 |
Она в реке, мистер Борден. Я оставил ее тело целым — это больше, чем вы заслуживаете. Учтите это, когда в следующий раз сблизитесь с женщиной. Отвали от нашей территории. Это наши улицы. Не твои. 12 глава
|
|
|
|
На хуй это чувство. Он не сделал ничего плохого! Он убеждал себя в этом снова и снова. Она хотела этого. Она умоляла его. Черт, она тоже кончила. Это не выглядело, как брать, брать, брать.
Неизвестно, как долго он сидел здесь с этим сучьим ощущением гнили внутри. Если бы Кейт была жива, что бы она ему сказала? Она бы оторвала ему яйца, а затем спросила бы: гордится ли он тем, кем он стал?
Нет, не гордился. Он ненавидел свое прошлое, но так или иначе, оно было частью его, переплетясь с нынешней жизнью и не желая просто так уходить, чтобы он мог двигаться вперед. Но с тех пор, как он встретил эту петарду, вся его жизнь стала казаться более менее сносной. Это было словно… словно она снова обрела цель. И, возможно, он был трусом и боялся признавать, что нуждался в том, чтобы давно вернуться сюда. Когда это было оторвано от него, он жил в своем бесчувственном склепе и делал то, что умел лучше всего: контролировал. Вокруг не было ничего, что было бы ему неподвластно, и ощущение этого со временем потеряло остроту.
Борден решил, что зашел слишком далеко. Был слишком груб с ней. Слишком жесток для нее. Было бы лучше для нее, если бы ее обработал тот сопляк в узких джинсах...
Он остановился от одной мысли об этом. Его слишком сильно это бесило. Она была его. С того самого момента, как открыла на него свой рот там, в закусочной, она отреклась от себя для него.
Нет.
На самом деле, нет.
С того момента, как вырвала у него нож в том переулке, она подписала себя. Это был всего лишь вопрос времени. Она вернулась в его жизнь, когда судьба решила, что пора.
Никогда Борден не чувствовал себя так хорошо, таким живым, до того момента, как привел ее в свой офис. И хотя он сожалел, что так обращался с ней, она все равно ощущалась фантастически.
|
|
|
Так фантастически, что можно было попасть в зависимость.
И Борден стал наркоманом.
Он жаждал ее каждой своей косточкой.
И это было больнее всего. Потому что в глубине души знал — он не может быть с ней. Он завел ее слишком далеко.
Он не может потерять еще одного близкого человека.
Глава 20
Эмма
Я села за свой стол и тупо уставилась в цифры на лежащем передо мной листе, будто они были написаны на санскрите. Не могла сосредоточиться. Тело было напряжено. Ожидание убивало меня.
Была середина утра, а он не появился в офисе. Это было так не похоже на него. В это время он обычно уже вовсю донимал меня. Я не делала вид, что события пятничной ночи ничего не изменили, но точно не предполагала, что они имели какое-то значение для него. На самом деле я ожидала, что он появится здесь с хитрожопым видом, самовлюбленно комментируя проведенное со мной время.
Возможно, он сожалел об этом так же, как и я. Хорошо бы. Это могло бы… Блядь, с чего бы ему сожалеть об этом? Я что, была его разочарованием в постели? Поэтому он не хотел находиться рядом со мной? Потому что я оттолкнула и не поддалась на его очарование?
Я прикусила губу, ненавидя даже саму возможность чувствовать себя настолько дерьмово. Как он посмел не прийти! Твою мать, он ведь истер мою вагину в кровь своим членом! Я заслуживаю извинений за это! И за его намеки на секс! И за тот рай на земле, когда он поедал меня! И за то, что брал меня так жестко и сильно, подарив ощущения, которых я никогда раньше не испытывала.
Я застонала от своей глупости. Одна из тех девок, Эмма, сейчас ты одна из тех девок.
Это была правда. Я стала одной из тех девок. Все выходные я думала о нашей близости, перебирая все мельчайшие подробности. Он не должен передо мной извиняться! Я сама его хотела. Он не предлагал мне секс. Знал, что разозлит меня, и это то, чего он хотел — в этом был его фетиш: разозлить меня так, чтобы я ударила его, и мне ненавистно то, насколько это заводило меня.
|
|
|
Никогда раньше я не чувствовала власти над мужчиной, пока он не уступил в тот момент, позволив причинить ему желаемую боль. Я пришла к выводу, что не жалею о нашей близости. Напряжение между нами было слишком плотным. Кажется, это было нужно нам двоим.
Чувство неприязни к нему переросло в простую ненависть, а потом в неожиданное желание: ничего больше я так не хотела, как сорвать с него одежду и почувствовать себя растерзанной им… Это был самый грандиозный приступ, когда-либо перенесенный мной.
Я устраивалась на сиденье стула, пытаясь найти удобное положение, потому что сидеть было все еще немного больно. Но это не волновало меня. Я наконец-то трахнулась, и на мне никогда не оставляли синяков в качестве напоминания в последующие дни.
Ты будешь помнить, что я был здесь. Тебе будет больно, и эта боль будет напоминать, как глубоко внутри тебя был похоронен мой член.
Отличная работа, мудак.
Я взглянула на соседний пустой стул. Он давно должен быть здесь.
Какого хрена, Борден?
***
Он появился в полдень.
Вошел в костюме, что означало: занимался делами весь день. Без привычного сэндвича с ветчиной и сыром для меня. Без леденца во рту. Он даже не взглянул в мою сторону.
Сложилось впечатление, будто темное облако внезапно нависло над комнатой.
Я села прямее, моя рука дрожала над мышкой, пока он совершенно молча усаживался в свое кресло. Он открыл несколько файлов, перебрал какие-то бумаги, и я ощущала себя практически невидимой, что было нормально. Потому что сама уставилась на него, как чертов щеночек, выпрашивающий внимания.
Мне необходимо было выяснить, что происходит между нами. Мне нужно было сказать ему, что я не жалела об этом и что выгонять его было ошибкой.
— Борден, — нервно прошептала я.
Он не повернулся.
— Чего ты хочешь? — раздраженно прорычал он.
Я тяжело сглотнула, удивленная его тоном. Он никогда раньше так со мной не разговаривал.
— Хм…
Я не знала, что сказать, как подобрать слова. Особенно, когда он был зол, потому что обычно в таком настроении все было безнадежно.
В конце концов, он посмотрел на меня с ледяным выражением лица.
|
|
|
— Хм, что, Эмма?
Я облизала губы, и он прищурился, глядя на мой рот.
— Я хотела поговорить с тобой, — сумела выдавить я.
— О чем ты хотела поговорить?
— О пятнице.
— Это касается рабочих вопросов?
— Ну, нет.
— Тогда держи это при себе.
Я нахмурилась на него, мое сердце перевернулось.
— Теперь вдруг мы вспомнили о профессионализме?
— Это ведь то, чего ты хотела, не так ли? — выстрелил он в ответ. — Так вы это получили, мисс Уорн. Вернитесь к своей работе и заговаривайте со мной исключительно по делу.
Я сморгнула неожиданно навернувшиеся слезы, и, чтобы он не успел их заметить, быстро отвернулась и уставилась в монитор компьютера. Я была смущена, мне было больно. Такой реакции я от него не ожидала.
Он наконец-то получил от меня то, чего хотел, не так ли?
Я сглотнула комок, злясь на свою излишнюю эмоциональность. Определенно, у меня скоро месячные. Это не из-за него, нет. Совсем нет. Я не плачу из-за мужчин. Никогда, никогда я не позволяла им причинять мне боль. Борден такой же, как и все.
Лгунья.
Было так трудно — пытаться выглядеть нормально и выполнять работу, когда мои мысли были где угодно, но только не здесь. Я чувствовала его движения, его чертово тепло, его присутствие каждую секунду, пока сидела рядом. Неосознанно мои глаза пробежались по его рукам, и я увидела красную отметину, оставленную мной на указательном пальце. Глубокий след укуса вызвал у меня учащенное сердцебиение и сладостное томление внутри. Доказательство того, насколько далеко мы зашли. А теперь у меня было ощущение, будто между нами миллион миль.
— Рассматриваете свою работу, мисс Уорн? — не глядя, огрызнулся он.
Покраснев, я отвернулась и прекратила его разглядывать. Часть меня злилась, другая часть была смущена. Я следила за стрелкой часов, моля ее ускориться, чтобы вернуться домой и разрыдаться.
— Вы не возражаете, если я выйду и перехвачу что-нибудь из еды? — выдавила я. Прождав его весь день, я пропустила обед. А так как он не принес мне традиционный сэндвич, мой желудок сводило от голода.
|
|
|
— Обед был два часа назад, — вновь отрезал он. — Если вы ничего себе не взяли, значит, зря потратили свободное время.
— Но я закончила свою работу.
— В таком случае, есть шесть туалетов, нуждающихся в уборке, если вам действительно нечем заняться.
Я замерла от шока и гнева, после чего отвернулась к компьютеру.
— Я просто заново создавала свой аккаунт.
Его самодовольная ухмылка ощущалась с того места, где я сидела, и мне пришлось глубоко дышать, чтобы не наброситься на него. Что за долбоеб! Неужели он действительно думал, что может превратиться в мудака, просто трахнув меня?
Ты поплатишься за это.
Я открыла интернет и сделала заказ с доставкой прямо на работу.
Если я не могу выйти за едой, тогда еда придет ко мне.
***
Тридцать минут спустя в дверь офиса раздался стук. Я пыталась не улыбаться, потому что знала, кто это был.
— Войдите, — сказал Борден, отрываясь от бумаг.
Дверь открылась, и один из его людей, Джерри, вошел, держа два пакета с едой.
— Доставка еды, мистер Борден, — сказал он, останавливаясь перед его столом.
Борден стрельнул в него глазами.
— Для кого?
Джерри открыл сумку, доставая один из контейнеров «Таппервэа» (Прим. Всемирно известный производитель посуды премиум-класса), и прочитал имя на крышке.
— Сказано для… Босса Эммы.
Борден стиснул зубы и медленно повернулся ко мне, его лицо потемнело. Не обращая на него внимания, я подозвала рукой Джерри и сказала:
— О, это для меня. Спасибо, Джерри.
Он поставил оба пакета на мой стол и вышел. Я почувствовала мечущий молнии взгляд Бордена, когда открывала пакеты и стала извлекать контейнеры. Их было десять, и я раскладывала свое гигантское дорогущее пиршество по всему столу, сдерживая улыбку.
— С каких пор тебе нравится китайская еда?
— Ну, она мне и не нравится, — ответила я. — Но ведь это не мой обеденный перерыв, а рабочее время. А эта фирма зарегистрирована на сайте компании как организующая питание сотрудников. И не волнуйтесь, вы оставили хорошие чаевые. Спасибо, мистер Борден.
Он не ответил. Я была уверена, его трясло, словно мешок злости, чем он, собственно, и был. И мне нравилось это. Я приступила к приему пищи, как к работе, все время игнорируя его взгляды и откусывая от всего подряд.
— Я собираюсь сходить чего-нибудь попить, — сказала я ему, когда закончила. — Если только… мне не запрещено.
Я выжидающе взглянула на него. Было видно, как вращались колесики у него в голове. Если он не позволит мне это, я, блядь, снова его проучу. Возможно, куплю торговый автомат и установлю его в этом чертовом офисе. Мысль действительно взбудоражила меня.
— Просто иди, — пробормотал он, практически дымясь.
|
|
|
Я пошла. И после того, как немного попила, зашла в туалет, я чертовски долго чистила зубы и мерила шагами комнату. Вроде достаточно. Я сделала, что могла, доказав, что всегда найду способ сбежать с его поводка, и способы эти не добавят ему счастья.
Неприязнь в комнате была настолько ощутима, что я чувствовала нервное напряжение всей поверхностью кожи. Это все я сделала по причине того, что мне было больно и не хотелось быть растоптанной им. Однако, потихоньку я начала осознавать, что могла еще больше все испортить между нами. Последнее, чего мне хотелось — это его ненависть. Эта мысль очень меня расстроила. Я задрожала, ища пути восстановить мостик между нами, но вариантов было мало, учитывая степень его неприступности.
Когда настало время уходить, я испытала истинное облегчение и начала собирать свои вещи. Я медлила, не будучи уверенной в том, как пройдет поцелуй в щеку. Встав, я неуверенно повернулась в его сторону. Ладони вспотели. Я не знала, как поступить. Идти к нему? Уходить? В связи с его ужасным настроением я решила, что лучше просто уйти.
Сделав три шага к двери, услышала его голос.
— Ты ничего не забыла?
Я остановилась и сложила губы для поцелуя. Исключительно для дела. Повернулась и направилась к нему, эмоции накрыли меня подобно цунами. Я наклонилась и поцеловала его небритую щеку. Невзирая ни на что, в этот раз это были не легкие прикосновения. Мои губы задержались там на несколько секунд, целуя его так, как я внутренне всегда мечтала. Чувствуя, что он все еще не со мной, я отстранилась, и тут он резко схватил меня за шею и повернул лицом к себе. Сократив расстояние между нами, впился в меня взглядом. Его глаза были такими голубыми, я тонула в их глубине. Голова закружилась от желания.
Дышать стало труднее, каждая моя клеточка ожила. То же волнующее ощущение, когда он поцеловал меня, прежде чем уйти, и я мысленно умоляла его сделать это. Чтобы снова почувствовать его рот, опустошающий меня.
Внезапно все, что произошло за день, потеряло значение. Весь гнев и разочарование были совершенно забыты.
В его глазах был голод и борьба. Казалось, будто он боролся с собой, держа меня на расстоянии.
— Сделай это, — прошептала я.
Если где-то был переключатель, то сейчас я просто щелкнула им.
Он быстро притянул меня к себе, захватив губами мой рот. Я погрузилась в него, посасывала его губы и язык, ощущала себя наркоманом, получившим дозу. Его поцелуй был таким глубоким, что я потерялась в нем, лишившись способности здраво мыслить.
Мгновенно переместившись всем своим телом, он толкнул меня назад, пока я не оказалась на краю его стола. Он задрал мою юбку, пальцами отодвинул в сторону мои лучшие стринги — потому что часть меня желала, чтобы это случилось — и слегка погладил по клитору. Я выгнулась под этим прикосновением, внутри меня все разлетелось искрами.
Да, да, да. Мое тело пело.
А потом…
Я услышала треск!
Он разорвал мои трусики и встал, отпихивая ногой компьютерный стул и наклоняясь ко мне. Его руки были повсюду: расстегивали блузку, сжимая мою грудь, задирали юбку, завернувшуюся вокруг бедер, скользили по моим обнаженным складочкам, надавливая и заставляя меня стонать.
Невозможно описать мой восторг в тот момент. Нет слов. Чувствовала, что мое сердце готово взорваться, когда поцеловала его, наслаждаясь этим прекрасным противостоянием между нами. Мои руки рванулись вверх по его груди, стягивая с него пиджак. Я запустила пальцы в его волосы, дергая их за кончики.
Все время я смутно осознавала, что он сдвигал вещи позади меня. Документы и контейнеры полетели на пол, монитор отъехал на другой конец стола. Он резко схватил меня за шею и отпихнул от своего рта. Моя задница оказалась на жесткой поверхности стола. Я открыла глаза и, посмотрев на него, увидела первобытный жар его взгляда, пока он торопливо расстегивался.
Мы оба задыхались. Вместе с участившимися ударами сердца это был единственный звук в комнате… до тех пор, пока головка его члена не коснулась моего входа, и из моего горла не вырвался низкий стон.
— Попроси, — потребовал он.
— Просто трахни меня, Борден.
— Скажи «пожалуйста».
Я замерла, оттолкнула руку, все еще прижатую к моей шее, и ударила его по щеке.
И опять это ошеломленное лицо.
И голод.
Боже, этот голодный взгляд вгонял меня в дрожь.
Не ожидавший такой провокации, он с силой толкнулся в меня, заполняя полностью одним плавным скольжением. Я напряглась под ним. Этот благословенный дьяволом пирсинг потерся о мою точку G, и я увидела звезды. Не знаю, как громко я стонала. Я была слишком занята своими ощущениями, чтобы знать. И, черт возьми, что за чувства это были! Больше я никогда не уйду, не пронзенная членом. Я знала это.
Нет, нет, я никогда больше не уйду, не побывав на его члене.
Борден снова и снова вколачивался в меня. Жестко. Стол под нами ходил ходуном, когда он постепенно ускорял движения, крепко сжимая мое горло и удерживая меня на месте. И, как и раньше, все было по-животному, мы оба искали освобождения, не заботясь о том, насколько жестко и грубо это происходило. Сейчас меня это не беспокоило. Я любила каждую секунду, когда он был во мне, вовсе не заботясь о том, насколько это было грязно. Потому что я хотела быть грязной. Я хотела все его порочные стороны. Динамит внутри меня разгорелся, и я захлебнулась в последовавших следом волнах эйфории. Вцепившись в его руку, вонзилась в нее ногтями, когда почувствовала тепло, разлившееся по моему телу.
О, Боже. О, Боже мой.
— О, Боже, — выдохнула я, сжимаясь вокруг него.
Он не прекратил движений, но его рука поднялась вверх по моей шее, захватывая волосы в кулак. Он наклонился, его горячий рот прижался к моей коже, посасывая и покусывая плечо, шею и рот.
— Блядь, да, — простонал он.
Затем он посмотрел на меня, и я увидела беззащитность в его взгляде, когда он достиг края и улетел. Кончив, он замер во мне. Наслаждение омыло его черты, и я в четком свете видела их, пока он шептал:
— Блядь, блядь, блядь.
Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.
И в тот самый момент, когда увидела в этих глазах беззащитность и боль, я почувствовала, как в моей груди что-то надломилось. Нащупав созданную им брешь, он влез в нее.
Этот мудак только что коснулся моей души. От понимания этого мои глаза заблестели.
Не могла объяснить почему, но мои прикосновения из грубых превратились в нежные. Я легко провела пальцами по его волосам, пока он успокаивался, пытаясь взять под контроль дыхание. Мне очень хотелось прижать его к себе и удерживать так, а после осознания того, что мы сделали, это желание усилилось. Только так мы сможем противостоять нашим странным взаимоотношениям.
Но этого не произошло.
Он неуклюже оттолкнулся от меня — при этом полностью вышел — и застегнулся. На этот раз его глаза избегали моих. Я села, немного покачнувшись от головокружения, и он поддержал меня под руку, помогая слезть со стола. Я одернула юбку и застегнула блузку, непрерывно наблюдая за его суетливыми движениями. Он казался действительно отстраненным, собирая бумаги, ставя на место монитор, который почему-то валялся на полу, хотя я не могла вспомнить, в какой момент нашей бурной скачки это произошло.
Я молча помогла ему прибраться. Одновременно мы заметили разорванные стринги и на мгновение заколебались, после чего он наклонился и поднял их. Я подошла, чтобы забрать, но он молча сунул их в карман и, не говоря ни слова, продолжил уборку.
О, Боже, это прелестно. Очередной неосознанный взрыв гнева.
После этого он рухнул в кресло, совершенно непохожий на уверенного бешеного Бордена, которого я знала. Он уставился на стол, и я не могла прочесть его, не могла понять, о чем он думал. Но почувствовала, что ему хотелось побыть одному. Схватив свою сумку, я повернулась к нему. Не задумываясь, я наклонилась и слегка коснулась губами его щеки.
— До свидания, мистер Борден, — дрожащим голосом прошептала я.
Сразу после этого я выбежала из комнаты, не набравшись смелости посмотреть на его реакцию.
Борден
Борден ебанулся.
Действительно и сильно ебанулся.
Как? Как он позволил этому зайти так далеко? Он не смог сказать ей «нет». Маленькая бродячая кошка каким-то образом пробила его защиту, заставив почувствовать себя беспомощным.
Через час после ее ухода Борден все еще ощущал запах секса, витавший в воздухе. Все еще чувствовал запах маракуйи — спрея для тела, которым она пользовалась. Все еще чувствовал ее податливые губы напротив своих. Чувствовал обжигающую боль на лице, оставленную ее пощечиной.
Она охуенно идеальна, и в этом чертова проблема. Он не хотел, чтобы она была идеальной. Черт возьми, Кейт должна быть единственным идеалом для него. И все же Эмма сместила его понятие об идеале без его участия, даже не осознавая этого.
Прости меня, Кейт.
Он всегда твердил себе, что никогда не будет строить новых отношений. Это было бы серьезным оскорблением для Кейт. Она была единственной, кто мог обладать его сердцем. Твою мать, после ее смерти он ни одну даже не хотел. А еще он почувствовал ту боль, и еще больше красок проявилось вокруг. Гребаные цвета были повсюду вокруг этой черноволосой куклы.
Его охватила паника.
Он не мог снова потерять себя с еще одной женщиной. Он никогда не переживет этой боли, если что-то случится. Это будет его вина, и она физически уничтожит его.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Какого черта он собирается теперь делать?
Глава 21
Эмма
— Почему мне кажется, что ты что-то не договариваешь? — спросила бабушка, вынимая из духовки булочки с сосисками.
Я перевела взгляд со своего шоколадного торта на нее. Можно играть в молчанку или же просто рассказать правду и столкнуться с ее презрением.
— Что, например? — вместо ответа сказала я.
Она скрестила руки, опираясь бедром на столешницу и завладевая моим вниманием. Ее лицо было серьезным, и я знала, она ждет от меня откровенности.
— Ты сама не своя, — сказала она. — Ты спряталась в свою прежнюю скорлупу, и по прошлому опыту я знаю, что это не всегда хорошо.
— Ну, это не так, как в прошлые разы, обещаю.
— Тогда поделись со мной, дорогая.
Я вздохнула, отодвигая от себя тарелку. Несколько мгновений я не отводила взгляд от блюда, а потом пробормотала:
— Ты помнишь, я говорила тебе о своей новой работе?
Она занервничала.
— Да.
Еще один долгий вздох, еще несколько минут.
— Я работаю на Маркуса Бордена.
Ее рот приоткрылся, руки опустились.
— Ты ведь не серьезно, Эмма.
Я кивнула.
— Серьезно.
Ух. Последовал осуждающий взгляд. Я виновато отвернулась и поморщилась. Она была так счастлива услышать о моей новой работе. Теперь все потеряло значение.
— Ты с ума сошла?
— Нет.
— Он причинил тебе боль?
Я украдкой взглянула на нее. Она побледнела, глаза наполнились слезами. Это разбивало мне сердце.
— Нет, бабуля, он этого не делал, — мягко ответила я.
— У тебя отметины по всему телу, Эмма. Не думай, что я не заметила.
Как, черт возьми, она могла заметить? Я пыталась скрыть их. Хотя они не такие уж серьезные. Только бледные синяки на плечах и следы укусов на груди и шее. Перед приездом я замазала их тональным кремом. Может, это чертово освещение сделало их заметнее?
— Это не… — я сделала паузу, подбирая правильные слова, чтобы не показаться извращенной девицей. — Он не причинял мне боли, хорошо? Просто поверь мне на слово.
Уточним: он не причинял мне боли с плохими намерениями.
— Просто не понимаю, как такое могло случиться, Эмма.
Отбросив прихватки, она оставила булочки готовиться в духовке, и отошла, медленно переставляя ноги. Это напомнило мне, насколько слабой она была на самом деле. Мы сели рядом.
— Разве я не предупреждала тебя об этом мужчине?
— Да, было. Но он не такой, каким ты мне его представила.
— Ты должна уволиться, Эмма. Как можно скорее, пока он не запустил в тебя свои когти.
Его когти уже были в моем сердце.
— Все не так, как кажется, бабуля.
Она подавила вздох и покачала головой.
— Все дело в его внешности? Я знаю, он великолепен, но это кажущаяся видимость...
— Нет, это не так. И я узнала кое-что о Джоэле. Помнишь его? Парень, с которым ты меня познакомила. Он сумасшедший.
Ее темные глаза полезли на лоб.
— Чтооо?
— Да. Он доктор Я-Люблю-Смерть. Бабуля, он говорил о тюрьмах и поездках на территорию, где умер какой-то зэк. На мой взгляд, иногда у тебя ошибочное представление о вещах. Теперь я понимаю, что у Бордена есть проблемы, но он хорошо ко мне относится, и я не стану увольняться с работы только потому, что тебе этого хочется.
Очень трудно убедить ее в этом. Я знала, что у нее добрые намерения, но не была готова говорить об увольнении. Потому что увольнение означало отказ от Бордена, а я не могла этого сделать. Я просто надеялась, что она прекратит этот разговор до того, как я позволю надавить на жалость.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — просто сказала она, но голос выдавал, насколько ей было страшно.
— Знаю.
Я ее не убедила.
— Твоя мать говорила то же самое о твоем отце, и посмотри, что вышло. Он влез в ее душу и разорвал на части, пока она не стала настолько запуганной, что убила его. Мужчины могут открывать самые худшие наши стороны, Эмма.
Я напряглась, словно она ударила меня. Сказать на это было нечего. Я просто уставилась на нее, выпучив глаза. Она никогда не говорила о своей дочери — моей матери. Эта тема была негласно похоронена много лет назад.
Бабушка не подходила ко мне в течение следующего часа, пока я была у нее. И едва сказала хоть слово. Вместо этого она вернулась к приготовлению булочек. Сложив их, она подала мне контейнер, все время избегая смотреть мне в глаза.
— Я иду спать, — сказала она, слегка погладив меня рукой по щеке, прежде чем уйти. — Береги себя, Эмма.
Она ушла в свою комнату, а я пересекла короткое расстояние до машины Человека-усы, ощущая себя полным дерьмом. Не надо было рассказывать ей. Можно было соврать и сделать вид, что все в порядке. Она бы никогда не узнала про Бордена и никогда не посмотрела бы на меня с таким разочарованием.
— Вкусно пахнет, — сказал Человек-усы, когда я забралась в машину.
Я подала ему контейнер с булочками.
— Можешь попробовать.
Он жевал их всю дорогу домой, пока я хмуро таращилась в окно. Любой испугался бы в моем положении, но Борден уничтожил мой страх перед ним, приведя в свой офис.
— Как много женщин ты видел с Борденом? — вслух поинтересовалась я.
Человек-усы замер, не донеся булочку до рта.
— Ни одной.
С отвисшей челюстью я повернулась и посмотрела на него.
— Реально? Вообще ни одной?
— Иногда парни любят снять для него нескольких девчонок, но они остаются в его компании пару минут, после чего он вышвыривает их.
— Постой, где он это делает?
— В своей квартире. Он и в мыслях не держал заниматься этим на работе, если это то, о чем ты думаешь. В офисе он всегда занят только делами, его голова постоянно в игре. На самом деле, женщины для него ничего не значат после… ну…
— После Кейт Девено.
Он мрачно взглянул на меня.
— Совершенно верно.
Мне хотелось выведать больше, но я сдержалась. Было бы неправильно получать информацию от кого-то другого, а не от самого Бордена.
После этого мы немного поговорили о других вещах. Он проводил меня до квартиры. Я приняла душ. В этот вечер Борден занимал все мои мысли.
Я съела несколько булочек и попутно позвонила Блайт.
— Жаль, что не могу рассказать ничего хорошего, — сказала она мрачно.
— Что случилось? — спросила я.
— Ну, Дэнни поговаривает о закрытии закусочной. Он ничего не зарабатывает и погряз в дерьмовой куче долгов. Я начала искать другую работу, но… не знаю, пока ничего не подвернулось.
— Тесса тоже ищет?
— Да, но ей не срочно. Говорит, ее парень счастлив помочь ей удержаться на плаву, пока она что-нибудь не подыщет. Откровенно говоря, я сказала, что она не должна зависеть от парня.
Я нахмурилась.
— Почему? Не все парни чудовища, Блайт.
На том конце возникла пауза, а потом:
— Это правда? Ты раньше стремилась к тому, чтобы быть одной и убеждала всех, как это здорово. Сейчас твое мнение изменилось? Расскажи, как это случилось.
Мне до зуда хотелось, чтобы она узнала о Бордене. Я нуждалась в дружеском совете, но по какой-то причине не смогла себя заставить выболтать это.
— Тут нечего рассказывать.
— Угу, — скептически ответила она.
Мы поговорили еще немного, прежде чем ей потребовалось идти. Некоторое время я лазила по интернету, пытаясь узнать больше о Бордене. Мое тело таяло перед его фотографиями, и я удивлялась, как, черт возьми, ненависть к этому человеку переросла в те чувства, которые я испытываю сейчас.
***
После адски долгой ночи наступил вторник. Борден был здесь: сидел за своим столом. В ту секунду, когда я вошла в кабинет, меня встретил его тяжелый взгляд. Сегодня он в повседневной одежде: черная рубашка с закатанными рукавами, обнажающая татуировки на его смуглой коже. Я попыталась вежливо улыбнуться, но его губы даже не дрогнули в ответ.
— Доброе утро! — бодро сказала я, захлопывая за собой дверь. Интересно, не перестаралась ли я с тоном, потому что откровенно притворялась.
— Утро будет добрым, если ты опустишься на колени, — серьезно ответил он.
Я замерла. Ну, обострение наступило слишком быстро.
Я посмотрела на него в надежде, что он шутит, таким образом, приказывая мне сесть. Но он просто выжидающе смотрел.
— Эмм, что?
— Опустись на колени. Я не видел тебя почти тринадцать часов, и мои яйца адски посинели. Не смотри на меня, как на первобытного. Ты становишься маленькой шалуньей, когда хочешь этого, так что перестань притворяться, будто это не так.
Я взглянула вниз на красный плюшевый ковер, мысленно прикидывая, насколько далеко я готова с ним зайти. Хочу ли я, чтобы он отдавал мне такие приказы? И опуститься на колени?
|
|
|
