 |
Или - суперзнания, которые мы теряем 5 глава
|
|
|
|
* * *
Джон Хайцман, как и многие люди, вспоминал прожитое. В какой-то степени высказывания профессора ему были понятны. Найти хорошие моменты из прошлой жизни попытаться можно, и, возможно, они окажут положительное воздействие, но проблема как раз в том и заключалась, что все прожитое теперь казалось не то что приятным, но неинтересным и даже бессмысленным.
Хайцман вспоминал, как он женился по совету отца на дочери миллиардера, пополнив капитал империи. Брак не принес ему удовлетворения, жена оказалась бесплодной, а через 10 лет совместной жизни умерла от передозировки наркотиков. Потом он женился на известной молодой модели, которая изображала страстно влюбленную жену, а всего через полгода совместной жизни служба охраны положила перед ним фотоснимки, на которых его жена развлекалась со своим прежним любовником. Он не стал с ней разговаривать, просто поручил охране сделать так, чтобы никогда больше не попалась она ему на глаза и не было никаких напоминаний о ней.
Хайцман дошел в своих воспоминаниях до начала своей деятельности в империи отца и не смог выделить ни одного приятного момента, на котором хотелось бы задержать свои воспоминания и получить положительные эмоции.
Был лишь один приятный момент. Когда он доказал отцу, что нет необходимости становиться единовластным владельцем валютного фонда. Другие вкладчики, предоставляющие свои капиталы фонду и, желая их приумножения, будут затрачивать свою мыслительную энергию на увеличение всего капитала фонда, а значит, работать на них, на Хайцманов.
Отец несколько дней размышлял, и однажды за обедом скупой на похвалы отец произнес:
- Я согласен с твоим предложением, Джонни, относительно фонда. Они верны. Ты молодец. Поразмысли и над другими направлениями. Пора тебе вставать у руля.
|
|
|
Несколько дней Джон Хайцман находился в приподнятом настроении. Впоследствии он принял еще несколько решений и увеличил прибыль финансово-промышленной империи. Однако особой радости уже не испытал.
Отчеты с большими чем ранее цифрами прибыли были бесстрастными. Похвалы больше ждать было не от кого. Отец умер, а похвала подчиненных радости не приносит. Так дошел в своих воспоминаниях Джон Хайцман до периода детства. Мысль вяло высвечивала эпизоды редких контактов с отцом. Как правило, строгий отец давал наставления в присутствии нянек и учителей, приставленных к Джону.
И вдруг по телу лежащего без движения миллиардера пробежала, словно волной, теплота. Тело вздрогнуло в приятном ощущении. В воспоминаниях Хайцмана возникла яркая и очень ясная картинка. Дальний уголок сада и окруженный акацией небольшой, метра в два высотой, домик с одним окошком.
Непонятная до конца тяга почти всех детей обустраивать свой маленький домик, свое пространство. Эта тяга не зависит от того, имеет ребенок в родительском доме свою отдельную комнату или живет в одной комнате с родителями. Всегда и почти у всех наступает период, в который начинается собственноручное строительство своего уголка. Видно, есть в человеке ген, хранящий некую древнейшую информацию и говорящий ему: «Ты должен сам обустроить свое пространство». Человек, ребенок, следуя зову, идущему из глубины вечности, начинает его строить. И пусть построенное несовершенно по сравнению с апартаментами современного мира, все равно в нем, сделанном самим, получает человек ощущения более благостные, чем от шикарных апартаментов.
И девятилетний Джон Хайцман, имея в своем личном пользовании две просторные комнаты на вилле, все равно решил построить своими руками свой маленький домик.
|
|
|
Он построил его из пластмассовых ящиков для рассады. Удобным строительным материалом оказались эти ящики. Они были разноцветными, и Джон выложил стены из синих ящиков, сделал из желтых полоску-бордюр по всему периметру. Ящики он вставлял один в один, и они входили в пазики, скрепляясь между собой. Одну стенку Джонни сложил, ставя ящики друг на друга боковыми стенками так, чтобы дно ящика оказалось наружу, а внутри во всю стену было множество полок. На перекрытие домика Джон использовал доски, которые покрыл впоследствии полиэтиленовой пленкой, прикрепляя ее к доскам степлером.
Свой домик он строил целую неделю, используя для этого по три часа в день, отводимых ему для прогулок на свежем воздухе. На седьмой день, как только настало время прогулки, Джонни сразу направился к своему творению в дальнем уголке сада. Раздвинув ветки акации, он увидел построенный им домик и замер от неожиданности. Рядом с входом в домик стояла маленькая девочка и смотрела внутрь его творения. Девочка была в светло-голубой юбочке ниже колен и белой кофточке с рюшечками на рукавах. Каштановые волосы рассыпались кудряшками по ее плечам. Джонни вначале ревностно отнесся к присутствию постороннего рядом с его творением и недовольно спросил:
- Ты что здесь делаешь?
Девочка повернула в сторону Джонни свое красивое личико и ответила:
- Любуюсь.
- Чем?
- Этим чудесным и умным домиком.
- Каким-каким? - переспросил удивленный Джонни.
- Чудесным и умным, - повторила девочка.
- Чудесными дома могут быть, но чтобы умными - не слышал. Умными могут быть только люди, - глубокомысленно заметил Джонни.
- Да, конечно, умными могут быть люди. А когда умный человек делает домик, то и домик получается тоже умный, - возразила девочка.
- А что ты видишь умного в этом домике?
- Очень умная стенка внутри. На ней много-много полочек. На полочки можно поставить много вещей нужных и игрушек.
Джонни понравились рассуждения девочки, они льстили ему, а может, и девочка понравилась.
«Красивая и умно рассуждает», - отметил про себя Джонни. А вслух сказал:
- Этот домик я построил.
И тут же спросил:
- А как тебя зовут?
- Я Салли, мне семь лет. Я здесь живу в доме для прислуги, потому что мой папа здесь работает садовником. Он много про растения знает и меня учит. Я уже тоже знаю, как цветы выращивать и к деревцам веточки прививать. А тебя как зовут, и где ты живешь?
|
|
|
- Я живу на вилле. Меня Джонни зовут.
- Значит, ты сын нашего хозяина?
- Сын.
- Давай, Джонни, вместе в домике играть.
- Как играть?
- Играть так, как будто мы живем в домике, как взрослые живут. Ты будешь хозяин, раз ты сын хозяина, а я прислуга твоя, раз мой папа прислуга.
- Так не получится, - заметил Джонни, - прислуга должна жить в домике для прислуги, на вилле могут жить только муж, жена и их дети.
- Тогда я буду твоей женой, - выпалила Салли и спросила: - можно мне побыть твоей женой, Джонни?
Джонни ничего не ответил, вошел в домик, осмотрелся, потом повернулся в сторону стоящей у входа снаружи Салли и небрежно сказал:
- Ладно, заходи сюда как будто жена. Надо подумать, как тут внутри оборудовать.
Салли вошла в домик, ласково и восторженно посмотрела в глаза Джонни и произнесла почти шепотом:
- Спасибо, Джонни. Я буду стараться быть хорошей женой.
Джонни не каждый день посещал свой домик. В отведенное для прогулок время ему не всегда позволяли играть в саду. Он посещал в окружении охраны и гувернеров то городской парк, то Диснейленд или совершал конные прогулки.
Но когда ему удавалось приходить к своему домику, почти всегда ждала его там Салли. С каждым новым посещением Джонни с интересом наблюдал за происходящими в домике изменениями. Сначала появился на полу принесенный Салли коврик. Потом занавесочки на оконном проеме и над входом.
Потом маленький круглый детский столик с пустой рамкой для фотографий, стоящий на столике, и Салли сказала:
- Ты все реже приходишь в наш домик, Джонни. Я жду, а тебя нет. Ты дай мне свою фотографию, я вставлю ее в эту рамочку. Буду смотреть на фотографию твою, и мне так будет веселее ждать тебя.
Джонни оставил свою фотографию, когда пришел проститься и с домиком, и с Салли. Он с родителями переезжал на другую виллу.
* * *
Джон Хайцман, мультимиллиардер, лежал на постели в своих апартаментах и улыбался, вспоминая все большие подробности своего детского общения с маленькой девочкой Салли. Только сейчас он понял: эта девочка любила его. Любила своей первой, еще детской отчаянной и безответной искренней любовью. Может быть, и он ее любил, может быть, она просто нравилась. Но она его любила как, наверное, не любил уже никто за всю его оставшуюся жизнь, и потому воспоминания, связанные с построенным им домиком в саду и общением с Салли, вызывали и сейчас в нем приятные и теплые чувства. Ему стало хорошо с этими согревающими тело чувствами.
|
|
|
С Салли он увиделся после своего отъезда еще один раз через одиннадцать лет. Но эта встреча… Новые чувства взволновали все тело. Джон Хайцман даже слегка привстал на постели. Его сердце все с большей силой начинало гонять по жилам кровь. Эта встреча… Он забыл ее. Он никогда не вспоминал… Но сейчас именно она завладела всеми мыслями и, заставила волноваться.
Он приехал в поместье, где прошло его детство, вновь через одиннадцать лет всего на одни сутки. На большее не хватало времени. После обеда вышел в сад, и как-то само собой получилось - направился в дальний угол сада, где среди акаций строил в детстве свой домик. Он раздвинул ветки, шагнул на маленькую полянку и оторопел от неожиданности. Построенный им одиннадцать лет назад домик из пластмассовых ящиков, как и прежде, стоял на том же месте. Но вокруг… Вокруг маленькие клумбочки с цветами, ко входу вела дорожка, посыпанная песком, и стояла у входа маленькая скамеечка. И сам домик был увит цветами. Раньше скамеечки не было, теперь была, отметил про себя повзрослевший Джонни, отогнул занавеску, закрывающую вход, и, наклонившись, шагнул в домик. Он сразу почувствовал недавнее присутствие здесь человека. На столике по-прежнему стояла его детская фотография. На полочках были аккуратно разложены детские игрушки Салли. На одной из полочек, рядом со столиком, в небольшой вазочке лежали свежие фрукты. На полу надувной матрац, застеленный покрывалом. Джон стоял в домике минут двадцать, вспоминая приятные детские ощущения. Он думал: «Почему так происходит?», в их семье есть множество шикарных вилл. Есть замок, но не приносят виллы и замок тех приятных чувств, которые рождаются здесь в домике из обычных пластмассовых ящиков из-под рассады.
Он увидел Салли, когда вышел из домика. Она молча стояла у входа, словно не решалась нарушить нахлынувшие на Джона воспоминания. Джон взглянул на нее, и на щеках Салли вспыхнул румянец. Она стыдливо опустила глаза и мягким, бархатным, необыкновенно нежным и взволнованным голосом произнесла:
- Здравствуй, Джонни!
Он ответил ей не сразу. Он стоял и любовался необычайно красивым телом повзрослевшей Салли. Легкое платье, облегая фигуру, слегка трепетало на ветерке. Сквозь это платье просматривались очертания уже не детской, а девичьей женственной и упругой фигуры.
|
|
|
- Привет, Салли, - прервал Джон затянувшуюся паузу. - Это ты по-прежнему поддерживаешь здесь порядок?
- Да. Я же обещала. Там фрукты есть, они мытые. Ты поешь. Они для тебя.
- Да… Для меня… Так пойдем вместе и поедим.
Джон отодвинул в сторону занавеску, пропуская вперед Салли. Она вошла, присела на корточки и, взяв вазу с фруктами, поставила ее на столик рядом с фотографией в рамочке.
Стульев в домике не было, и Джон сел на коврик, потянулся к виноградной грозди и нечаянно коснулся плеча Салли. Она повернулась, их взгляды встретились, и Салли как-то резко вдохнула. Расстегнулась от резкого вдоха пуговичка на тугой груди. Джон взял Салли за плечи и привлек к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот, всем своим пылающим телом она прильнула к нему. Не сопротивлялась Салли, и когда Джон медленно и осторожно положил ее на коврик, и когда ласкал и целовал ее губы, грудь, и когда…
Салли была девушкой… Ни до, ни после с девушками Джон не вступал в интимную связь. И теперь, через сорок пять лет, прошедших с той последней встречи, он, Джон Хайцман, вдруг понял, что это была единственная действительно прекрасная, туманящая рассудок близость с женщиной… Вернее, с девушкой, которую он сделал женщиной.
Потом они уснули на некоторое время. Когда проснулись, о чем-то разговаривали. О чем? Джон Хайцман напрягал память. Ему очень хотелось вспомнить хотя бы часть разговора. И он вспомнил.
Салли говорила о том, как прекрасна жизнь. Говорила, что ее отец копит деньги и купит ей участок земли, и что, возможно, на этом участке, если хватит денег, построит небольшой домик. А Салли сама сделает на участке ландшафтный дизайн, высадит много разных растений и будет жить счастливо, воспитывая своих детей.
Джон про себя тогда решил помочь Салли. «Надо же, - думал он тогда про себя. - Всего лишь какой-то участок земли и домик необходимы для счастья этой девушке. Какие пустяки. Надо не забыть помочь ей приобрести и землю, и дом».
Но Джон забыл о своем желании. Забыл вообще о Салли. Жизнь увлекла его своими прелестями. Новая яхта, личный самолет приносили радость в первые дни своего появления. Надолго увлекала лишь игра в финансовые комбинации, увлекала и увеличивала на миллиарды состояние отца, впоследствии перешедшее по наследству к нему. Это будоражащее чувства и нервы увлечение длилось больше двадцати лет. Оно доминировало над всем остальным. Прошел как бы между прочим один брак, потом второй. Жены не оставили после себя никакого следа. После сорока лет игра в финансовые комбинации перестала доставлять удовольствие и начались все чаще повторяющиеся депрессивные периоды, которые и привели к глубокому депрессивному кризису.
Но сейчас Джон Хайцман не находился в состоянии депрессии. Воспоминания о Салли приятно взбудоражили его. И одновременно раздосадовали: «Как же так получилось? Дал сам себе слово помочь Салли, девушке, которая любила меня, приобрести участок земли и дом, и забыл». Джон Хайцман, привыкший держать обещания, особенно данные самому себе понимал: не пройдет его раздосадованность на самого себя, пока… Он нажал кнопку вызова своего секретаря. Когда секретарь вошел, сидящий на постели Джон Хайцман, с трудом произнося слова, впервые за полгода заговорил:
- Пятьдесят с лишним лет назад я жил на вилле. Точного адреса не помню. В архиве адрес есть. На этой вилле работал садовник. Фамилии не помню, в архиве в бухгалтерских документах она есть. У садовника была дочь. Звали Салли. Установить, где сейчас живет Салли. Информация нужна мне не позднее завтрашнего утра. Если информация будет раньше, доставьте ко мне ее вне зависимости от времени суток. Выполняйте.
Секретарь позвонил на рассвете. Когда секретарь вошел в кабинет, Джон Хайцман сидел в кресле-коляске, стоящем у окна. Одет он был в темно-синий костюм-тройку, причесан и выбрит.
- Сэр, садовник был уволен 40 лет назад и вскоре умер. Перед смертью он успел купить два гектара земли на заброшенном ранчо в штате Техас. На этом участке стал строить дом, надорвался на строительстве и умер. Его дочь Салли достроила дом и сейчас живет в нем. Вот адрес. Большей информацией мы пока не располагаем. Но если прикажете - мы соберем всю необходимую вам информацию.
Джон Хайцман взял листок из рук секретаря, прочитал внимательно, потом аккуратно свернул листок, положил его во внутренний карман пиджака и произнес:
- Вертолет должен быть готов к вылету через тридцать минут. Приземлиться вертолет должен за пять-десять километров от виллы в штате Техас. Вместе приземления меня должна ждать машина. Машина не представительского класса, без охраны, с одним водителем. Выполняйте.
* * *
В три часа дня Джон Хайцман, медленно прихрамывая и опираясь на трость, шел по утрамбованной щебнем дорожке к небольшому, утопающему в зелени коттеджу. Он увидел вначале ее со спины. Пожилая женщина стояла на небольшой стремянке и мыла окно. Джон Хайцман остановился и стал смотреть на женщину с красивыми пепельными волосами. Она почувствовала взгляд и повернулась в его сторону. Некоторое время она внимательно вглядывалась в стоящего на дорожке старика, потом вдруг соскочила со стремянки и побежала в его сторону. Бежала легко и вообще женщина не выглядела старой. Она остановилась в метре от Джона Хайцмана, тихим взволнованным голосом произнесла:
- Здравствуй, Джонни, - и тут же опустила глаза, двумя руками прикрыла вспыхнувший на щеках румянец.
- Здравствуй, Салли, - произнес Джон Хайцман и замолчал. Вернее, он говорил, но только про себя, не вслух: «Как ты прекрасна, Салли, и как прекрасны твои светящиеся глаза, и небольшие морщинки у глаз, так же прекрасна и добра». А вслух сказал:
- Я здесь проездом, Салли. Узнал вот, что ты живешь здесь. Решил навестить. А может, и переночевать, если» не стесню тебя.
- Я очень рада видеть тебя, Джонни. Конечно, оставайся переночевать, я сейчас одна, это завтра привезут ко мне внуков погостить на неделю. Двое их - внучка - ей девять лет и внучок - ему уже двенадцать. Пойдем, Джонни, в дом, я тебя отваром напою. Я знаю, какой тебе нужен отвар. Пойдем.
- Ты, значит, была замужем, Салли? У тебя родились дети.
- Я и сейчас замужем, Джонни. А родился у нас один сын. А вот внуков двое, - ответила радостно Салли. - Хочешь, присядь за столик в беседке, я принесу тебе отвар.
Джон Хайцман сел на пластмассовое кресло на веранде дома, а когда Салли принесла большой бокал с каким-то отваром, спросил:
- Почему ты сказала, что знаешь, какой отвар мне нужен, Салли?
- Так отец мой для твоего отца травы собирал, сушил, потом отвары делал, и помогал твоему отцу отвар. И я травы собирать научилась. А мой папа говорил, что у тебя, Джонни, тоже это наследственное заболевание.
- Но как ты узнала, когда я приеду?
- Я не знала, Джонни. Так, собирала на всякий случай. А как у тебя жизнь сложилась, Джонни? Чем ты занимаешься?
- По-разному жизнь складывалась. И занимался разным, но сейчас мне не хочется вспоминать. Хорошо здесь у тебя, Салли, красиво, цветов много, сад.
- Да, хорошо, мне очень нравится, только видишь справа, стройку затеяли, это будет завод по переработке мусора, а слева тоже завод хотят какой-то строить, переселиться нам предлагают. Но ты устал с дороги, видно дальней, Джонни. Я вижу, как сильно ты устал, я постелю тебе постель у окна открытого, ты ляг, отдохни. Только отвар допей.
Джон Хайцман с трудом раздевался. Он действительно устал. Атрофированные мышцы полгода лежавшего без движения тела едва держали его на ногах. С трудом укрывшись пледом, он сразу уснул. В последнее время без снотворного он вообще не мог уснуть. А здесь сразу…
Утра он не видел, потому что проснулся лишь в полдень. Принял душ и вышел на веранду. Салли готовила обед в летней кухне, и ей помогали мальчик и девочка.
- Добрый день, Джонни. Видно, хорошо спалось тебе. Ты таким помолодевшим выглядишь. Вот, познакомься с внуками, это Эмми, а этого юношу зовут Джордж.
- А я Джон Хайцман, доброе утро! - протянул он руку мальчику.
- Вот и познакомились; пока мы с Эмми обед готовим, вы бы, мужчины, по саду прогулялись, аппетит нагуляли, - предложила Салли.
- Я готов показать вам сад, - сказал Джордж Хайцману.
Старик и мальчик шли по прекрасному саду. Мальчик показывал рукой на разные растения и без умолку говорил об их свойствах. Хайцман думал о своем. Когда они дошли до конца сада, мальчик сообщил:
- А за этой акацией мои апартаменты, их бабушка построила.
Хайцман отогнул ветку и увидел… На маленькой полянке за акацией стоял его домик. Из тех же пластмассовых ящиков из-под рассады. Только крыша была сделана по-другому. И занавеска, закрывающая вход, другая. Хайцман отогнул занавеску, слегка нагнулся и шагнул в домик. Вся обстановка в нем была прежней, только на столике стояла фотография, запаянная с двух сторон в стеклопластик. На фотографии был внук Салли. «Все правильно - теперь у домика иной хозяин и другая фотография». Хайцман взял в руки фотографию и, чтобы хоть что-то сказать, произнес:
-Ты хорошо получился на этом снимке, Джорджик.
- Но это не моя фотография, дядя Джон. На этой фотографии изображен мальчик, с которым бабушка в детстве дружила, он просто оказался похожим на меня.
* * *
Джон Хайцман старался идти по дорожке сада как можно быстрее, он хромал, опирался на палку и спотыкался.
Он подошел к Салли и, часто дыша, немного путаясь, спросил:
- Где сейчас он? Где сейчас твой муж, Салли? Где?
- Успокойся, пожалуйста, Джон, тебе нельзя так сильно волноваться. Ты присядь, пожалуйста, - тихо произнесла Салли. - Так получилось, Джон, что еще в детстве я пообещала одному очень хорошему мальчику быть его женой…
- Но это была игра, - почти выкрикнул Джон Хайцман, вскакивая с кресла, - детская игра.
- Пусть так. Значит, будем считать, что я в нее и продолжаю играть. И понарошку считаю тебя своим мужем, - произнесла Салли и тихо добавила: - мужем и любимым.
- Джордж очень похож на меня в детстве. Значит, ты родила после той ночи, Салли? Ты родила?
-Да, я родила нашего сына, Джон, он похож на меня. Но у него очень сильные твои гены, и наш внук - твоя копия.
Джон Хайцман смотрел то на Салли, то на готовящих на веранде стол мальчика и девочку и не мог больше говорить, мысли и чувства путались. Потом, непонятно почему даже самому себе, произнес строгим голосом:
- Мне нужно срочно уходить. До свидания, Салли.
Он сделал два шага по дорожке, повернулся и подошел к молча стоящей Салли. Джон Хайцман, с трудом опираясь на трость, опустился перед Салли на одно колено, взял ее руку, медленно поцеловал:
- Салли, у меня очень важные и срочные дела. Мне немедленно нужно идти.
Она положила руку ему на голову, слегка потрепала волосы:
- Да, конечно, надо идти, раз важные дела, проблемы. Если трудно тебе будет, Джон, ты приходи в наш дом. Наш сын сейчас руководит маленькой фирмой с красивым названием «Лотос», которая занимается ландшафтным дизайном. У него нет специального образования, но я его сама научила, и он создает очень талантливые проекты, и у него почти нет перебоев с заказчиками. Он мне деньгами помогает, навещает каждый месяц. А у тебя, наверное, проблемы с деньгами? И немножко со здоровьем. Ты приходи, Джон. Я знаю, как тебя подлечить, и денег у нас хватит.
- Спасибо, Салли… Спасибо… Я должен успеть! Должен…
Он шел по дорожке к выходу, погруженный мыслями в свой план. А Салли смотрела на удаляющуюся фигуру Джона и про себя шептала «Возвращайся, любимый!». Она повторяла эту фразу как заклинание и через час. Забыв о внуках, и не заметила, как кружил больше получаса вертолет над ее участком с маленьким домиком и прекрасным садом.
* * *
Вертолет Джона Хайцмана еще садился на крышу офиса, а ближайшие помощники и секретари уже находились в зале для совещаний, лихорадочно сверяли цифры, готовясь к докладу перед шефом. Они уже отвыкли от- совещаний с его присутствием. И сейчас ждали шефа с некоторым трепетом и испугом.
Джон Хайцман вошел, все встали. Он заговорил еще не дойдя до своего кресла во главе стола:
- Садитесь. Никаких отчетов. Слушайте внимательно, ничего повторять не буду. Время не терпит. Итак. В штате Техас есть вилла, вот ее адрес. Я приказываю скупить все земли вокруг этой виллы в радиусе ста миль. Скупить все предприятия, которые находятся на этих землях, даже если за них придется заплатить тройную цену. Кто отвечает за куплю-продажу недвижимости, может покинуть зал и немедленно приступить к операции. Если потребуется, задействуйте всех своих агентов. Данная операция должна занять не более одной недели.
Один из помощников вскочил и торопливым шагом направился к выходу.
Джон Хайцман продолжал:
- Все здания, заводы и фабрики, какие имеются на данных землях, должны быть демонтированы в срок не более одного месяца, даже если для этого придется привлечь сотни строительных фирм. На их месте через месяц должна быть высажена трава.
Последнему оставшемуся в зале помощнику Джон Хайцман сказал:
- В штате Техас есть маленькая фирма под красивым названием «Лотос». Заключите с ней контракт сроком на пять лет. Поручите этой фирме заниматься проектированием поселения на всех приобретенных вокруг виллы в Техасе землях. Названную фирмой сумму удвойте. Выполняйте.
Через две недели Джон Хайцман выступал перед аудиторией в полторы тысячи человек. В зале сидели собранные с помощью агентств по трудоустройству специалисты по ландшафтному дизайну, ботаники, агрономы. Все хотели получить работу. Тем более, что в рекламе была указана сумма контракта, в два раза превышающая среднестатистическую.
Джон Хайцман вышел на сцену и заговорил в свойственной ему категоричной, немного даже резковатой манере:
- Согласно представленным вам контрактам, каждому из вас будет выделен безвозмездно в пожизненное пользование участок земли размером в два гектара. Вам будет предложено несколько проектов сборно-разборных коттеджей по вашему выбору и за счет компании, коттеджи будут построены на каждом участке в указанном вами месте. В течение пяти лет компания будет выплачивать обусловленные в контракте суммы каждому взрослому члену семьи. Ваша задача - обустроить полученную в пожизненное пользование территорию. Посадить сады и цветники, сделать пруды и дорожки. Все сделать красивым и добрым. Компания оплатит стоимость саженцев и любого семенного материала по вашей заявке. Я все сказал. Если нет вопросов - желающие могут подписывать контракт.
Но в полуторатысячном зале стояла полная тишина. Никто не встал со своего места и не направился к столикам, где сидели секретари с готовыми на подпись контрактами. Через минуту полнейшего молчания с места встал пожилой человек и спросил:
- Скажите, сэр, эта местность, в которой вы предлагаете нам поселиться, смертельно заражена?
- Нет, - ответил один из помощников Хайцмана.
- Эта местность, наоборот, отличается наиболее чистой экологией, в ней достаточно плодородные земли.
- Тогда ответьте честно, какой эксперимент вы хотите провести над людьми? - вскочила с места молодая женщина. - У многих есть дети, и я, например, не хочу ввергать своего ребенка в неизвестно какой эксперимент.
Зал загудел, стали раздаваться выкрики: «авантюристы», «бесчеловечно», «изверги», люди вставали с мест и один за другим стали покидать зал. Помощники Хайцмана что-то пытались объяснить, отвечать на какие-то вопросы, но тщетно. Хайцман безысходно смотрел на покидающих зал людей. Он понимал: с их уходом рушится его надежда. Или даже большее… Он так хотел сделать приятное для Салли, для своего сына и внуков. Он хотел, чтобы не было рядом с уютной виллой Салли чадящих труб. А чтобы цвели вокруг сады и жили добрые соседи. Он скупил земли, по его распоряжению снесли чадящие трубы. И посеяли траву. Но земля может хорошеть, только если на нее встанут хорошие люди. А они уходят. Они не поняли. Да и как понять, как поверить? Стоп! Хайцмана вдруг словно осенило. Они же ничего не знают, потому и не верят! А что если правду… Джон Хайцман встал и тихо, еще неуверенно, заговорил:
- Люди. Я понял. Необходимо объяснить мотивацию таких действий компании. Но ее объяснить не возможно. Никак невозможно. Потому это так, что я… Понимаете, мотивация эта… вернее, все эти контракты носят личностный характер. Или, как сказать…
Хайцман запутался и не знал, как продолжить. Но люди остановились. Они стояли в проходах, в дверях на выходе из зала. И внимательно смотрели на Хайцмана. Они молчали, и он не знал, как продолжить дальше.
И все же собрался и продолжил:
- Я в детстве… Я в юности… Полюбил одну девушку. Но тогда я не знал, что полюбил. Я был женат на других женщинах. Занимался бизнесом. Мы не виделись с этой девушкой пятьдесят лет. Я не вспоминал ее. Недавно я вспомнил о ней. Понял, что она единственный человек, который искренне любила меня. И сейчас любит. Но я не знал об этом. Я даже не вспоминал ее. И еще я понял, что только ее одну мог бы любить. Я встречался с этой девушкой. Она, конечно, сейчас уже в возрасте. Но для меня она осталась такой же, как была. Она любит сад. Она красиво все делает. И я захотел, чтобы вокруг нее была красота. И хорошие соседи. Лучше, чтобы хорошие, счастливые соседи жили рядом. Но как это сделать? Я занимался бизнесом и скопил некоторую сумму денег. И я купил землю, разделил ее на участки, придумал вот эти контракты. Я это сделал для своей любимой. А может быть, я это сделал для себя? - последнюю фразу Джон Хайцман произнес, словно спрашивая самого себя, и в дальнейшем он стал говорить, будто не видя стоящих перед ним людей, будто рассуждая вслух сам с собою. - Мы живем для чего-то - для чего? Стремимся к чему-то - к чему? Я скоро умру, что останется после меня, лишь тлен. Но теперь я не умру, пока не осуществлю свой проект. И оставлю после себя вечное, оставлю сад для своей любимой. Оставлю сады. Сначала я хотел просто нанять много работников или заключить контракт с крупной фирмой, занимающейся ландшафтным дизайном. Заключить контракт, чтобы ухаживали рабочие за растениями. Но потом понял. Неживая какая-то красота получается, если не своя она. Вот и решил сделать так, чтобы своя была. Потому и отдаю вам участки и дома, а взамен лишь красоты прошу вокруг своей любимой. Вы не поверили в реальность предлагаемых вам в контракте условий. Вы не понимали, какая цель преследуется стороной, предлагающей такие контракты. Теперь вы ее знаете.
Джон Хайцман замолчал. Молчали и стоящие в зале люди. Первой нарушила тишину больше всех высказывавшая недоверие женщина. Сначала она быстро подошла к ряду стоящих у сцены столов с разложенными контрактами, попросила одного из секретарей вписать ее фамилию и подписала контракт, даже не читая его, потом повернулась к стоящим в зале людям и произнесла:
|
|
|
