Трудности и издержки строительства нового общества. Подрывная деятельность внутренней и внешней реакции. Свержение правительства К. Нкрумы

В процессе строительства новой жизни народ Ганы столкнулся с трудностями как объективного, так и субъективного характера. Анализу этих трудностей посвящена большая литература. Обращает на себя внимание явно предвзятая «критика» деятельности правительства НПК со стороны большинства западных средств массовой информации.

Правительство НПК и лично К. Нкруму обвиняли в экономической «некомпетентности», бессмысленной трате средств на «убыточные» и «престижные» проекты, в увлечении рискованными экспериментами во имя политических целей и т. д. При этом обычно ссылались либо на конкретные частные случаи, либо на падение темпов экономического роста. «По сравнению с усилиями, — писал, например, Т. Киллик, — результаты были малыми. В то время как политика капиталовложений требовала все большего количества ресурсов, экономический рост снижался» [381]. Критики приводили цифры, опирались на разнообразные подсчеты и статистику. В частности, приводились такие данные динамики роста валового национального продукта Ганы {212} с 1960 г.: 1960 г. — 7,0%, 1961 г. — 3,2%, 1962 г. — 5,3%, 1963 г.-2,7%, 1964 г. — 2,8%, 1965 г. — 0,7%, 1966 г. — 1,5% [292, с. 192].

Но такое возведение в абсолют чисто экономических показателей порочно. Оно вызывает возражения даже у буржуазных исследователей, пытающихся объективно разобраться в совокупности социально-экономических и политических проблем развивающихся стран. К числу таких авторов относится уже неоднократно упоминавшийся нами Р. Гену, который много внимания уделил сравнительному анализу политики правительств Ганы в 1957 — 1966 гг. и других стран. В адрес подобных критиков К. Нкрумы Р. Гену говорит, что их подход учитывает только одну сторону действительности и упускает из виду такой момент, как различие между ростом и развитием.

Поясняя свою мысль, Р. Гену пишет: «Первая стадия политики деколонизации заключается в том, чтобы подготовить базис для развития новой страны. Вложения в инфраструктуру следует сравнивать не с реальным производством в текущий момент, а с будущей национальной экономикой… Результаты таких структурных изменений проявляются не сразу… В этом заключается внутренняя опасность любой серьезной политики деколонизации. Экономика бывшей колонии является хрупкой; любая политика деколонизации — опасной. Неудивительно, что так мало подобных политических начинаний было до сих пор успешными» [348, с. 12].

Необходимо также прояснить и поднимавшийся критиками вопрос о якобы нерациональной трате валютных средств, в результате чего валютные резервы Ганы уменьшились с 200 млн. ф. ст. в 1957 г. до 40 млн. ф. ст. в 1966 г. [408, с. 1] и возник большой государственный долг. Один из видных деятелей Ганы, Квези Арма, опровергал эти утверждения, указывая, что выполнение семилетнего плана уже в 1971 г. принесло бы дивиденды и позволило бы стране ликвидировать долги. Прибегать к займам и трате резервов, говорил он, правительство Ганы было вынуждено из-за резкого снижения мировых цен на какао-бобы. Если в 1953 г. тонна какао-бобов продавалась за 287 ф. ст., а наивысшая цена в последующие годы поднималась до 467 ф. ст., то в 1963 г. она составляла 208 ф. ст., а в 1965 г. — всего лишь 140 ф. ст. за тонну. Несмотря на неблагоприятную конъюнктуру, доход на душу населения не уменьшался, а увеличивался: 1960 г. — 246 долл., 1963 г. — 257 долл., 1965 г. — 261 долл. [276, с. 64 — 65, 104 — 105].

Обвиняя правительство НПК в «бесхозяйственности», недобросовестные критики сравнивали трудное экономическое положение Ганы с благополучным положением БСк. Однако и этот прием далек от объективности. Вот что, например, пишет экономический советник правительства Объединенной Республики Танзания P. X. Грин: «Экспорт Ганы переживал период стагнации вплоть до 1966 г. в результате падения цен на какао… {213} Между тем Берег Слоновой Кости переживал экспортный бум… Когда экспортный бум замедлился в 1962 г., темпы роста валового внутреннего продукта в 1965 г. оказались в состоянии стагнации или упали. Уровень темпов роста ВВП на душу населения в Береге Слоновой Кости оставался ниже уровня 1964 г. вплоть до 1968 г. Картина была аналогичной той, что наблюдалась в 1962 — 1964 гг. в Гане в период стагнации экономики» [349, с. 233].

Критики говорили о нерентабельности многих предприятий государственного сектора. Но это признавало и само правительство. К. Нкрума оправдывал огромные вложения в госсектор, который на первых порах не приносил прибыли, стремлением «обеспечить занятость для народа» [330, с. 51]. С точки зрения социальной такие расходы были необходимы. Они были также необходимы для завоевания экономической независимости.

Бесспорно, убыточность государственных предприятий частично была вызвана малой компетентностью и низкой квалификацией управленческого аппарата, недостаточным контролем властей над его деятельностью, что вело к хищениям и саботажу. Но это не подтверждает обвинений критиков против правительства НПК, которое будто бы сознательно приносило здоровье экономики в жертву своим политическим амбициям. О необоснованности таких обвинений говорит хотя бы пример одного из крупнейших в стране государственных предприятий — Национальной торговой корпорации Ганы, которая была дополнительным инструментом по контролю над количеством и ценами импортных товаров на местных рынках и в то же время была высокорентабельна [348, с. 129].

Много говорилось о коррумпированности режима, которая нередко изображалась как главный источник трудностей и несчастий, постигших Гану. Действительно, коррупция имела место. Но с ней боролись. Специально изучавший вопрос о коррупции в Гане В. Т. Ле Вайн писал: «Знаменитое „выступление на рассвете" Нкрумы от 8 апреля 1961 г. осудило коррупцию и стремление официальных лиц к обогащению, а вскоре после этого он принудил уйти в отставку нескольких министров» [390, с. СХХП]. Ле Вайн особо указывал, что пришедший на смену правительству НПК Национальный совет освобождения, назначив более сорока комиссий для расследования коррупции во времена Нкрумы, прежде всего пытался «дискредитировать предшествующий режим». Совет избрал тему коррупции потому, что так было легче всего воздействовать на общественное мнение [390, с. XI]. Ярый противник Нкрумы фон Флейшер в своей книге «Борьба за свободу» вынужден был констатировать скромные размеры коррупции во времена К. Нкрумы по сравнению с тем, что наблюдалось при режимах, сменивших правительство НПК [341, с. 14].

Противоречивы также оценки социальной политики правительства НПК. Выше указывалось, что в стране проводилась {214} линия на ограничение роста частного капитала. Допускалось существование мелких частных предприятий, поскольку они выполняли общественно необходимые функции. На основании этого факта многие авторы делали далеко не бесспорные выводы о том, что правительство К. Нкрумы проводило политику поощрения мелкого предпринимательства, результатом чего был бурный рост мелких предприятий в промышленности и торговле. Эти утверждения опровергает ганец Дж. Думога: «Даже в пятом секторе, — пишет он, — где разрешалось функционировать небольшим по размерам ганским частным предприятиям, Нкрума делал все, чтобы подорвать их бизнес. Была провозглашена цель: убить частную инициативу и предотвратить появление динамичного среднего класса, достаточно богатого, чтобы бросить вызов его политическому руководству» [330, с. 51].

Между африканской буржуазией и НПК шла упорная борьба. Против НПК выступал также многочисленный и влиятельный слой уличных торговок, которые в 40-х — начале 50-х годов оказывали Нкруме и НПК разнообразную помощь (в том числе и финансовую), а в 60-е годы весьма эффективно противостояли попыткам установить контроль над розничными ценами.

Противоречивой и непоследовательной была позиция НПК по отношению к трудящимся, прежде всего к рабочим. В период борьбы за независимость и некоторое время после ее провозглашения отношения между НПК и рабочим движением строились на основе сотрудничества при возраставшем стремлении партии к руководству профсоюзами. Правительство К. Нкрумы помогло Конгрессу профсоюзов Ганы преодолеть раскол (1956 г.), способствовало сплочению и консолидации рабочего движения. Но вскоре НПК взяла курс на полное подчинение рабочего движения. КПГ стал составной частью НПК. Приняв в 1958 г. закон «Об отношениях в промышленности» [56 — 4], ганский парламент предоставил правительству широкие полномочия для контроля над деятельностью профсоюзов. «Закон 1958 г., — отмечает В. Б. Иорданский, — породил среди части рабочих страны настроения отчужденности. Но это не было опасным, пока экономическое положение страны оставалось благополучным и жизненный уровень трудящихся не ущемлялся» [209, с. 251].

Падение мировых цен на какао-бобы заставило правительство изыскивать денежные ресурсы внутри страны. Уже бюджет 1961/62 г. предусматривал увеличение косвенных налогов, обязательные отчисления (5%) из зарплаты лиц наемного труда. Эти меры не были подготовлены соответствующей разъяснительной работой властей. Они вызывали крупные забастовки, которые были подавлены «силовыми методами» [223, с. 140].

Пример забастовок 1961 г. показал, что руководство НПК и правительство Ганы все больше склонялись к методам {215} принуждения. Это был первый случай серьезного расхождения между народом и «партией народа». В дальнейшем практика «административных» методов руководства страной со стороны НПК продолжалась, хотя это и не приводило к столь крупным эксцессам, как в 1961 г. События этого года не прошли бесследно. Осмыслив и учтя их уроки, руководство НПК и правительство развернули широкую политическую работу среди масс. Они разъясняли стоящие перед страной проблемы в связи с курсом на социалистическое строительство. Правда, само руководство партии еще не имело четкого представления о том, как построить социализм в условиях Ганы.

В работах Нкрумы этого периода преобладали эклектизм, стремление к синтезу материалистической философии с религиозными воззрениями африканцев. И это выдавалось за новое слово в развитии социалистической мысли. Так, один из преподавателей идеологического института в Виннебе писал: «Гана избрала дорогу научного социализма. Но чтобы было совершенно ясно, что мы не копируем рабски опыт других стран, мы назвали наше учение нкрумаизмом. И это не просто название. Это — отражение того факта, что наша концепция социализма содержит значительные отличия от социализма в старых социалистических странах мира» [163, 1966, № 1, с. 25]. Вместе с тем он утверждал: «В научном смысле нкрумаизм не имеет никакого другого источника, кроме личности самого Нкрумы» [163, 1966, № 1, с. 1].

Следует, однако, отметить, что в Гане публиковались работы классиков марксизма-ленинизма, статьи советских, английских и других философов-коммунистов. Некоторые ганские авторы указывали, что главное в учении К. Нкрумы — это признание социализма как единственного пути развития Ганы. Избрание капиталистического пути, считали они, неизбежно вело бы к установлению неоколониалистского режима, к предательству интересов народных масс в угоду кучке национальных бизнесменов и их потенциальных союзников [463]. Признавалось также, что господствовавшая в первые годы независимости теория об отсутствии классовых противоречий в ганском обществе была причиной того, что «мы недооценивали природу растущего класса капиталистов и тем самым широко открывали свои ряды для их проникновения и подрыва нашей революции. Было бы нелепо думать, что можно построить социализм с растущим классом землевладельцев, собственников, богачей» [146, 6.1. 1964].

Обострение классовых противоречий заставило руководство НПК принять меры к укреплению партии. Было решено создать внутри НПК «авангардный» отряд. Это решение было зафиксировано в Уставе. Там говорилось о роли отборного корпуса «активистов авангарда», члены которого призваны быть «воспитателем масс» [74, с. 284 — 285]. Позже были созданы объединения: Национальная ассоциация организаций социалистических {216} студентов, Активисты партийного авангарда. Некоторые советские авторы оценивают все эти меры как попытку создать «авангардную партию» [218].

В усложнявшейся обстановке неизмеримо возрастала роль К. Нкрумы как общепризнанного лидера партии и страны. Президенту принадлежало последнее слово в решении как больших, так и малых вопросов. Подбор и расстановка руководящих кадров в партии и государстве нередко стали определяться личными отношениями с Нкрумой, а не деловыми качествами. Культ Нкрумы, в какой-то мере понятный в период борьбы за свободу в условиях политически незрелого колониального общества, после завоевания независимости стал препятствовать вовлечению народа в активное строительство новой жизни. Он плодил подхалимов и угодников, которые ради личной корысти мешали реальной оценке действительности, способствовали принятию неверных или непонятных для народа решений.

Во многих исследованиях К. Нкруму обвиняли в диктаторских методах руководства партией и страной. Определенная доля истины в этих утверждениях была. Но большинство исследователей оставляло в стороне вопрос об альтернативе такому методу руководства. Как показывает опыт развития послеколониальной Африки, эти методы в значительной мере были обусловлены объективными факторами — обструкционистской деятельностью политической оппозиции, незрелостью народных масс, комплексом обычаев, воззрений и представлений традиционного африканского общества. Поэтому можно согласиться с той оценкой К. Нкрумы, которую дает Р. А. Ульяновский. «В деятельности Кваме Нкрумы, — пишет он, — воплотились многие разнородные тенденции, свойственные некоторым современным лидерам национально-освободительного движения: демократизм вождя масс периода освободительного движения и приемы власти, заимствованные из средневековых традиций африканского племенного строя, тяга к социализму и грубые националистические предрассудки, стремление честно служить интересам народа и чрезмерное личное честолюбие, реформистские иллюзии лейбористского толка и левацкий радикализм. В этих явлениях отразились острые, вполне реальные противоречия, свойственные промежуточным, мелкобуржуазным слоям населения колониальных и полуколониальных стран, вышедшим на авансцену борьбы за независимость и ставшим после второй мировой войны наиболее активной силой в молодых национальных государствах, которые десятками возникали в 50 — 70-е годы» [252, с. 114 — 115].

Внутренние противоречия ганского общества нашли свое отражение и в противоречивой политике Народной партии конвента. Трудности, с которыми сталкивалась страна, решались различными способами, не всегда адекватными. Трудности усиливались массированной враждебной пропагандой как внутри {217} страны, так и особенно вне ее. Используя действительные и мнимые недостатки и ошибки правительства, искусно сочетая правду, домыслы, а то и сознательную клевету, противники режима стремились восстановить против НПК и лично К. Нкрумы общественное мнение как в самой Гане, так и за рубежом.

Критиковалось буквально все: принципы внутренней и внешней политики, законы страны и их применение, личная жизнь и политические взгляды отдельных лиц. Трудности, с которыми сталкивалась страна, преподносились как следствие мероприятий правительства, как органические пороки правящего режима. Достижения в области экономики, просвещения, социального обеспечения искажались или просто замалчивались. «Трудно прийти к заключению, — пишет Дж. Бинг, — что власть предержащие в западных странах были озабочены тем, что грех Нкрумы состоял в отрицании гражданских свобод… или тем, что его администрация была экстравагантной и коррумпированной. Если бы западная политика была направлена на искоренение этих двух зол, то первой своей мишенью она, несомненно, выбрала бы нефтяные эмираты Аравии или огромный разрыв в богатстве и бедности, который существует в таких странах, как Либерия и Таиланд. Это было вызвано чем-то другим…> [293, с. 18]. Это было вызвано антиколониальной, антиимпериалистической, антикапиталистической направленностью внешней и внутренней политики правительства Ганы. Поэтому, дискредитируя правительство Нкрумы, стремились дискредитировать его курс, который могли принять другие молодые африканские государства.

На Гану оказывалось экономическое давление. Ей отказывали в кредитах. Манипуляции западных компаний вызвали катастрофическое падение мировых цен на какао-бобы и резко уменьшили валютные поступления в бюджет Ганы. «Значительную часть вины за низкие цены на ганское какао, — пишет Т. П. Омари, — можно было бы отнести на счет вмешательства и манипуляций западного, в частности американского, неоколониализма» [416, с. 114]. Конечно, было бы неправильно утверждать, что при проведении этой широкомасштабной операции западные монополии руководствовались лишь целью свергнуть правительство К. Нкрумы. Но столь же неправильно было бы утверждать, что такого стремления у воротил западного мира при этом не было.

Наряду с подрывной деятельностью противники режима обратились к террору и заговорам. Начиная с 1962 г. на жизнь К. Нкрумы систематически организуются покушения. С еще большей методичностью устраиваются заговоры с целью свержения правительства НПК. Нити раскрытых заговоров, как правило, вели за границу. Заговор, организованный в начале 1966 г. высшими чинами армии и полиции совместно с агентами ЦРУ [457], не был раскрыт. 24 февраля 1966 г., в то время, когда К. Нкрума и многие другие руководители находились вне {218} страны, заговорщики совершили государственный переворот и создали новое правительство — Национальный совет освобождедения (НСО).

Падение правительства К. Нкрумы явилось следствием действия целого комплекса противоречивых объективных и субъективных факторов социального, экономического, политического и идеологического характера. Сам факт его свержения ни в коей мере не свидетельствовал о неправильности, а тем более порочности внутренней и внешней политики НПК, как это пытались и пытаются представить западные, да и не только западные, буржуазные историки. Наоборот, упорное сопротивление, которое оказывалось его прогрессивным внутренним социальным преобразованиям и внешнеполитическим инициативам со стороны определенных сил, говорило об их возросшем стремлении не допустить перехода молодых африканских государств на путь, который указывала им своим примером Гана. Временная победа реакции свидетельствовала лишь о том, что борьба классовых интересов, борьба за выбор путей общественного развития в Африке достигла небывалой прежде остроты. {219}