 |
Устанавливаем связь и формируем модель
|
|
|
|
Люди, которые заботятся о других и чувствуют себя связанными с ними, редко совершают акты насилия из-за того, что их злость вышла из-под контроля. Мальчик, который чувствует себя защищенным, больше склонен заботиться о других. Если он чувствует связь со своими родителями и семьей, он будет чувствовать себя связанным и с другими людьми тоже. Если он знает, что его родители понимают его и сопереживают ему, у него появится способность вести себя так же по отношению к другим.
Главная сложность для родителей заключается в том, что не всегда легко найти способ показать свою заботу о мальчике, установить и поддерживать контакт с ним, особенно если это ребенок подросткового возраста. Большинство мальчиков отвечают на объятия и поцелуи, но не всегда на публике. Большинство мальчиков отвечают родителям, когда те хвалят их, но не в том случае, если похвала кажется избыточной или неуместной. Некоторые мальчики хотят совместной деятельности с родителями - ходить на плавание, за покупками или в кино, а другие предпочтут менее деятельный контакт. Отцы могут прекрасно работать в паре с сыновьями, но им также надо распознавать моменты, когда мальчику нужно, чтобы отец просто был рядом и знал, чем занимается сын. Мы часто слышим о том, как сильно огорчает мальчиков, если родители не пришли на важный бейсбольный матч, выпускной бал или школьную постановку. Но мы также видим родителей, которые присутствуют на всех важных событиях, а потом все свое свободное время тратят на разговоры по телефону и чтение газеты. