается общей оценки книги, то она дана в тексте, который непосредственно предшествует заключению. Здесь о книге говорится как о мозаике взглядов, мнений и концепций по проблемам времени, и выражается надежда на то, чтобы хотя бы часть этой мозаики будет использована читателем в дальнейших размышлениях и исследованиях в области темпорологии.

Несомненно, мозаичность является точной характеристикой прочитанной книги. Однако, это не бесспорно отрицательная характеристика. Мозаику не следует смешивать с эклектикой. В первом случае взгляды излагаются без того, чтобы разделять их – как это делается в “историях философии”. Эклектика же возникает при смешении разных взглядов, каждое из которых в той или иной мере принимается. Выше, в начале нашего послесловия, фактически оправдывалась мозаика как средство приведения излагаемого материала в относительный порядок. Во всяком случае, его строго последовательное изложение было бы связано с очень большими трудностями.

Авторы послесловий обычно пользуются этими послесловиями для того, чтобы изложить свои взгляды по поводу изложенного в книгах материала. Не преминем это сделать и мы. Одной из сквозных идей книги, проходящих от первой главы до последней, является идея трёх модусов времени: прошлого, настоящего и будущего. И это не специфика взглядов авторов. Такое деление можно найти в любой работе, посвящённой времени. Оно является основой построения различных временных логик. Во всяком случае, тех, которые нам известны.

Но всегда ли, думая о времени, мы должны думать о прошлом, настоящем или будущем? Есть ли такие проблемы, связанные со временем, когда можно отвлечься от этого деления? Иными словами, можно ли работать в одномодусном времени?

Для ответа на эти вопросы используем формализм ЯТО – IV, о котором говорилось в книге, как о формальном аппарате параметрической общей теории систем. В этом формализме есть три элементарных формулы:

t – определённая, “эта” вещь (свойство, отношение).

a - неопределённая, “какая-то” вещь (свойство, отношение).

A – произвольная, “любая” вещь (свойство, отношение).

Для отдельного человека очень существенен вопрос о том, произошло ли нечто в прошлом, происходит ли в настоящем или произойдёт в будущем. Но для науки, даже для истории, важнее другое – произошло ли нечто в определённый момент времени, или в какой-то, или происходит в любой момент. Это не статика, скорее – динамика, но она не имеет отношения к модусам времени. Здесь все три модуса как бы слились. Говоря об определённом или произвольном моментах, мы имеем в виду время как таковое, т. е. одномодусное время.

Можно построить временную логику, выражающую изложенную идею. Это будет временная ЯТО логика. Для построения правильно построенных формул (ППФ) такой логики используем угловые скобки, которые будут замыкать обозначение моментов времени. Слева от угловой скобки будет находиться символ события. В простейшем случае возьмём три события, которые обозначим так же, как и моменты времени: t, a, A. Вся эта комбинация будет заключена в круглые скобки, справа от которых будет помещён валентный символ. Это или Т – истинность, F – ложность, {T, F} – может быть и T и F (амбивалентность).

Таким образом, получим 9 элементарных формул: