Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!

Стабилизация хозяйства

И взойдут семена

В предлагаемой читателю брошюре рассматривается широкий круг вопросов по решению экологических и социально- экономических проблем, воспитанию у населения бережного отношения к природе.
Автор её, председатель колхоза "Ленинская искра" Ядринского района респубики Чувашия А.П.Айдак, рассказывает об этом на примере своего хозяйства..

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Память детства

Первые шаги

Стабилизация хозяйства

Противоэрозионные работы

Сердцевина успеха

Кооперация с личным подворьем

Без ядохимикатов

Приезжайте к нам в Ачаки

Главная ценность

И взойдут семена. — Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1993. — 54 с.

ББК 65.9(2) 321.8
+28.088

И взойдут семена

ПАМЯТЬ ДЕТСТВА

Детство - это огромный край, откуда приходит каждый. Откуда я родом? Я родом из моего детства, словно из какой-то страны.
А. Экзюпери

С возрастом все больше вглядываешься в даль детства. И поражаешься происшедшим изменениям. И не всему радуешься.

...Весна. Снег еще не весь сошел. Сплошной ряд могучих ветел по всей улице - около километра длиной. На некоторых из них очень высокие качели: пасхальные дни. По всей улице веселый перестук: девушки вчетвером колотушками размягчают вытканный за зиму в каждом доме и выбеленный на снегу холст.

...Деревья одеваются в зеленый наряд. Дети в близком лесу. Множество гнезд различных птиц. А уж у дроздов - целыми колониями, вылепленные из земли и прошлогодних трав, - через каждый десяток метров на высоте 1,5-2 метров. Трели и щебет птиц, устаешь считать, сколько лет тебе насулит кукушечка-кукушка.

...Начало лета. Сплошной ковер травы по ровной улице. Чуть в сторону от дороги - канава не канава, а небольшое углубление для стока воды, тоже заросшее травой. После дождей, - а кажется, тогда они были постоянно теплыми, - радость детворы: бегать босиком по щиколотку в воде, по этим канавам, разбрызгивая ее. Тогда ведь стекла, проволоки, пустые консервные банки нигде не валялись, да и почти их не было.

...Наша прежняя усадьба. Сад - до дна оврага, как и у многих других. Яблони, сливы, вишни, ягодники, хмельник, орешник, черемухи и множество ульев. И два больших вяза, один - огромнейший. Десяток его ветвей спускались почти до земли, и мы взбирались по ним на дерево. В тяжкое время срубили его: сперва на высоте примерно пятнадцати метров, потом - у комеля. Почти на две зимы хватило этого топлива.

...У учителей тогда были мизерные приусадебные участки. Мама посеяла чумизу на небольшом участке отрезанной усадьбы, сжала и сложила в копенку. Помню, как увезли эту копенку на телеге - надежду, что куча детишек не будет голодать.

...Я каждый день у своего друга, соседского мальчика. Отец его с войны вернулся раненый и работает старшим конюхом. Мать моего друга никогда не забывает угостить лепешкой или куском пирога и меня. Только со временем понимаешь цену этой доброты.

...Бабушка живет в соседней деревне, примыкающей к нашей. Моя, как у младшего из детей, обязанность - ходить к ней за молоком. У нее есть козы. Отправляешься еще днем. Через овраг, весь в садах и рощах, тогда еще не совсем вырубленных. По пути осматриваешь птенцов синицы в дуплистом столбе старого сарая, залезаешь на несколько ветел - как там в дуплах птенцы скворцов? И одно из ярчайших впечатлений детства - огромное количество различных бабочек, шмелей, мелких пташек, гнезда их в приусадебных садах - ведь мы их не трогали; множество воробьев - тогда все избы были покрыты соломой, а конский навоз выручал их в трудную зимнюю бескормицу.

К вечеру возвращается стадо. Бабушка быстро доит коз и провожает меня с котелком молока домой - до склона оврага. Быстро темнеет. Бегу домой, часто оборачиваясь назад, чтобы убедиться: на склоне оврага под большой ветлой в лучах заходящего солнца, приставив ладонь к глазам, бабушка смотрит вслед мне, следит за исчезающей белой рубашкой внука.

Внизу и на другой стороне оврага уже темно, и там мальчика ждет немало страшного. Так и кажется - из-за корявых деревьев, пней смотрят, тянут руки черти, лешие. Бежишь вовсю вслед за уходящим солнцем, чтобы скорее подняться на другую сторону оврага и успеть увидеть свет уходящего дня. Иногда спотыкаешься и проливаешь молоко. Тогда семья ужинает супом, не побеленным молоком.

...К нам приходит какой-то старик с котомкой. Сестра рыдает у него на коленях. Он меня манит пальцем. Я не подхожу. Ведь я трехмесячный остался, когда забрали отца - "врага народа", красного командира, прошедшего всю гражданскую.

Вскоре его не стало.

...Кончил десятилетку. Никто из нашего класса, насколькоя помню, не остался в колхозе. Не во что одеться, чтобы поступить учиться. Год проработал пильщиком, распиливал бревна на доски, - ведь тогда пилорам в колхозах не было, - с большим мастером этого дела Андреем Петровичем Воробьевым. Первые 4-5 дней еле доходил домой - уставал страшно. А потом привык и никакой усталости, - давай только есть, есть, есть. Пилили и у колхозников, и в колхозе. Помнится, строили овцеферму в укрупненном уже колхозе, большое такое здание, и мы обеспечивали пиломатериалом. Учетчик ежедневно обмеривал и начислял по двенадцать-пятнадцать трудодней, а осенью за все это получил менее половины мешка зерна.

...На нашей улице жила тохатмыш-колдунья. Она не работала не только в колхозе, но и дома почти ничего не делала. Сейчас я понимаю: она была как бы из жреческого сословия и по традиции обязана была жить только своим специфическим трудом. И, очевидно, - не бесполезно. Ибо каждый день к вечеру к ней начинали приходить из самых дальних мест. Каких только трав не было у нее дома, их она сушила везде: под навесами, в сарае. И множество сказок, преданий она знала. И все ее побаивались.

ПЕРВЫЕ ШАГИ

Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой. Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врага! Пусть везде кругом засады, - твердо стой, не трепещи.
Архилох

Весной 1964 года меня избрали председателем колхоза "Ленинская искра", который состоял из четырех деревень. Колхоз глубинный, до шоссе - восемнадцать километров по грунтовой дороге через четыре оврага. Бездорожье буквально убивало хозяйство. Даже летом, случалось, через центральную деревню Верхние Ачаки годами не проезжали машины - настолько была разбитой ее улица со сплошными рядами ветел по обе стороны, что даже летом не просыхала. Почти по всем показателям колхоз был замыкающим в районных сводках.

У меня в душе не было ни тени сомнения в неизбежности подъема хозяйства, ибо в служении этому в течение долгих лет был весь смысл жизни. Так для верующего кощунственно само сомнение в существовании бога. Задолго до председательства и почти вплоть до последнего времени старался переварить возможно больше книг, имеющих отношение к любой стороне сельскохозяйственного производства, так как сам я имел гуманитарное образование. Это было для меня бесконечно интересно. И я беспрерывно размышлял о путях развития хозяйства и его коллектива.

Без всего этого мое председательство было бы авантюрой, хотя и ошибок было сделано все же немало.

Значительная часть колхозников с весны до осени, а многие и годами работали в хозяйствах Самарской, Саратовской, Волгоградской областей, чтобы обеспечить свои семьи хлебом, и в соседней Горьковской области, чтобы обеспечить скотину соломой и сеном.

Если мы чем и были богаты, так это оврагами, большинство из которых были действующими. Бесчисленные их отверш-ки наступали со всех сторон на пашню и доходили чуть ли не до самого водораздела. На крупномасштабной карте эти овраги кажутся какими-то стоногими чудовищами, впивающимися в живое тело земли, чтобы высосать всю ее плодородную силу. На значительной территории это и было сделано. На крутых склонах был снесен почти весь плодородный слой, 80% пашни в той или иной степени подвергалось плоскостной эрозии.

Лунный ландшафт, который постепенно приобретали наши овраги и балки, был не только из-за перевыпаса скота. Действительно, с ранней весны и до поздней осени скотина колхоза и населения, в том числе и свиньи населения, топтались в них, выгрызая всю траву, выбивая копытами склоновые земли.

Но все же, думается, первопричина страшной донной эрозии большинства наших оврагов - в массовом добывании со дна их камня для дорожного строительства. Ведь Чувашия первый свой орден получила за успехи в дорожном строительстве. Я еще помню, как по днищам оврагов и речушек почти сплошь лежало множество камней, под которыми мы ловили пескарей. Оказывается, собирать их в старину строжайше запрещалось. За десятилетия ударного дорожного строительства собрали все камни и вывезли. Да и моя летняя практика в студенческие годы, которую я проходил в родной школе, заключалась в добывании камней в овраге. Собирать уже было нечего. Мы со старшеклассниками кувалдами ломали каменные пласты.

Когда я начал работать председателем, камень со дна оврагов уже добывали взрывами. Взрывали один пласт, к лету следующего года без защитной одежды обнаженный мягкий грунт сметался вешними водами и наступала очередь следующего каменного пласта. А углубление днищ оврагов вызывало оползни склонов.

Дорожное строительство. Это была тяжелейшая работа. И выполнение заданий по нему железно контролировалось. С глубины 30-40 метров колхозники, в основном женщины, вытаскивали камни, погружали их на телеги, тракторные прицепы и отвозили за десятки километров на отведенный колхозу участок дорожного строительства.

Беднел и животный мир. Браконьеры выбивали буквально все живое. Можно было пройти десяток километров и к весне не встретить ни одного заячьего следа.

Оплата за труд в колхозе была чисто символическая. Естественно, не было и дисциплины. На фермах постоянно не хватало животноводов, заведующих. В четырех деревнях было шесть бригад, шесть токов. И обеспечивать сохранность продукции во время уборки было практически невозможно. При копке картофеля, площади которой были большие, колхозники в течение дня раза три ходили домой - каждый раз таскали по ведру картофеля. Перелом здесь наступил после утверждения собранием уполномоченных решения заседания правления о лишении совсем или на половину процента выдачи картофеля всей бригаде, если хотя бы один колхозник из бригады будет пойман с поличным. А процент выдачи картофеля увеличили. Лишь после исполнения этого решения в отношении двух бригад все стали оставлять - и даже на ночь - ведра в поле. Кстати, такой принцип коллективной ответственности в определенных случаях действует до сих пор. А фактов хищения кормов давным-давно уже нет.

Очень много сил и времени и у меня, и у агронома в первые годы уходило на борьбу с потравами. И не мудрено; ведь пастбищ-то настоящих и не было, да и многолетних трав было мало, вокруг деревень были одни зерновые, дававшие мизерный урожай.

Около пяти лет потребовалось, чтобы укрепить экономику колхоза, улучшить оплату труда и обеспечение кормами общественного и личного скота. Решающим тут было подъем урожайности зерновых и резкое увеличение площадей под люцерной. Урожайность увеличили благодаря минеральным удобрениям, которыми раньше почти не пользовались. Агроном Василий Константинович Беляков, пришедший в колхоз вскоре после меня, несколько зим провел с колхозниками на азотно-туковых заводах, обеспечивая колхоз дешевым удобрением в обмен на помощь рабочей силой.

По мере внутренней стабилизации хозяйства правление колхоза пошло на смелые шаги, принесшие коренные изменения в сфере производства, в борьбе с эрозией, в воспитании членов колхоза, как мы тогда понимали это и т. д. И, конечно, тут у нас были и ошибки.

СТАБИЛИЗАЦИЯ ХОЗЯЙСТВА

Самое трудное - понять, в чем заключается твой долг. Выполнить его не так уж трудно.

В 1969 году у населения закупили несколько десятков коров, притом весьма тощих. Зоотехника тогда не было и взвешивать скотину на весах приходилось мне самому. После четырехмесячного откорма вареной картошкой с небольшим добавлением концентратов и соломой все коровы были сданы на мясокомбинат с высшей упитанностью, что принесло значительный доход. А закуплены они были по весьма низким ценам, так как сдавать скот на приемные пункты, особенно старых коров, и тем более населению, тогда было очень непросто.

Летом следующего года договорился с приемным пунктом насчет путевок-нарядов и за три дня отправил на мясокомбинат все свинопоголовье колхоза, находившееся на фермах двух деревень. Эти фермы немедленно переделали под откормочники для коров и молодняка крупного скота, их заполнили ^поголовьем, купленным у населения своего колхоза и со стороны, и начали усиленно откармливать. Вскоре в колхоз приехал всесильный тогда в районе начальник управления сельского хозяйства Сергей Николаевич Наумов, долгие годы проработавший директором МТС. Он был начальник требовательный, но умный и толковый. Приехал хмурый, ни слова не сказав, осмотрел обе бывшие свинофермы, потом сел в машину, махнул рукой, сказал "мясо будет" и уехал. И на этом все кончилось. Никаких кар на мою голову не посыпалось. Тогда говядина была в некотором дефиците, чем свинина. Ведь многие сельчане из-за недостатка кормов телят в месячном возрасте забивали, а мясо продавали на базаре. Если, конечно, не было необходимости вырастить телку для замены старой коровы. И колхозы тоже стремились подобным образом освободиться от лишнего поголовья крупскота. На осенние базары выводили массу молодняка крупскота и старых коров, но покупателей было мало, хотя цены были в действительности бросовые.

Руководители хозяйств района были единого мнения, что молодой председатель "Ленинской искры" поступил глупо, ликвидировав свинофермы, этим он, дескать, доконает свое хозяйство. А вот от овец желали освободиться все. Их убыточность была очевидна. Вскоре два авторитетнейших в районе председателя колхоза осмелились от них освободиться. И немедленно попали под жесточайшую критику и осуждение не только со стороны райкома партии, но и своих коллег, так как причитающийся им план продажи шерсти никто с района не снимал, и он дополнительно раскладывался по всем хозяйствам для безусловного выполнения.

А между тем наш колхоз значительно расширил откорм КРС, приспособив для этого множество старых помещений, массово закупая у населения скотину для откорма, в том числе и в соседних районах, составив тем самым действенную конкуренцию районному специализированному совхозу, где скот откармливался на барде.

Старых коров, даже тощих, мы откармливали до высшей упитанности не более чем за четыре месяца, а молодняк крупскота выращивали и откармливали долго - до 400 кг и более.

Основным кормом был картофель. И немного концентратов и соломы. Тогда у нас колорадского жука не было, и картофель почти всегда давал хороший урожай.

За превышение плана продажи мяса была установлена 50-процентная надбавка, а потом и за тяжеловесный молодняк. Только нельзя было нарушать инструкцию по покупке скота у населения. Многие руководители хозяйств погорели на этом. Но с нас ни рубля не списали - так как мы весь скот откармливали по-настоящему.

Скотину сдавал в основном я сам. И со временем стал в этом отношении неплохим специалистом.

Работать скотником на откормферме было очень нелегко. В пять часов утра они уже начинали таскать вареный картофель в ящиках из запарника. В летние дни они сами косили вручную и подвозили на лошадях люцерну для бычков своих групп. Тогда еще двухсменки на фермах у нас не было. В первые годы телок не закупали.

И в первую очередь именно работники откормфермы и их заведующие Михаил Данилович Лебедев и Леонтий Григорьевич Григорьев обеспечили финансами грядущие изменения в жизни коллектива хозяйства.

С 1970 по 1975 год на откорме скота были получены многие миллионы рублей прибыли. Эти средства направили на создание новой отрасли в колхозе - хмелеводческой, на борьбу с эрозией почвы и охрану природы в целом, на решение социально-культурных проблем, на развитие подсобных производств и художественных промыслов, на подъем экономики трех присоединившихся к нам хозяйств и, конечно, на увеличение оплаты труда.

В 1971 году провели эксперимент: земли двух их шести полеводческих бригад передали хозрасчетной механизированной бригаде на аккордно-премиальной оплате труда с повременным авансированием. Освободившихся колхозников направили на возделывание хмеля, расширив его на десять гектаров (до этого было 3,5 гектара), и на противоэрозионные работы. В 1972 году все полеводство колхоза передали одной механизированной бригаде. Хмель расширили еще на 20 гектаров, расширили также и противоэрозионные работы.

Таким образом наш колхоз первым в республике перешел на цеховую форму организации труда. Рабочая сила, материально-технические ресурсы были переданы в руки хозрасчетных коллективов.

В 1972 году наше хозяйство объединилось с колхозом "Борец", а 1973 году - с колхозами "Правда" и "Вперед". В них тоже сразу были проведены те же самые организационные изменения, что и в прежней "Ленинской искре".

В колхозе стало 14 деревень, 1226 дворов, более 1200 трудоспособных колхозников, 5676 га сельхозугодий, в том числе 4543 га пашни. Всех жителей на территории колхоза стало около 4 тысяч, включая сельскую интеллигенцию.

Создали диспетчерскую службу, без которой невозможно было оперативно руководить крупным многоотраслевым хозяйством.

Хозяйство постепенно специализировалось на производстве хмеля, семян многолетних трав, от которого в последние годы отказались, на производстве молока и мяса. От картофеля со временем в основном тоже отказались из-за крайнего бездорожья и взялись за хмель, а они между собой несовместимы из-за совпадения работ по их возделыванию.

Хмель - традиционная культура для земледельцев нашей республики. На любом приусадебном участке выращивается хотя бы несколько тычинок хмеля, ибо без него нельзя приготовить пиво - любимый напиток в Чувашии. В недавнем еще прошлом старики строжайше следили, чтобы у хмельников в огородах никаких неподобающих действий, баловства детей не было. Это было наиболее чистое место, удобряли хмель только овечьим навозом и мульчировали соломой. Наш колхоз первым в западной части республики специализировался на его возделывании и в течение пяти лет, пока плантации были сравнительно молодыми, получал наивысшую в стране урожайность. Хмелеводческую отрасль создал в колхозе и добился выдающихся результатов Вениамин Иванович Барышев. Потом он организовал мощный цех по производству пива, а его дело достойно продолжил Анатолий Эрнестович Объездчиков.

12 3 4 Следующая ⇒