Русские на кунгурской земле: формирование и этнокультурная специфика 4 глава

Универсальная модель, в том числе и в Прикамье, называние населенного пункта по особенностям ландшафта, природным и географическим характеристикам местности. Многие топонимы Кунгурского района представляют собой апеллятивные слова - географические термины: д. Ключ, д. Осиновое Озеро, д. Сухая Речка, д. Красный берег, д. Большое Поле, д. Брод, д. Крутики, д. Гора, д. Белая гора, д. Бабина Гора, д. Каменка. Некоторые из них на-

прямую указывают на месторасположение населенного пункта: д. Зарека находится за рекой, д. Подлиповка находится под деревней Линовкой, д. Подъелъничиая и д. Подъельник - в непосредственной близости от елового леса, д. Забор - за бором, д. Большое Заозерье - за озером, Закурья - за курьей (так раньше называли старое русло реки).

Традиционным местом русских являлось расположение поселений возле водоемов, рек и озер. Ойконимы, совпадающие с названиями водоемов, высокочастотны (в том числе и имеющие финно-угорские и тюркские корни). Д. Устъ-Шаква (ныне д. Шаква) располагается на реке Шаква, с. Юговское находится на реке Юг. Название д. Юмыш восходит к коми гидрониму Юмыш, д. Заирен- ская слободка (ныне часть города Кунгура, микрорайон Заирень) к тюркскому гидрониму Ирень, названия деревень Бабкинская, Забаб- кинская мотивировано названием реки Бабка. Село Троельга получило свое название по реке Троельга (тюрк.), с. Бым по названию реки Бым (от тюркского названия болотистой, низинной местности).

Реже река получает название по населенному пункту. Название села Серга (оно связывается с именем первожителя Сергея, а в рассказах истово верующих нередко и с именем святого Сергия Радонежского) учтено в названии безымянной речки Сергинки, впадающей в реку Сылва у села. Зафиксированы в кунгурской топонимии такие языковые наложения, как д. Северное и река Северная, д. Раз- сольная, д. Верх-Разсольная и река Разсольная. Крупные реки сохраняют субстратные названия {Сылва, Шаква, Ирень), реки меньшего масштаба имеют русское происхождение.

Особенности кунгурской микротопонимики.

Кунгурская микротопонимика (названия полей, лесов, гор, оврагов) строится по тем же языковым моделям, что и макротопонимика. Её базой становятся антропонимы, названия населенных пунктов, названия географических и природных объектов. Языковое творчество в этой сфере также разнообразно.

Очень часто поля, леса, горы, озера, другие объекты природы получали свои названия по имени человека, который проживал в этом месте или вел здесь свою хозяйственную деятельность. «Есть поле Мишки - по имени кто там работал» (с. Юговское); «Есть Еремина роща, Романов лес, Ереминска гора»; «Много Греховых было. Греховский лог, наверно, по имению» (с. Троицк); «В Могилево еще Петькино болото. Петя Пищальников недалеко живет, рыбачит. Петькина яма тоже там. Там ставят морды, там гольцов ловят, это маленькие рыбки гольцы, они как голенькие, у них чешуи-то нет, как голявки»; «Чудиновка - это яма. Я вот не знаю, почему Чудиновская яма. Кто-то жили, наверное, тут. Мы вот в Кондаково жили, у нас озеро звали Филиппино озеро. Как будто оно наше. Я Филипповна, отец-то - Филипп. Почему так звали, не знаю. И Валя Марынова, у них тоже озеро, ак у них - Яшино озеро» (с. Насадка). Некоторые микротопонимы основаны не только на мужских, но и женских именах или прозвищах: «Покос Колобиха. Баба одна всё колобы пекла - как блин делают из гороховой муки и из хлеба и сбивают, тесто пышное. Как оладьи пекут эти колобы гороховые. Вот и Колобиха. И покос по ей, не по мужу» (с. Калинино); «Степ- кино поле - чья земля или лес, так клинья и называли. И Трофимовы поля» (с. Юговское).

Некоторые названия представляют собой указания на соседние ориентиры, связанные с именем человека, например, в с. Насадка есть поле «За Марфой» («В Выселки пошли по грибы. За Марфой поле, старушка жила, как я. Так поле «За Марфой» и есть»). Очень часто ландшафтные объекты называются по населенным пунктам, которые когда-то там стояли: «Наверно, все эти местности по деревням называются. Стахановский лог, там раньше деревня была Стаханово», «Местность называется Гореново - поля Гореновы. Там в Пентягино и поле Пентягинско», «Воробьи, поле Воробьёвско и лес Воробьи. Здесь поля Таборские, деревня Таборска, вот и поля Таборские. Ерыкаловскис поля - деревня Ерыкалово, её нету уже» (Насадка); «Троицка церковь была. И вот Троицка мельница была

у нас. Раньше был у нас Посад, Старый Посад. И Гора Троицкая» (с. Троицк).

Некоторые микротопонимы представляют собой ориентиры на близлежащие населенные пункты или строительные объекты: «Поле называлось «Около Черновых», «Около Симевых» - около какой деревушки» (д. Заспалово); «За церквой поле, так и называется «За церквой» (с. Троицк); «Приферменский овраг, потому что при ферме» (с. Юговское). Иногда природные объекты просто получали название по счету: «Поля назывались по номерам: первое поле, второе поле, девятое поле» (д. Заспалово).

В кунгурской микротопонимике, как и в прикамской в целом, хорошо отражен рельеф местности, для названий просто используется лексика природы: «По грибы сюда, так на Ельник ходим» (с. Насадка), «У нас есть в Нагорном Березник - березовый лес» (г. Кунгур), «За Рябиновкой Гари были, лес там густой, как тайга была» (д. Плеш- ково), «Гора просто называй, вон парни с Горы идут» (с. Юговское); «Это Мыс называтся, который копают, место-то» (с. Бым); «Раньше все молодежь на Угор ходила, над рекой собирались» (д. Щеглы), «Косить ходили на Рёлку, там у нас место было» (д. Парашино). Традиционное название пастбища у кунгуряков - поскотина, место для сенокоса - покос. Зафиксированы среди географических терминов: урочище ‘местность, выделяемая среди окружающего ландшафта естественными границами’, межа ‘граница земельных участков, часто поросшая травой’, куличка от кулига («Нет такого места на земле, нет такой кулички, чтоб без названия было. Вся земля распределена, значит» - Насадка), загороды («Вот, покосы, загороды значит. Значит, площадь огорожена, а там Филькина загорода, а здесь, значит, Осипова загорода» - Насадка), извоз («Косой извоз поле-то называлось, и так все остальные загороды», с. Насадка), ветродон («Мельница была ветряная, поле возле нее такое неветреное, поле-то, всякие болота тут, ямы. На ветродоне называтся место» - Насадка).

Географические названия содержат указания на внешние приметы выделенных природных объектов. Это может быть цвет (Синяя гора, Красный лог - назван по красной глине), размер в вышину и длину (.Большое озеро, Долга гора, Востра гора, Крутая гора, Крутой лог, Крутая яма, Высокое поле), форма (Кругло поле), поверхность (Гладкое поле), характер почвы (Сырая гора), указание на флору и фауну (Медвежья гора, Лисья гора, Липова гора, Березова роща), на климатические особенности (Ледяная гора, Теплая гора - на Теплой горе скорей всего снег растаивал весной в первую очередь). Нередко смыслы микротопонимов неясны - в силу того, что в их основе лежит устаревшая к нашему времени лексика. Таково название глухого необжитого места Муринка (между Белой горой и с. Калинино), с которым связываются и некоторые мифологические смыслы: «У нас раньше здесь школы не было, нас возили в Калинино в интернат. И между Белой горой и Калинином жила бабка одна, место называется Муринка. Считалась она колдуньей: и на метле летает, и в головешку превращается, в чё хошь. Дак тракторист Ваня Коноплев сказывал - он едет, к Муринке-то подъезжает, чувствует: кто-то ему в спину смотрит. Повернется - никого нету. И понять- то не может. Быстрее этот дом проехал, но чувствует: взгляд такой, чуть не жжет» (д. Белая гора). Слово Муринка, скорее всего, связано со старым названием травы мур (откуда мурина травяная поляна - слово часто встречается как в топонимике, так и в антропонимике восточных славян).

Микротопонимы могут передавать те или иные характеристики образно: большое поле названо Аэродромом, крутая гора Взвозом (в прямом значении слово взвоз используется в говорах как название специального крутого настила при доме для подъема с возом на сеновал: «Взвоз дак, толи раньше возили че-то, эта ведь дорога в Кун- гур дак. На лошадях тоже катались там» - Калинино). Некоторые названия указывают на местонахождение рядом с ними природных объектов: «Тут Подосиновое поле, рядом осинник, Ельничные поля, Ельники называются, рядом ельник» (с. Насадка), «За ключом поле, так и называется «За ключом» (с. Троицк); «Там у нас Вверх-Пруда есть» (с. Калинино).

Распространенность географических терминов типа гари, мыс, угор,рёлка, поскотина здесь так же частотна, как и в чердынских и Соликамских говорах. Совпадают и обозначения возвышенностей словом камень (в Кунгурском районе Стас-камень, Ермак-каменъ, Дядя Ваня-каменъ, в Чердынском Бурундук-камень, Боец-камень, Камень Еран, в Усолье Володя-камень). То же можно сказать о использовании в качестве географической лексики заимствований из финно-угорских и тюркских языков. В Тихановском, Филипповском поселениях, как и вообще в Прикамье, зафиксировано слова согра ‘сырой, болотистый участок леса или лес (преимущественно хвойный)’: «Тогды и на согре косили. А ноне лико чё, не косят» (с. Тихановка); «У нас тут есть Ереминска гора и Согра поле» (с. Троицк); «В стороне от деревни согра-водянистое место, трава, ёлки» (с. Филипповка.), тюркской по происхождению лексемы урман ‘лес’ (в форме юрман: «Там Юр- ман. Тарыханово через мост, через Юрман» - Насадка).

Однако необходимо отметить, что словарь географических названий южных районов Прикамья всё же несколько отличается от лексикона северных говоров. Как заметила Е.Н. Полякова^[28], на севере ручеек, выходящий из земли, называют обычно родником, в этом же значении в Кунгурском районе употребляется исключительно термин ключ (ср. д. Кпюч в Бырминском поселении). Особенностью можно назвать использование географического термина толок (также в форме толока) ‘выгон, на котором пасется скот’: «Лес Романово и Романовско толоко и Подавихинска толока была» (с. Троицк); «Чистое место, поляна, называется по старинке толокой» (с. Филипповка). Слово родственно глаголу толочь, восходящего к праславян- скому tolkti (из индоевропейского telek / telk ‘толочь, толкать, разбивать’), фиксируется также в Октябрьском, Ординском, Суксунском районах^[29]. Слово клин используется в Кунгурском районе не только в значении ‘лес или поле, принадлежавшее кому-либо’, а также в значении ‘гора, крутой склоф, используемый как земельный или хозяйственный надел’ («Гора у нас на Бырму подыматся от Юговского - Двадцатый клин, Тринадцатый, Оськин клин. Чья земля или лес, так клинья и называли. Трофймковы поля» - Юговское). Специфически местным образованием, закрепленным в микротопонимике с. Кали- нино, является слово-тюркизм сулак. Ряд улиц села, низинной его части называется сулаки: «Наша улица это Сулаки, Первый, Второй, Третий Сулак, а сейчас наша улица Свердлова, там Рябова». Слово в тюркских языках имеет значение ‘болотистый’, оно широко применяется как топоним и гидроним на Кавказе и в Сибири.

Образный пласт географических названий нередко содержит рефлексы архаического очеловечивания природы, перенос на неё человеческих свойств. Так, наряду с названиями местных возвышенностей по аналогии с природными объектами (типа Шишка-гора - из шишка ‘вздутие, выпуклость, нарост, бугор’) возникают метафорические аналогии типа Титька-гора («Титька-гора там, где катаются. А Шишка-гора там к лесу. Почему гора Титька? Дак чё-то она так остро устроена» - Калинине). Наделение возвышенностей именем человека (Стас-камень, Ермак-камень, Дядя Ваня камень) есть также проявление антропоморфизации природы, следы мифического древнего поклонения скалам. Позднее этот перенос черт человеческого мира на мир природный начал использоваться для эмоционального выделения в чём-то необычных явлений (ср. шутливое название поля из двух сходящихся частей Штанины. «Идти в Табры - там поле, Штанины называют. Оно как-то раздвоилось, на штанину похоже» - Насадка). Эта тенденция продуктивна и в городской среде (таково и уменьшительно-ласкательное название неглубокого залива реки Ирени с выступающими из-под воды камнями Бегемотики).

Топонимика фиксирует значительные события истории того или иного населенного пункта и даже края. Название Сибирский тракт было закреплено за самой короткой дорогой из Центральной России с Сибирь (она была построена в XVIII в. и проходила через торговый город Кунгур, некогда бывший центром Пермской провинции).

На юге Прикамья фиксируются специфически местные её названия, напр. Плакучие березы («Плакучи-те березы - тут ишо помнят, рассказывают, как каторжан раньше по тракту гоняли» - Усановка Уинск.). Как свидетельства исторического прошлого, местные названия указывают на род занятий жителей места в прошлом. Старожилы г. Кунгур ещё помнят старое название местности за Сылвой Посад. Раньше посадом называли осёдлое поселение за чертой города или крепости, предместье-слободку - некогда в кунгурском Посаде жили люди, которые несли сторожевую службу. Село Троицк первично называлось Старый Посад: «Сначала Старый Посад был, потом уж переиначили. Троицку церковь построили, стал Троицк. У нас много и доморощенных людей, а так-то кто откуда понаехал». Как указывают краеведы и историки, «в 1649 г. построили г. Кунгур, называвшийся острогом, а жители посадскими людьми. Город был основан не на нынешнем месте, а в 17 верстах (где ныне село Старый Посад) выше по р. Ирень, на речке Кунгурка»^[30].

Факты как древней, так и современной истории в микротопонимике разнообразны. Возвышенность в окрестностях Быма Сотникова гора получила своё название по тому, что «в революцию тут, на этой горе, сотника казачьего расстреляли». Микротопонимы могут указывать на хозяйственный уклад жителей того или иного населенного пункта. Так, в селе Троицке существует Капустный околоток (его второе название в простонародье - Капустник), оно обусловлено тем, что в селе Троицке был некогда «промогород»: «там садили капусту, выращивали даже семя капустное, и вот назвали Капустники». В Калинино выделяют место Спичешный (или Спишельный) мост - память о том, что в селе производили спички. С исчезновением производства истинная мотивировка забывается, возникает новая: «Спишельный мост есть, таи завод раньше был Спишалъный. Спицы что ли делали».

Микротопонимы выделяют не только хозяйственно значимые

места. Нередко это своеобразные; культурные знаки, хранящие информацию об обычаях и культурных традициях места. Так, в с. Серга зафиксировано название «Подокно» - так называли место молодёжных гуляний: «Поём, пляшем, никому не мешаем. Место называли «Подокно». Под окно собирались, мы, наша улица, в одно место сходились»; «Подокошко называлось - все собирались играть, пойдем под окошко, летом дак, пляшем». В этом топониме можно усматривать не просто указание на место сборища молодежи, а на то, что в обрядовой традиции значимы были такие локусы, как место у дома, под окном или рядом с воротами - именно они осмыслялись как носители идеи переходности от своего к чужому.

Культовое восприятие горы как сакрального места, наиболее приближенного к небу и Богу, привело в культуре разных народов к широкому использованию гор как мест захоронения умерших. Существованием кладбищ на возвышенностях объясняется микротопоним Могилъна гора: «Могильна гора, Могильники - это кладбище. Пойдем на гору сходим на Могильники, попроведам своих» (с. Калинине); «Вот это Могильная гора называется, где кладбище» (с. Юго- вское). По мнению местных жителей, название д. Могилеве также произошло от того, что когда-то здесь было кладбище: «В 1781 году там была деревня Коршуново. Она сейчас называется Могилёво, я думаю, это от кладбища, от могильника» (с. Насадка).

Основу кунгурской топонимики, как мы видим, составляют названия, учитывающие реальные факты и мотивировки: особенности ландшафта, климата, флоры и фауны, имена, фамилии, прозвища реально хозяйствовавших здесь людей, названия народов, которые населяли кунгурские земли.

О легендах и преданиях в кунгурской топонимике.

Многое в местных названиях не может быть объяснено с точки зрения причинно-следственных и функционально-предметных связей. Исторические факты, природные и географические объекты г. Кунгур и Кунгурского района, а также их названия получают в народе

культурные, нередко мифологические интерпретации. Пространство Кунгура и района семиотизировано, наполнено такими сугубо культурными знаками (или специфически местными интерпретациями).

В этом плане интересны бытующие народные версии происхождения топонимов. В них можно увидеть стремление объяснить непонятное с позиций своего языка, собственного культурного опыта. Так, объясняя название д. Выползово, жители приводят каламбурное развёртывание названия через идею здешнего бездорожья: «Отсюда не выползти ни зимой, ни летом - то и Выползово. Только выпал- зывать остаётся». Говоря о происхождении топонима Бым (реально он связан с тюркском словом, называющим болотистую, низинную местность), местные жители применяют также свою наивную этимологизацию: «Бым на сыром месте. Много комаров здесь было, и они все пищат вот так: «Бы-ы-ым». Стоит заметить, что звуковой «словоид» бым-бым (в контексте близких звукоизобразительных слов типа бынъ-брынь) отмечается и в русской речи - в составе шутливых песен (напр., в текстах «стёбных» песен из репертуара современной группы «Эпидемия»),

Немало в таких наивных народных версиях апелляций к «высокой» культуре. Так, в селе Серга считается, что село названо в честь монаха-поселенца Сергия (в чем-то повторяющего сподвижничество святого Сергия Радонежского): «Якобы тут какой-то поселился какой-то Сергий. Острожок делал, церковь поставил. Вот и назвали Серга». Версии противоречит тот факт, что форма Серга (не Серьга - пермская форма имени Сергей; она вряд ли могла быть применена к имени святого в силу своей сниженное™) является скорее всего тюркизмом (слово в восточных языках называет нс только украшение в ушах, но и кольцо, вдеваемое в нос быку, кляп в нос волам и верблюдам, удила, даже кончик носа).

Стоит в этом плане ещё раз вернуться к остающемуся открытым вопросу о происхождении названия самого Кунгура (спорна, как известно, даже дата его основания - 1648 или 1663 год, время возрождения города на новом месте в междуречье Ирени и Сылвы

после сожжения его в 1662 г. татаро-башкирами). Кунгур называют «городом, рожденным дважды». Известный кунгурский краевед Е.Д. Золотов указывает, что в 1663 г. по просьбе оставшихся кун- гурских посадских.людей и уездных крестьян грамотою Алексея Михайловича в 1663 г. было велено лишь отыскать новое место для Кунгура, а годом позже - только в 1664 г. принято решение о его вторичном основании^[31]. По материалам другого исследователя, известного антрополога начала XX в. П.М. Раздольского, город Кунгур возник ещё в более ранний период - был основан в 1623 г. потомками древних новгородских ушкуйников^[32].

Заметим, что идея «возрождения из пепла» свойственна объяснению судьбы многих «священных» городов, находящихся под покровительством святых сил (они не раз горели и заново строились - Москва, Рим, священный Иерусалим). Как своеобразное доказательство того, что г. Кунгур находится под заступничеством святых сил, можно рассматривать и тот факт, что Кунгур - это один из немногих уральских городов, который не сдался войскам Емельяна Пугачева (несмотря на то, что был плохо защищен, а его старинные укрепления «развалились и были ненадежны»). Поэтому избавление города от нападения кунгурские жители оценивали как божественное чудо. Вот как эту победу трактует Е.Д. Золотов: «23 Января при усиленном нападении злодеев с двух сторон и жестокой пушечной и оружейной пальбе защитники Кунгура, не надеясь на свои силы, обратились к заступничеству Царицы Небесной. Жители, не занятые обороной города, при участии городского духовенства стали служить молебны: обливаясь слезами, припали к чтимому образу Тихвинской Божией Матери и с Св. иконами стали ходить по нагорной части Кунгура. Для крестного хода была взята из Тихвинской церкви чтимая и чудотворная икона Тихвинской Божией Матери, драгоценное досто-

яние, оставшееся от бывшего Кунгурского девичья монастыря, а также и чтимая икона Священномученика Климента из Благовещенского собора. Жители Кунгура, уверенные в предстательстве Царицы Небесной и Свящ. Климента, с благоговением подъяли Св. иконы на свои рамена и вышли злодеям навстречу для служения молебна, и надежда их увенчалась полным успехом: враги бежали от города... По преданию известно, что когда во время приступа к городу, 23 января, жители с крестным ходом вышли на вал, то им, злодеям, показалось на валу многочисленное войско, и они, испугавшись, побежали от города, никем не преследуемые»^[33]. Далее краевед выводит интересную закономерность, объясняющую божественное покровительство кунгуряков: того же числа 23 января 1704 г. был освящен Благовещенский собор «на память Священномученика Климента», помощника кунгуряков во время осаждения Кунгура бунтующими пугачевцами.

