Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Новая глобальная экономика

Чего в действительности хочет дядя Сэм

 

«Люди, определявшие политику США, прекрасно понимали, что страна выйдет из Второй Мировой войны первой в истории мировой державой, поэтому на протяжении войны и сразу после неё тщательно планировали устройство послевоенного мира» (8)

 

«В 1949 году шпионскую сеть США в Восточной Европе возглавил Рейнхард Гелен, бывший глава нацистской военной разведки на Восточном фронте. Эта сеть стала элементом союза между США и нацистами, при котором быстро нашлось дело для самых отъявленных военных преступников, а шпионские операции распространились на Латинскую Америку и другие страны мира» (8-9)

 

ИПП-3, составленный Джорджем Кеннаном для планировщиков Госдепа в 1948 году, призывал бороться с опасной ересью, именуя её коммунизмом, даже если к еретикам относилась группа взаимопомощи церковных прихожан. Из документа 1955 года: «Главная угроза, исходящая от коммунистических государств, заключается их отказе играть служебную роль, то есть “дополнять индустриальные экономики Запада”» (11)

 

«Свободная торговля хороша для экономических министерств и газетных передовиц, но никто в корпоративном мире и в правительстве не принимает эту доктрину всерьёз. Мировой конкурентоспособностью обладают в первую очередь отрасли американской экономики, получающие государственные субсидии: капиталоёмкое сельское хозяйство, так называемый агробизнес, высокотехнологическая промышленность, фармацевтика, биотехнология и др.» (14)

 

«Американские планировщики признавали, что “угроза” Европе – это не советская агрессия (серьёзные аналитики, такие, как Дуайт Эйзенхауэр, её и не ожидали), а рабоче-крестьянское антифашистское сопротивление с его радикальными демократическими идеалами, а также политическая власть и популярность местных коммунистических партий» (15)

 

Ликвидация коммунистического движения в Италии, Греции, Корее, Гватемале (16-20)

 

О национальных режимах в странах третьего мира:

«Основной целью планировщиков, декларируемой вновь и вновь, было не позволить таким “ультранационалистическим” режимам захватить власть, а если это всё же каким-то образом произойдёт, устранять их и заменять правительствами, распахивающими двери для вложения местного и иностранного частного капитала, для производства на экспорт и для права вывозить прибыль из страны» (20)

 

США жестоко подавляет любые зачатки социальных революций в самых слабых странах, будь то Лаос, Сальвадор или Гренада, так как «чем страна беднее и слабее, тем более опасным примером она может стать» (25)

 

Опустошение за рубежом

В странах третьего мира интересы США проводит в действительность полиция. Если местное правительство выходит из-под контроля, то на стороне Америки выступает местная армия. «США всегда стараются наладить связи с военными других стран, потому что с их помощью можно свергнуть отбившееся от рук правительство» (32)

 

«После Второй Мировой войны были основания подвергнуть импичменту всех американских президентов либо как форменных военных преступников, либо как соучастников серьёзных военных преступлений» (33)

 

О действиях в Сальвадоре, Никарагуа, Гватемале, Панаме (35-57)

 

«Как действовать при угрозе вируса? Сначала уничтожить его, потом сделать прививку потенциальным жертвам для предотвращения распространения заразы. Это и есть стратегия США в третьем мире» (58)

 

Действия США во Вьетнаме, Индонезии, Камбодже, Филиппинах (58-61)

 

«События в Восточной Европе в 1980-х годах были примечательны отступлением имперской державы. СССР не только позволил развернуться народным движениям, но и поощрял их. История знает мало подобных случаев» (71)

 

«Народные движения в Восточной Европе не столкнулись ни с чем даже отдалённо похожим на то, что ожидало бы их на нашей лужайке. Недаром журнал сальвадорских иезуитов отметил, что в их стране Вацлава Гавела, бывшего политического заключённого, ставшего президентом Чехословакии, не посадили бы в тюрьму, а просто изрубили бы на куски и выбросили на обочину дороги» (71-72)

 

Промывка мозгов дома

 

«События “холодной войны” с советской стороны представляли собой повторяющиеся вторжения в Восточную Европу: танки в Восточном Берлине, Будапеште, Праги. Эти вторжения происходили на той дороге, по которым целых три раза только в этом столетии в Россию приходили враги с целью её уничтожить. Ввод советских войск в Афганистан – единственный пример вмешательства в другом месте, хотя опять-таки на советской границе. США же производили агрессии по всему миру, доказывая статус первой в истории по-настоящему глобальной сверхдержавы» (81-82)

 

«Становится всё труднее скрыть тот факт, что истинными врагами всегда оставались “бедные, стремящиеся грабить богатых”, и в особенности злодеи из третьего мира, пытающиеся положить конец своей роли обслуживающего персонала» (84)

 

«Политическая терминология обычно двусмысленна. Одно значение термина словарное, другое – то, которое полезно для обслуживания власти, то есть доктринальное» (88)

 

«Можно спорить о значении термина “социализм”, но если у него вообще есть смысл, то это – контроль над производством со стороны самих работников, а не хозяев и менеджеров, управляющих ими и принимающих все решения, что на капиталистическом предприятии, что в абсолютистском государстве» (93)

 

О ситуации, когда Ленин и Троцкий последовательно уничтожили социализм (93-94)

 

«Если социализм – это тирания Ленина и Сталина, то здравомыслящие люди говорят: такое не для меня» (94)

 

«Пресса представляет собой только часть обширной доктринальной системы; другими её частями служат специализированные журналы, школы и университеты, академическая наука и др. Но пресса сопровождает нас повсюду, особенно престижная, потому что на ней сосредоточены те, кто критически анализирует идеологию» (96)

 

«Доктринальная система, продуцирующая при обсуждении врагов так называемую пропаганду, имеет две чёткие мишени. Одной является так называемый политический класс – примерно 20 процентов населения с кое-каким образованием, склонные к сознательному формулированию своих взглядов и играющие кое-какую роль в принятии решений. Их согласие с доктриной имеет ключевое значение, так как им под силу разрабатывать и осуществлять политику.

Остальные 80 процентов населения – это, по Липпману, “наблюдатели”, или “сбитое с толку стадо”. Им положено слушаться приказов и не стоять на пути у важных людей. Они и есть мишень воистину МАССОВЫХ средств информации – таблоидов, ситкомов, суперкубков и пр.» (97)

 

Новая глобальная экономика

 

«У глобализации два важных последствия. В индустриальные страны переносится модель третьего мира. В третьем мире у общества два уровня: на одном сосредоточены избыточные богатства и привилегии, на другом – нищета и отчаяние, всё больше охватывающие ненужное, избыточное население.

Такое разделение углубляется политикой под диктовку Запада. Он навязывает неолиберальную систему “свободного рынка”, направляющую ресурсы к богачам и иностранным инвесторам. Предполагается, что кое-что каким-то чудом просочится и вниз, но не скоро, после Второго пришествия» (108)

 

«Само население не только не знает, что происходит, но и не догадывается о своём неведении. Это приводит, в частности, к отчуждению от институтов власти. Люди чувствуют, что им уже ничего не поможет.

И они правы. Они ведь даже не знают, что происходит на этом удалённом, засекреченном уровне принятия решений. Это настоящий успех в достижении долговременной задачи выхолащивания смысла формальных демократических структур» (110)

 

«Практически не существует функционирующей левой интеллигенции, то есть интеллектуалов как отчётливой группы или класса. Никто не говорит подробно о том, что надо сделать, ораторов вообще стало мало. Классовая борьба последних десятилетий привела к ослаблению народных организаций. Люди разрознены» (120)

 

Об Адаме Смите:

«Он клеймил лишения, которые несли в Бенгалию британцы. По его словам, первым делом они уничтожили сельскохозяйственную экономику, потом превратили “нехватку еды в голод”. Это произошло, в частности, вследствие превращения пашен в опиумные плантации (потому что Британия могла продавать Китаю только опиум). Это вызвало в Бенгалии массовый голод.

Кроме того, британцы пытались уничтожить на контролируемых ими индийских территориях существовавшую там систему фабричного производства. Примерно с 1700 года они ввели высокие тарифы, не дававшие индийским фабрикантам конкурировать с британским текстилем. Индия имела относительное преимущество, поэтому там приходилось уничтожать уже произведённое. Там использовался хлопок более высокого качества, система которого во многом была сопоставима с британской, если не лучше.

Британца добились успеха. В Индии произошла деиндустриализация, она стала сплошной деревней. В Англии побеждала промышленная революция, а Индия превращалась в нищую аграрную страну» (160)

 

«Первый министр обороны генерал Генри Нокс говорил, что мы поступаем с туземцами хуже, чем конкистадоры с жителями Перу и Мексики. По его словам, будущие историки ужаснуться “истреблению” этих людей – ныне это назвали бы геноцидом – и изобразят его в самых чёрных красках.

Это никогда не составляло загадки. Задолго до ухода от власти Джон Куинси Адамс, интеллектуальный вдохновитель “Предназначения судьбы”, стал противником рабства и политики в отношении индейцев. Он говорил, что его втянули – вместе со всеми остальными – в преступление “истребления” такой чудовищности, что Бог непременно покарает их всех за эти “гнусные прегрешения”.

В Латинской Америке всё развивалось сложнее, но и там туземное население было практически истреблено за сто пятьдесят лет. Его заменяли доставлявшимися из Африки рабами. Так Африка опустошалась ещё до её колонизации, а потом завоевание отбросило Африку ещё дальше назад.

Ограбив колонии – а то, что это было именно ограбление, не вызывает сомнения, как и то, что это поспособствовало развитию самого Запада, – Запад перешёл к так называемым “неоколониалистическим” отношениям, то есть к владычеству без прямого управления. Катастрофа продолжилась» (161-162)

 

«Читая о том, что проделывали европейцы, нельзя не ужасаться. Британские и голландские купцы – на самом деле это были торговцы-воины – хлынули в Азию и вторглись в зоны торговли, издавна функционировавшие по чётким правилам. Зоны эти были более-менее свободными и мирными, прообраз зон свободной торговли.

Европейцы уничтожали всё на своём пути. Так происходило, за редчайшими исключениями, почти по всему миру. Войны европейцев с туземцами были войнами на уничтожение. Если не закрывать глаза на историческую правду, то приходится называть это попросту варварским вторжением.

Туземцы никогда ничего похожего не видывали. Единственными, кому удавалось какое-то время этому не поддаваться, были японцы и китайцы. На стороне Китая были законченные правила жизни, у него были технология и мощь, поэтому китайцы долго сопротивлялись западному вторжению. Но в XIX веке, когда их линии обороны наконец рухнули, Китай пал.

Япония почти отстояла себя и потому оказалась единственным развитым уголком третьего мира. Это поразительно! Единственное место третьего мира, избежавшее колонизации, – и единственная страна, ставшая частью индустриального мира. Это не случайность» (165-166)

 

О критике западных интеллектуалов в американской прессе. Напоминает лепет Веллера (166-167)

 

«Пресса способствует глубинному чувству, что правительство – враг, и мешает осознать источники реальной власти в обществе – тоталитарные институты, каковыми являются корпорации, ставшие интернациональными и властвующие в экономике и почти во всей нашей социальной жизни. Собственно, это корпорации устанавливают условия для действий правительства и в значительной степени его контролируют.

Пресса день за днём рисует одну и ту же картину. Люди просто не сознают, что представляет собой причиняющая им страдания система власти. В результате они начинают видеть врага в правительстве – так и было задумано» (224)

 

«Ельцин был жёстким, своевольным коммунистическим партийным боссом в Свердловске. Он укомплектовал свою администрацию старыми партийцами, ишачившими на него при советской системе. Западу он нравится своей беспощадностью и желанием обязательно провести так называемые “реформы” (красивое слово).

Цель “реформ” – отбросить бывший Советский Союз обратно в третий мир, где страна пребывала пятьсот лет, до большевистской революции. Одной из главных целей “холодной войны” было снова превратить эту огромную часть мира в то, чем она была раньше, – территорию, на которой Запад черпал бы ресурсы, рынки и дешёвую рабочую силу.

Ельцин – предводитель стаи, протаскивающей “реформы”, а значит “демократ”. Так мы квалифицируем демократов во всём мире: это те, кто проводит программу западного бизнеса» (271)

 

«Чили оставалось полным жизни демократическим обществом до начала 1970-х годов. Потом фашистский террор привёл его к деполитизации. Социальные взаимосвязи почти полностью распались. Люди работают каждый для себя, никого к себе не подпускают. Уход в индивидуализм и личный интерес – основа политической апатии» (280)

 

«Потребление во многом навязывается искусственно: оно не вызвано реальными желаниями и потребностями. Вероятно, люди были бы благополучнее и счастливее, если бы не имели многих вещей» (285)

 

«Многие мыслители, начиная именно с Аристотеля, считали именно равенство результатов главной целью справедливого и свободного общества. (Хотя речь на самом деле шла не об одинаковом результате, а просто об относительном равенстве условий.)» (297)

 

«Лет пятьдесят-шестьдесят назад рабочие не вылезали из библиотек. Система отбила у людей способность и даже желание получать доступ к культурным ценностям, и это её крупная победа» (301)

 

«Никакого капитализма никогда не бывало, а если бы он вдруг возник, то не прожил бы и трёх секунд – сам бизнес не позволил бы. Корпорации требуют сильного правительства, защиты от рыночной системы, само их существование – удар по рынкам.

Вся эта болтовня про капитализм и свободу – сознательное искажение. В реальности никто никогда не поверит в такую чушь» (302)

 

«Крупные транснациональные компании хотят урезать свободу, подрывая демократию в странах своего базирования и одновременно обеспечивая правительству возможности защищать их и поддерживать. Это сущность того, что я иногда называю реально существующей рыночной теорией.

Если оглянуться на всю историю современного экономического развития, то окажется, что буквально все без исключения сторонники “свободных рынков” хотят, чтобы они работали для бедных, для среднего класса – но не для них самих. Правительство субсидирует затраты корпораций, оберегает их от рыночных рисков и позволяет присваивать прибыль» (305)

 

«Типичная картина, рисуемая бизнес-пропагандой после Второй Мировой войны, – начиная с телевизионных комедий и кончая школьными учебниками – выглядит так: все мы живём вместе, в гармонии. Джо Пивное Брюхо, его верная жена, трудолюбивый директор компании, дружелюбный банкир – мы все большая счастливая семья. Мы дружно трудимся вместе, чтобы защититься от чужих плохих парней – профсоюзных боссов, злого правительства – покушающихся на нашу гармонию. Это неизменная картинка: классовая гармония между людьми с молотками и теми, кто получает этими молотками по башке» (316)

 

«Можете называть это Оруэллом и как угодно ещё – для меня это обыкновенный государственный капитализм. Такова естественная эволюция системы, субсидирующей промышленное развитие и старающейся увеличить краткосрочную прибыль немногих за счёт многих» (327)

 

«Обвинять телевизор – слишком примитивно. Это не сила природы, а ядро маркетинговой культуры, нацеленное на определённые последствия. Он не источник силы. По телевизору не увидишь инструкций по присоединению к профсоюзу и по улучшению условий жизни. Телевидение планомерно вбивает вам в голову послания, разрушающие ваше сознание и отрывающие вас от других людей. В конце концов это приносит результат» (341)

 

«Почему у нас получилось такое общество, где все должны ездить на машинах, жить в пригородах, отовариваться в больших торговых комплексах? В 1950-х годах правительство запустило большую программу строительства автодорог – “шоссейную систему национальной обороны”. “Оборону” приплели для того, чтобы оправдать огромные затраты, но отчасти это было способом перехода от общественного транспорта, каким были электрички, к индивидуальным автомобилям, грузовикам, бензину, покрышкам (или самолётам).

Это было моментом величайшего в истории проекта социальной инженерии, начавшегося с настоящего сговора. “Дженерал моторс”, “Файерстоун тайр” и “Стандард ойл оф Калифорния” попросту купили и уничтожили сеть общественного транспорта в Лос-Анджелесе, чтобы принудить людей покупать их продукцию.

С этим разбирался суд, корпорации присудили к штрафу в несколько тысяч долларов, а затем всё это перешло под контроль правительства. И так повсюду. Подключились штатные и местные власти, всевозможный бизнес. Последствия колоссальны, и рыночные принципы здесь совершенно не при чём» (347-348)

 

«Индийским тканям не было ходу на британский рынок, так как они затмили бы британские. В оправдание говорилось: “В Азии такая дешёвая рабочая сила, что мы неконкурентоспособны и вынуждены защищать наши рынки”.

Адам Смит это оспаривал, и в одной недавно защищённой в Гарварде диссертации по истории экономики высказывается предположение, что он был прав. Диссертант выяснил, что реальные заработки в Индии могли быть даже выше английских, и у индийских трудящихся могли быть лучшие льготы и больше контроля над условиями и результатами их труда» (390)

 

«То, что считается левизной, включает ленинизм, который я во многих отношениях считаю крайне правым. Ленинистов политическая власть, конечно, очень интересовала – фактически больше, чем всех остальных» (407)

 

О 60-х:

«Впервые был пролит свет на истребление местного населения, о котором раньше почти ничего не знали даже специалисты. Вопросы экологии (относящиеся уже к правам будущих поколений), уважение к другим культурам, феминистское движение – всё это существовало в каких-то формах и раньше, но в 1970-х годах испытало настоящий подъём и распространилось по всей стране. Движение солидарности с Центральной Америкой не могло бы существовать в своих нынешних формах, если бы не события 1960-х годов» (410)

 

«Я небольшой эксперт по постмодернистской литературе, мало её читаю, потому что нахожу тускловатой, полной усложнённых трюизмов, и это в лучшем случае. Хотя в ней попадаются вещи, достойные того, чтобы о них говорить и их делать. Очень полезно изучать социальные, институциональные, культурные позиции, на которых стоят учёные, но лучшая работа такого рода осуществляется не постмодернистами, во всяком случае, насколько мне дано понять то, что они делают» (413)

 

«Не обвешиваешь сносками каждое слово, не приводишь источники – значит, лжёшь. Обвешиваешь – ты несносный педант. В относительно свободном обществе есть множество способов достичь описанных Оруэллом целей» (420)

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...