 |
Глава 5. Исторические фантазии и реалии 16 глава
|
|
|
|
Летом 1983 года обстановка в области опять чуть не взорвалась, после того как пятеро молодых азербайджанцев изнасиловали 17-летнюю жительницу Степанакерта, изрезали ее ножами и бросили тело убитой к монументу погибшим в Великой Отечественной войне.
Излишне говорить, что в условиях негласно узаконенного сверху апартеида в Нагорном Карабахе каждое такое преступление рассматривалось местными жителями не просто как преступление против конкретных лиц, но против карабахских армян в целом.
Некоторые эксцессы не были связаны с жертвами, но носили не менее подстрекательский характер и, оставаясь безнаказанными, не меньше чем преступления против граждан обостряли межнациональные отношения в регионе.
Так, в июле 1969 года в крупном армянском селе Бананц, что в северной части Нагорного Карабаха (Дашкесанский район АзССР), ночью, за два дня до открытия был варварски разрушен памятник погибшим на полях Второй мировой (Великой Отечественной) войны сельчанам. Это было сделано по приказу секретаря райкома партии Сулейманова, который на месте лично отдавал распоряжения будьдозеристам о сносе памятника, построенного с элементами армянских народных мотивов. «Это Азербайджан, - заявил прибывший с милицией Сулейманов, - и здесь ничего армянского не может быть». После многочисленных обращений граждан в Москву начался было скандал, но его успешно замяли, а самого секретаря райкома перевели на другую должность, с повышением.
Чардахлу: превентивный погром
С началом перестройки и объявлением политики гласности борьба за воссоединение Нагорного Карабаха с Армянской ССР просто не могла не возобновиться. Это логически вытекало из событий всех предыдущих десятилетий, в том числе середины 1960-х.
|
|
|
С середины 1987 года в НКАО вновь началось некое брожение. Направлялись в центр письма и петиции, начался, как и в 1965-м, сбор подписей под требованием о воссоединении. Все эти обстоятельства, естественно, были прекрасно известны в ЦК КП Азербайджана, руководстве республики. Областное и республиканское КГБ своевременно докладывали соответствующую информацию «на самый верх» в Баку.
Ясно было и то, что времена изменились, и одними провокациями, как в 1967-м, волну не сбить, по тюрьмам активистов не пересажать: перестройка-таки!
Поэтому нет сомнения в том, что еще в 1987 году действительные, а не формальные руководители АзССР, - а их надо было искать в республиканском КГБ и среди близких к клану Гейдара Алиева людей, - рассматривали различные варианты усмирения непокорных карабахских армян. Несомненно, вопросы возможных погромов тоже рассматривались в тиши неких бакинских кабинетов. Нужен был полигон, опытный участок, на примере которого можно было отработать возможные варианты последствий.
Такой повод вскоре представился в Северном Нагорном Карабахе, в селе Чардахлу Шамхорского района, - родине советских маршалов Ивана Баграмяна и Амазаспа Бабаджаняна. К тому времени оба маршала уже скончались, и село было лишено их высокого покровительства в Москве.
К осени 1987-го в Чардахлу назрел конфликт, связанный с попыткой районной азербайджанской администрации убрать директора совхоза, противившегося дальнейшему разорению богатого хозяйства испытанными методами властей республики. Здесь было и укрупнение хозяйства путем присоединения к мощному чардахлинскому совхозу убыточных хозяйств удаленных азербайджанских сел, и отрезание от армянского села земель и т.п.
Противодействовавший всему этому директор Чардахлинского совхоза им. Маршала И.Х.Баграмяна был орденоносцем-ветераном войны, да еще вернувшимся в родное село после многих лет жизни в Ереване. Последнее было прямым вызовом, оскорблением для районных властей! Ведь любимым предупреждением первых секретарей районов, куда были включены раздробленные земли северной части Нагорного Карабаха, в адрес «неподдающихся» руководителей армянских сел было: «Не пора ли и тебе переехать в Ереван?» (или как вариант - «убираться в Армению»).
|
|
|
Почти полгода, с июля по ноябрь 1987 года, первый секретарь Шамхорского райкома компартии М.Асадов, пользуясь безусловной поддержкой партийного руководства республики, проводил политику выживания армянского населения из села Чардахлу. Отчаявшиеся жители села направили в Москву делегацию из 18 человек. Делегация была принята во многих союзных инстанциях, но вмешательство Москвы ограничилось увещевательными звонками в Баку.
Возмущенные сельчане сообщали Генеральному прокурору СССР А.Рекункову: «За продажу 20 тонн ненужной совхозу соломы соседнему хозяйству Асадов отобрал партийный билет и освободил от занимаемой должности директора нашего совхоза Егияна С. А., предложив ему уехать в Ереван... Народ не согласился с противозаконными действиями Асадова. Стал он угрожать высылкой чардахлинцев в течение 24 часов, оскорблять женщин нецензурными словами. За три месяца послал из района семь комиссий, чтобы найти компрометирующие материалы против Егияна. Однако, несмотря на тенденциозность проверки, улик не обнаружили. Не установили нарушений и две комиссии из Баку. Но Асадов не унимался. Посланный в Чардахлу секретарь райкома комсомола направил машину на возмущенных женщин, отстаивающих свои права, и нанес им увечья…»4
1 и 2 декабря 1987 года первый секретарь Шамхорского района Асадов лично, в сопровождении более полусотни сотрудников районной милиции и пожарных машин наведывался в Чардахлу. То, что там происходило в эти два дня, можно было сравнить с набегом разбойничьей шайки.
Из письма группы чардахлинцев Генпрокурору СССР от 3 декабря: «Асадов 2 декабря с еще большим отрядом милиции организовал очередной погром на родине маршала Баграмяна в день 90-летия со дня его рождения. На этот раз избили и арестовали 30 человек. Такому садизму и беззаконию может позавидовать любой расист из колониальных стран. Теперь стало ясно, что Асадов свои действия вынашивал давно, ему нужен был предлог, такого противодействия народа он не ожидал, так как опустошение других армянских и русских сел шло гладко»5.
|
|
|
«Трудно представить, что такое возможно в наше время, в условиях перестройки, демократизации нашего общества, – писали сельчане министру внутренних дел СССР А. Власову 16 декабря. - 1 декабря с. г. в 20.00 в село прибыл Асадов с отрядом милиции в 100 человек, чтобы провести партийное собрание по решению вопроса о назначении нового директора совхоза. Когда им это не удалось, они стали избивать жителей села, а затем арестовали и вывезли на заранее пригнанном автобусе 15 человек»6.
А вот выдержка из письма А.Власову работницы совхоза, матери 6-х детей Нвард Карапетян: «Меня побил сам секретарь райкома Асадов - ударил ногой в спину, кулаком в грудь. Милиционеры меня избили и выкинули на балкон. Ко мне подбежали три работника милиции в милицейской форме и пытались бить. Я стала просить, чтобы меня не трогали, потому что я себя плохо чувствую. Но один из них сказал, что «ничего, я должна сдохнуть», добавив нецензурную брань. Тут они схватили меня, избили, потом втроем схватили меня за руки и выбросили с балкона на землю. Ударившись об землю головой, я потеряла сознание. В бессознательном положении я находилась более двух часов. Меня забрали односельчане»7.
«Убедительно просим Вас лично вмешаться и помочь нормализовать обстановку в нашей деревне и в целом районе, дать коллективу совхоза самому, в соответствии с законом о государственном предприятии, решить вопрос о его директоре, - обращались к министру внутренних дел СССР участники и инвалиды Отечественной войны Г. Мартиросян, Д. Петросян, Р. Минасян, Г.Оганесян. - Мы надеемся также, что нарушители социалистической законности, организаторы избиений и погромов в селе Чардахлу понесут заслуженное наказание».
Корреспондент «Известий» Александр Беккер по заданию редакции был направлен из Москвы в Чардахлу исследовать причины и суть конфликта между дирекцией совхоза им. Баграмяна и руководством Шамхорского района Азербайджанской ССР.
|
|
|
Однако по возвращении А.Беккера в редакцию главный редактор «Известий» Николай Ефимов отказался печатать подготовленный корреспондентом правдивый материал. Это было не удивительно, ибо сам редактор был в свое время избран депутатом Верховного Совета СССР… от соседнего с Шамхорским, Казахского района АзССР.
Александр Беккер был вынужден уволиться из «Известий», но его материал «У прошлого в плену» все-таки увидел свет: 24 декабря 1987 года он вышел в газете «Сельская жизнь». Этот материал стал единственным в советской прессе свидетельством превентивной расправы над жителями карабахского села.
«Чардахлу - село известное. Второго такого в стране нет. Отсюда вышли два маршала - И. Баграмян и А. Бабаджанян, три Героя Советского Союза, село дало Родине пять генералов и 199 офицеров, послало воевать 1254 сыновей и дочерей - каждого шестого жителя, 341 чардахлинец сложил голову за свою землю. Отсюда незадолго до войны ушел служить и Сурен Егиян», - начинал рассказ А.Беккер, плавно переходя к конфликту между председателем колхоза и главой района8.
Очевидно, что даже в декабре 1987 года прямым текстом невозможно было изложить истинную суть конфликта между районной и сельской властью. Но между строк об изъятии у директора Егияна партбилета «самодуром» Асадовым (формально за продажу за 8 тыс. руб. 80 тонн соломы хозяйству соседнего Кедабекского района; покупатели успели вывезти лишь 20 тонн) прослеживались истинные причины страстного желания районных властей убрать не в меру самостоятельного руководителя совхоза.
«В село стали возвращаться блудные дети Чардахлу. Из Еревана, Сумгаита. Кировакана, Пятигорска. Инженеры и рабочие, молодые и в возрасте, поодиночке и семьями. Ехали, кто в глаза не видел Егияна. За полтора «его» года на родину вернулось 38 семей —122 человека! Вернулись, вопреки циничному: «Где хорошо, там и родина». Вернулись, потому что родина там, где ты родился и живешь в согласии с собой и людьми…
За два года совхоз им. Баграмяна отдал шамхорским хозяйствам сотни тонн пшеницы, сена, соломы, сотни племенных овец и баранов. Именно отдал - 171,6 тысячи рублей никто не перечислил. Тут первый секретарь пальцем не повел.
Если читатель усомнится, что от соломы вспыхивает такой «пожар», то окажется прав. Переполнил Егиян чашу терпения райкома. Через меру оказался своевольным»9.
Очевидно было, что конфликт в Чардахлу имел под собой хорошо видную на месте национальную подоплеку, что следует хотя бы из отрывков писем чардахлинцев к большим московским начальникам. Но даже смелый по тем временам журналист, потерявший работу в престижной газете из-за своей принципиальности, не мог назвать белое «белым»: ведь в Советском Союзе начисто отрицали наличие национальных противоречий.
|
|
|
От превентивного погрома в Чардахлу до резни в Сумгаите оставалось всего лишь около 4 месяцев.
«Кафанский миф»
Уже на следующий день после сессии Областного совета НКАО принятое ею решение от 20 февраля 1988 года ни для кого не было секретом ни в Азербайджане, ни в Армении. Азербайджанские высокопоставленные партийные лидеры, вплоть до второго секретаря ЦК КПА Коновалова и заведующего административным отделом ЦК КПА М. Асадова (того самого руководителя Шамхорского района, ушедшего на повышение в Баку после погрома в Чардахлу), еще накануне сессии наезжали в Степанакерт, где прямым текстом угрожали местным депутатам и руководству Облисполкома. Из этих угроз следовало, что «100 тысяч азербайджанцев готовы устроить бойню в Карабахе», что «Карабах превратится в одно большое кладбище» и т.п.
Сразу же после сессии в АзССР наметилось некое очевидное брожение: партийные лидеры неоднократно посещали прилегающие к НКАО населенные азербайджанцами районы, в легальных и подпольных мечетях муллы вели зажигающие антиармянские проповеди, усиленно раздувались слухи.
Один из особенно упорных слухов был связан с якобы имевшим место насильственным выселением армянами азербайджанцев из сел Кафанского района АрмССР, что в Зангезуре. «Кафанский миф» так и остался мифом, но предшествовавшая слухам провокация была реальной: сразу после 20 февраля азербайджанские эмиссары наведывались в этот район Армении, и в результате их агитации несколько сотен крестьян действительно снялись с места и временно выехали в ряд районов АзССР.
Константин Воеводский, ленинградский математик и публицист, один из создателей «Санкт-Петербургского Комитета гуманитарной помощи Арцаху» опубликовал немало материалов по карабахской и региональной тематике. К «кафанскому эпизоду» он обращался в своем материале «Перестройка в карабахском зеркале», опубликованном в 1992-1993 гг. в нескольких номерах издававшегося в Москве журнала «Pro-Armenia».
«Еще до сессии Нагорно-Карабахского Облсовета в граничащий с Азербайджаном Кафанский район Армении нагрянула воинская часть для предотвращения резни азербайджанцев, назначенной согласно «поступившим в Москву сигналам» на 20 февраля. 26 числа в Кафан прибыл генерал Альберт Макашов с полномочиями мобилизовать войска из Нахичеванской АССР. Проверяющие из ЦК КПСС, КГБ и МВД СССР, штаба ЗакВО никаких признаков готовящихся беспорядков не обнаружили… Вдумчивые эксперты в лампасах провели даже анализ миграции азербайджанцев из района. Он не дал ничего примечательного, если не считать внезапного отъезда примерно 200 азербайджанцев в Баку 27 февраля одним поездом. По словам этих людей, причиной их отъезда были уговоры родственников из Азербайджана.
Маневры этого поезда и вокруг него весьма загадочны. Примерно на полпути он был задержан в райцентре Имишли, куда для бесед с пассажирами прибыли зампредсовмина АзССР А.Расизаде, руководители Имишлинского и Зангеланского районов Азербайджана и вызванные телефонограммой руководители Кафанского района. Пассажиры заявили об отсутствии у них претензий к армянам, после чего поезд продолжал путь. Недостаток фактических данных оставляет слишком много свободы для различных версий этой железнодорожной одиссеи. Вот как суммирует свои впечатления тогдашний первый секретарь Кафанского райкома: «При возвращении назад (из Имишли. - К. В.) на машинах руководящих работников соседней республики мы были остановлены агрессивно настроенной толпой, которая забросала автомашины камнями. Здесь мы, втянутые в провокацию вместе с азербайджанскими руководителями, наивно подтверждали факты о стабильном положении в Кафане, не зная, что в Сумгаите уже идут погромы (Р.Гонян, «Что было в Кафане», «Коммунист» (Ереван), 09.01.1990 г.)»10.
Несколько позже информация об итогах проверок, подтвердившая отсутствие какого-либо притеснения азербайджанцев в Кафанском районе, была передана по АзТВ, попала она и в центральную прессу»11.
Тем временем, выступавшие на митингах в АзССР ораторы говорили о прибывших из Кафанского района АрмССР как об «изгнанных из Армении», которых якобы били, унижали и т.п.. Агитаторы распускали слухи о якобы замученных азербайджанцах, изнасилованных женщинах, детях с отрубленными пальчиками… Все это, естественно, было полной чушью от начала до конца, однако наэлектризованные националистически настроенные толпы воспринимали все за чистую монету. Чем дальше от места вымышленного события происходил митинг, тем больше небылиц накручивалось на стержень провокационного вымысла.
…По истечении времени небылицы вокруг «Кафанских событий» стали раскручиваться официальной азербайджанской пропагандой и ее союзниками. Одна из последних по времени серьезных попыток «протолкнуть» мифическую версию о якобы имевшем место до резни в Сумгаите изгнании азербайджанцев из Армянской ССР была предпринята в посвященной карабахскому конфликту книге британского публициста Томаса де Ваала «Черный сад».
Англичанин голландского происхождения Томас де Ваал возглавляет отдел Кавказа в британском Институте по освещению войны и мира (Institute for war and peace reporting), - организации, тесно связанной со спецслужбами и призванной формировать общественное мнение о тех или иных событиях и процессах в мире в соответствии с запросами британского Форин офиса. Де Ваал многократно бывал в закавказском регионе, собирая материалы об азербайджано-карабахском конфликте, встречался с участниками событий: простыми людьми и высокопоставленными военными и чиновниками, экспертами и журналистами, карабахскими, азербайджанскими и армянскими руководителями, международными посредниками в процессе урегулирования.
В 2003 году он издал на английском языке книгу «Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной»12 ставшей апологетикой англо-американского подхода к нагорно-карабахскому конфликту.
Это подход можно охарактеризовать как «чуть завуалированный проазербайджанский», в силу естественных политико-экономических интересов тандема в регионе Закавказья и всей Передней Азии.
В 2005 в Москве тиражом в 3000 экземпляров вышел перевод книги на русский язык13. Позже вышло еще одно издание книги де Ваала на английском.
Несмотря на содержащиеся в книге многочисленные передержки, общий подход автор весьма талантливо изобразил как «нейтральный». Это было достигнуто внесением в текст ряда объективных свидетельств и деталей, равно как и некоторым отступлением от традиционной для ведущих англо-американских СМИ солидаризации с турко-азербайджанскими измышлениями на тему конфликта.
Посмотрим, как бесхитростно, можно сказать, играючи де Ваал раскручивает «Кафанский миф».
Вначале он голословно утверждает, что после вполне реальных событий в Чардахлу «вскоре разыгралась трагедия на юге Армении, в Мегрийском и Кафанском районах, где во многих деревнях компактно проживали азербайджанцы. В ноябре 1987 года на железнодорожный вокзал Баку прибыли два товарных вагона с азербайджанцами, вынужденными бежать из Кафана из-за межэтнических столкновений. Сведений об этом инциденте сохранилось очень мало, в прессе его совсем не освещали»14.
Никаких ссылок на источники, естественно, автор «Черного сада» и не мог привести ввиду их полного отсутствия как в советских официальных СМИ тех лет, так в «самиздатовских» оппозиционных изданиях, равно как и в зарубежной, западной прессе. Ибо «кафанский инцидент» был от начала до конца вымышленным. Он стал раскручиваться бакинской пропагандой уже после января 1990-го года, когда потребовался дополнительный «контраргумент» против обвинений в армянских погромах в Баку, движущей силой которых будто бы стали азербайджанцы-беженцы из Армении.
По мнению де Ваала, «никто еще подробно не рассказывал об этих самых первых беженцах, главным образом потому, что азербайджанские власти постарались скрыть информацию о них»15.
Почему вплоть до 2000 года, когда де Ваал брал интервью у своих очевидцев, никто не рассказывал «об этих самых первых беженцах», и в чем был интерес азербайджанских властей, – от коммунистов Кямрана Багирова, Абдурахмана Везирова, Аяза Муталибова, «народнофронтовца» Абульфаза Эльчибея до Гейдара Алиева, - «скрыть информацию о них», автор «Черного сада» благоразумно умолчал.
Но, пишет де Ваал, «остались очевидцы тех событий». И далее приводит «свидетельства» двух бакинцев. Первое из них принадлежит некоей Свете Пашаевой – «овдовевшей бакинской армянке», которая «рассказала, как она увидела прибывших в Баку беженцев и как она носила им одежду и еду». Тут же, в сноске автор говорит про «свидетельницу»: «Это не настоящее имя женщины, которая попросила цитировать ее под псевдонимом»16.
Итак: к некоей анонимной «овдовевшей бакинской армянке» (национальность избрана явно не случайно, для пущей убедительности) «пришли люди и сказали, что из Кафана прибыли два вагона с голыми, раздетыми детьми, и мы пошли туда посмотреть… Это были азербайджанцы из Кафана». Непонятно, почему пришли за помощью («принести, что можно беженцам») именно к армянке, а не к властям, и почему никто из более официальных источников никогда и нигде не свидетельствовал о столь вопиющем для ноября 1987 года (как раз период конфликта в армяно-карабахском селе Чардахлу) инциденте.
Что же далее свидетельствует человек, скрывающийся под псевдонимом «Света Пашаева»?
«Я была на вокзале. И сама видела два товарных вагона. Двери были раскрыты, а к стене были прибиты две длинные доски, чтобы люди не вывалились… Я сама их видела. Там были мужчины, такие деревенские, грязные, с длинными волосами и бородами, старики и дети….»17
Перед глазами сразу возникает картинка «теплушки» с грязными и заросшими беженцами времен «гражданской войны и интервенции 1918-1922 гг. в Советской России». Спрашивается, почему же беженцев не могли привезти в электричке? Или в автобусах, как о том чуть ниже вещает у де Ваала другой «свидетель».
Наконец, каждый, кто видел сельчан-азербайджанцев или просто бывал южнее Кавказского хребта, сразу заметит элемент «развесистой клюквы», которая может «пройти» разве что на Западе или в России, но никак не в Закавказье. Речь идет о «мужчинах, деревенских, с длинными волосами и бородами». Мужчины-азербайджанцы, тем более сельские жители, никогда не носили «длинных бород» (за исключением бород немногих истинно верующих мусульман), а тем более «длинных волос»: они коротко стриглись и в массе своей носили усы. Последние всегда считались у них символом мужественности, в то время как длинные волосы - чем-то неприличным, постыдным для мужчины.
Здесь мы опять-таки видим попытку воскресить в памяти читателя фильмы про войну. В противном случае придется предположить, что «длинные волосы и бороды» выросли у несчастных «кафанских беженцев» за те часы, максимум полусутки, что их «теплушки» должны были следовать из Кафана в Баку (от Кафана до Баку 380 километров рельсового пути)!
Следующее приводимое де Ваалом «свидетельство» не менее оригинально. Хотя бы потому, что принадлежит Арифу Юнусову, уже упоминавшемуся бакинскому ученому, знатному пропагандисту и фальсификатору на службе официального Баку. К тому же давно и активно сотрудничавшему с азербайджанскими спецслужбами.
Тот будто бы видел 25 января 1988 года, идя на свою тогда работу, в Академию наук, как в центре Баку «четыре красных «Икаруса» стояли перед зданием Верховного Совета. Юнусов вспоминает пассажиров тех автобусов: «Все они были в ужасном состоянии. В основном там были женщины, дети и старики. Молодых было мало. Многие сильно избиты. Они кричали…»18.
Как и в первом случае («голые раздетые дети»), и здесь имеются вызывающие жалость и гнев «женщины, дети и старики. Молодых было мало». К тому же избитые и кричащие. И опять-таки, это первое и единственное за многие годы свидетельство столь вопиющего для Советского Союза в январе 1988-го зрелища. Как будто подобное событие в самом центре миллионного города могло пройти незамеченным никем, кроме А.Юнусова, не стало бы предметом обострения страстей задолго до февральской сессии Облсовета НКАО.
Чтобы сохранить видимость объективности, далее де Ваал ссылается и на противоположную сторону, а именно на бывшего второго секретаря Кафанского райкома партии Арамаиса Бабаяна, который сказал, что «не может припомнить ни одного случая, чтобы азербайджанцы покидали территорию района до февраля». Впрочем, «он подтвердил, что как-то ночью в феврале 1988 года две тысячи азербайджанцев действительно покинули район, но считает, что причиной этого массового исхода стали слухи и «провокации»19.
Как уже отмечалось выше, в армянской и центральной прессе сообщалось, что накануне резни в Сумгаите, несколько сот (по А.Бабаяну в изложении Т. Де Ваала – «две тысячи») азербайджанцев под влиянием приезжих провокаторов снялись с мест, и что именно этих людей на митингах в АзССР представляли как «беженцев из Армении». Об этом сообщалось и в отчете военной комиссии, побывавшей в Кафанском районе уже после резни в Сумгаите.
При этом практически все выехавшие в АзССР вскоре после своего неожиданного отъезда вернулись в места постоянного проживания в АрмССР, которую они вынуждены были покинуть лишь поздней осенью 1988-го, когда в обеих республиках начались депортации и межнациональные столкновения, вызвавшие массовый исход армян и азербайджанцев.
Но де Ваал и здесь лукавит: он подверстал логически правильное по отношению к периоду после декабря 1988-го утверждение: «ни один кафанский азербайджанец так и не вернулся в Армению»20, - в качестве послесловия к рассказу А.Бабаяна о событиях февраля 1988-го…
Между прочим, в конце 1988-го в Баку точно так же распространялись невероятные слухи. В начале декабря, когда после массовой депортации армян из Азербайджанской ССР начался встречный поток азербайджанцев из Армянской ССР, газета «Красная звезда» сообщала: «Вчера во второй половине дня нам позвонила женщина, назвавшаяся Ольгой Ивановной Ивановой и срывающимся голосом сообщила: беженцы, тысячами устремившиеся в Баку из Армении, прибывают со следами зверских издевательств, даже с отрезанными ушами… Представитель УВД Баку заявил: глупости все это. Вчера прибыло 300 человек, все, как говорится, целы. Видимо отдельные группы людей специально распространяют слухи. Почему так считаю? Слишком быстро эти слухи разлетаются»21. Характерно, что и здесь, явно для пущей убедительности, лжесвидетельница представилась вовсе не азербайджанскими, а русскими именем и фамилией.
Однако вернемся к «Кафанскому мифу» в изложении автора «Черного сада». Томас де Ваал вполне серьезно пытается убедить читателя, что как минимум дважды, - в ноябре 1987-го и в январе 1988-года, - в Баку прибыли несчастные «избитые», «голые», «кричащие», «волосатые и бородатые» азербайджанские беженцы из Кафана. И что якобы эти инциденты:
прошли незамеченными ни официальной советской, ни полуподпольной самиздатовской, ни «падкой на сенсации» западной антисоветской прессой и «радиоголосами»;
не стали не только поводом для всеобщего взрыва, но даже для гласных обсуждений в Азербайджанской ССР соответственно еще за три месяца, и за месяц до событий февраля 1988-го;
что азербайджанские власти не воспользовались таким прекрасным предлогом, чтобы если не предпринять превентивные меры, то хотя бы поднять перед Москвой голос против наметившегося в НКАО и вполне ожидаемого в Баку нового витка борьбы за выход автономии из состава АзССР.
Впрочем, с Томасом де Ваалом все очевидно: он просто повторяет современные мифы азербайджанской пропаганды, облекая их в форму бесед-интервью, на основании которых, в общем-то, и основывается вся его книга. А что говорят сами интервьюируемые, это уже как бы и не на совести автора «Черного сада». Как пелось в популярной когда-то песне: «Я его слепила из того, что было!»
Наконец, еще любопытное свидетельство о новых попытках г-на де Ваала подвести «документальную» базу под 20-летней давности «Кафанский миф». На этот раз с использованием родственных «конторе» де Ваала международных структур, щедро финансирующих свои филиалы в ряде стран СНГ, в том числе и в Республике Армения. Ниже речь идет о Международной кризисной группе, чьим рупором в Ереване является Левон Зурабян, бывший пресс-секретарь первого президента РА Левона Тер-Петросяна.
Возглавляемая последним неконструктивная оппозиция «отличилась» после президентских выборов 19 февраля 2008 года, устроив несанкционированные митинги и акции, вылившиеся 1 марта в вооруженный мятеж в центре Еревана, вследствие чего 10 человек погибли и около двухсот получили ранения.
В газете «Голос Армении» от 24 ноября 2007 года была опубликована статья Марины Григорян «Первый исход. К 20-летию событий в Чардахлу». Автор, в частности, пишет:
«Ровно год назад в Ереване проходила одна из многочисленных презентаций книги Т. де Ваала «Черный сад». В ходе мероприятия выступил представитель Международной кризисной группы в Армении Л. Зурабян (последний пресс-секретарь экс-президента). Он рассказал о том, что по поручению МКГ побывал в Кафане, где искал следы тех самых «погромов» конца 1987 года, когда якобы первые азербайджанцы были изгнаны из Армении. Но ничего не нашел. Реакция де Ваала была примерно следующей: «Давайте дальше исследовать кафанские события. Деньги попробуем достать».
На интернет-форуме одного из азербайджанских новостных сайтов на днях появилось воззвание руководителя бакинского офиса Британского института войны и мира (того самого, Кавказский отдел которого возглавляет де Ваал) с просьбой помочь выяснить правду об «азербайджанских беженцах из Кафана в ноябре 1987 года». Участники «прений» на этом форуме договорились уже до «200 тысяч азербайджанцев-беженцев к январю 1988 года». Думается, подобное начало дает полное впечатление о степени правдивости и объективности «истории», создаваемой британским институтом с помощью бакинских коллег»22.
От себя добавим, что бакинский офис Британского института войны и мира возглавляет Лейла Юнусова, по «странному совпадению» – жена уже упоминавшегося Арифа Юнусова. А в годы пребывания у власти НФА – начальник информационно-аналитического центра Министерства обороны АР.
Впрочем, есть вполне объемлющее объяснение того, почему тема «беженцев из Кафана», раскручиваемая на митингах в Азербайджане в конце февраля 1988-го, обросла подробностями, деталями и стала «Кафанским мифом» лишь спустя годы и даже десятилетия.
Все очень просто: провокационные слухи об изгнании из Кафана и насилиях над тамошними азербайджанцами могли лишь возбудить толпу, но им не хватало ни достоверности, ни реальных жертв. Нужен был реальный инцидент, жертвы которого могли быть предъявлены митингующим и объявлены ждущей отмщения «первой кровью».
22 февраля 1988 года последовали события, которые стали вполне приемлемым и удобным предлогом для «ответного шага» азербайджанской стороны в ответ на решение сессии Областного совета НКАО от 20 февраля. Тем более, что центральные советские власти полностью подыграли официальному Баку в широком озвучивании и раскручивании инцидента, вырванного из общего контекста событий на границе НКАО с соседним Агдамским районом АзССР.
|
|
|
