Глава III. ЛЮБАНЬ 12 страница

52-ю армию после завершения Любанской операции и переформирования перебросили из-под Новгорода на Воронежский фронт. Затем она воевала на Степном и 2-м Украинском фронтах, громила Корсунь-Шевченковскую группировку противника, освобождала Молдавию, Румынию, Венгрию, Чехословакию.

После снятия блокады Ленинграда началось восстановление шоссе и железной дороги Москва-Ленинград. У Мясного Бора, как и на других участках, проводилось разминирование шоссе и железнодорожной насыпи. Во время этих работ были сброшены с насыпи под откос железобетонные колпаки-доты, стоявшие в центре и на правом фланге 150-го укрепрайона, севернее деревни Мясной Бор. Их можно увидеть там и сейчас. Другие участки местности стали разминировать только в конце 1940-х гг. ³⁹ Местные жители, собиравшие в лесу грибы и ягоды, опасались сойти с тропинки. Указатели «Мины» стояли сразу в 50 м от железной дороги. Многие деревни и хутора по этой причине обезлюдели. Например, в Ольховке из-за мин нельзя было пасти скот, копать огороды. Косы ломались, натыкаясь в траве на черепа, и местные жители оставили Ольховку. Вслед за воинами они назвали этот лес «Долиной смерти»⁴⁰.

С 1946 г. в Мясном Бору начал поисковую деятельность Николай Иванович Орлов, семья которого вернулась из эвакуации. В 1940-1950-х гг. он работал на железной дороге у Мясного Бора и Спасской Полисти. Мне довелось встречаться с ним в 1970-х гг. в процессе подготовки Новгородского тома Свода памятников истории и культуры РСФСР, мы вместе ходили в Мясной Бор. Н. И. Орлов был разносторонне талантливым, глубоко интеллигентным человеком. Самодеятельный поэт и художник, он всю жизнь посвятил исследованию военных памятников северо-запада Новгородской области. Почти все убитые здесь числились в 1940-1950-х гг. «пропавшими без вести». Н. И. Орлов отыскивал у погибших опознавательные медальоны, по имевшимся там адресам устанавливал связь с их семьями. В то время это было важно вдвойне — ведь семьи пропавших без вести не получали тогда никакого пособия. В одном из походов он подорвался на мине, истекая кровью, еле выбрался из леса. Но, выйдя из госпиталя, снова отправился в Мясной Бор. Вскоре, разряжая противотанковую мину, погиб его брат Валерий, но отказаться от Мясного Бора Н. И. Орлов уже не мог.

В 1948-1951 гг. в Мясном Бору работали заготовители металлолома. Н. И. Орлов работал вместе с ними, указывая места, где стояла подбитая техника. Однажды в Мясной Бор приехали слесари с валдайской электростанции. Со времен войны станция работала от двигателя танка Т-34, двигатель нуждался в замене. Когда Н. И. Орлов привел их к подбитым танкам, один из приезжих заплакал — он узнал свою машину, в которой горел здесь, в Мясном Бору.

В 1958 г. Н. И. Орлов переехал в село Подберезье, южнее Мясного Бора. Там из учеников сельской школы он организовал поисковый отряд «Юный разведчик», который проделал большую работу по сбору останков и установлению имен погибших воинов. В дальнейшем Орлов перешел работать аппаратчиком на Новгородский химкомбинат «Азот» и переехал жить в Новгород. На «Азоте» он создал в 1968 г. поисковую группу из молодежи (15 чел. ). Со временем группа выросла в молодежный патриотический клуб «Сокол». 28 мая 1982 г. на химкомбинате открыт музей по истории Любанской операции⁴¹.