По другой версии, кунгуряков от Емельяна Пугачева спасла Спасская гора: «Спасская гора. Раньше там стояла деревянная часовня, потом каменная. Сейчас её уже нет, её разрушили. Начала она называться Спасской. На Иренской горе стояли войска Емельяна Пугачева, а все власти кунгурские укрепления там строили. Там солнышко сыграло. Там березы на той горе березы росли, а они подумали, что пушки стоят. Вот так гора спасла кунгуряков. Спасла - поэтому и Спасская» (г. Кунгур).

Если опираться на официальные данные, то мы увидим, что Спасская гора получила свое название гораздо раньше, чем произошло нашествие Емельяна Пугачева. «В 1663 году от реки Сыл- вы до реки Ирени по горе сделан был земляной вал..., а в 1667 году на этом валу были построены башни и по всему валу палисадник. Бывшие в кремле 8 башен имели названия: Спасская, Благовещенская, Алексеевская, Тихвинская, Преображенская и три башни были без особых наименований; первые пять названы в честь бывших на

них икон»^[34]. Следовательно, название горы отнюдь не связано с восстанием Пугачева, сближение не связанных исторически реалий обусловлено семиотизированным, мифологическим восприятием судьбы города его жителями.

Кунгурская топонимика отразила и другой культурный сюжет - пребывание на прикамской земле Ермака. Согласно многочисленным источникам, на берегу реки Сылва (в районе современного села Фи- липповка) в 1580-1581 гг. по пути в Сибирь знаменитый атаман Ермак с частью своей дружины вынужден был зазимовать. На Ледяной пещере есть Ермакове городище, на берегу реки Сылвы Камни Ермак, Ермачиха и даже Ермачонок, в Сергинском поселении - река Ермак («А потом речушка Ермак, там Кишмень речка. Впадают в Сылву» - зап. в Насадке). Место зимовки Ермака и его воинов указано ещё в «Краткой Сибирской (Кунгурской) летописи» С.У. Ремезова^[35]. Существует и другая легенда: якобы Ермак на берегу реки Сылва похоронил свою жену, которая была из рода именитых людей Строгановых.

Ряд источников сообщает, что именно от Ермакова войска началась колонизация кунгурских земель русскими: «Первоначальное заселение русскими местности, лежавшей по реке Сылвы и Ирени, можно относить ко времени завоевания Ермаком Тимофеевичем Сибири. Именно в 1579 году Ермак отправился из Строгановских вотчин с дружиной для завоевания Сибири по реке Чусовой и по ошибке повернул на реку Сылву, по которой плыл почти до верховцев, и на Сылве зазимовал»^[36]. На пути следования в Сибирь Ермак устраивал на защищенных природой местах острожки и крепости и оставлял на них по небольшому числу своих ратников, чтобы, в случае возвращения назад, пройденный путь был свободен... После зимовья Ермак отправился обратно к Строгановым, так как многие из пришедших с ним разбежались, а другие на том зимовье при реке Сылве жить остались - и это было первым началом русского поселения в нынешнем

Кунгурском уезде, которое после больше размножилось»^[37].

О зимовке Ермака писал в знаменитой «Истории Сибири» русский ученый XVIII в. Г.Ф. Миллер: «То место, где он зимовал на Сы- лве, и поныне называется Ермаково городище. У него было три попа и один монах, которые обыкновенную Божию службу отправляли. Для большей способности приказал он весною построить часовню во имя Св. Николая, и оная к 9-ому мая совсем была готова... Весною, когда Ермак назад поехал, то многие казаки получили позволение на том месте, где зимовали, остаться и там завесть непременные свои жительства. Сие было первое поселение русских людей в тамошних местах, которое после более размножилось».

Легендарное происхождение кунгуряков от храбрых воинов Ермака дало основание летописцам именовать кунгуряков Ермаковыми крестниками. О свободолюбии кунгуряков тоже ходят легенды. Немало строчек характеру кунгуряков посвящено в статьях исследователя П.М. Раздольского: «Все эти люди, с которыми мне приходилось сталкиваться, энергичны и свободолюбивы. Как это не покажется странным на первый взгляд, но кунгуряки во все время своего существования ни разу не попадали под иго крепостничества. Народ горой стоял за свою вольницу и близко принимал к сердцу все, что касалось его свободы»².

В один ряд с символами божественности кунгурской земли встают многочисленные в крае рассказы о необъяснимом объявлении здесь икон, других символов христианской веры. В одной из Епархиальных хроник описывается «Знамение милости Божией»³: «В приходе Крестовоздвиженской церкви Сергинскаго села, Пермска- го уезда произошло следующее выдающееся событие, а именно: в деревне Личердятах, прихода Сергинской церкв, 10 июля быль найден плавающим на озере образ Святителя и Чудотворца Николая, который местными жителями два раза уносим был в дом, однако неизвестным образом исчезал и вновь обретался на том же озере. Весть о том быстро разнеслась по приходу, и верующие, во множестве стекаясь к мету обретения св. образа, называли сей образ чудотворным. 16 июля... при огромном стечении народа был совершен из местного храма в деревню Личердяты крестный ход, и образ Святителя и Чудотворца Николая был перенесен во храм, где он привлекает и по настоящее время множество богомольцев, как местных прихожан, так и жителей соседних приходов»'.

¹ Золотов Е.Д. Боль души. Избранное: Сборник статей / Под рсд. О.А. Рснсвой, Кунгур, 2002. С. 137.

² Бурцев Г. А первыми были ушкуйники... // Коммунист Западного Урала. 1997, 25 дек.

³ При публикации текста использована современная графика.

 

До сих пор народная память хранит факты, свидетельствующие о святости этого водоема. В воспоминаниях старожилов Сергинского поселения ярко вырисовывается сходный сюжет: «Деревушка у самого озера стояла, крест у озера стоял, чё ему поклонялись, не знаю, как бы его священным считали старики со старушками. Поклонялись, к нему ходили» (с. Серга, зап. от А. Михайловой). В чудодейственные свойства этого озера народ продолжают верить и сегодня. Хранителем памяти о свершившемся когда-то чуде выступает сегодня название этого водоема - Свято озеро. По наблюдениям местных жителей, вода в этом озере действительно своеобразна - очень мягкая, многие именно её предпочитают брать для питья: «В Серге, говорят, есть целебная вода. Серебряная» (с. Насадка).

Ещё один пример народного наделения ряда мест кунгурской земли священным смыслом - неоднократно фиксируемые истории о сверхъестественном исчезновении и появлении святого креста. Так описывается Городище (Сергинское поселение): «Над Елкиным есть Городище, Чудское. В сороковые годы над Елкиным на горе была деревня Городище, и там стоял крест. Деревни не стало, крест, поклонный, долго стоял, и в 30-40-ые годы туда шли и ехали поклоняться. Последние десятилетия он снова объявился, а какое-то время его не было. Сначала был деревянный. Может быть, он на том месте, где были захоронения, городище» (с. Серга). Применительно к Городищу известны и более древние предания о чудских людях, которые предпочли смерть порабощению. Известный и по другим местам ¹

Прикамья, мифологический сюжет гласит о том, что здесь чудские люди, выкопав большие ямы, утвердили над ними стойки, установили крыши, засыпали их землёй, а затем вошли в ямы со всем семейством, подрубили стойки и закопали себя.

В ряду святых, намоленных мест кунгурской земли находится Белогорье. Оно считается одним из самых таинственных и «легендарных» мест Прикамья. Появление в конце XIX в. на Белой горе Белогорского Свято-Николаевского мужского монастыря, как известно, связано с распространением и установлением православной веры среди раскола. К концу XIX - началу XX века старообрядческое население в заводских районах Прикамья преобладало над православным (только один из десяти храмов в Юго-Кнауфском заводе был православный, остальные, относились к старообрядческим). «В лесах Белой горы, что находилась в Осинском уезде, появилось множество келий и скитов, в которых скрывались старообрядцы, бежавшие сюда из разных мест, ввиду полной безопасности от преследования начальства. Начальники пустынь в молитве и в посте здесь и заканчивали свою временную земную жизнь»'. По воспоминаниям потомков старообрядцев, своих наставников (особо отмеченных приверженностью к вере) «староверы хоронили наголо у Белой горы. На их могилы приводили, кто болел. Там они молились, излечиваясь от порчи. Больного трясло, он кричал, выкрикивал свои грехи»^{[38] [39]}. Связь Белой горы как святого места и старообрядчества вряд ли случайна: первый основатель монастыря Стефан Луканин, протоирей, о Белой горе узнал именно от старообрядцев, кельи и скиты которых здесь создавали беглые с местных заводов.

По одной из легенд, Белогорский монастырь был построен на мощах святых, привезенных из Киева самой Екатериной II: «Начинали строить - построят, а он опять разрушится. Токо построят - он опять

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: