Нет гуру, нет метода, нет учителя

 

«Нет мастеров, только ты,

ты и есть мастер —

замечательно, ведь так?»

Иккю

 

«Если ты не будешь следовать за кем-либо,

ты будешь чувствовать себя очень одиноко.

Значит, будь одинок».

Дж. Кршинамурти

 

Стало очевидно, что ничто из этого не является тем, чем когда-то казалось. Мы все персонажи сна.

Источник, Дух, Бог, Богиня, боги… или: «мое истинное я», «мое высшее я…» или: дэвы, ангелы, направляющие духи, силы

добра и зла…

или: гуру, сатгуру, мастера, учителя… все это суть концепции, человеческие

представления, конструкции; и, как таковые, персонажи сна здесь, вместе

с нами, в сновидении.

Нет отделенного «Бога», так же как Нет отделенных «нас».

Все это — мысленные проекции. Что есть, есть

Это.

Все, Что Есть.

Это не еше одно имя Бога.

Не существо, зовущееся «Бог», или «Источник»,

или еще как-то,

вовне, отличное от того, Что Есть. Во всей реальности не существует двух.

Есть только Все, Что Есть. Это.

Тот Ты, кем на самом деле ты являешься,

говоря «Я есть», И тот Я, кем на самом деле являюсь я,

говоря «Я Есть», суть одно и то же «Я Есть» Все, Что Есть.

«ты», «я», «мы», кажущиеся индивидуальности, есть персонажи сна, который снится Я, Всему, Что Есть.

Нет нас, нет меня, нет тебя.

И даже сон объят

Всем, Что Есть.

Вот кем Ты на самом деле являешься,

не тем «ты», кем ты себя полагаешь.

 

Во всем том, что я принялся читать после джунглей, и среди людей, с которыми я столкнулся, большое зна­чение придается так называемому пробуждению, или просветлению. Хотя я и использовал глагол «пробудить­ся» для выражения момента сдвига в восприятии, про­изошедшего в джунглях, порой кажется, что это непра­вильное употребление слова, что в данном контексте оно весьма бессмысленно.

 

С определенной точки зрения нет «пробуждения», нет просветления, потому что нет того, «кто» мог бы пробудиться. Кто бы это мог быть? Кто пробудился?

«Я», дэвид? Конечно же, нет: дэвид — персонаж сна, идея, фантазия; не спящий, поэтому, очевидно, не спо­собный пробудиться. Нет «дэвида», который мог бы что-то «делать», в том числе и пробудиться.

Или «пробудился» тот, «Кто Есть Реальный Я», При­сутствие, Осознанность, Все, Что Есть?

Конечно же, Осознанность никогда не засыпала, ей не нужно пробуждаться к чему бы то ни было; Осознан­ность уже и всегда есть Все, Что Есть.

Отсюда ясно, что пробуждаться некому. «Пробужде­ние» — лишь аналогия, концепция, указатель. Иска­тельское сообщество стремится осмыслить это букваль­но, но, как и в большинстве аналогий, дальше того ни­чего не идет.

Случившееся больше похоже вот на что: в сновиде­нии, в случае сновидческого персонажа «дэвид», Все, Что Есть перестает притворяться, что «Оно» спит. То, что никогда не засыпало, позволяет ложному представ­лению о том, что кто-то может уснуть и проснуться, ис­чезнуть.

Вот и все. А сон продолжается, как и прежде. Ложное представление исчезло, но оно в любом случае не было реальным, так что же случилось? Ничего. Сновидческий персонаж «дэвид» теперь знает, что он только сон, не «реальность»; знает, что все это сон. Но даже это «зна­ние» сновидческого персонажа — часть сна, часть разво­рачивающегося сновидческого сценария для этого сновидческого персонажа, и — ничего не случилось. Сновидческий персонаж продолжает оставаться сновидческим персонажем.

«Ничего не происходит» именно потому, что кажи­мость происходящего на самом деле не существует, и то, что происходит, — это то, что предстает как «ни-что».

Тем временем, некоторые из тех сновидческих пер­сонажей, с кем мне довелось соприкоснуться в после­дующие месяцы после возвращения из джунглей, явно делают карьеру на этой заморочке с пробуждением и просветлением. Постепенно я начал понимать, что на­ткнулся на крайне странный феномен, о котором ранее не подозревал: вся субкультурная прослойка искателей просветления полнится учителями и учениями всех ма­стей, варьирующимися от содержательных до крайне нелепых. Конечно, это нормально, даже замечательно; это часть сновидения. И на нелепом конце спектра пол­но глупостей. Сновидческие персонажи публично заяв­ляют, что они «пробудились к Божественному сознанию» и теперь могут, за определенную плату, показать другим сновидческим персонажам, каким образом те тоже мо­гут пробудиться. В лучшем случае, крайне сомнительно; в худшем — наглое «навязывание товара». Многослов­ные разглагольствования о том, какой «уровень» про­буждения им удалось «достичь»; о втором уровне первой ступени или о третьей ступени через четвертый уровень, где на данный момент еще нет никого с этой планеты, но скоро будет.

«Завернутость», искусственная запуганность и глу­пое высокомерие. Сияющий свет Истины по сути своей предельно прост и сводит на нет любое собственниче­ское притязание на него. Можно притязать на пережива­ние. Можно притязать на знание. Можно претендовать на власть, на линию преемственности, на передачу. Но как только ваше сердце и мозг вскрыты и то, что оста­лось от вас, обнаруживает себя Истиной, пребывающей в Истине, любая идея о притязании на это вызовет у вас лишь слезы или смех.

Не на что претендовать, нечего достигать. Как выра­зился без обиняков мастер дзэн Хуйхай в восьмом сто­летии:

 

«Если вы понимаете смысл всего этого, значит, знаете, что достигать нечего. Тот, кто считает, что может достичь чего-то, вцепившись в это, ухва­тившись за него, полон самомнения: высокомер­ный человек с искаженными взглядами».

Но, разумеется, если вы — сновидческий персонаж, чья роль в сновидении заключается в построении карье­ры на пробуждении, простота не для вас. Вам потребует­ся создать организацию и разработать характерное уче­ние. Вам нужно будет собрать стадо последователей и очень публично (с большой долей драматизма) проди­раться вместе со своими избранными учениками через все те многочисленные уровни продвинутого просветле­ния. Если бы действительно имело место понимание, что нет никаких «вас» и «вы» ничего не «делаете», то не было бы никакого беспокойства, так как было бы зна­ние, что всего этого не существует как такового, что это просто построения в сновидении. Но, понятное дело, в таком случае у вас не было бы возможности завоевать авторитет, утвердиться в собственной значимости и за­работать кучу денег, проводя семинары и убеждая людей в том, что им необходима модификация их первичной личностной матрицы.

Деньги необходимы для жизни в современном мире, и существует благородная традиция дарения денег или их эквивалента для поддержки учителей, монахов, ашрамов и монастырей. Но здесь есть четкое разграничение, по­скольку на основополагающем уровне деньги и духов­ные учения не пересекаются. Кто-то пытается оправдать требуемое вознаграждение за приобщение к учению, ссылаясь на теорию «энергообмена», которая гласит, что всякий раз, когда ты получаешь что-то ценное, ты дол­жен заплатить за это. Тут не требуется напряженного раз­мышления, чтобы понять, что все это полная ерунда: все самое ценное, что вы имеете, вы получили бесплатно.

Теория честного обмена имеет смысл для вещей вну­три сновидения. Но когда речь идет о Том, Что Есть, о несуществовании индивидуумов и отделенности, о реа­лизации того, чем ты уже являешься и всегда являлся, тогда вся концепция того, что один человек берет за это деньги с другого человека, становится вопиюще бес­смысленной. Истина — дар, и она просто проходит че­рез «нас»; ее невозможно купить или продать.

Эта игра в духовность на деньги — занятие по их от­мыванию. Она широко практикуется и пользуется все­общей благосклонностью, и это остается лишь малень­ким грязным секретом духовного сообщества: никто не чувствует себя в этой связи вполне комфортно, потому как в глубине души все знают, что требование денег за доступ к духовным учениям, даже окольным путем, — обман, не совместимый с самим Учением.

Даже когда говорится, что эти деньги идут на содер­жание ашрама, на капиталовложения в организацию, на финансирование поездок, дабы донести это «жиз­ненно важное послание» до максимального количества людей, — даже тогда эта своего рода попытка сбыть то­вар продолжает взывать к эго, к страстному желанию каждого эго быть частью чего-то большого и важного.

«Пожертвование», как это обозначает эвфемизм, когда оно преподносится таким образом, что чувство вины и социальное давление не допускают возможности отказа, бесчестно. Раз у вас появился ашрам, раз у вас образовалась церковь, вы непременно должны пустить шляпу по кругу и читать проповеди, выпрашивая взнос. Но всякий раз, когда в храме появляются деньги, вы подвергаете себя риску, что нагрянет какой-нибудь пыл­кий деревенский плотник и перевернет все столы.

В то утро, когда старые мастера дзэн или адвайты ре­ализовали Я, они продолжили колоть дрова и носить во­ду. Если кто-то приходил к ним поговорить, они говори­ли, затем возвращались к своей работе. Где написано, что учителя не могут работать, чтобы поддерживать свое существование, что они должны жить за счет своих по­следователей? Кто сказал, что непременно должна быть организация? Кто сказал, что учителя должны собирать огромные деньги, разъезжая по миру с лекциями, семи­нарами и сатсангами. Чье эго, чье чувство индиви­дуального «я» стоит за идеей о том, что это послание учителя столь жизненно важно, столь ценно, что весь мир должен слушать его без перерыва? Старым масте­рам чань давали имена по названию той или иной горы, на которой они жили, и если кому-то хотелось послу­шать Учение, то он сам отправлялся к ним. Это отсеива­ло случайных «воителей» и освобождало место для тех, кто ради этого был готов отказаться от своей привычной жизни.

Будь недвижим. Кто вовлекается во всю эту деятель­ность, придавая ей такую важность, веря в то, что вся эта крикливая агитация имеет какое-то особое значение? Кто считает, что огромному числу сновидческих персо­нажей нужно непременно проснуться и что это зависит от вас? И что значит вся эта чушь с крестовым походом адвайтистских телеевангелистов?

За всеми прелестями Нью-Эйджа скрыта мессиан­ская идея избранности для спасения мира. Останови­тесь. Учение универсально, и существует множество учителей, и они всегда уже там, где нужны. С Постиже­нием приходит знание того, что у мира нет потребности в каких-то особых посланиях от особых учителей. Обо всем этом уже позаботились. Сновидение Сознания раз­ворачивается совершенным образом, и культ личности вокруг известных и хорошо финансируемых духовных учителей является частью этого действа. Но совсем в ином свете, нежели это представляется им или их при­верженцам.

Поразительно, какое количество подобных вещей происходит здесь, в сновидении. Слепой ведет слепого.

Наблюдая за этой ерундой, видя, насколько серьезно все это воспринимают, я не могу не рассмеяться, так как естественным образом возникает вопрос: Кто? Кто бес­покоится? Кто думает, что это важно, кто систематизи­рует? Это все концепции, которых не существует! Един­ственный, кто беспокоится, кто отслеживает, кто прида­ет значение роли, — это думающий ум, эго, кажущийся индивидуум, который по-прежнему считает, что он или она находится здесь, чтобы пробудиться или донести ка­кое-то послание; несоответствие между всем этим и предметом обсуждения настолько велико, что в итоге становится отличным увеселением.

Есть потрясающая милость и в том, что те первые учителя адвайты, с которыми я имел дело, оказались фальшивыми учителями, персонажами, считающими себя пробужденными, но на деле заблудившимися и за­стрявшими в ловушке эго. А также в ловушке денег и игры в духовный престиж. Странный опыт, в свое время весьма сбивший с толку, потому как, с одной стороны, они очевидно знали гораздо больше меня, проведя достаточно длительное время за основательным штуди­рованием учения; но с другой стороны, они вообще ни­чего не знали из того, на что притязали. Они использо­вали имя Рамеша, называя его своим учителем, а себя — продолжателями «линии», идущей через него, однако полезно узнать мнение Рамеша на сей счет. «Не удиви­тельно, что какое-то время ты был слегка озадачен, — смеется он. — Они все еще считают себя теми, кто все это делает».

Но я очень благодарен за этот опыт, поскольку он дал возможность ясно рассмотреть то, чем Постижение не является. Одним из самых поразительных его аспектов стало наблюдение за тем, до какой степени люди — рья­ные искатели — хотят верить, что эти учителя — под­линные. И следуют за ними, и слушаются их, и покорно подчиняются их требованиям, даже когда эти требования по сути пагубные и эксплуататорские и не имеют ничего общего с учением. Я начал понимать, что боль­шинство людей, большинство искателей не способны определить, имеют ли они дело с настоящим учителем или нет.

Опять-таки, все возникает в совершенном разверты­вании сновидящего Сознания, и нет ничего «непра­вильного», что требовалось бы поправить. Когда отчаяв­шийся искатель, едва отделавшийся от опыта пагубного общения с фальшивым, эгоцентричным, ложным гуру, спрашивает, почему существуют эти фальшивые учите­ля, единственное, что можно ответить; именно ради су­ществования подобного опыта. Это тоже часть всеохва­тывающего функционирования тотальности.

Тем не менее это вызывает сострадание, и у меня есть хорошая новость для искателей просветления: вы даже не представляете себе, насколько эти короли и короле­вы голы.

Если учитель что-то хочет от вас, что-то требует или выпрашивает, пусть даже в самых духовных выражениях, призванных приблизить вас к пробуждению, то весьма и весьма похоже, что он не пробудился, что Постижения не произошло. Если он просит денег в той или иной фор­ме, требует преданности, если он наслаждается вашим низкопоклонством, уверяет, что сексуальные отношения с ним являются частью «трансформации» или «инициа­ции», если он хочет ваше время, служение и собствен­ность в обмен на то, что «получаете» вы, если он настаи­вает на том, чтобы вы жили определенным образом и вы­полняли определенные действия, если он вообще что-то от вас хочет, то, уверяю вас, в высшей степени маловеро­ятно, что он тот, за кого себя выдает, что у него есть то, что вы ищете, что через него произошло пробуждение.

Как можно судить об этом столь категорично? Это легко. Когда есть Понимание, то ничто из этого не име­ет значения. Когда есть Понимание, есть знание, что все происходит иначе. Все происходит абсолютно иначе! Когда есть Понимание, любая обеспокоенность такого рода вещами просто исчезает, поскольку они не имеют к нему никакого отношения.

В противоположность традициям, утверждающим обратное, исчезает даже беспокойство о том, пробудит­ся ли еще кто-нибудь или нет, будет слушать или нет. Некому беспокоиться, нет того, кому все это могло бы оказаться важным.

Деньги, секс, преданность, служение, собствен­ность — все это элементы сновидения. Когда они нуж­ны, они предоставляются. Если они предоставляются, ими можно наслаждаться. Если не предоставляются, в этом нет ничего страшного.

Масштабный сбор пожертвований на драматичный крестовый поход с целью донести весть об индивидуаль­ном просветлении до всей планеты — дело весьма увле­кательное, однако ничего общего не имеющее с надын­дивидуальным пробуждением к истинной природе Того, Что Есть. Если вам необходимы драмы, возбуждающие волнение, продолжайте спать. Говоря словами Уэйна Ликермэна, когда происходит реализация, все стано­вится очень обычным.

Во всем этом есть удивительная по своей красоте про­стота. Вы можете сказать: «Пробуждение есть понима­ние того, что некому пробуждаться. Нет индивидуума, делающего что-либо. Все, что есть, — Сознание». И тем выразите учение во всей полноте. К этому действитель­но больше нечего добавить. Все это просто Есть. Нет ин­дивидуума, нет искателя, нет учителя, нет цели, нет ре­зультата. Это все просто Есть. Все, Что Есть, есть При­сутствие. Вот и все, вся фишка. И можно закрыть тему. Parasamgate. А сновидение продолжается.

И зная это, наслаждайтесь. Вставайте утром, завтра­кайте, идите на работу. «Делайте» то, что кажется пра­вильным, зная, что «вас» нет и «вы» ничего не «делаете».

Как говорится в дзэн:

 

«Если ты понимаешь, все вещи просто такие, ка­кие есть.

Если не понимаешь, все вещи просто такие, какие есть».

 

А это снова Руми:

 

«Мы редко слышим музыку, идущую изнутри, но, тем не менее, мы все под нее танцуем».

 

Как будто у «вас» есть выбор. Понимаете? Все это есть, как оно есть. Механизм, метод функционирова­ния, если хотите, которым оперирует сновидение, с по­мощью которого в Сознании совершается действие, остается тем же в независимости от того, произошла ре­ализация или нет. Потому и говорится, что, когда случа­ется Постижение, ничего не случается. Ничего не меня­ется. Поток Сознания течет, действует, оперирует в этом организме тело-ум, через которое произошло Постиже­ние, точно так же, как оно оперирует в организме тело-ум, в котором нет Постижения. Пробуждение, или Просветление, не означает автоматического прекращения действия обычных средств и способов, благодаря кото­рым разворачивается сновидение. Не происходит преображения в сверхчеловека света или подобного ему, об­ладающего сверхъестественной силой, как об этом рас­сказывают некоторые фантастические истории. Кому преображаться? Кому что-то делать?

Похоже, люди помешаны на идее о том, что они мо­гут что-то сделать, чтобы получить желаемое, и убежде­ны, что обязаны что-то делать или им следовало бы что-то делать.

Послушайте. Нет необходимости что-то делать. Вам ничего не нужно улучшать или совершенствовать. Нет ничего, чему бы требовалось ваше очищение, освяще­ние или благословение. Нечего достигать, нечего доказывать. Нечего сооружать. Нечего разрушать. Не над чем работать, нечего изучать, нечему и некого учить. Да­же нечего понимать или «получать». Нечего уравнове­шивать, приводить в порядок или исцелять. Нечем ста­новиться.