Долгие годы местные власти относились к деятельности Н. И. Орлова более чем равнодушно. Они придерживались выгодной версии — «в Мясном Бору лежат предатели-власовцы». Это избавляло их от лишних хлопот по организации похорон, а государство — от новых затрат на помощь семьям погибших. К тому же местность у д. Мясной Бор значилась принятой от Министерства обороны СССР для хозяйственного использования. В 1970-е гг. существовал даже проект устройства в Мясном Бору зоны отдыха для жителей Новгорода. Преодолеть бездушие чиновников в этой ситуации было равносильно гражданскому подвигу. Благодаря инициативе Н. И. Орлова у Мясного Бора появилось три воинских кладбища. С помощью «Сокола» только на первое кладбище у деревни Мясной Бор, напротив Южной дороги, перенесено из леса около 5, 5 тыс. погибших воинов. Настойчивость Н. И. Орлова привела к тому, что местные власти наконец-то обратили внимание на Мясной Бор. В помощь Орлову стали выделять воинские подразделения. Например, в 1977 г. вместе с ним работали воины-десантники. По воспоминаниям Н. И. Орлова, работали они добросовестно. «Только в районе речушки Полисть, - рассказывал он, - (это как раз в центре прорыва) мы взорвали около семи тысяч боеприпасов и собрали останки примерно 500-600 воинов. Хотя по этим местам работы велись уже много лет. Мне лично, — вспоминал Орлов, — удалось по медальонам установить около 400 фамилий погибших и сообщить их родственникам»⁴².

В 1967 г. Орлов по просьбе вдовы комиссара Я. А. Супруна А. И. Супрун отыскал с помощью местного жителя М. Ф. Никитина могилу Я. А. Супруна на северной окраине Ольховки. Комиссар погиб в бою 18 марта 1942 г., брат его был известным летчиком. Примерное место могилы сообщил

вдове командир 3-го гвардейского стрелкового полка 4-й гвардейской дивизии А. В. Слепко. Он же рассказал, что вместо гроба были использованы две двери с блиндажей. По этим дверям уточнили принадлежность могилы, а вдова опознала останки мужа по зубным коронкам. Я. А. Супруна перехоронили на воинское клабдище у бывшей деревни Любино Поле и деревни Мостки, где когда-то проходила фронтовая узкоколейка. У себя дома в городе Жданове (Мариуполе) А. И. Супрун создала музей 2-й ударной армии. Значительное место в экспозиции она уделила поисковой деятельности Н. И. Орлова и отряда «Сокол»⁴³.

Много сил отдал Н. И. Орлов поискам могилы В. Э. Багрицкого, место которой оказалось утрачено. Он разыскал очевидцев похорон, но лес после войны сильно изменился и найти могилу было нелегко. Кроме того, сложилась легенда, что Е. В. Вучетич выполнил надпись прямо на сосне, а не на прикрепленной к ней табличке. Самого Е. В. Вучетича подвела память. К тому же, как рассказывал мне Н. И. Орлов, на вопрос о Мясном Боре Вутечич заявил: «Что вы мне Второй ударной тычете, я не предатель». Другие помнили только, что у могилы, на перекрестке дорог под Новой Керестью росло дерево. Лишь в 1975 г. были получены точные сведения о месте могилы, а также о том, что надпись делалась отдельно, на листе фанеры. Н. И. Орлов нашел могилу и отметил ее деревянным столбиком с металлической табличкой, на которой воспроизвел первоначальный текст⁴⁴. Мать В. Э. Багрицкого Л. Г. Багрицкая с надеждой следила за поисками Н. И. Орлова, но не дождавшись, незадолго до своей смерти добавила имя сына к имени отца — Э. Г. Багрицкого на могильной плите на Новодевичьем кладбище.

Н. И. Орлов поддерживал постоянные контакты с воинами-ветеранами Мясного Бора, собрал ценную коллекцию их воспоминаний. Вместе с найденными в лесу документами частей и соединений она составила весьма обширный архив, часть которого Орлов передал в Новгородский государственный объединеннный музей-заповедник, часть — писателю С. С. Гагарину. Глубоко изучив историю боев, исследовав ее непоредственно на местности, Орлов составил подробную карту событий и начал писать книгу о боях в Мясном Бору, но не успел завершить ее — он скончался 30 декабря 1980 г. от приступа астмы. Н. И. Орлов просил похоронить его в Мясном Бору, но новгородские власти не позволили. Он похоронен на кладбище села Подберезье, где жила его мать. Светлая память этого человека, его доходившее до подвига подвижничество позволяют ставить вопрос об объявлении могилы Н. И. Орлова памятником истории и культуры России. В благородном деле его заменил брат - журналист Александр Иванович Орлов.

