И вы зависли в своей позиции на нижнем пределе?

Да, я не мог выйти. Придя на следующий день в брокерскую контору, я узнал, что рынок вновь открылся на нижнем пределе цены. Я прождал весь день, но рынок так и не поднялся.

Насколько я понимаю, вы готовы были ликвидировать позицию при малейшей возможности?

Будь на рынке торговля, я бы продал по любой цене. Какие чувства вы тогда испытывали?

У меня был шок, я полностью утратил способность принимать решения. Я потерял сон и уже чуть ли не молился, чтобы на следующий день торговля ожила. На третий день я позвонил в контору приблизительно за полчаса до открытия, и мне сказали, что надежды практически нет. Я даже не пошел туда, ибо не мог смотреть в глаза тамошнему люду. Я был уверен, что мои проблемы всех сильно забавляли.

Отчего же?

В конторе работало еще несколько профессиональных трейдеров, но они никогда не зарабатывали так много, как я. Когда у меня начались проблемы, они, можно сказать, вздохнули с облегчением. Случившееся как бы оправды­вало их за то, что они годами не могли открыть столь же прибыльные позиции, какие были у меня. Эти люди были просто безжалостны. По-настоящему рас­строился только мой брокер, да и то, честно говоря, потому, что боялся поте­рять меня как клиента.

338 Марк Вайнстайп

Остальные трейдеры посмеивались над этим?

Они преувеличенно сочувствовали мне, а потом смеялись у меня спиной. Им нравилось наблюдать мое крушение. Именно поэтому я перестал ходить в контору.

Вы считаете, что они радовались вашему несчастью из-за того, что оно поднимало их, как трейдеров, в собственных глазах?

Дело не только в этом. По-моему, в этой сфере вообще немало тех, кто с удовольствием наблюдает, как другие теряют деньги.

Раз вы перестали ходить в контору, то чем же вы занимались днем?

Я обращался в другие брокерские фирмы, пытаясь узнать котировки че­рез них.

Почему же вы не звонили своему брокеру?

Я слишком растерялся и не хотел испытывать унижения. Неужели над вами подшучивал и собственный брокер?

Я не знал, как с ним себя вести. У меня развивалось параноидальное состо­яние, и я был вне себя от злости, ибо ничего нельзя было сделать. Я обратился в конкурирующую фирму и проконсультировался у их аналитика по зерно­вым. Мне нужно было хоть чье-то сочувствие. Он сказал мне, что все будет хорошо, поскольку фундаментальные показатели были по-прежнему устой­чивы, и если на следующий день рынок упадет еще ниже, то это вызовет огром­ный спрос на соевые бобы. Разумеется, четвертый день рынок опять провел на нижнем пределе.

Сколько вы теряли каждый день?

Около 125 тысяч долл. в день. Среднегодовая зарплата составляла в то время 15000 долл. Оценивая потери, я ни на минуту не забывал об этом, по­скольку вырос в небогатой семье.

А как эти потери соотносились с величиной вашего счета?

Марк Вайпстайн 339

До той сделки на моем торговом счете было около 1,5 миллиона долл. Сле­довательно, каждый день я терял почти 10 процентов торгового капитала, который имел до начала этой сделки.

Я утратил надежду и чувствовал себя как раненый в окопе, который беспо­мощно ждет смерти, истекая кровью. Пять дней подряд рынок переходил с одного нижнего предела цены на другой, и я потерял более 600000 долл. По­мню, как на пятый день я подцепил какую-то девицу и сидел с ней в парке, буквально рыдая у нее на плече. Фактически меня охватил психоз. Я решил вообще уйти из этого бизнеса. Я начал верить тем, кто говорил, будто все эти годы мне просто везло. Я боялся, что если продолжу торговать, то в конце концов проиграю все и мне придется вернуться к нелюбимой работе.

Что угнетало вас больше всего: крупная материальная потеря или горечь от падения с вершин успеха?

И потерянные деньги, и пребывание рынка на нижнем пределе, и то обсто­ятельство, что я не мог действовать. Точно помню свои тогдашние мысли: вот я считал, что играть на понижение — это не по-американски. А в действитель­ности не по-американски — это когда вам не дают закрыть позицию.

Значит, вы считали себя обманутым из-за того, что не могли зак­рыть позицию?

Конечно, я считал себя обманутым. Я до сих пор думаю, что с ограничени­ями дневных колебаний цен что-то не в порядке.

Вы хотите сказать, что ограничения колебаний цен на товарных рынках, которые вводились как защитная мера, на самом деле действу­ют во вред, ибо не дают трейдерам закрыть проигрышные позиции?

Да, я считаю, что рынок должен быть совершенно свободен от любых огра­ничений.

В последнее время ходят разговоры о введении таких же ограни­чений и на рынке акций для сокращения его волатильности. Не ста­нет ли это шараханьем «из огня да в полымя»?

Вы совершенно правы. Сейчас рядовой инвестор знает, что если он хочет выйти из рынка, то всегда может это сделать, пусть и с определенными потеря-

340 Марк Вайнстайн

ми. А представьте себе, что он звонит своему брокеру и узнает, что у него вообще нет возможности выйти из рынка.

Иначе говоря, вы полагаете, что те, кто пропагандирует идею ог­раничений, не учитывают, что на деле это ухудшит положение мел­ких инвесторов?

Да, это полное безумие. Этот закон преследует интересы хитроумных ин­ституциональных инвесторов.

Вы упомянули, что до сделки по соевым бобам всегда торговали только на длинных позициях. Это верно?

Да, я никогда не играл на понижение. Мне это казалось как-то не по-аме­рикански. После сделки по соевым бобам я понял, что игра на бирже есть квинтэссенция капиталистических отношений, где вид позиции — короткая или длинная — фактически значения не имеет. Я пришел к такому выводу, осознав, что трейдеры, игравшие на понижение, зарабатывали деньги, а я их терял.

Как долго вы оставались под психологическим гнетом пережитого?

Месяцы. Я не хотел больше торговать на товарных рынках. Я сорвал со стен все графики. Я порвал и выбросил из дома все, что имело отношение к товарным рынкам.

Когда вы возобновили торговлю?

Несколько месяцев спустя я пришел на биржу <<АМЕХ», но торговля на ней показалась мне чрезвычайно медлительной. Мне не хватало эффекта ры­чага товарных рынков. Я понял, что едва ли смогу безбедно существовать, торгуя акциями.

Приблизительно тогда же я встретился с одним приятелем, который весь­ма успешно торговал опционами. Я рассказал ему о своих бедах, и он предло­жил мне работать вместе. В первую же неделю работы в его конторе он посоветовал мне купить колл-опционы «Teledyne» перед самым истечением их срока, так как был уверен, что они вырастут. Я последовал его совету, пос­ле чего эти опционы бесповоротно обвалились.

Марк Вайистайн 341

Сколько вы потеряли?

Около 40000 долл. Я был вне себя от злости, но не хотел этого показывать, так как приятель никогда не обещал мне каких-то успехов. Я был так расстро­ен, что ушел из конторы и не появлялся там два дня. Все это время он пытался связаться со мной, но я не отвечал на его звонки. Наконец, через общего зна­комого он переслал мне записку.

⇐ Предыдущая29303132333435363738Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: