 |
Александр Пушкин – гений и человек
|
|
|
|
Еще при жизни А. С. Пушкина он был признан поэтическим гением, фигурой исключительной в истории русской литературы. Всем известно, как восторженно воспринимали юного Пушкина‑поэта Н. М. Карамзин и особенно признанные мэтры русской поэзии В. А. Жуковский и Г. Р. Державин, да и вся читающая публика. А между тем речь шла о 17‑летнем юноше, только что закончившем Царскосельский лицей. И впоследствии голоса восторга не стихали, а, наоборот, усиливались, и с этим власти не могли не считаться. Новый император Николай I встретился с Пушкиным в сентябре 1826 года и предложил ему личное цензорство. Этим самым царь пытался заглушить хронический конфликт власти в лице его предшественника Александра I и поэта, разившего власть острыми и жестокими стихами («Деревня», «Вольность», эпиграммы на властителей), которые расходились в сотнях копий, как листовки, по всей стране. Как известно, ответом императора Александра I на эпиграммы коллежского секретаря (таков был официальный чин Пушкина) стали гонения. В 1820 году Пушкин был вызван к военному генерал‑губернатору Петербурга Милорадовичу и по его приказу записал в особой тетради все свои вольнолюбивые стихи (кроме эпиграммы на Аракчеева), за что получил сначала от имени государя официальное прощение, но затем был отправлен в ссылку. Александр I до того разгневался на Пушкина (который, кроме стихотворчества, предавался типичному для светской молодежи безудержному разгулу), что якобы выбрал местом заточения поэта Сибирь или Соловки, и только просьба явившегося к государю при мундире и во всех орденах Н. М. Карамзина спасла поэта. Его отправили служить в Новороссию, сначала в Кишинев, потом в Одессу, а оттуда сослали в псковскую деревню – село Михайловское.
|
|
|
Возвращенный в 1826 году из ссылки, Пушкин оказался под контролем самого царя, а более – начальника Третьего отделения А. Х. Бенкендорфа, которому он представлял на просмотр свои законченные произведения. Взамен Пушкин получил возможность безболезненно вернуться в светскую и литературную жизнь и стал издавать вначале «Литературную газету», а потом журнал «Современник». При этом он вел острую полемику со своим конкурентом, литератором и издателем Ф. В. Булгариным, которого обвинял (не без оснований) в доносительстве и платном шпионаже. При этом сам Пушкин к началу 1830‑х годов во многом отошел от своей радикальной антиправительственной позиции и в пылких стихах поддержал царя, решительно подавившего польское восстание 1830–1831 годов.
В 1831 году Пушкин женится на красавице Н. Н. Гончаровой, у них рождаются – один за другим – четверо детей. В это время Пушкин углубленно занимается русской историей XVIII века, много пишет. Его угнетают заботы о материальном положении семьи (что не мешает ему проигрывать большие деньги в карты), неудачи в издательском бизнесе, сложные отношения с властями и светом, в котором было немало его завистников и недоброжелателей. В 1836 году начинается острый конфликт Пушкина с голландским посланником Геккерном и его приемным сыном Дантесом, открыто ухаживавшим за Н. Н. Пушкиной. Конфликт, как известно, закончился дуэлью Пушкина и Дантеса, которая состоялась 27 января 1837 года. Получивший тяжелое ранение в живот, через два дня Пушкин умер.
Заглянем в источник
C Пушкиным – человеком света – были знакомы многие. Внешне он не производил яркого впечатления. Невысокого роста, худенький, чернявый, он держался порой вызывающе, порой холодно и отстраненно. Так он защищал себя от панибратства и того всеобщего любопытства, которое вызывала его персона. Вот как пишет о нем цензор А. В. Никитенко:
|
|
|
«Когда я уже прощался с ней (Анной Керн. – Е. А.), пришел поэт Пушкин. Это человек небольшого роста, на первый взгляд не представляющий из себя ничего особенного. Если смотреть на его лицо, начиная с подбородка, то тщетно будет искать в нем, до самых глаз, выражение поэтического дара. Но глаза непременно остановят вас: в них вы увидите лучи того огня, которым согреты его стихи, – прекрасные как бутоны свежих весенних роз, звучные, полные силы и чувства».
Легенды и слухи
В советской историографии был распространен взгляд на историю дуэли Пушкина как на некую интригу царизма против свободолюбивого поэта. В книгах о Пушкине писали, что за спиной Дантеса, убившего поэта, стояла тайная полиция и сам император Николай, а Дантес якобы явился на дуэль в особой кольчуге, которая защитила его от пули соперника. На самом деле поединок был честен, никакой кольчуги на Дантесе не было, император же Николай никакого отношения к дуэли не имел. Документальных свидетельств тому – множество. Вот цитата из письма Николая I своему брату великому князю Михаилу Павловичу от 3 февраля 1837 года из Петербурга:
«С последнего моего письма здесь ничего важного не произошло, кроме смерти известного Пушкина от последствий раны на дуэли с Дантесом. Хотя давно ожидать должно, что дуэлью кончится их неловкое положение, но с тех пор, как Дантес женился на сестре жены Пушкина, а сей последний письменно отрекся от требованной сатисфакции, надо было надеяться, что дело заглушено. Дотоль Пушкин себя вел, как каждый бы на его месте сделал, и хотя никто не мог обвинять жену Пушкина, столь же мало оправдывали поведение Дантеса и, в особенности, гнусного его отца, Гекерна. Но последний повод к дуэли, которого никто не постигает и заключавшийся в самом дерзком письме Пушкина к Гекерну, сделал Дантеса правым в сем деле. C’est le cas de dire, chasser le naturel, il revient au galop (Вот когда поистине можно сказать: ”Гони природу в дверь, она влетит в окно“. – Е. А.). Пушкин погиб и, слава Богу, умер христианином. Это происшествие возбудило тьму толков, наибольшею частию самых глупых, из коих одно порицание поведения Гекерна справедливо и заслуженно; он точно вел себя как гнусная каналья. Сам сводничал Дантесу в отсутствие Пушкина, уговаривая жену его отдаться Дантесу, который будто к ней умирал любовью, и все это тогда открылось, когда после первого вызова на дуэль Дантеса Пушкиным Дантес вдруг посватался к сестре Пушкиной, тогда жена Пушкина открыла мужу всю гнусность поведения обоих, быв во всем совершенно невинна. Так как сестра ее точно любила Дантеса, то Пушкин тогда же отказался от дуэли. Но должно ему было при том и оставаться – чего не вытерпел. Дантес под судом, равно как и Данзас, секундант Пушкина, и кончится (разбирательство. – Е. А.) по законам, и, кажется, каналья Гекерн отсюда выбудет».
|
|
|
Уваровская триада
Николай I хотел, чтобы на смену мятежникам пришли новые люди – законопослушные, верующие, преданные государю.
Решить задачу воспитания нового поколения взялся С. С. Уваров, блестящий ученый, специалист по античности, литератор. Он разработал концепцию «Православие – Самодержавие – Народность». Уваров писал, что «Россия живет и охраняется духом самодержавия, сильного, человеколюбивого, просвещенного». И все это отражается в народности – совокупности меняющихся черт русского народа. Впоследствии эти идеи утратили свой изначальный педагогический смысл и стали утехой консерваторов и националистов. Концепция Уварова долгое время проводилась в жизнь через систему созданных им гимназий, а также университетов.
Это ему не удалось по многим причинам. Главная была в том, что теории преобразования общества в корне противоречили действительности, и жизнь России и окружающего ее мира с неумолимостью разрушала стройные идеологические схемы воспитания нового поколения верноподданных. Причина провала усилий Уваров была обусловлена и порочностью самой системы образования, которую он внедрял почти 20 лет. Уваров исповедовал сугубо сословное, а значит, уже по тем временам несправедливое начало в образовании, совмещенное со строгим полицейским контролем за каждым учителем и учеником.
Заглянем в источник
|
|
|
С современной точки зрения С. С. Уваров пытался сформулировать национальную идею России, которую до сих пор ищут днем с огнем. В своем «Начертании главных начал» он писал:
«…Посреди быстрого падения религиозных и гражданских учреждений в Европе, при повсеместном распространении разрушительных понятий, ввиду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежит укрепить отечество на твердых основаниях, на коих зиждется благоденствие, сила и жизнь народная; найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие; собрать в одно целое священные останки ее народности и на них укрепить якорь нашего спасения… Искренно и глубоко привязанный к церкви отцов своих, русский искони взирал на нее как на залог счастия общественного и семейственного. Без любви к вере предков народ, как и частный человек, столь же мало согласится на утрату одного из догматов ПРАВОСЛАВИЯ, сколь на похищение одного перла из венца Мономахова.
САМОДЕРЖАВИЕ составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия… Спасительное убеждение, что Россия живет и охраняется духом самодержавия, сильного, человеколюбивого, просвещенного, должно проникать народное воспитание и с ним развиваться. Наряду с сими двумя национальными началами находится и третье, не менее важное, не менее сильное: НАРОДНОСТЬ… Относительно к народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий, но народность не заставляет идти назад или останавливаться; она не требует неподвижности в идеях.
Государственный состав, подобно человеческому телу, переменяет наружный вид свой по мере возраста: черты изменяются с летами, но физиономия изменяться не должна. Неуместно было бы противиться этому периодическому ходу вещей, довольно, если мы сохраним неприкосновенным святилище наших народных понятий, если примем их за основную мысль правительства, особенно в отношении к отечественному воспитанию. Вот те главные начала, которые надлежало включить в систему общественного образования, чтобы она соединяла выгоды нашего времени с преданиями прошедшего и с надеждами будущего, чтобы народное воспитание соответствовало нашему порядку вещей и было не чуждо европейскому духу».
Как мы видим, перед Уваровым и многими его современниками стояла актуальная и до сих пор проблема выбора пути для России, ее места в тревожном, постоянно меняющемся, полном противоречий и несовершенств мире. Как не отстать от других, но и не потерять собственного лица, не лишиться своего своеобразия – вот что волновало многих, в том числе Уварова. Он предложил свою идеологическую доктрину, основы которой процитированы выше, и попытался с помощью мощного рычага – системы государственного воспитания и образования – осуществить свои идеалы.
|
|
|
Уваров многое изменил в системе образования. Самое главное – он поставил школу под строжайший контроль государственных органов. Главным человеком в созданных учебных округах становился попечитель, который назначался, как правило, из отставных генералов. При Уварове началось резкое наступление на права университетов. В 1835 году был принят новый устав университетов, который урезал их самостоятельность. И хотя число гимназий к концу царствования Николая значительно увеличилось, преподавать там стали хуже. Уваров последовательно сокращал число предметов, выбрасывая те, которые будили мысль, заставляли учащихся сопоставлять и думать. Так, из программы были исключены статистика, логика, многие разделы математики, а также греческий язык. Все это делалось с целью возведения, как писал Уваров, «умственных плотин» – таких препятствий, которые бы сдержали наплыв новых, революционных, разрушительных для России идей. В учебных заведениях воцарился дух казармы, удручающего единообразия и серости. Уваров учредил особых надзирателей, денно и нощно следивших за учениками, резко сократил число частных пансионов, боролся с домашним образованием, видя в нем источник оппозиционности.
Но, как часто бывало в России, даже самые благие побуждения реформаторов, реализуемые через чиновный аппарат, дают результаты, прямо противоположные ожидаемым. Так стало и с уваровскими начинаниями. Они оказались несостоятельными, и создать «нового человека» по уваровским рецептам так и не удалось. «Крамола» проникала в Россию, овладевала умами все новых и новых людей. Это стало очевидным к концу 1840‑х годов, когда начавшаяся в Европе революция похоронила надежды Николая и его идеологов сохранить Россию как незыблемый оплот европейской стабильности и легитимизма. Разочарованный Николай I не только отказался от услуг Уварова и ему подобных, а откровенно взял последовательный курс на грубое подавление всякого инакомыслия и либерализма, на удержание власти в стране только с помощью полицейской силы и страха. Это с неизбежностью обрекло Россию на глубокий внутренний кризис, который разрешился в Крымской войне.
|
|
|