В 1968 г. в Новгород по приглашению обкома ВЛКСМ приехал писатель С. С. Смирнов, автор книг о героях Брестской крепости. Его познакомили с Н. И. Орловым и в тот же день они отправились в Мясной Бор. После этого С. С. Смирнов организовал выступление Н. И. Орлова в телеальманахе «Подвиг» с рассказом о боях в Мясном Бору⁴⁵. К осени 1969 г. С. С. Смирнов написал сценарий фильма о поисковой деятельности Орлова — «Комендант «Долины смерти». Сценарий был опубликован в нескольких номерах газеты «Новгородская правда». Фильм сняли, состоялся его просмотр в Новгородском обкоме КПСС. Но едва газета «Советская Россия» поместила о нем заметку, как Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота тут же затребовало пленку. К Н. И. Орлову явились представители Главпура и потребовали доказать, что до сих пор в лесу лежат непогребенные советские воины. Им продемострировали всего одну воронку, полную убитых. Этого оказалось достаточно⁴⁶. В Мясной Бор прибыли воинские части для сбора останков, однако работали они недолго. Сам фильм запретили, а пленка была смыта в конце 1980-х гг. С. С. Смирнов намеревался посвятить Мясному Бору свою новую книгу, но смерть помешала осуществить задуманное.

В том же году, когда С. С. Смирнов приезжал в Мясной Бор, Совет Министров СССР поставил семиметровый мраморный обелиск у шоссе Новгород — Чудово у места гибели члена военного совета 2-й ударной армии комиссара И. В. Зуева. Саму могилу, расположенную неподалеку, отметили мраморный плитой, а в это время рядом, в Мясном Бору, продолжали лежать тысячи непогребенных воинов⁴⁷. Одной ухоженной могилой и памятником-символом пытались заменить настоящую память, заслонить правду о войне, прикрыть лицемерие и безразличие властей.

В 1970-х гг. одновременно с «Соколом» активными поисками в Мясном Бору занимался ленинградский клуб «Бригантина».

С 1976 г. поиски в Мясном Бору начали студенты из Казани. Их привело сюда желание ознакомиться с местами, где воевал поэт Муса Джалиль, но впечатление от увиденного оказалось

столь велико, что они организовали сводный патриотический отряд «Снежный десант», который стал проводить регулярные экспедиции для работы вместе с «Соколом». Объединение усилий позволило активизировать поисковую деятельность. Из забвения появились новые имена погибших воинов. Один из них оказался местным уроженцем. До сих пор у Мясного Бора живут его дети и внуки, а он 40 лет пролежал у родного дома в полной безвестности! ⁴⁸

В начале 1970-х гг. в СССР стали возникать комитеты ветеранов частей и соединений времен Великой Отечественной войны. Одним из направлений деятельности комитетов являлась организация коллективных поездок ветеранов на места боев. В таких поездках ветераны проводили встречи со школьниками, что должно было оказывать помощь патриотическому воспитанию. Беседы ветеранов с педагогами и учащимися способствовали созданию школьных поисковых отрядов и музеев боевой славы. Однако в школах у Мясного Бора и Спасской Полисти поисковые отряды возникли гораздо раньше. Произошло это, вероятно, под влиянием Н. И. Орлова. Один из таких отрядов организовала учительница Е. Н. Гукова в деревне Трегубово под Спасской Полистью, где сражалась в 1942 г. 378-я дивизия 59-я армии. Еще весной 1966 г. ученик Трегубовской школы В. Иванов обнаружил на болоте у Спасской Полисти 11 погибших воинов 1254-го полка 378-й дивизии. Имена четверых удалось установить по озновательным медальонам. Вскоре следопыты школы разыскали дзот, в котором погиб отважный пулеметчик сержант А. Н. Титов. Выше уже говорилось о его подвиге. Он пробрался во вражеский тыл и своим пулеметом перекрыл движение противника на шоссе Новгород — Чудово. Рядом с дотом школьники нашли могилу А. Н. Титова и соорудили на ней памятник — пулемет «максим» и каска на вершине холма, рядом мемориальная доска с надписью: »3десь героически сражался и погиб пулеметчик Титов». Тракторист совхоза «Трегубово» Л. Головешкин нашел в лесу у деревень Опочивалово и Глушица 14 погибших советских воинов. Следопыты Трегубовской школы обнаружили у них три опозновательных медальона. Только за период с 1971 г. до середины 1980-х гг. трегубовские следопыты разыскали по адресам в медальонах родственников 200 погибших воинов⁴⁹. К сожалению, не у каждого погибшего в Мясном Бору имеется медальон и не каждый заполнил его бумажный вкладыш — говорят, была на фронте такая примета: заполнил вкладыш, могут убить, недаром медальон называли «паспортом смерти». Кроме того, иногда солдаты на фронте обменивались медальонами «на память», а в марте 1942 г. выдачу медальонов в РККА вообще отменили.

Одновременно с трегубовской аналогичная работа проводилась и в других школах. Инициаторами ее являлись сами учащиеся, организаторами выступали педагоги.

В результате деятельности воинских частей и поисковых отрядов во второй половине 1970-х гг. были собраны останки погибших на значительных участках вдоль Южной и Северной дорог и сняты вновь выявленные минные поля, особенно в начале дорог, между Теремцом-Курляндским и Полистью.

Однако в отношении местных властей к Мясному Бору больших перемен не произошло. Так, в 1977 г. в Новгород возили песок для строительства шоссе. В песке попадались человеческие кости и опознавательные медальоны. Песок возили из Панковского поселка, где в июне 1942 г. сражалась 327-я дивизия. Немцы убрали убитых в песчаный карьер и теперь экскаватор разрыл их могилу. Протесты рабочих-строителей ни к чему не привели, песок продолжали возить и вместе с останками бросать под асфальтовый каток.

Новгородское областное отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры тоже не спешило проявить интерес к Мясному Бору, несмотря на то, что сохранившиеся в лесу окопы, траншеи, дзоты, доты и т. п. являются памятниками истории, в данном случае — истории Великой Отечественной войны. Руководство областного отделения общества во главе с ветераном войны бывшим полковником М. Е. Поповым упорно продолжало считать всех погибших в Мясном Бору предателями и поэтому не видело необходимости отдать им последний долг как павшим за Родину.

С 1980-х гг. Мясной Бор начал исследовать отряд «Эдельвейс» из города Набережные Челны⁵⁰. В конце августа 1983 г. впервые попал в Мясной Бор клуб «Риф» из Воронежа. Мне довелось сопровождать его в качестве проводника-консультанта. С тех пор воронежцы регулярно посещали «Долину смерти». Ими собрана здесь большая коллекция предметов военного снаряжения и техники для музея клуба и Воронежского областного музея, получен большой материал по историии Воронежской 327-й дивизии⁵¹.

Во второй половине 1980-х гг. поисковое движение в Мясном Бору достигло такого размаха, что партийно-государственные органы наконец-то обратили на него внимание. Новгородский обком ВЛКСМ организовал для работы в Мясном Бору поисковую экспедицию «Долина» во главе с А. И. Орловым, объединившую усилия местных и иногородних отрядов. В результате этого эффективность поисков резко возросла — только в 1988 г. из Мясного Бора вынесли останки 3720 погибших⁵².

После публикаций в газете «Комсомольская правда» в 1987-1988 гг. материалов о судьбе 2-й ударной армии начал поиски в Мясном Бору липецкий городской поисковый клуб «Неунываки»⁵³.

Мясной Бор становился все болеее известным. Продолжали выходить статьи в газетах и журналах, люди посылали письма в редакции с комментариями к опубликованным материалам. В этих условиях чиновники от идеологии больше не могли игнорировать растущий общественный интерес к важным событиям войны. Однако руководящие органы еще продолжали по инерции наводить глянец на историю Великой Отечественной, скрывая правду и пытаясь представить войну не во всем ее многообразии, а лишь чем-то трагически красивым, забывая при этом, что на самом деле любая война является по своей сути прежде всего организованным убийством. В некоторых статьях даже стали называть Мясной Бор не «Долиной смерти», а более благопристойно — «Долиной славы», вроде многочисленных «аллей славы» в наших парках и скверах. Тем самым смысл и память привычно подменялись символами и парадной торжественностью.

В апреле-мае 1989 г. в Мясном Бору прошла XI Всесоюзная вахта памяти. Впервые в организации поисковой работы здесь приняли участие ЦК ВЛКСМ, Ленинградский военный округ, Всесоюзный совет ветеранов, воины-афганцы. За девять дней из района деревни Мостки и узкоколейки было вынесено 3189 погибших воинов, имена 89 удалось установить⁵⁴. Во время экспедиции проводилось обучение ее участников методике и приемам поиска, обработке и сохранению найденных документов и личных вещей⁵⁵.

Однако предубеждение чиновников против Мясного Бора все еще сохранялось. Так, А. И. Орлов обнаружил у одного из погибших воинов зеркало, к которому приклеился фотослой с хранившейся вместе с зеркалом фотографии молодой женщины (сама фотография истлела), получилась как бы фотография на зеркале. Погибший служил в 376-й кузбасской дивизии, но имя его и домашний адрес не были известны. Орлов перефотографировал отпечаток на зеркале и отослал фотографию в Красноярск с просьбой опубликовать в местной газете, но ему ответили, что «такой материал не представляет интереса»...

В апреле-мае 1993 г. в Мясном Бору работали 3, 5 тыс. членов поисковых отрядов из разных мест России.

В 1994 г. поисковая экспедиция «Долина» началась в Мясном Бору 23 апреля. Несколько тысяч поисковиков из России, Белоруссии и Казахстана работали в лесу две недели. Вместе с ними разыскивал погибших красноармейцев поисковый отряд из Германии. Было вынесено и похоронено 3, 5 тыс. павших.

В 1995 г. в одной из воронок поисковики обнаружили 6 папок с документами штаба 2-й ударной армии: карты, схемы, списки личного состава, а также фрагмент донесения КЕ. Ворошилову о тяжелом положении армии⁵⁶. Всего за послевоенное время по 5 мая 1995 г. из Мясного Бора вынесено и похоронено 18 тыс. чел. ⁵⁷. В мае 1996 г. вынесено 723 чел., в мае 1997 г. - 600 чел. (известны имена 28), в мае 1998 г. - 764 чел., найдены 30 медальонов и орден Красной Звезды № 34760. 3 мая 1998 г. «Радио России» сообщило, что поисковая экспедиция «Долина» награждена Благодарственной грамотой от Государственной Думы РФ.

Важно отметить, что если раньше в Мясном Бору поиски велись разбросанно, исследовались лишь отдельные, чем-либо примечательные воронки, блиндажи, окопы, небольшие участки леса или болота, то с 1988 г. поисковики перешли к планомерному обследованию местности по квадратам. Начали с участка у деревни Мостки и бывшей деревни Любило Поле перед высоковольтной линией электропередач, где в феврале 1942 г. наступала 111-я дивизия, а затем шли бои на северном фланге коридора и где в июне прорывались подразделения 2-й ударной армии. Сейчас эта местность представляет собой большую поляну и мелколесье с огромными воронками, здесь лежат сотни погибших.

Почти каждая воронка или блиндаж в Мясном Бору являются точным ориентиром для поиска останков или военного снаряжения. Но зато на открытой местности поиски усложняются с каждым годом. Останки, лежащие на земле, покрываются слоем дерна и мха, словно, не дождавшись

помощи людей, сама природа начинает хоронить погибших. Например, утром 9 мая 1989 г. на левой стороне Южной дороги перед рекой Полистью под слоем дерна у большой воронки был обнаружен погибший советский офицер. Он стрелял по немецкому танку из противотанкового ружья и погиб, судя по положению останков, от ранения в живот. Над его головой выросло дерево, причем в процессе роста корень полностью вобрал в себя лицевую часть черепа и закрыл её со всех сторон. Офицера так и похоронили с этим куском корня. При себе у него был блокнот, но сохранились только чистые страницы.

Каждый из «пропавших без вести» в Мясном Бору погиб с оружием в руках. Это лучшее подтверждение того, что окруженные сражались до последней возможности. О их высоком боевом духе и преданности Родине свидетельствуют и многочисленные находки предсмертных писем с клятвой верности воинскому долгу. К таким находкам относится и шпала, обнаруженная Н. И. Орловым в сентябре 1966 г. в землянке недалеко от узкоколейки. На шпале выбита гильзами надпись «Мы победим! ». Эту надпись выбили перед прорывом из окружения воины 13-го кавкорпуса русские А. Богданов, С. Веселов, А. Костров, А. Кудряшов, татарин З. Ульданов и молдаванин Костя. Теперь эта шпала экспонируется в Ногородском областном музее⁵⁸. В ряду таких находок и школьная карта Германии, обнаруженная у погибшего старшего политрука комиссара разведотдела 2-й ударной армии В. И. Матрошилова, останки которого найдены братьями А. И. и В. И. Орловыми в Большом Замошском болоте в августе 1976 г. В публикации о гибели В. И. Матрошилова в газете «Комсомольская правда» 30 сентября 1976 г. нет сообщения о находке карты, а между тем это одно из ярких свидетельств того, как в тяжелейших условиях люди не теряли веру в конечную победу.

Нередко при обследовании местности удается восстановить общую картину или обстоятельства гибели людей. Например, в августе 1985 г. на Северной дороге за Глушицей мною был онаружен в блиндаже погибший сержант К. Е. Климов. При нем находились телефонный апппарат и карабин. Он вел бой до последнего патрона, не покинул боевой пост и погиб под вражеским танком. Но и танк не ушел — его уничтожила почти в упор располагавшаяся правее вдоль реки батарея. Осенью 1986 г. при вскрытии обвалившегося блиндажа между штабом армиии и армейским госпиталем обнаружились останки семи советских воинов и женщины-врача, которая не оставила раненых. Немцы убили их выстрелами в упор и замучили женщину.

Поиски в Мясном Бору позволяют не только восстановить имена погибших за Родину, но иногда дают возможность дополнить и уточнить официальные документы. Так, например, несколько лет назад у дороги от Керести на Малое Замошье, в 48 квартале леса, около уничтоженных автомобилей найден клубом «Сокол» сейф с документами 804-го отдельного автотранспортного батальона 2-й ударной армии. По рассказам ветеранов, машины были уничтожены шоферами перед выходом из окружения 23 июня. Из 366 человек, состоявших в списках батальона на 23 июня, вышло из окружения 140 воинов. Личный состав батальона не смог вынести сейф и не успел уничтожить документы. В раскрытый сейф была брошена спичка, отдельные документы обгорели, но всю плотную пачку бумаг огонь не взял. Документы более 40 лет пролежали под открытым небом и сохранились. Но удивительно другое — в официальных опубликованных перечнях частей и соединений 2-й ударной армии 804-й автобатальон не значится. Формировался батальон, как следует из его документов, в Москве и Ярославле.

Отряд «Сокол» и экспедиция «Долина» начали в последнее время привлекать для поисковой работы документы Центрального Архива Министерства обороны, где имеются сведения не только о ходе событий, но и о могилах павших. Информация архива позволяет установить и место могилы и имена погибших. Например, у деревни Мясной Бор есть несколько малоприметных холмиков. Они не состоят на учете в военкомате и как могилы официально не существуют. Но из документов архива, из фонда 830-го артполка 305-й дивизиии следует, что здесь похоронены командир полка Николай Григорьевич Журавлев (убит бомбой 28 января 1942 г. ), лейтенант Павел Николаевич Евлампиев, москвич, 1921 года рождения и 12 бойцов (погибли в бою). Здесь же похоронены убитые вражеским снарядом во время проводов вышеназванных погибших инструктор полка по пропаганде старший политрук Петр Николаевич Петренко, 1911 г. рождения, лейтенант Есипов и сержант Кукулин. Будем надеятся, что со временем на их могилах установят памятные знаки.

Первые памятные знаки воинам Мясного Бора в виде скульптур воинов и мраморные плиты с именами павших были установлены в 1950-1960-х гг. на двух воинских кладбищах севернее и южнее деревни Мясной Бор. Затем, в 1969 г. отряд «Сокол» установил севернее деревни Мясной

Бор, на левой стороне шоссе, там, где начиналась фронтовая узкоколейка, символический памятник 18-му артполку РГК. За памятником, слева от бывшей узкоколейки, соорудили большие деревянные столы и скамьи. Здесь каждый год 9 мая собирались ветераны Мясного Бора, их родственники и поисковики. Но ветеранов с каждым годом становилось все меньше: сказывались и возраст и материальные трудности. В 1994 г. на встрече уже не было ни одного ветерана.

В 1977 г. южнее деревни Мясной Бор, у правой стороны шоссе, открыт символический памятник воинам 24-й гвардейской дивизии. Памятник (стела) объединен в один комплекс с сохранившимся здесь железобетонным дотом и траншеями — остатками левого фланга 150-го укрепрайона. В 1987 г. на той же стороне шоссе, ближе к Мосткам, сооружен монумент воинам 19-й гвардейской дивизии. Кроме того, на могилах северного кладбища у Мостков имеются отдельные памятные знаки, установленные отрядом «Сокол» и родственниками погибших. В августе 1982 г. совет ветеранов первого формирования 305-й дивизии установил здесь символический памятный знак (мраморную плиту) погибшим однополчанам. В 1997 г. у северного кладбища открыта часовня. В самом лесу можно встретить деревянные кресты с табличками, на которых обозначены имена найденных здесь погибших воинов. Такие кресты ставил в 1970-х гг. ленинградский клуб «Бригантина». В последнее время аналогичные таблички из нержавеющей стали следопыты и родственники погибших устанавливают на кустах и деревьях. Например, у воронок в районе Южной дороги перед Полистью.

К сожалению, наряду с отдельными следопытами и поисковыми отрядами в Мясном Бору действуют группы мародеров, в основном из Санкт-Петербурга. Их интересует только оружие, ордена и медали, особенно - немецкие. После них нередко остаются разбитые лопатами опознавательные медальоны, на бумажных вкладышах которых уже ничего нельзя прочитать. За последние годы, когда в периодической печати появилось много материалов о боях в Мясном Бору, приток мародеров значительно усилился. Кроме того, в 1970-1980-х гг. авто-мотоклубы Прибалтики вывезли из Мясного Бора редкие образцы старой техники, часть которой они передали по обмену за рубеж. В последние годы рост массовости поискового движения тоже отрицательно сказался на составе и действиях некоторых поисковых групп, в частности, новгородских, из других городов области.

В Мясном Бору до настоящего времени сохранились многочисленные следы войны, памятники героизма советских воинов. Однако доступ к ним во многих случаях затруднен. Северная и Южная дороги существуют до сих пор. Они начинаются у бывшего переезда севернее станции Мясной Бор и идут строго на северо-запад до реки Кересть, пересекая реку Полисть, Большое Замошское болото и Глушипу. Но обе они на участке до реки Полисть разворочены бомбами и танками, а после войны - тягачами и лесовозами, залиты водой. Особенно сильно разбил лесовоз Южную дорогу в 1992 г., с 1995 г. ее уродует вездеход. После крупных лесных пожаров 1946 и 1959 гг. заболачивание местности здесь значительно усилилось. К тому же бобры, запущенные сюда в послевоенный период, построили на Полисти плотины, что привело к непомерному разливу реки, особенно весной. Чем ближе к Большому Замошскому болоту, тем рельеф повышается, дороги суше, есть места, где полностью сохранился бревенчатый настил. На болоте дороги соединены бревенчатой рокадой, проложенной немцами. За Глушицей дороги сухие. Старый лес почти весь погиб в войну, много новых посадок. В старых деревьях в районе Северной дороги, вверху, можно увидеть торчащие штыки — следы рукопашного боя. От узкоколейки осталась одна насыпь, лишь участок ближе к Керести имеет рельсовый путь. Рельсы заблаговременно сняли немцы перед отступлением в 1944 г., когда предпочли оставить Мясной Бор без боя. Вдоль дорог и в глубине леса сохранилась разбитая техника. Причем встречаются редкие ныне экземпляры автомобилей и бронетехники.

Напротив деревни Мясной Бор, левее Южной дороги, перед высоковольтной линией электропередач сохранились железобетонные доты (диам. — 1, 7 м, вые. — 1, 8 м), окопы и траншеи 150-го укрепрайона на месте бывшей деревни Теремец-Курляндский. По рассказам ветеранов, где-то здесь, в Теремце-Курляндском, находятся две траншеи длиной 30 м и глубиной 2 м, в которых похоронены советские воины. Недалеко отсюда окопы переднего края вражеской обороны. Вне пределов Мясного Бора, у деревни Радищеве сохранились немецкие доты - остатки противостоящего укрепрайона противника.

В Мясном Бору известно несколько немецких кладбищ и кладбище латышского легиона СС, воевавшего здесь после завершения Любанской операции. Встречается много немецких бревенчатых минометных площадок, немецкого военного имущества. За Глушицей, по Южной

дороге, справа, на большой поляне, где было последнее место штаба 2-й ударной армии, сохранились блиндажи и кирпичные фундаменты сараев и бараков. На других участках также много сохранившихся блиндажей, траншей, окопов, проволочных заграждений, причем для некоторых можно установить их принадлежность определенным частям. Многие блиндажи еще не исследованы. На месте аэродрома 2-й ударной армии у Южной дороги и реки Кересть, рядом с современной узкоколейкой попадаются сложенные из камней площадки для зенитных орудий и пулеметов. Останки погибших советских воинов еще встречаются в лесу повсеместно. Степень сохранности реальных следов войны и масштаб происшедшей здесь трагедиии позволяют поставить вопрос об объявлении Мясного Бора государственным заповедником в качестве памятного исторического места Великой Отечественной войны, памятника мужества и стойкости нашего народа. Вопрос о заповеднике в Мясном Бору обсуждался в 1981 и 1987 гг. на военно-исторических конференциях по истории Любанской операции, неоднократно ставился перед новгородскими властями, но безрезультатно. В 1994 г. опушка Мясного Бора была предназначена для прокладки скоростной железнодорожной магистрали Москва-Петербург. Над памятью жертв войны готовилось новое кощунство. Но, слава Богу, 1 июля 1998 г. Президент РФ Б. Н. Ельцын своим Указом отменил строительство магистрали по причинам экономическим.

Еще землянок черные берлоги Сухим быльем с краев занесены, Зияют в чаще по краям дороги, Но этот лес — живой музей войны. В. Наумова. «Снова лето»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Героическая борьба 2-й ударной, 52-й и 59-й армий спасла измученный Ленинград, который мог не выдержать нового штурма, оттянула на себя более 15 вражеских дивизий (в том числе 6 дивизий и одна бригада были переброшены из Западной Европы), позволила нашим войскам под Ленинградом захватить инициативу. Командование 18-й немецкой армии отмечало, что «если бы этот прорыв сочетался с фронтальным ударом Ленинградского фронта, то значительная часть 18-й армии была бы потеряна, а остатки ее были бы отброшены на запад»¹. К сожалению, Ленинградский фронт не мог тогда нанести встречный удар.

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: