 |
И жизнь, и времени движенье... 6 глава
|
|
|
|
Меня давно могло уже не быть:
случайность, что нелепа и капризна,
могла прервать судьбы живую нить –
и пить вино отправиться на тризну...
Но свой, с собою, бесконечный спор
(в пространстве том, где нет предмета спора) –
вела я, понимая, что укор
другим иль Богу – сердцу не опора.
Возможно всё на жизненном пути –
любые потрясения и сбои.
До юности могла я не дойти.
Иль матерью не стать. Или женою...
Быть вырванной – почти из-под венца –
насмешкою, трагедией, обидой.
Безликой стать. Любимого лица
не различить... иль потерять из виду.
Яд могут подмешать в моё вино.
Или болезнь – гарантий не дано –
в глухой ночи придёт шагами вора.
Не испугаюсь – вор всего лишь вор...
Диагноз, что другим как приговор,
приму я... как отсрочку приговора.
Помилованье выпало – скажу,
вот видите – жива, дышу, надеюсь
и в строки стихотворные вяжу
ту нить, что стала сущностью моею...
А ведь меня могло уже не быть...
Но есть во мне таинственное знанье:
ещё крепка связующая нить –
меж мной и жизнью. Мной – и мирозданьем.
«Характер -
диагноз,
характер -
судьба...»
*
Давным-давно, в далёкой дальней дали,
до первого рождения земного
черты мои незримо проступали
во чреве материнском – как основа
всех будущих свершений и обид,
надежд и упований, и раздоров,
реальных и надуманных коррид,
где я была… быком ли?.. матадором?
И только кровь – по жилам и из вен –
была такой горячей, настоящей,
что я рождалась заново на свет,
навеки с ним пред этим попрощавшись…
…Давным-давно, в далёком далеке,
как первый знак рождения земного,
характер мой без страха, налегке
из чрева – материнского, родного –
входил в тот мир, где Суть и Суета
полярны так и так нерасторжимы,
|
|
|
где Истина и Свет, и Красота,
как вдох, насущны и – недостижимы,
где странники безропотно приемлют
любые муки и любые раны
в своём пути к обетованным землям,
в своём пути к неведомому храму.
…Пусть седина клубится на висках
и зной палящ, и беспощадны ветры –
они идут по медленным пескам,
идут в веках – и с ними только вера.
И вдруг травинка – там, внизу, у ног…
Кем, как, зачем им явлена в пустыне?
И есть надежды маленький росток,
и сердце утомлённое не стынет…
*
Пишу, и всё острее чувствую, как трудно, не свойственно для меня писать о себе так «напрямую» в прозе. Стихи – совсем иное. И о болезни трудно писать, и тем более – о характере. Но решаюсь, поскольку лишь так, через специфику собственного восприятия и постижения смогу рассказать об уникальном психотерапевтическом методе «Терапия творческим самовыражением» и его авторе – Марке Евгеньевиче Бурно.
Какая я? Сколько раз в юности задавала себе этот вопрос! Больше погружённая в себя, чем в реальную жизнь, с трудом в эту жизнь вписывалась. Чувствуя себя отдельной, не похожей на других, считала, что просто не дотягиваю до каких-то умений. Смотрела на себя со стороны и... не чувствовала себя в согласии с собой. Немало жизненных сломов – именно отсюда.
Человек я искренний, но «душа нараспашку» – не обо мне. Искренность же проявлялась нескладно, невпопад:
...И девочка, нелепая, как искренность,
по росным травам ходит босиком.
Босиком по росе для горожанки – лишь мечта, но что я считала себя нелепой, не такой, «как надо», – несомненно.
«Только вершина человека – человек». Так сказал Парацельс. И я рвалась совершить восхождение, взять эту вершину, обрести уверенность, найдя свой путь в жизни. Но какими окольными путями я искала себя! С жадностью читала художественную литературу, книги по психологии, философии, этике, знакомилась с духовными практиками, ориентируясь на общечеловеческие ценности.
|
|
|
Знакомство с точными науками – физикой, математикой, их спецификой – помогало мне формировать своё мироощущение и через научные термины, формулировки, которые тоже есть Слово, для меня выразительно-живое.
Такая направленная обращённость к знаниям, неутомимая внутренняя работа с каждой книгой, неизбывное чувство ученичества – всё это расширяло кругозор, питало душу и творчество, помогало выстраивать свою иерархию ценностей. Помогало и в работе журналиста. Мои контакты с людьми, о которых писала, были интересными и плодотворными. Я писала стихи, занималась резьбой по дереву и выжиганием, и ещё, ещё, ещё – и в этом пространстве творчества мне было тоже так легко, светло и комфортно быть собою, что вопрос «Какая я?» не возникал. Какая есть.
Но о повседневную жизнь я, увы, спотыкалась всё так же, что не добавляло мне уверенности и равновесия.
Видя людей, несущих себя просто, непринуждённо, естественно, вопрошала – откуда в них это? По сути тот же вопрос и в моём юношеском стихотворении о случайной прохожей:
Некрасива? Да нет, не очень…
Неприметна? И да, и нет.
Не глаза поднимает – очи
с терпкой медленностью в ответ…
С детски худенькими плечами,
брови сдвинутые тонки,
но идет, словно держит знамя,
за которым – полки.
На каком ты огне горела?
Утверждалась в каком пути?
Где училась так женственно смело
некрасивость свою нести?
Откуда же она прорастает – подобная уверенность в себе, подобная непринуждённость? Это «откуда» было главным моим заблуждением. Навстречу мне шла девочка, девушка, просто живущая в согласии со своей данностью – внутренней, естественной, природной...
В поисках своего «Я» мне не хватало какого-то важного звена, что соединит разорванную цепь, стержня, на который можно нанизать накопленное. Творчество точнее отражает сокровенно-глубинное в человеке, чем все его мыслительные расклады, и потому столь необходимый стержень уже проступал в моих стихах:
Всё во мне. Всё – во мне. Всё – во мне:
и здоровье моё, и недуги.
Отчего же мы ищем вовне
и ступаем на новые круги
за надеждой, за снадобьем, за
тем теплом, что согреет нам душу…
Смотрим, смотрим, слепив глаза,
ловим звук, не прочистив уши,
|
|
|
и, дороги не выбрав, идём
по пустыне, мечтая напиться…
Здесь не в первый раз я переводила стрелку к своим природным началам, к тому, что во мне, но всё продолжала, иронизируя над собой, попытки себя изменить:
Себя кляня – такая, мол, сякая,
безжалостно секу себя сама я,
и думаю, что… искру высекаю.
Но подтверждают опыт мой и память –
из «искры» той не возгорелось пламя.
И возражала себе же: «Самосозидание – не самоистязание». Были даже вариации на ту же тему, помещённые в сборнике стихов «Эти вечные круги своя...» в разделе «Меж философией и фарсом»:
1. И будет день, и будет пища
и для богатых, и для нищих,
как свыше верить нам велят…
Одни – погрязнут в пресыщеньи,
другие – голод утолят.
2. И будет день, и будет пища
и для волков, и для телят.
Кто травояден – травку сыщет,
а те, другие, их съедят.
3. И будет день, и будет пища
для нас, голодных и нагих,
и каждый свой кусок отыщет
или… отнимет у других.
… Да, будет день. Да, будет пища.
И всяк там свой кусок отыщет,
как предначертано судьбой,
тем самым став… самим собой.
И даже ключевое слово было обозначено в стихах:
Характер мой диктует мне? Судьба ли?
Живу, смеюсь, тоскую, ошибаюсь.
Прошу совета – и ему не следую.
Не так пою. Не вовремя обедаю.
Не тех люблю. Не с теми спорю.
Мой дом – на речке, стихи – о море.
То страж порядка, то враг порядка –
с соседским внуком играю в прятки.
Пусть ем не досыта, свободы – вдосталь.
Всё очень просто. Всё так непросто.
Характер это? Случайность? Рок ли?
То – как пружина, то – мямля, рохля.
Делам серьезным не давши ладу,
полдня азартно пеку оладьи.
Судьба ли это играет мною?
Иль я играю своей судьбою?
«Характер», вот оно, это слово, природная наша данность, действующая, даже если мы не осознаём этого, в которой есть своё движение, свой самотёк:
Трудный дар – быть собою всегда и во всём –
я несла в себе, даже не зная о нём,
но искала его – и на кр у гах земных,
среди тихих надежд и немереных лих,
и в заоблачных высях витая-бродя, –
позабыв о насущном хлебе…
Тут бы воскликнуть: «Эврика! Вот он – ключ ко всему, слово ключевое – «характер»... Но нет. Мне, человеку в себе неуверенному, нужна была «обратная связь», подтверждение и поддержка со стороны. Слово должно было придти ко мне ещё и обязательно извне, из источника, для меня в высшей степени авторитетного.И, соединившись с тем, что уже есть во мне, проступить сначала как значимое, прорасти затем как знаковое...И лишь тогда в нём проступит для меня убедительность истинности.
|
|
|
Эта убедительность истинности вошла в меня, когда я познакомилась с методом «Терапия творческим самовыражением» и её автором М.Е. Бурно. Произошло всё случайно, но к подобной случайности, как чаще бывает, я оказалась подготовлена всей своей жизнью.
В 2000 году мне довелось прочитать тоненькую брошюру «Письма к пациентам», поразившую тем, каким проникновенным и целительным может быть слово, обращенное одним человеком к другому. В 2004 году её автор в доме общих знакомых познакомился с моим словом – с поэтическим сборником «Эти вечные круги своя...» Это был Марк Евгеньевич Бурно, доктор медицинских наук, профессор кафедры психотерапии Российской медицинской академии последипломного образования, вице-президент Профессиональной психотерапевтической Лиги, действительный член Московской психотерапевтической академии, основатель отечественной психотерапевтической школы «Терапия творческим самовыражением».
Вместе с самыми разными людьми, объединёнными живым, неподдельным интересом к психотерапии, я стала осваивать «Терапию творческим самовыражением» на кафедре – по книгам Марка Евгеньевича Бурно, на его лекциях и групповых занятиях с пациентами, на конференциях Лиги, которые он вёл. Даже первоначальное знакомство с методом, общение с его автором открывало здесь каждому пространство осязаемо притягательное.
Особая целительность метода, и в этом же его уникальность, состоит в том, что изучение характера, характерологии в нём является ядром, стержнем, сильным магнитом, выстраивающим вокруг себя все наши духовные поиски, житейские расклады, личностные параметры.
...Идёт одна из конференций Лиги – раз в неделю или раз в месяц, как складывается. Психиатры, психологи, психотерапевты, литераторы, художники, музыканты – люди разных профессий, в том числе и пациенты, – все, кто хочет изучать «Терапию творческим самовыражением», приходят, когда смогут, в небольшой конференц-зал и обсуждают жизнь и творчество... перечень поистине необъятен: это может быть Лермонтов, Тютчев, Чехов, Гёльдерлин, Чайковский, Рахманинов, Гауди, Вертинский, Гурджиев, Паскаль, Павлов...
Потом начнётся обсуждение – кто-то выскажется или задаст вопрос, или будет слушать, пока освоится и решится взять слово. Обязательно одно: творчество, мироощущение, события реальной жизни, отношение к семье, детям, здоровье, болезни – всё рассматривается под определённым углом: как во всём этом, и особенно в творческом почерке, проявляется характер творца, какова мера его созвучия с характерами других людей.
|
|
|
Марк Евгеньевич в ходе конференции мягко направляет общий разговор в нужное русло, просит нас, участников, соотносить всё со своими собственными характерами, а в заключение демонстрирует слайды, в том числе и картин известных художников, даёт удивительно тонкий анализ того, как изображение соотносится с темой занятия, какой характер проявляет себя именно так, а не иначе.
Всё нацелено на то, чтобы каждый смог ощутить, осмыслить меру своего созвучия с тем или иным характером и приблизиться к пониманию характера собственного.
Дважды в неделю М.Е. Бурно проводит подобные групповые занятия с пациентами – в специальной гостиной, с чаепитием, при свечах, с музыкальными заставками, с показом слайдов, и главное – в атмосфере удивительно тёплого, доброжелательного отношения друг к другу.
...Я ведь и раньше понимала, что такое характер, а творчества и самовыражения во мне было, пожалуй, через край. Но рассмотрения столь сущностных для меня ипостасей – творчества, самовыражения и характера – в таком своеобразно-неожиданном единстве мне встречать не доводилось. И это было больше, чем рассмотрение, – это было дарованное нам Марком Евгеньевичем Бурно совместное с ним увлекательно-радостное исследование, помогающее нам глубже осознавать особенности своего характера, а ему – оттачивать и развивать свой метод, и, делясь с другими, вершить дело всей своей жизни.
Здесь все мы полнее ощущали, хотя каждый приходил к этому своим путём, что характер отдельного человека проступает как то общее, что роднит его с другими. Роднит, проявляясь созвучием, и в то же время от общности этой ведёт к проявлению своей индивидуальности. И помогает обрести свой путь – неповторимый, уникальный и в то же время вписывающийся в общую жизнь.
И, что бесценно, метод «Терапия творческим самовыражением» при всей своей уникальности, вобрав в себя терапию культурой, наполнился культурой, как воздухом.
И ты уже дышишь этим воздухом, и найденные ориентиры помогают тебе не затеряться в этом в щедром огромном пространстве и отобрать из бесконечного богатства культуры то, что тебе созвучно, ощутить свет, идущий к нам из других веков, от великих творцов, оставивших след в истории человечества.
...Всё было для меня чем-то новым, необычным и в высшей степени притягательным.
Моему «Я» становилось всё уютнее, комфортнее – и в себе самой, и в реальной жизни. Это набиралось по крохам, почти не осознаваемым, но проступало всё ощутимее...
Кафедра, конференции, групповые занятия стали для меня, как и для многих других, местом приложения творческих сил, своеобразным «социумом», где ты чувствуешь себя на своём месте... Да, все мы здесь очень разные – по возрасту, профессии, характеру, полу, социальному положению, внешности, мироощущению, здоровью. Но мы равны здесь, на что направлен каждым своим импульсом метод, в самом сущностном – в праве каждого оставаться самим собой. И нет для меня в жизни большей степени свободы и более значимого равенства...
Для меня «Терапия творческим самовыражением», я много над этим думала, есть стержень психотерапии, её ядро – по своей направленности, целебности, высокой духовности. Так же как характер – стержень и ядро метода. Так же, как и у характера есть своё ядро, по которому он определяется, несмотря на всевозможные другие наслоения и болезненные отклонения.
Освоение метода, погружение в него – не поверхностное, а глубинное – расширяет, высветляет твоё личное пространство, и в этом новом свете ты осознаннее, тоньше, глубже начинаешь воспринимать себя, окружающий мир, всех, с кем свела тебя жизнь – на мгновение или долгие годы. Ты принимаешь свои слабые и сильные стороны, как нечто цельное, целостное, не просто неотделимое от тебя – это уже ты сам и есть. Пространство метода распространяется на всю твою жизнь, становится воздухом, которым ты дышишь – легко, естественно, как дышат живым воздухом, не задумываясь о его химической формуле.
Из первых рук. Не один год я наблюдала, с какой трепетной признательностью и уважением относятся пациенты к Марку Евгеньевичу Бурно, как целительно и плодотворно сказывается его метод не только на их здоровье, но и, что бесценно, на их судьбах. Видела как бережно, самоотверженно относится к каждому пациенту сам Марк Евгеньевич, человек высочайшего профессионализма, широкой образованности и культуры. Человек, нашедший себя в психотерапии, в служении людям так полно и сообразно своей природе, что не мог не создать здесь нечто своё, уникальное – Метод, отдельные грани которого, быть может, витали в «научном воздухе» не одно столетие. Метод, который сейчас находит всё более широкое распространение во многих странах.
На обложке одной из книг М.Е.Бурно я прочитала, что Международным биографическим центром Кембриджа (Англия) его имя включено в биографический том «2000 выдающихся интеллектуалов XX столетия». Будь моя воля, я внесла бы поправку – «выдающихся гуманистов»...
Мне в высшей степени повезло – равно как и всем, кто принял этот метод из первых рук, от его автора.
В русле этого плодотворного метода шло моё творческое сотрудничество с кафедрой. Я выступала с докладами на конференциях, на групповых занятиях, стала вести Поэтическую гостиную для пациентов.
Теперь понимаю – «спотыкалась» я не столько о жизнь, сколько о свой характер, точнее, о неплодотворное отношение к нему. Теперь же, научившись адекватнее относиться к своим возможностям и «невозможностям», я стала менее затратно включаться в реальную жизнь.
...С таким бесценным багажом я встретила свой диагноз. Думаю, принятое решение, о котором ни разу не пожалела за четыре с лишним года, могло быть иным. В панике я могла бы рвануться, как и героиня моего рассказа, к общепринятому лечению, не задумавшись о том, что мне, моей природе, моим жизненным и личностным раскладам эти методы не близки, а во многом и противоречат. Или колебания мои – человека, сомневающегося во время принятия даже не столь значимого решения, – могли быть длительнее и, значит, разрушительнее для меня. Так бы и случилось, если бы я не приняла этот метод, как уже писала, из первых рук. Если бы не метод и его автор – что так вместе, так нераздельно, – в эти годы в моей жизни было бы меньше света и творчества, и больше – негативных настроений.
«Первый диагноз – Жизнь... » Я вела Поэтическую гостиную, писала стихи. И они... как бы сказать поточнее... становились ближе к природному, чувственному постижению. Я не изменяла себе, я просто неуловимо менялась, и стихи мгновенно отзывались на мои внутренние подвижки.
Одно из них, о характере, начну посвящением...
Марку Евгеньевичу Бурно
Первый диагноз – Жизнь…
Диагноз второй – Характер.
Не озаботившись крикнуть: «Ложись!»,
вершит он свои теракты.
Взрывает покой и сжигает мосты
меж самыми близкими душами,
и там, на осколках, среди маеты,
мешает и слышать, и слушать нам.
Характер – диагноз. Характер – судьба.
И, значит, нелепы протест и борьба.
Справляться с ним мыслью? Наитием? Нет –
он с нами вершит всё, что хочет.
Душа в круговерти свой след и свой свет
теряет… Характер – хохочет:
«Я прав! Я силён, даже если я слаб!
Я – данность. Фундамент и крыша.
Решаю, что раб ты, и будешь ты – раб…
А принц ты – сошлю в нувориши…
Я сам в исполнение привожу
любые свои вердикты…
Решу – и смиреньем тебя награжу,
а нет – необуздан и дик ты.
Никто предо мною не исполин.
Лишь я – повелитель, лишь я – властелин!»
Не буду, характер, бороться с тобой,
чтоб выиграть этот бессмысленный бой.
Бороться с тобой? Проиграешь – себе.
Себе проиграешь в неравной борьбе.
…Светает за окнами. Время вставать.
На столике рядом – перо и тетрадь.
Раскрою её – и по чистой строке,
чтоб слабой надежды ничем не спугнуть,
пройду, различая сквозь темень свой путь…
Омою ладони в прозрачной реке,
что видится-чудится мне вдалеке,
на берег присяду… Но всюду – одно:
зовущее, тёмное… Бездна иль дно?
Но в том-то, быть может, и выбора суть:
принять свой характер и – не утонуть …
Диагноз смертельный один только – Жизнь.
Держись за характер. Как можешь – держись…
P.S.
Но знаю (хоть редко об этом я вслух…) –
есть нечто сильнее характера… ДУХ.
Осознать свой характер – бесконечно много. Но важно и принять это осознание, увидеть его результат в творчестве, во всех раскладах быта-бытия. Приняла. Увидела. Прочувствовала. Жаль, что такая встреча с собой не произошла хотя бы полвека назад.
«Принять свой характер – и не утонуть...», – так включились в мою внутреннюю работу стихи. Ведь принять характер – это принять и судьбу. И болезнь. И неизбежность ухода. Принять, не утонув в депрессии, отчаянии – во всём, что разрушает душу.
Другая память. Раньше, обращаясь памятью в прошлое, я упорно искала там корни своих неудач, ошибок, сбоев. Теперь всё иначе: не стремясь в пережитом что бы то ни было менять, расставлять иные акценты, я лишь отбираю наиболее интересное и значимое для меня, пытаясь отделить суетное от сущностного:
На антресолях памяти моей
такое непонятное творится…
Чего там только нынче не хранится –
на антресолях памяти моей!
Забытых лиц туманные черты,
холмов и гор высоких очертанья,
могильные подгнившие кресты
и крестики на детском вышиванье.
В причудливом смешении таком
не отличишь, что – важно, что – случайно…
Ну почему безносый этот чайник
возвысился над мраморным столом?
И почему вдруг медленная птица
в моё окно – шестнадцатый этаж! –
влетает, чтоб о мебель в страхе биться,
забыв полёта высший пилотаж?
Но есть другая – выше, строже! – память…
Она и в нас, и – выше, выше нас,
и к ней, лишь к ней, душою и губами
я припаду в последний, скорбный час.
Там образы родителей моих
светлы и благородно молчаливы,
там не ведут с химерами бои
души моей прекрасные порывы.
Там суть отделена от суеты,
там душу греет снежная позёмка,
до счастья там каких-то полверсты,
и брат седой там видится ребёнком.
И если близок мой последний час,
что ж, помоги, моя другая память, –
твой тихий свет – сыновними губами! –
коснётся пусть моих бессонных глаз.
Теперь не только мои здесь и сейчас, но и обращение к памяти о прошлом становится иным. Помогающим понять и принять себя. Поднимающим над суетностью и, значит, возвышающим душу. И потому – целительным. Стихотворение появилось в конце сентября 2006 года. Я назвала его «Другая память».
«И гусеница бабочкою стала...» Мне по-особому дорого стихотворение, написанное в марте 2007 года:
Мне снится сон. Всё тот же давний сон.
Меня никак не отпускает он.
…Всё совершилось. Жизнь произошла.
Та жизнь – во всём. Она – ещё Начало.
И женщина, что сына родила,
светло и мягко радость излучала…
Взошла трава. Косой пролился дождь.
Пропела песню крошечная птаха.
Заколосилась медленная рожь.
И всё живое неподвластно страху
исчезнуть, затеряться, погубить
свою, ещё непознанную, душу:
оно себя ещё умеет слушать,
и радоваться, и плодоносить.
…А я, сторонний вечный верхогляд,
вдруг различу – сквозь время, не иначе –
творит математический свой ряд
неведомый и странный Фибоначчи:
он пишет цифры… поиск только начат…
Да, поиск начат. Я ищу свой путь
во всех началах, временах и весях…
И некогда мне воздуха вдохнуть –
я тороплюсь… теряю равновесье,
держусь за дерево, что сбросило кору…
Зачем оно свой облик изменило?
Какая, мне неведомая, сила
его так обнажила на юру?
Вот дом. Вот юрта. Вот дворец. Кишлак.
Но входа я во тьме не различала.
…А всё свершилось. Жизнь произошла.
И гусеница бабочкою стала.
…Но кто же – я? Не ведаю, не знаю.
То птицей ноту верхнюю беру,
то деревом себя я ощущаю –
без кожи, без коры. И на юру.
Но что для меня эти строки?
В них так много меня сегодняшней! Ощущающей живую Природу и свои природные начала, осознающей направление поисков, которые немыслимо прервать и на исходе жизни. Принявшей себя и всё-таки сомневающейся (Но кто же – я? Не ведаю, не знаю...). И стремящейся к Идеальному (То птицей ноту верхнюю беру...), и беззащитно-открытой всем жизненным ветрам (то деревом себя я ощущаю – без кожи, без коры. И на юру... )
*
Рассказывая о 2007 и 2008 годах, могу почти не касаться болезни: она – ничего не поделаешь – вершила своё недоброе дело, но в душе моей занимала место, не сравнимое с пространством творчества – самого целебного из всего, что рождает свет в душе.
Об этом и о многом другом я рассказала в статье «Изображение и Слово», в № 4 за 2008 г. журнала «Психотерапия» – органа Профессиональной психотерапевтической Лиги, членом которой я к тому времени была.
Следующий раздел книги, одноимённый со статьёй, написан на её основе – но с рядом необходимых корректив, сокращений и дополнений, продиктованных моей жизнью после публикации статьи.
*
Изображение
и
Слово
*
Как ни странно, желания взять в руки фотоаппарат у меня, журналиста, никогда не возникало. Я могла посещать фотовыставки, долго, с интересом рассматривать своеобразный снимок в журнале. И только. В ноябре 2006 года, почти случайно, я сделала свой первый цветной снимок. Но сначала, забегая вперёд, в 2008 год, поделюсь тем, к чему это привело, когда от увлечения фотографией перешла к своему главному виду творчества, поэтическому, и соединила Изображение и Слово так, что теперь их и не разделить.
«О, тайные Природы письмена...» – название моей новой книги. К моменту выхода в свет в октябре 2008 года в ней было более двухсот цветных фотографий природы и столько же поэтических миниатюр к ним, составляющих вместе единое произведение. Каждая страница книги или разворот – фотография вместе с поэтическим текстом – есть и некая отдельная по теме миниатюра, и в то же время естественная часть книги о Природе. Изображение и Слово для меня здесь не просто созвучны или дополняют друг друга – они нераздельны, как музыка и слово в песне (если, конечно, песня состоялась).
Занятия фотографией помогли мне, сугубо городскому жителю, полнее ощутить себя частью того необъятного целого, что есть Природа. И понять: у Природы есть свой язык, свои, до конца не постижимые «тайные письмена», прочтение которых для человека – неотъемлемая часть формирования его мироощущения.
В книге восемь разделов: «Лучи Светила, льющиеся наземь...», «Сначала было Небо для меня...», «Ты, Дерево, живое существо...», «И Всё Живое, что вокруг...», «Скажи, кудесница Вода...», «В бесконечном и вечном Пространстве-Времени...», Ракурс, «Ты, Природа, сама Гармония...»... Такое построение позволило мне передать своё восприятие Природы и целостно – в динамике и развитии, и в отдельных её проявлениях, закономерностях. Название книге дало стихотворение из раздела «Ты, Дерево, живое существо...»:
У коры берёзовой невольно я
задержала взгляд свой и шаги:
ромбы, пирамиды, треугольники,
контур волн, зигзаги и круги...
Что же нам пыталась рассказать
этих иероглифов печать?
Здесь, на коре берёзовой, осенней
вдруг пламени я вижу языки –
отчётливы они и высоки,
как память о берёзовых поленьях,
что падали в очаг тепла домашнего
или в костёр, где жгли еретиков,
ну а вчера, к закату дня вчерашнего,
вдруг стали темой для моих стихов.
А здесь, а здесь – всю ночь и на заре –
любовник спал в объятьях девы милой
и обнимал её с сердечным пылом...
Ну а берёза на своей коре
его кардиограмму отразила...
Вот птица многокрылая. Она
так жадно к Небу, ввысь устремлена.
И абрис древних вечных пирамид
кора берёзы на себе таит.
А это – чем не колокол, чей звон
ветрами до берёзы донесён?
...О, тайные Природы письмена,
в вас Мирозданья летопись видна.
А теперь вернёмся в ноябрь 2006 года.
Начало начал. Из окон моего дома, кроме панорамы лесопарка, видна полоса домов на горизонте, огромное небо, а вечерами – удивительные закаты, переполняющие душу. Услышав мои восторги, брат отдал мне свой фотоаппарат с цветной плёнкой, показал, как нажимать на кнопку...
Первые фотографии запечатлели, конечно же, закаты, и неожиданно для себя я попала в плен этого много поменявшего в моей жизни увлечения.
Сначала меня интересовало всё подряд. Какое небо! Какой контраст – чёрные тучи и яркая кромка заката у горизонта! Какой любопытный рисунок на коре этой берёзы! Какая глубина, если солнце – в глаза! Термин «контражур» узнала потом, да мне и не хотелось знать правил фотосъёмки. Изобрету велосипед? Что ж, важна не пальма первенства, а возможность творчества.
|
|
|
