Мы публикуем отрывки из выступлений на «круглом столе».

В.Л. Мальков: – Вновь каким-то мистическим образом человечество оказалось в исходной точке своего движения. Мир в геополитическом смысле вернулся к Версалю, к моменту «согласования» между победителями и побежденными условий «вечного» (так тогда считали) существования без войн, межэтнических конфликтов и территориальных споров, сожительства в рамках принципиально новой международной системы коллективной безопасности. К этим решениям Версальской конференции страны и народы, их правительства, настигнутые кошмаром глобального военного конфликта, шли пять лет, вынашивая планы справедливого возмездия для виновников войны, запрета войны как средства мировой политики, ликвидации дискриминации по этническим признакам, уравнения больших и малых народов, открытости международных отношений, создания механизма согласования интересов на базе консенсуса и международно-правовых процедур.

Парадокс в том, что хотя главные надежды не оправдались, о чем свидетельствует не только мировая историография, но и художественная литература, тем не менее формула Версаля неожиданно оказалась более жизнеспособной, нежели пустая дидактика учебной литературы по истории дипломатии новейшего времени. Она взята на вооружение вновь, ее используют как таран для вышибания опор из-под Ялтинско- Потсдамской системы, утратившей свое историческое предназначение. Это во- первых.

И во-вторых, нельзя считать случайным, что идея Версаля принудительно удалить с первых ролей нежелательных субъектов мировой политики и благословить суверенизацию этногосударств в качестве «буферной зоны» вокруг них вызывает сегодня в целом очень сочувственный отклик на Западе.

Дисбаланс, возникший в Европе, да и во всем мире, не позволяет слишком оптимистично наблюдать за тем, как на флагштоке штаб-квартиры НАТО в Брюсселе появляются все новые и новые флаги. Пребывающая в кризисе Россия и ее немногочисленные союзники, оставаясь в принудительной изоляции, сообщают всей обстановке состояние неопределенности.

Помощника Вильсона полковника Хауза в свое время не оставляли мрачные предчувствия: побежденная Германия была «максимально унижена», а исчезнувшая «в горниле гражданской войны Россия» осталась вне мирного урегулирования. Не удалось справиться с ситуацией методом бескорыстия и идеализма, что, по мнению Хауза, делало перспективы мира в Европе «скверными».

Исторические аналогии никогда не бывают безупречными, но они позволяют уяснить нечто весьма важное в отношении главных событий драмы, разворачивающейся на протяжении всего XX столетия.

В.Г. Сироткин: – В 1919 году самыми популярными героями карикатуристов западных газет были три политика – президент США профессор Вудро Вильсон и «вождь мирового пролетариата», бывший присяжный поверенный Владимир Ленин. На одной из таких карикатур оба политика-утописта были изображены набрасывающими свои петли на земной шар, но тянущими каждый в свою сторону: Вильсон – к Лиге наций, Ленин – к Коминтерну.

В. Вильсон в своих знаменитых «14 пунктах» предложил переустроить европейский и азиатский мир на путях национально-государственного самоопределения с последующим объединением всех народов в арбитражную Лигу наций. Следствием этих «пунктов» стал санкционированный творцами Версальской системы 1919 – 1939 годов распад трех крупных многонациональных империй – Российской, Австро-Венгерской и Османской. Наоборот, Ленин в двадцати одном условии Коминтерна предложил «пролетариату» отделиться от своих наций, бросив буржуазию на произвол судьбы, и объединиться через компартии, секции Коминтерна, с «первым отечеством мирового пролетариата». С высохы прошедших лет нам, потомкам, хорошо видна утопичность обеих схем, хотя многим тогда казалось: вот два варианта выхода мира из послевоенного кризиса и разрухи, только выбирай! На деле оба выбора были ложными и в конечном итоге привели к новой бойне – Второй мировой войне.

А.А. Ахтамзян: – Версальская система, как отметил тогда же, в 1919 году, французский маршал Фош, означала с самого начала не мир, а лишь перемирие. Оно продлилось двадцать лет. Версальский договор, а главное – репарационный пресс, вызвали к жизни в Германии самые крайние националистские настроения, которые были использованы экстремистскими силами для установления своей диктатуры и преодоления версальского гнета насильственным путем, то есть через развязывание всеобщей войны. Версальская система – одна из главных причин второй мировой войны, которая и возникла как война между Германией, Францией, Великобританией в результате германской агрессии против Польши.

Была ли альтернатива насильственному преодолению Версаля? Да, возможность преодоления версальских пут мирными дипломатическими средствами составляла суть концепции канцлера Вирта и графа Ранцау, которые в мирном сосуществовании Германии с Россией видели залог выхода из международной изоляции и пересмотра версальских ограничений мирным путем. За шесть лет своего пребывания в СССР посол Ранцау вместе с наркомом Г. Чичериным заложили основы долговременного сотрудничества, закрепив в договорах и соглашениях условия добрососедства, ненападения и нейтралитета. Именно в рамках этой формулы нейтралитета определялись отношения и в 1939 году.

Приходится, к сожалению, констатировать, что Версальская система, особенно в части, касающейся Германии, оказалась первопричиной процесса, который внутри Германии привел к кризису демократических институтов, усилению и возвышению националистического движения и в конечном счете к установлению власти нацистов, а на международном поприще – к сложному переплетению противоречий, которые стали причиной Второй мировой войны.

В.О. Печатное: – Мировоззренческий настрой и идейный багаж знаменитой «Исследовательской группы» В. Вильсона шел в общем русле «вильсонизма» (национальное самоопределение и демократия как основа прочного мира, примат международного права над силой и т.д.). Главным ориентиром было построение «научного мира» в противоположность старому империализму, балансу сил и тайной дипломатии. В этом ключе было выдвинуто немало новых идей, некоторые из которых далеко опережали свое время (в том числе концепции «экономической взаимозависимости», «мирового федерализма» и другие). Вместе с тем в разработках «Исследования» присутствовали и вполне традиционалистские идеи с сильным геополитическим налетом, имелось немало примеров ангажированности и политико-идеологических предубеждений, в том числе и в отношении России.

Г.Д. Шкундин: – Договор рассеял иллюзии болгарских политиков, рассчитывавших на снисходительность Антанты и решение балканских проблем в духе принципов Вильсона. Болгария лишилась выхода к Эгейскому морю, сделала территориальные уступки своим соседям, была «приговорена» к уплате в их пользу репараций и к сокращению численности своей армии до символических двадцати тысяч человек. В Версальской системе ей отводилась роль страны с ограниченным суверенитетом. В современной болгарской историографии итоги Первой мировой войны расцениваются как национальная катастрофа. В результате произошло беспрецедентное событие: правительство осудило виновников вовлечения страны в войну на стороне Германии. Болгария оказалась единственным из побежденных государств, в котором виновники поражения были преданы суду. Нюрнбергский процесс, а также суды над деятелями типа Петэна после 1945 года отчасти опирались именно на этот прецедент.

Е.Ю. Полякова: – «Ирландский казус» может служить иллюстрацией того, как решался этот вопрос, когда речь шла об империях – союзниках США.

Правительство Великобритании во главе с Ллойд Джорджем считало ирландский вопрос своим внутренним делом и выступало против всякого вмешательства извне. В результате выдвинутые В. Вильсоном принципы национального суверенитета и равноправия малых наций не коснулись Ирландии. Дело о международном признании Ирландской республики не было представлено на мирной конференции. Попытка ирландского народа добиться независимости мирным путем осталась нереализованной. Это право пришлось отстаивать с оружием в руках. Последовала жестокая англо-ирландская война и договор 1921 года, одним из результатов которого стал продолжающийся до настоящего времени раздел Ирландии.

В.Н. Виноградов: – Традиционно считалось, что «малые» участники Антанты самостоятельной роли не играли и выступали лишь как клиенты великих держав. Председатель конференции, глава французского правительства Жорж Клемансо изначально полагал, что так оно и будет и так быть должно: «Я до сих пор держатся того мнения, что между нами существует соглашение, в силу которого пять великих держав сами разрешают все важнейшие вопросы, прежде чем входят в зал конференции». В канонической «Истории дипломатии» говорилось: «Что же касается остальных стран, участников конференции, то они самостоятельной роли не играли, а если и выступали, то лишь в роли свиты или клиентов великих держав». Подобная оценка нуждается в коррективе. На самом деле, «малые» упорно и в ряде случаев успешно отстаивали свои интересы.

Следует учитывать три фактора.

1. К моменту открытия конференции государственно-восстановительные и объединительные процессы в Центральной и Юго-Восточной Европе в основе своей уже осуществились; войска «малых» членов Антанты занимали территории, на которые претендовали, причем в ряде случаев претензии распространялись на земли спорные и даже по преимуществу инонациональные.

2. Борьба с «угрозой большевизма» превратилась в один из основных факторов, определявших позицию «большой четверки». Сооружался «санитарный кордон» из малых участников Согласия как для противодействия Советам, так и в качестве сторожа на восточных и южных границах Германии.

3. Установление советской власти в Венгрии довело до предела тревогу якобы вершителей судеб Европы. Они должны были считаться с активным нежеланием населения Великобритании, Франции, США, Италии впутываться в антисоветские авантюры, о чем свидетельствовало восстание моряков французской эскадры в Черном море. Отсюда – обращение к сербскому, чехословацкому и румынскому правительствам с просьбой о помощи в подавлении советской власти в Венгрии, которое и было осуществлено главным образом румынскими войсками.

Все это побуждало «большую четверку» считаться с позицией малых стран и в ряде случаев идти у них на поводу.

Л.Г. Истягин: – Является фактом, что заключение Версальского мирного договора сразу же дало мощный толчок росту пацифистских настроений практически во всемирном масштабе, если отвлечься от особого случая Советской России, где шла в это время гражданская война. Само создание Лиги наций было достижением прежде всего именно мирных общественных сил, ибо лозунг международной организации безопасности был выношен первоначально в их среде еще задолго до мировой войны. Под сенью Лиги наций и в близком соприкосновении с ней в двадцатые и начале тридцатых годов развернулись общественные движения и инициативы, которые, называя в качестве основной задачу всеобщего разоружения, искали реалистические подходы к этой генеральной цели в виде схем частичного ограничения вооружений. Всеобщее внимание привлекали проекты мер, призванных обеспечить сам климат доверия в международных отношениях. Начатый Лигой в 1925 году проект «морального разоружения» явился, собственно, первой в истории программой обучения и воспитания в духе мира, имевшей широкий международный резонанс и сохранившей свою аюуальность и в наши дни. Переживали подъем многие общественные движения, особенно деятелей культуры, религий, женского, молодежного и профсоюзного движений, в общем направлении унрочения мира и коллективной безопасности. Все это, думается, в той или иной мере следует отнести к положительным следствиям версальской мирной акции.

Если говорить в целом, то версальскую модель, не предваряя, конечно, еще не состоявшихся исследований, лишь в ограниченной степени можно признать ответственной за слабости, недостатки и скромность потенциала антивоенных сил. Скорее напротив, движение сторонников мира завели в тупик и обескровили в основном факторы антиверсальского вектора, выступавшие за безбрежную ревизию мирных установлений. Представляется обоснованным предположение, что кризис и поражение мирного движения в мировом масштабе оказались результатом не столько Версаля, сколько общего огромного преобладания в международных отношениях тенденций к насильственному решению спорных проблем, тенденций, порожденных как непреодоленными следствиями мировой войны, так и целой серией революций и контрреволюций, включая российские и германские. •

Владимир Соловьев, велиний русский философ, писал более ста лет назад: «Стоило России страдать и бороться тысячу лет, становиться христианской со Святым Владимиром и европейской с Петром Великим, постоянно занимая при этом своеобразное место между Востоком и Западом, и все это для того, чтобы в последнем счете стать орудием «великой идеи» сербской!»

Сергей Романенко