Разумеется, если во сне Всего, Что Есть возникает объект ум-тело, которому требуется «совершить» то или иное действие, это случится: сновидческому персонажу надо чем-то заниматься, пока сон продолжается. Учени­ки, изучающие Учение, часто изо всех сил стараются найти баланс между идеями свободы воли и предопреде­ленности; между идеей о том, что «ты уже и всегда явля­ешься Всем, Что Есть, и ничего не можешь сделать, чтобы этого достичь», с настоятельным призывом зани­маться серьезным самоисследованием, задаваться во­просами и познавать. Но здесь нет конфликта: учение об «уже и всегда» не означает, что нужно прекратить при­кладывать усилия. Это прекращение само по себе будет усилием!

Если вам суждено понять учение, тогда у «вас» как эго, как индивидуального «я» появится мотивация со­вершать то, что необходимо для реализации. Если изу­чение, медитация или работа должны быть, значит, они будут. Они тоже являются частью «уже и всегда». Сами по себе не имеющие значимости, они происходят, если должны произойти.

Полное Понимание вряд ли случится, если сидеть сиднем, избегая соприкосновения с Учением, отказыва­ясь смотреть в лицо своим заблуждениям и думая о чем угодно, только не об этом. Но то, что кажется мотиваци­ей, размышлением, вдумчивостью и решимостью, вы­бором и действием, есть просто функционирование ме­ханизма, с помощью которого разворачивается вся ма­нифестация Сознания. Принимать это на личный счет как собственную мотивацию, собственные размышле­ния, собственный выбор и действия значит заблуждаться. Это абсолютно безличностно, просто тотальность, разворачивающаяся, как она есть. Это то, чем вы уже и всегда являетесь.

Все дело в основополагающем понимании: практи­ки, задачи и все вещи, связанные с существованием, не зависят от личных намерений и выполняются не для до­стижения цели, и не дня того, чтобы стать более достой­ным человеком, и не для того, чтобы спасти мир, и не потому, что «я должен». Есть только наблюдение за те­лом-умом, которым вы не являетесь, к которому прихо­дят мысли, которое получает мотивацию и совершает действия… или не совершает. Есть только совершенная простота: открытость, согласие, позволение случиться тому, что случится, и отбрасывание заблуждений.

 

СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ

 

«Нет такой вещи, как бытие.

Теперь ты знаешь, что пробужден,

потому что ты здесь и у тебя

есть это знание. Нет ничего другого, кроме этого знания,

нет бытия».

Нисаргадатта Махарадж

 

Когда впервые приезжаешь в Индию, она немедлен­но атакует чувственное восприятие, переполняет, сбива­ет с ног. Запахи, фактуры, зрительные впечатления, зву­ки, вкусовые ощущения: организм ум-тело реагирует с изумлением. Были джунгли, где случилось ничто, Сия­ние, видение, «никого нет дома». Было изучение и по­гружение в некоторые из идей адвайты в попытке скру­пулезно проанализировать и выразить это ничто. Затем нечто необъяснимое швыряет эту вещь ум-тело через всю планету на встречу с учителем в Бомбей. Этот факт приводит в полнейшее замешательство: ему нет причин. Ум абсолютно пуст. Нет никаких ожиданий, и не может быть никаких. Нет возможной причины, возможных последствий. На самом деле, вещь дэвид понятия не имеет, что, черт возьми, происходит, и удивлена, когда обнаруживает себя, изможденную и измученную сме­ной часовых поясов, в тропической жаре бомбейской ночи, пробирающуюся зигзагами сквозь наводненные людьми улицы в крошечном допотопном такси, — управляемом почти голым индусом, не говорящим по-ан­глийски, с розовым пластиковым Ганешей, божеством с головой слона, что подвешен к зеркалу и неистово бол­тается во все стороны, — и уповающую на то, что двига­ется по направлению к центру Бомбея и комнате в отеле.

Той же первой ночью в Индии снится сон.

Я где-то очень высоко, возможно, в самолете, смот­рю вниз на землю. Там, внизу, земля покрыта большими плоскими квадратами, чем-то напоминающими лоскут­ные квадраты полей, когда пролетаешь над Англией или Ирландией, но гораздо проще. Обыкновенные плоские квадраты приглушенных цветов, в основном просто се­рые. Кто-то рядом со мной говорит: «Эти квадраты вы­глядят плоско, двумерно, а на самом деле это большие трехмерные кубы; мы не можем оценить их высоту от­сюда».

Я смотрю на нее. Ее слова похожи на правду, но в том, как она настаивает на своем, есть что-то странное, словно она повторяет нечто такое, о чем слышала, но са­ма не знает. И я говорю: «Я понимаю, о чем Вы. В пер­спективе, на расстоянии вещи кажутся плоскими. Но здесь другое: эти квадраты действительно плоские. Если бы они обладали высотой, то выглядели бы иначе, что можно было бы сразу определить».

Каким-то образом я знаю, что это так, что женщина рядом со мной ошибается в тонкостях или пытается приукрасить. Но, как я уже сказал, понимаю, что даль­ше обсуждения, спора ничего не пойдет. И хотя я уве­рен, что прав, так или иначе доказать это невозможно, пока кто-нибудь не спустится вниз на достаточно близ­кое расстояние, чтобы убедиться. Но для этого при­шлось бы прыгнуть и падать вниз, что, конечно, невоз­можно и просто глупо, даже не стоит обсуждения, пото­му что падение с такой высоты означает неминуемую гибель. И когда я об этом думаю, то понимаю, что уже падаю, рассекая воздух.

Никакого намерения, или принятого решения прыг­нуть, или волевого акта, или самого действия. Только то, что это случилось.

В этом нет ничего сложного. Сны возникают как часть естественного функционирования ума-тела, по­добно любым другим возникающим процессам. В сне сновидения чувства и ощущения возникают тем же обра­зом, что и в сне бодрствования. Ум-тело не знает разни­цы между сном сновидения и сном бодрствования, по­этому идея прыжка с самолета отнюдь не приводит его в восторг.

Первое — это момент ужаса. Проносятся мысли: о господи, что случилось, я падаю на землю, через не­сколько мгновений произойдет столкновение, звук шлепка — и вся эта жизнь закончится. Паника. Страх. Затем — момент сопротивления и неистовой активно­сти: подожди-ка, может быть, я что-то не учел: может быть, у меня за спиной закреплен парашют; может быть, я сумею приземлиться в какой-нибудь большой водоем и чудесным образом уцелеть.

Затем, все еще в падении, — приятие. Так. Это то, что должно случиться. Момент настал. Это тело разобьется и умрет. Поскольку выхода нет, то пусть так и будет. Не самый плохой исход: скорее всего, я даже ничего не по­чувствую, просто погаснет свет. А тем временем, послед­ний удивительный опыт: падение со столь огромной вы­соты, без всякого сопротивления, без страховки: абсо­лютное свободное падение. Удивительно прекрасное. Совершенное отпускание.

Все это длится чуть более мгновения: штуковина ум-тело реагирует на незапланированный прыжок с само­лета весьма предсказуемо, в соответствии со своей за­программированностью: оно переживает и момент стра­ха, и момент сопротивления, и момент приятия. Затем, беспомощное, оно успокаивается. В этом сне, как и в сне бодрствования, ум-тело является сновидческим персонажем. Спящий сновидит, и этот сон продол­жается.

Со свистом я несусь вниз сквозь слои воздуха и на­блюдаю, беспристрастно и вполне безучастно, как квад­раты на земле стремительно приближаются мне навст­речу, теперь они видны достаточно близко. Это крайне забавно, потому как не имеет ни малейшего значения, но я не могу не отметить, что интуитивная догадка там, в самолете, оказалась правдой. Даже со столь близкого расстояния они остаются все теми же плоскими квадра­тами, не становясь кубами, не обнаруживая ни высоты, ни глубины.

Затем, в то самое мгновение, когда должно случиться столкновение с землей, что-то меняется. В тот момент, когда я достигаю поверхности квадратов, они преобра­зуются. Все это время они действительно были плоски­ми и по большей части серыми, но теперь, словно ожив, они на глазах превращаются в удивительные, загадоч­ные, трехмерные объекты с тонкими, ровными форма­ми и оттенками. И это не просто большие кубы, на чем с такой уверенностью настаивала моя попутчица в само­лете; они весьма просты, ничего изысканного или пом­пезного, и тем не менее, они невообразимо, неописуемо красивы.

И тут, в самый момент ожидаемого удара, когда я должен был бы потерять сознание, сновидение просто обрывается. Никакого шока, никакого столкновения. Только глубокий сон без сновидений. Позднее, на сле­дующее утро, когда я просыпаюсь, сновидение и его ес­тественное, внезапное окончание остаются ясны в па­мяти.

И происходит понимание: ну да, конечно: Единственный путь узнать — прыгнуть. Прыжок означает неминуемую смерть. Прыжок уже случился.

И это «случившееся» имеет не больше значения и ценности, чем чистка зубов. Об этом невозможно гово­рить внятно, невозможно выстроить предложение, по­тому что нет объекта, нет деятеля, нет действия, нет вре­менной рамки. Это просто Есть. Бессмысленно и беспо­лезно пытаться говорить об этом как о чем-то личном, или значительном, или чем-то особенном.

 

В сновидении все является плоским и серым, и на­блюдатель с такого расстояния может только сказать, что вещи плоски, или постараться вообразить себе, что это не так. Можно также, подобно моей спутнице в са­молете, повторять то, что было услышано от других, что вещи не такие, какими кажутся. Но даже тогда это будет лишь отдаленным соответствием. Только прыгнув и уничтожив «я», можно увидеть, пережить, познать ис­тинную глубину, красоту и чудо Того, Что Есть.

На какой-то момент возникает ощущение, осозна­ние, что прыгнувший действительно погиб и в мгнове­ние смерти понял то, что понять иным путем невозмож­но. Но это тоже смешно, потому как прыгнувшего никогда не было. Никто не прыгал. В сне бодрствова­ния, как и в сне снящемся, случился прыжок. Танец. Сон. И удивительная, перехватывающая дыхание красо­та есть Все Это; танец, сон, прыжок просто Есть.

 

ЛЮБОВЬ

 

«Любовь — это бесконечная тайна,

Потому что ей нет объяснениям»

Тагор

 

«Шепни слова мудрости:

да будет так».

Леннон / Маккартни

 

В начале своей книги «Окончательная Истина» Рамеш пишет:

«Окончательная Истина не может быть восприня­та до тех пор, пока ум не будет свободен от "я", а сердце наполнено любовью».

Несколько дней назад в разговоре со мной он сказал:

«Дэвид, хочешь знать, как жить эту жизнь? Пусть она будет! Пусть вещи случаются. Что бы кто ни "делал" — да будет так!»

«Будь недвижим, "делай" все, что "ты" хочешь, и не беспокойся о мире!»

«Будь недвижим. Будь недвижим означает не ду­май! Понимаешь? Это так просто!»

В течение последующих нескольких дней я сидел на утренних беседах и слушал, по большей части не вни­кая в смысл слов. Слушал сосредоточенно, но не рас­судком.

Простое пребывание в том, что я называю Присутст­вием, в едином Присутствии, которое есть Я. Отраже­ние себя в самом себе без зеркала.

Рамеш говорит о «Понимании», но Это не имеет ни­чего общего с умом, понимающим что-либо. Я учу раз­личные слова, имена Присутствия, но знание, ощуще­ние истины таково, что оно намного, намного ближе и намного более знакомо, чем способны выразить слова «Сознание», или «Истина», или «Источник». Это самая глубинная сущность, никоим образом не отделенная и не отдаленная.

Происходит понимание, что даже в течение тех дол­гих лет, когда я считал себя дэвидом, это глубинное Присутствие было скрыто, спрятано за наслоениями размышлений и ощущения индивидуального «я», но, тем не менее, оно всегда было здесь.

Не нечто иное. Под слоем обусловленности, за гра­нями, едва уловимое, но, тем не менее, всегда здесь, словно следующее по пятам. Как бы я ни пытался взгля­нуть, я не мог увидеть его, и все же оно было здесь.

Теперь это очевидная данность, которая всегда здесь, всегда была и всегда будет, она не что-то иное, она абсо­лютно не отделена. Я всегда ощущаю это отражающее Присутствие. Это то, с чем я связан самой глубинной связью, с чем я знаком ближе всего. Это мое собствен­ное сердце, Божественное Сердце, неизмеримо пре­красное, неизмеримо сострадательное, неизмеримо лю­бящее.

«Ты пребываешь внутри меня, обнаженная бесконечная Любовь…

мы потеряли себя там, где ум не может найти нас, совершенно потеряли себя». (Иккю)

Человечество понятия не имеет, что такое любовь.

 

На днях один из искателей здесь говорил о молитве; об ощущении пустоты или даже ощущении потерянно­сти, которое приходит вместе с четким интеллектуаль­ным пониманием, что «Сознание есть все, что есть», ког­да становится ясным, что некому возносить молитвы.

Здесь трудно не улыбнуться и не подумать: «Ну так и что же?» Понимаете? Эта реализация и ощущение пус­тоты есть совершенная любовь, дар. Когда беспредель­ная благодарность переполняет и изливается через край постоянно, то более нет никакой потребности быть бла­годарным кому-то или чему-то. Присутствие здесь. Где же еще? В Присутствии возникает и поднимается лю­бовь и благодарность, которые изливаются в Присутст­вие. Отражающее себя в самом себе без зеркала.

Нечего желать. Во всем — абсолютное совершенство. Это не знает «завершения». Завтра дэвид возвращается в Вермонт, но ничего не закончится, потому что нет ниче­го отделенного. Даже когда дэвид умрет, ничего не за­кончится, потому что это Присутствие связано с тем, что является мной, гораздо глубже, чем «дэвид».

Это мое собственное сердце, Сердце Присутствия, изливающееся бесконечной красотой любовью состра­данием блаженством. Сердце Бесконечного Всего, осле­пительного Сияния, более близкого, чем что-либо, что можно себе представить, — единственная реальность, единственная истина.

 

Я не присутствую;

то, что есть Присутствие, есть Я.

Я не осознаю;

то, что есть Осознавание, есть Я.

Я не люблю;

то, что есть Любовь, есть Я.

Нет «иного»,

которое может нравиться или не нравиться.

Не может быть «Иного»,

чтобы благодарить его или умолять.

Потому я не могу сказать «я люблю»,

но, скорее, «Я в Любви»,

внутри Любви.

Где еще мне быть?

Что может быть еще?

 

УТРЕННИЕ БЕСЕДЫ

 

Чистое знание не передается другими:

оно приходит непрошено.

Это то самое, что слушает:

это твоя собственная истинная природа».

Нисаргадатта Махарадж

 

«Я показываю истину живым существам —

и они перестают быть живыми существами».

Дуншань

 

Люди съезжаются со всех концов света, чтобы при­сутствовать на утренних беседах в этой гостиной в Бом­бее, некоторые из них ищут годами и успели побывать у мастеров дзэн, гуру и учителей всех пошибов. Они про­слышали об этом учителе «чистой адвайты» и приехали, возможно, с определенными ожиданиями или, по край­ней мере, с надеждой наконец-то услышать то, что хотят услышать, подлинное учение, которое уберет завесу с Окончательного Понимания, Окончательной Истины, Самореализации, Полного Пробуждения.

То, что они получают, это маленького человечка, си­дящего в углу, без конца, ad nauseam^[3], говорящего о том, являетесь ли вы или нет «деятелями» того, что вы счи­таете своими действиями. Большинство из приходящих не остаются надолго. После нескольких бесед они уез­жают — кто домой, кто дальше, к другому учителю, который будет толковать о «более важных» вещах. Эта идея «деятельства» слишком мирская, слишком простая, ка­жется столь вторичной, столь не относящейся к делу.

Конечно, не поймите неверно: с точки зрения то­тального Понимания учение о том, являетесь ли вы деятелем, и вправду излишне; такого вопроса даже не возникает. С Пониманием приходит естественное и спонтанное осознание того, что никого нет, никакого индивидуума, который бы мог или не мог быть деяте­лем. Так что вопрос этот спорный. То, чем вы себя пола­гаете, весь набор, состоящий из тела, ума, личности, эго, чувства индивидуальности, личной истории, — ни­чего из этого не существует как такового, не является чем-то большим, нежели идеей, выдумкой, концепцией в Сознании. Спор на предмет того, можешь л и «ты» счи­таться деятелем или нет, подобен, по словам Вэй У Вэя, спору о том, можно ли считать птицу в пустой клетке пойманной. Клетка пуста! Никого нет дома!

С недавних пор на утренние беседы приходит музы­кант, который по окончании бесед играет для присутст­вующих на традиционной индийской флейте. Флейта не знает музыки: она не отличит «соль» от «си-бемоль»; она понятия не имеет о темпе или эмфазе и не может сыг­рать сама на себе: это всего лишь полая бамбуковая пал­ка с проделанными в ней дырками! Это музыкант, кто обладает знаниями, умением и сноровкой, чье намере­ние и дыхание позволяют выдувать звуки из инструмен­та и чьи пальцы так умело обращаются с отверстиями, что изливается прекрасная музыка. Когда музыка зати­хает, никто не благодарит за нее деревянную палку: это музыканту аплодируют и выражают признательность за прекрасный музыкальный подарок.

Именно так обстоит дело и с тем, о чем мы думаем как о самих «себе». Мы инструменты, полые палки, сквозь которые струится поток Дыхания, Духа, Энер­гии, поток, который есть Присутствие, Все, Что Есть, Сознание. Подобно тому как сама флейта не производит ноты, а Музыкант извлекает их из инструмента, точно так же дыхание, которое есть Присутствие, дает жизнь этому уму и телу и выходит через рот, создавая види­мость того, что этот рот произносит слова.

Сущностное заблуждение, сущностное незнание за­ключается в неосознанной узурпации роли Музыканта инструментом. Эта инверсия истины осознается спон­танно, когда происходит Постижение. Становится ясным, что индивидуума нет, что «никого нет дома», ни­какой сущности, которая могла бы быть или не быть де­ятелем, поскольку пробуждение есть простое Постиже­ние, что пробуждаться некому.

Однако: Реализация случается спонтанно, когда про­исходит Постижение. С точки зрения искателя, попасть туда отсюда невозможно. Поскольку «тебя» не сущест­вует, то не может быть и речи о

⇐ Предыдущая12

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: