Глава 52. Жертвы и достижения волшебной генетики.

 

12 апреля 1998 года, воскресенье.

Возвращаться в палатку Гермиона отказалась наотрез, заявив, что хочет «подышать». Возражать Гарри не стал, но решил-таки устроить все с возможным комфортом. Варварски содрав со старого кресла сиденье и спинку, которые, справедливости ради, не особо рьяно цеплялись за родной каркас (обошлось без применения магии), он вытащил то и другое наружу и аккуратно пристроил возле палатки.

Широким жестом правой руки пригласив девушку присесть, Гарри ненадолго оставил ее одну, а сам заглянул на кухню. Все его мужское существо внезапно охватила странная потребность суетиться, делать что-то милое сердцу и приятное взгляду, но не глобальное, не ради очередного спасения мира, а так, по мелочи. Чайник, например, вскипятить. А что, хорошая идея!

Через минуту в чайнике уже шумело, и скоро, вот-вот, должно было начать булькать. Пошарив рукой в трансфигурированном рюкзаке, Гарри нащупал какую-то хрустящую упаковку. Оказалось – конфеты, правда, всего три штучки, но какие-то странные, белые круглые... Правильно он вчера делал, что греб с полок все подряд: есть чем угостить хорошую девочку!

Немного подумав, пристроил уже наполненные кипятком чашки на тарелки (тарелки выбрал поменьше, блюдечек не нашлось) и вполне довольный проделанной работой, направился к выходу.

Когда он - с двумя чашками горячего чая в обеих руках и пакетиком конфет в зубах - выкарабкался из-под полога палатки, Гермиона, увидев его счастливую физиономию в полосе света, падающего из палатки, весело рассмеялась.

- Гарри Поттер, неужели вы решили поухаживать за дамой? – произнесла она изумленно, стараясь, тем не менее, придать голосу естественный, непринужденный тон.

- По-дружески, мисс Грейнджер, исключительно по-дружески! – ворчливо ответил Гарри, осторожно передавая «блюдце» с чашкой девушке.

У Гарри возникло острое ощущение, что его нехитрые намерения быстро разоблачили, а самого поймали с поличным. Но признаваться он не будет!

- Смотри, какие конфеты! – восторженно прошептал парень, читая название в полоске света, падающего из-за полога палатки. – Я такие и не пробовал никогда... Кокос, а внутри миндаль...

- Да вы, Гарри Поттер, у нас, вообще, чудо педагогики! – живо откликнулась Гермиона.

Гарри ее не слушал: он уже распаковывал кулек и, выудив оттуда первую конфету, протянул подруге. Извлек еще одну и быстро отправил к себе в рот. Оказалось – вкусно, только быстро как-то все поглотилось. Третью конфету, по политесу, следовало предложить даме, но она, похоже, и первую-то уничтожать не спешит. «Блюдце» поставила на траву, смотрит на него, от души забавляясь – без очков и легилименции ясно. А что не так-то?

- Гермиона, ты попробуй лучше, - настойчиво предложил Гарри, добавив со вздохом: – А то все лягушки да лягушки!

- Какие лягушки? – растерянно спросила Гермиона, уставившись на него и, похоже, совсем забыв про конфету.

- Шоколадные, - немного смутившись, пробормотал в ответ Гарри.

Гермиона прыснула, и Гарри тоже рассмеялся, потому что ей было весело. Стало заметно теплее, а к чаю, вроде бы, еще и не притронулись.

- Знаешь, а я уже совсем не помню вкус шоколадных лягушек, - задумчиво произнесла Гермиона минуту спустя, когда они уничтожили последнюю конфету.

Вернее, конфету уничтожил Гарри, но Гермиона разрешила. Он честно спросил, она честно разрешила, сказав, что девушкам нельзя много сладкого. Парням можно.

- А что, волшебный шоколад сильно отличается от обычного магловского? – спросил Гарри. Сам он, напротив, совершенно не помнил вкуса последнего, он даже не помнил, когда ему последний раз попадало это в рот – Дурсли и до Хогвартса не баловали, и на каникулах не кормили, а ему самому не часто приходилось выходить из дома на Тисовой улице. Хотя, Гермиона же присылала ко дню рождения коробку вкуснейших конфет! – Кстати, а ты угощала родителей волшебными сладостями?

- Угу, - откликнулась Гермиона. – Только ни мама, ни папа не смогли откусить даже кусочка от шоколадной лягушки: типа, живые они, раз шевелятся и прыгают.

- Ну, бывает..., - протянул Гарри задумчиво, - маглы, наверное, часто не доверяют ничему волшебному. Дурсли, например, наотрез отказались пить из бокалов, которые прямо при них наколдовал Дамблдор. Боялись колдовства, наверное, хотя бокалы..., то есть, Дамблдор был чрезвычайно настойчив.

Гарри замолк, быстро пожалев, что заикнулся про визит Дамблдора к Дурслям вообще, и про бокалы в частности. Сейчас отчетливо дошло, что это был второй и последний визит директора на Тисовую улицу, и Дамблдор прекрасно об этом знал, потому как уже успел нацепить на палец злополучное кольцо. Обговорил с его опекунами условия последнего постоя «любимого» племянника, настучал бокалами по головам и смылся. Дурсли, конечно же, не ангелы, но и Дамблдор не собирался ведь там больше появляться!

Чувство, которое завладело душой, правильнее всего было бы назвать неудобством: во-первых, за себя, во-вторых, за седобородого учителя. Дурсли не ангелы, но они имели полное человеческое право не пить из весьма сомнительных, на их взгляд, бокалов их сомнительное содержимое. О том, что из-за него родственникам пришлось покинуть собственный дом, Гарри старался пока не думать: сделать-то все равно ничего нельзя.

Хуже было то, что непринужденность и легкость разговора пропала, как казалось, безвозвратно. Болтать о пустяках расхотелось, а посвящать подругу во все эти досадные воспоминания... Стоит ли портить настроение еще и ей?

Девушка сидела с молчаливым видом, уставившись в темное, мутное от туч, небо, поджав к себе согнутые в коленях ноги и обхватив их руками. Гарри легонько кашлянул, отчасти ради того, чтобы напомнить о себе.

- Мы вроде бы о волшебных генах хотели поговорить? – произнес Гарри с надеждой на возобновление беседы, присаживаясь напротив девушки на спинку кресла. – Так что, может, начнем?

- Начнем, - вроде бы с радостью откликнулась Гермиона, повернув к нему лицо. – Только сначала... Ты не подумай, я ничего такого не хочу сказать, но если ты о генетике знаешь немного, то не стесняйся признаться. Сам понимаешь: в Хогвартсе нас этому почти не учили, если не считать кое-каких уроков профессора Стебль.

Было видно, что чувствует она себя достаточно неловко, ее голос, и без того тихий, упал до еле слышного шепота.

- Ну, кое-что знаю даже я, - постарался успокоить ее Гарри: не хватало еще, чтобы Гермиона стеснялась своих знаний из-за него. Гермиона – она особенная, ей знать много не возбраняется.

Нельзя сказать, чтобы Гарри не знал совсем ничего. Слова типа генетика, гены и молекулярная биология время от времени проскальзывали в телепередачах, но в семье Дурслей эти программы любила смотреть только тетя Петуния.

Зато сестра дяди Вернона, тетушка Мардж, знала толк в разведении бульдогов, и именно от нее Гарри узнал о существовании рецессивных генов, которые были в "дурной суке" и передавались по наследству ее "дурным щенкам", и этих «недоносков» непременно следовало топить вместе с матерью этих щенков.

Тетушка Мардж нечасто гостила у Дурслей, но каждый раз готова была часами обсуждать каждое пятнышко в окрасе очередного щенячьего выводка. А уж если это пятнышко не соответствовало общепринятому стандарту, то на родословную несчастной суки сыпались самые ужасные проклятия, какие только можно было вообразить.

Тогда-то Гарри четко запомнил, что доминантный ген - это тот, который господствует, определяя видимые признаки бульдога. А рецессивный - тот, который присутствует в собаке, но внешне никак не виден и проявляется только у некоторой части щенков, которым повезло меньше, чем их братьям и сестрам.

Улыбнувшись, Гарри добавил, правда, не совсем уверенно:
– Про гены и хромосомы знаю. Еще эти есть, гибриды F1...

- Гибриды F1? – быстро переспросила Гермиона. – Слушай, мой папа в шутку Сам-Знаешь-Кого обзывал гибридом F1.

Гарри посмотрел на подругу недоверчиво. Как раз про некие таинственные гибриды F1 читал на маленьких пакетиках с семенами летних цветущих растений, рассаду которых каждый год высаживал на клумбе перед домом на Тисовой улице.

- Это же растения такие, - смутившись, пробормотал он, вспомнив про пакетики с семенами. – Ну, еще огурцы, кажется, бывают?

- В принципе, ты прав, - согласилась Гермиона. – Но в более широком смысле так называют любые гибриды первого поколения, полученные при скрещивании разных пород животных или сортов растений. Даже термин такой есть в молекулярной биологии – «гибридная сила», потому что эти организмы, при правильном подборе родителей, всегда отличаются повышенной жизнеспособностью и мощным развитием.

Гарри дернулся было спросить подругу, чем же таким особенным эти гибриды F1 отличаются, но Гермиона опередила его:
- Понимаешь, природа так устроена, что два парных гена - один от мамы, другой от папы – работают не ахти как, если они совершенно одинаковые. Почему-то непременно нужно, чтобы парные гены были разными, и такое состояние парных генов называется гетерозиготным, в отличие от гомозиготного, когда два гена в одной идентичны друг другу.

Соответственно, чем больше генов находится в гетерозиготном состоянии, тем лучше работает организм. У Сам-Знаешь-Кого мать – чистокровная волшебница, а отец – обычный магл. А сам он вроде как... мул.

- Помесь осла и лошади? – удивился Гарри.

- Вообще-то мул – помесь жеребца и ослицы, - уточнила Гермиона, - но сути дела это не меняет. У Сам-Знаешь-Кого подавляющее большинство парных генов разные, и именно потому он такой непревзойденный волшебник.

Гарри не поверил.
- Но тогда получается, что любая чистокровная волшебница, выйдя замуж за магла, сможет произвести на свет очередного Темного Лорда? – воскликнул он.

- Почему же так уж сразу Темного Лорда? – скептически заметила девушка. – Просто сильного волшебника с весьма неплохими магическими способностями. Профессор Снейп тоже полукровка, и хоть характер его оставляет желать много-много лучшего, волшебник он сильный.

Гарри только покачал головой. По его мнению, поставить Снейпа на одну доску с Волан-де-Мортом было совершенно невозможно – до Волан-де-Морта он явно не дорос. Чего ради тогда Снейп стоял, как истукан и ждал, когда змея перекусит ему горло, если он тоже этот... продукт селекции?

Однако говорить об этом вслух Гарри не стал, решив, для начала, задать более общий вопрос:
- Когда же ты все-таки успела изучить еще и магловскую, как ты сказала, молекулярную биологию?

- Изучить? – с иронией переспросила Гермиона. - По-моему, это слишком громко сказано. Все, что я знаю, входит в программу обычной магловской школы по общей биологии, да и то с подачи моих родителей. А они, как-никак, получили медицинское образование, и биология была для них одним из обязательных и любимых предметов. А то, что прочитала я, легко умещается в два десятка небольших параграфов обычного магловского учебника для самой обычной школы.

- А почему твой папа заинтересовался генетикой Магического мира? - спросил Гарри. - Хотя, могу его понять: если твоя дочь вдруг оказалась волшебницей...

- А вот мои родители были с самого начала уверены, что "вдруг" в таких случаях просто не бывает, и для всего есть твердая научная основа. Но доказательства появились у них в руках после той достопамятной среды, когда накануне второго курса мы всей семьей посетили Косой переулок. У мамы тогда была просто бездна впечатлений как от восторгов мистера Уизли, так и от оскорблений мистера Малфоя, так что, придя домой, она была несколько... взволнованна.

Последнее слово было произнесено Гермионой с жутким скептицизмом и после такой многозначительной паузы, что Гарри легко дорисовал в воображении степень волнения миссис Грейнджер.

- Собственно, тогда-то папа заинтересовался чистокровными семьями волшебников, - продолжала Гермиона, - которые, по меткому слову Хагрида, "протухли до мозга костей", а мама все никак не могла прийти в себя и успокоиться. Наверное, в неутешительных размышлениях о том, что позорит имя волшебника, мама взяла в руки мою волшебную палочку, и..., - тут Гермиона сделала небольшую паузу и вздохнула. - Ну, из палочки посыпались красные искры.

Гарри смотрел на подругу, лицо которой слабо освещалось полоской света, просочившегося из-под полога палатки, совершенно изумленно.
- Так значит, твоя мама - волшебница? - воскликнул он, выдохнув, наконец, фразу, застрявшую в горле.

- Разумеется, нет! - отрезала Гермиона, сделав при этом резкий жест рукой слева направо. - Она ведь и раньше трогала мою волшебную палочку, но ничего подобного не происходило. А здесь мама просто была, что называется, на взводе. Злилась, волновалась... Вспомни, когда Хагрид тебя самого убеждал в том, что ты - волшебник, что он тебе говорил?

- Спросил, не случалось ли со мной ничего странного, когда я злился или огорчался? - ответил Гарри, припоминая слова Хагрида из далекой июльской ночи семилетней давности. - Но ведь просто так искры из волшебной палочки не вылетают! Значит, получается, что кто-то из твоих далеких предков был волшебником, и ты вовсе не...

Гарри остановился, потому что даже слово "маглорожденная" показалось ему унизительным, и, придвинув спинку от кресла поближе, приготовился слушать подругу.

- Ну, собственная родословная интересовала моих родителей меньше всего, - усмехнулась Гермиона, но тут же поправилась. - Хотя, разумеется, знать своих прабабушек всегда полезно, но, увы, не всегда возможно. А вот с точки зрения генетики случай с моей мамой дал и ей, и папе, богатую почву для размышлений. Через год, на следующее лето, папа познакомил меня с учебником по общей биологии, и вот тогда-то я узнала и о нуклеатидах, и о генах, и о хромосомах, и о генетическом коде.

Если коротко, то ген - это участок хромосомы, в котором записана информация о синтезе одного белка, характерного для данного организма. А белок - это, по сути, все! Да это не только внешние данные: рост, цвет волос и форма носа, но даже, в какой-то степени, характер человека. Ведь от того, каков уровень твоих гормонов, определяется степень твоей реакции и твое поведение в самых разных ситуациях.

Если бы магические способности проявлялись у людей совершенно случайным образом, как Бог на душу положит, и никак не зависели бы от того, кто твои родители, то тогда все разговоры о наследственности были бы лишними. Но это как раз не так, поскольку в волшебных семьях рождаются волшебные дети, а значит, способности к магии передаются от родителей к детям, а такое возможно только генетическим путем. И это значит, что я свои магические гены получила от мамы.

- Но если, как ты говоришь, твоя мама обладает магическими генами, - не выдержал Гарри, - то почему она не является волшебницей?

Гермиона загадочно улыбнулась:
- А вот здесь как раз начинается самое интересное. Вчера, выпив оборотное зелье, я превратилась в женщину с африканскими корнями, что было хорошо заметно по ее темноватой коже. Но даже среди тысячи мулатов ты не найдешь ни одной пары людей, у которой пигментация кожи была бы совершенно одинаковой. И все потому, что за пигментацию кожи отвечает не одна пара генов, а сразу несколько, и вдобавок гены взаимодействуют друг с другом. Так что интенсивность окраски кожи потомка африканца и европейца зависит от количества унаследованных "темных" или "светлых" генов, особенно, если речь идет о внуках и правнуках.

Если бы способности человека к магии определялись одним единственным геном, то, пожалуй, моя мама тоже была бы волшебницей. Но, очевидно, ее магический генофонд оказался недостаточным для того, чтобы самой творить волшебство. А вот мне повезло больше, потому что, как шутит папа, он тоже кое-что прибавил к маминому наследству. Причем, это не обязательно могут быть соответствующие магические гены. Просто унаследованные от папы самые обычные гены могли так повлиять на мамины, что они стали проявляться намного ярче, интенсивнее, и это вполне возможно, если папины гены оказались рецессивными.

Видимо устав сидеть, Гермиона поднялась на ноги и теперь смотрела на Гарри сверху вниз. Тот тоже встал, и оба они переместились к полоске света, стелящейся по земле от входа в палатку и теряющейся в темноте за ближайшими деревьями.

- Знаешь, это смешно, - продолжала девушка, - но папа уверен, что по-настоящему бессмертными существами в этом мире являются именно гены, а мы сами, все звери и птицы – что-то вроде носителей, которых гены используют, заставляя работать на себя. Белок вырабатывать, например, нужный и, вообще, плясать под их дудку.

Вот ты, например, думаешь, что тебе понравилась девочка, а на самом деле это твоим генам понравились ее гены. Может быть, поэтому в Хогвартсе каждый год появляются новые маглорожденные волшебные дети: магические гены друг друга почувствовали и...

Гермиона старательно проговорила что-то вроде «тра-та-та» в такт известному всему миру свадебному маршу, дирижируя себе руками.

- Вот так и становятся волшебниками, - задумчиво протянул Гарри, ошалело размышляя над полученной информацией. - Но это совершенно не объясняет того, как становятся сквибами...

- А вот это еще интереснее, - снова загадочно улыбнувшись, ответила Гермиона. - Начнем с того, что сквибы бывают разные. Вот если я, например, выйду замуж за самого обычного магла, то мои дети вполне могут оказаться сквибами. Это будет чудом, если я смогу передать своему ребенку весь свой волшебный генофонд, а если количество волшебных генов сократится до критической величины, то... тут уж ничего не поделаешь...

Гарри удивленно вытаращил глаза на подругу: поверить в то, что у лучшей ученицы Хогвартса и самой замечательной колдуньи дети могут быть лишены магических способностей, было совершенно невозможно.

- Но как же тогда профессор Снейп? И... Сама-Знаешь-Кто? - невольно вырвалось у него. - Ведь их отцы были обычными маглами! А Меропа, мать Тома Реддла, сама была почти сквибом!

- Гарри, я же сказала, что сквибы бывают разные. Биологи давно выяснили, и мы уже об этом говорили, что наибольшей жизнеспособностью обладают гетерозиготные организмы, - терпеливо начала объяснять Гермиона, пояснив: - Пока никто точно не знает до конца – почему, но это так. Скорее всего, все мои волшебные гены находятся в паре с неволшебными, то есть с самыми обычными магловскими генами, и потому-то они имеют возможность проявлять себя с самой лучшей стороны даже, несмотря на то, что их не очень много.

На последних словах Гарри замотал головой, выражая тем самым свой решительный протест.
- Это у Кребба с Гойлом мало! - почти выкрикнул он, перебивая подругу. - А у тебя все нужные гены в полном комплекте!

- Спасибо, Гарри, - улыбнулась Гермиона благодарной улыбкой, - но как раз у Кребба с Гойлом магический генофонд может вполне оказаться переполненным.

Видимо скорее почувствовав, чем разглядев в глазах Гарри недоверие, Гермиона, решительно предложила ему отправиться на кухню, где, к счастью, никого не оказалось. Когда они вдвоем удобно разместились за кухонным столом, она положила перед собой ту самую темно-коричневую тетрадь с конспектами, открыв чистую страницу.

- Сначала, для простоты, будем считать, что проявление магических способностей зависит от одного единственного волшебного гена, - сказала Гермиона, взяв в руки авторучку и начав рисовать какую-то схему. - Обозначим этот волшебный ген буквой "А", а соответствующий ему неволшебный ген буквой "а". Тогда идеальными магами будут вот такие вот гетерозиготные папа и мама: "Аа" и "Аа". Но их дети с одинаковой вероятностью могут унаследовать четыре генотипа: "АА", "Аа", "аА" и "аа".

В последнем случае ребенок будет самым настоящим сквибом, ничем не отличающимся от обычного магла. А вот в первом случае магические способности у ребенка будут, но как именно они будут проявляться - вопрос? Потому что папа говорит, что либо одинаковые гены будут "гасить" друг друга, либо время от времени выдавать нечто неординарное. Вот как раз ярким примером такого волшебника является Невилл, которому нелегко справиться со своей магией.

- Так значит то, что Невилл на уроке Заклинаний легко поднимал в воздух профессора Флитвика вместо подушек - это следствие такого вот, не слишком удачного, генетического наследства? - спросил Гарри, одновременно с огромной теплотой и уважением вспоминая Невилла, которому сейчас приходится не сладко.

- А помнишь, как он ухитрился на уроке трансфигурации превратить свои уши в кактусы, - нежно улыбнувшись, добавила Гермиона. - И никак при этом не мог объяснить профессору МакГонагл, как же это у него так получилось!

- И Меропа Мракс, наверняка, была такой же, - немного поразмыслив, произнес Гарри, выуживая из памяти уроки Дамблдора. - Когда отец наорал на нее из-за того, что она "хватает горшок со стола лапами, как последнее магловское отродье", она попыталась применить магию, но от ее весьма несмелого заклинания горшок перелетел через всю комнату, с СИЛОЙ ударился о противоположную стену и раскололся. А ведь применила она, скорее всего, самое обычное "Вингардиум Левиоса".

- Правда? - изумилась Гермиона, удовлетворенно заметив при этом: - Выходит, папа не ошибся в своих рассуждениях. Если бы проявление магических способностей зависело от наличия или отсутствия у человека одного единственного гена, то вот такие Мраксы и Долгопупсы встречались бы куда как чаще. Да и сквибов было бы намного больше, а все остальные волшебники были бы примерно равны по силе. Но мы-то знаем, что это далеко не так. Потому что если предположить, что наличие в человеке магического дара определяют две пары генов, то у идеальных родителей "АаВв" и "АаВв" могут появиться на свет дети уже с шестнадцатью вариантами наследования.

Среди них один ребенок может оказаться полным сквибом с генотипом "аавв", а один своего рода «антисквибом» с генотипом "ААВВ", то есть таким, как Меропа. Еще двое детей унаследуют генотип "ААвв" и "ааВВ", что, по сути, тоже сделает их сквибами с незначительным магическим потенциалом. Четверо детей будут обладать магическими способностями на уровне маглорожденных: "Аавв", "ааВв", "ааВв" и "Аавв", потому что им по наследству достанется только один волшебный ген. А еще четверо будут сильными магами, но справляться со своей магией им будет уже труднее: "ААВв", "АаВВ", "ААВв", "АаВВ". Наконец, еще четверо детей будут идеальными волшебниками, такими же, как их родители: "АаВв".

- Ды-ы-ык, - задумчиво протянул Гарри, почему-то стараясь подражать Хагриду, - для этого надобно... э-э-э... очень постараться, чтобы все шестнадцать деток... э-э-э... появились на свет...

Гермиона весело рассмеялась, не забыв уточнить:
- Более того, все шестнадцать деток должны появиться на свет одновременно!

- Шутишь, да? - с деланной обидой надулся Гарри. - Или издеваешься? Вот я тебе точно могу сказать: у человеков так не бывает, и тут никакой магией не поможешь. Вот даже если кому-то грозит обзавестись... э-э... двенадцатью детишками, но если среди этой дюжины четверо окажутся сквибами, а остальные восемь неполноценными волшебниками, то боюсь, ему придется... э-э... размножаться дальше и увеличивать их число до заветной цифры шестнадцать.

То, что этот самый кто-то ни кто иной, как он сам, Гарри решил не озвучивать. В конце концов, на прорицания Гермиона не ходила, может, до ее ушей и не дошло. Что зря лишний раз хорошего человека пугать?

- И как раз ничего не может помешать дополнительной четверке детей снова оказаться сквибами, - усмехнулась Гермиона, глядя на вытянувшееся лицо друга. - Потому что все зависит от совершенно случайного распределения генов. Это как лотерея - кому как повезет. Если учитывать, что в семьях редко бывает больше двух-трех детей, то генотип волшебной семьи будет во многом зависеть от его величества СЛУЧАЯ.

Уберем крайние варианты и предположим, что родившееся дети имеют генотип: "ААВб", "Аабб". Вновь соединим родившихся детей с идеальным волшебником "АаВб".

Среди шестнадцати детей от первого брака по-прежнему четверо могут оказаться идеальными магами, но уже двое будут «антисквибами» вроде Меропы с генотипом "ААВВ", а целых шестеро вместо четырех будут иметь только по одному немагическому гену: либо "ААВб", либо "АаВВ".

- Но у нас есть еще второй случай, - уточнил Гарри, внимательно глядя на исписанный Гермионой листок. - Там как раз больше сохранилось самых обычных генов, ими и разбавим волшебный бульон...

- Но среди этих деток двое окажутся полными сквибами и будут вынуждены покинуть Магический мир, - с видимой горечью произнесла Гермиона. - А если останутся среди волшебников, то вряд ли будут участвовать в дальнейшем... э-э... размножении. Но опять же, Гарри, все зависит от случая. Вот Блэкам и Поттерам, определенно, везло: несмотря на то, что они несколько веков сохраняли пресловутую чистоту крови, и твой отец, и твой крестный явно унаследовали от родителей неплохое сочетание генов.

Только ведь таких чистокровных семей в Магомире практически не осталось, и общая тенденция прослеживается четко: в генофонде идет накопление волшебных генов, которое при большой концентрации только мешают друг другу. А теперь прибавим сюда общую малочисленность волшебников и большой процент близкородственных браков среди чистокровных волшебных семей. Папа как раз по этому поводу съязвил, что эти семьи в погоне за пресловутой чистотой крови практически занимаются селекцией так называемых "чистых линий".

- А это что еще за геометрия? – удивился Гарри, озадаченно уставившись на подругу.

- Никакая это не геометрия! - протестующее воскликнула Гермиона. – «Чистая линия» - это группа животных или растений, у которых подавляющее большинство парных генов переведено в гомозиготное состояние.

Гермиона резко замолчала, по всей видимости, решив, что говорит слишком заумно, и, немного подумав, дальше продолжала уже более простым языком:
- Ну, селекционеры специально для этого проводят близкородственное скрещивание среди животных. У них даже термин такой есть: «Имбридинг», особенно это касается собак и лошадей, когда хотят получить супер-скакуна, который будет брать призы на скачках.

- Это же плохо, - рискнул все же вставить Гарри, который, если признаться, понял не так уж много. – Ты же сама сказала, что такое животное с одинаковыми парными генами ничего выдающегося представлять собой не может. Зачем же их, то есть лошадей, заставлять жениться на своих братьях и сестрах?

- Гарри, ты не дослушал, - осуждающе проговорила Гермиона. – На самом деле это только первый этап. Хотя нет, второй. Первый этап – это подбор исходных форм. Для выведения одной «чистой линии» подбирают лошадь с доминантными генами, для другой – с рецессивными. Скрещивание с братьями и сестрами приводит к закреплению тех и других генов в обеих «линиях».

Да это даже подсчитано... на собаках: при скрещивании родных братьев и сестер 90% гомозиготность достигается всего через четыре-шесть поколений, а при скрещивании двоюродных - примерно через шестнадцать. Ну, разумеется, если среди полученных парных генов есть дефектные, то это становится заметно невооруженным взглядом.

- Потому что никакой замены им нет? - уточнил Гарри мысль подруги, когда та остановилась, многозначительно вздохнув.

- Ну, да! – обрадовалась Гермиона. – Значит, ты правильно понял, Гарри! Между прочим, особи с дефектными одинаковыми генами, как правило, не доживают до детородного возраста. Потому-то селекционеры и выводят "чистую" линию, чтобы убрать из популяции все "больные" гены. Потомство очень тщательно отбирают, и к дальнейшему размножению допускаются только здоровые... собаки или там... бараны. Так что тот же Морфин, или Меропа могли быть тупыми на голову людьми хрупкого телосложения, но вряд ли были больными. Но к коровам или овцам, разумеется, несколько другие требования.

- Гермиона, видела бы ты Морфина, - ухмыльнулся Гарри. - Вот уж, нечего сказать, индивидуум с целой горой выдающихся качеств... Да он даже говорить не мог на нормальном языке!

- Если мы имеем дело с "чистыми линиями", то "плохими" являются не сами гены, а их комбинация, - терпеливо уточнила Гермиона. – Не знаю, как насчет Морфина, а вот Меропа впечатления сумасшедшей девицы не производит. Запуганная отцом и братом, сломленная жестокой жизнью, но, согласись, никак не больная.

- Но как же тогда из Морфина получить Сама-Знаешь-Кого? - спросил Гарри, все еще представляя перед глазами семейку Мраксов, назвать которых "нормальными" не поворачивался язык.

- Очень просто: произвести скрещивание друг с другом представителей двух полученных «чистых линий», - с торжествующей готовностью ответила девушка. - Если исходные формы по доминантному и рецессивному признакам были подобраны правильно, то мы получим, во-первых, гетерозиготный организм по подавляющему большинству генов, а, во-вторых, доминатные гены в паре с рецессивными будут работать на все двести процентов. Собственно, полученный организм и является тем самым пресловутым гибридом F1.

Короче, чистая селекция, только маглы это делают на растениях и животных, а чистокровные волшебники на себе подобных, - закончила Гермиона, с вызовом глядя на друга.

- А потом все пребывают в полном ужасе, потому как якобы ни с того ни с сего появившийся на свет Сама-Знаешь-Какой гибрид наводит на всех шорох! - воскликнул пораженный до глубины души Гарри, покачав головой.

- Так ты понял теперь, что при такой вот закоренелой самоселекции чистокровных волшебников появление Темного лорда не было случайностью? - спросила Гермиона, явно удовлетворенная проделанной работой на почве просвещения.

- А как ты думаешь, сколько же пар генов определяют магические способности и делают обычного человека волшебником? – спросил Гарри, внимательно разглядывая исписанный Гермионой листок.

- Папа считает, что никак не меньше трех, а, скорее всего, больше, - твердо заявила Гермиона. - Да взять хотя бы нашего Филча: он ведь пытался научиться колдовать при помощи "СКОРОМАГИИ", а значит, какие-то минимальные способности у него есть. Кроме того, он же видит дементоров, а значит, уже не магл. И сколько же в Магомире таких, как Филч, если существует целая индустрия, практикующая "Заочный курс колдовства для начинающих"?

А ведь это как раз те, кому досталось много генного материала с условной маленькой буквы, и, что самое грустное, они опять же практически выпадают из волшебного мира, потому что сквибов презирают. Их генофонд в дальнейшем размножении просто не участвует. Ну, а дальше ты уже сам догадываешься: с каждым новым поколением возрастает гомозиготность чистокровных волшебных семей, и рано или поздно наступает такой момент, когда генеалогическое древо зачахло, а последняя представительница чистокровной фамилии выходит замуж за магла.

- Волшебник тоже может жениться на маглорожденной, - недовольно заметил Гарри, вспомнив своих родителей. - Хотя, конечно, моего отца никак нельзя сравнивать с Морфином...

- Вот именно! – многозначительно поддакнула Гермиона. - Мужчина, в отличие от женщины, должен семью кормить, и если Эйлин Принц, выйдя замуж за своего Тобиаса, вполне могла вести домашнее хозяйство в магловском мире, то Морфина презирали в обоих мирах. Впрочем, Эйлин Принц до Меропы по генофонду явно не дотянула, поскольку была капитаном школьной команды, оттого и Снейп не Сам-Знаешь-Кто, а всего лишь Принц-полукровка. К тому же характер у чистокровных волшебников, сам понимаешь, не сахарный... Одним словом, мне крайне трудно представить девушку, которая согласилась бы стать женой не то что Морфина, но даже... профессора... Снейпа.

Гермиона покраснела, произнеся фамилию уважаемого профессора, но Гарри не обиделся. Конечно, он любил его маму, но все-таки характер у зельевара был слишком уж тяжелый. Даже чересчур. И очень даже хорошо, что мама не вышла за него замуж, а то ходил бы тут он, Избранный, с крючковатым носом, а все бы от него нос воротили.

- И для Кребба с Гойлом, - серьезно заметил Гарри, - на Святочном балу дам не нашлось, однако... Кстати, а почему у них так характер-то портится? Я имею в виду по мере возрастания... гомозиготности.

Последнюю, можно сказать, книжную фразу, Гарри произнес фальшиво-серьезным тоном, сняв очки и деловито протирая стекла салфеткой.

- Хотя, - довольно продолжал рассуждать он, как будто бы разговаривая сам с собой и развивая ученую мысль, - если даже детская стихийная магия проявляется у волшебников, когда они злятся, или огорчаются... Логично предположить, «многоуважаемое стадо болванов», по старой доброй традиции пришедшее на мой урок, что именно в генах, каким-либо образом определяющих эмоциональность человека, произошла первая волшебная...

Приостановив поток умных мыслей, и с надеждой посмотрев на подругу, которая даже не подумала из уважения к "профессору Поттеру" спрятать подальше широкую улыбку на лице, Гарри, на которого накатила волна вдохновения, неожиданно для себя произнес:
- Мисс Грейнджер! Закончите мою мысль.

- Я полагаю, вы хотели сказать "мутация", сэр, - осторожно произнесла Гермиона, подобострастно и почти влюблено заглядывая в глаза новоявленному "профессору".

- Да! Именно так, юная леди. Двадцать баллов гриффиндору, - щедро отсыпал вознаграждение Гарри, одновременно вставая из-за стола и скрестив на груди руки, тем самым напустив на себя еще более ученый вид. – Так-с, продолжим нашу лекцию... На чем мы остановились? Ах да: на детской стихийной магии...

Так вот, когда я был маленький, я, смею вас уверить, совершенно случайно, но от злости, раздул свою тетушку, да так, что дежурным работникам Министерства магии пришлось экстренно выезжать на Тисовую улицу и делать тетушке прокол. Я даже боялся, что меня за это отчислят из школы...

- Ах, сэр, этого не может быть! - воскликнула Гермиона тоненьким голосом примерной ученицы. - Детская стихийная магия возможна только в дошкольном возрасте.

- Мисс Грейнджер! Мне казалось, я вас как будто ни о чем не спрашивал, - сердито нахмурив брови, осадил подругу "профессор". - Минус двадцать баллов с Гриффиндора. Но раз уж вы начали говорить, то не могли бы вы рассказать нам о вспышках стихийной магии в вашем детстве. А мы с удовольствием вас послушаем.

При этом Гарри поставил табурет в центр свободного пространства крошечной кухни и демонстративно уселся на него, закинув ногу на ногу.

- Ну, я... В общем, была самой обыкновенной девочкой... И со мной ничего такого необычного не случалось, - несмело начала Гермиона, старательно опустив голову вниз, чтобы, как подозревал Гарри, скрыть смешливую улыбку и лукавый блеск в карих глазах. - Вот только иногда в доме, ни с того ни с сего, двигалась мебель, билась посуда и падали книжные полки. Ну, шкаф там... не открывался, когда мама собиралась нарядить меня в платья, которые я не очень любила, предпочитая более практичные джинсы. А еще у меня хорошо получалось убирать с тарелки любое нелюбимое блюдо, которое я почему-то должна была непременно скушать. А я деловито помешивала ненавистную кашу ложкой, и, представляете, все содержимое тарелки постепенно улетучивалось в неизвестном направлении!

- Ты это взаправду? - быстро спросил Гарри, невольно переходя на серьезный тон и практически сразу пожалев об этом. У Дурслей обычная овсяная каша была не в почете, и потому ее не варили, а всем остальным нелюбимого племянника кормили далеко не досыта.

Гермиона не сразу уловила перемену в его голосе, а потому сначала удивленно на него посмотрела, а потом, смутившись, прошептала:
- Извини, Гарри. Я ведь забыла, что ты-то голодный сидел.

- Ерунда, уже давно проехали, - отмахнулся Гарри, добавив уже со вздохом, но деловито: – В одном Шляпа совершенно права: распределение по факультетам нужно ликвидировать! Не должны слизеринцы вариться в собственном соку.

- Вот и Чарити Бербидж, учительница магловедения, того же мнения..., - подхватила Гермиона, – была... Примерно за неделю до своего исчезновения она опубликовала в «Ежедневном пророке» очень эмоциональную статью, где утверждала, что с так называемым сохранением «чистой породы чистокровных волшебников» нужно заканчивать, и чем скоре<

⇐ Предыдущая35363738394041424344Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: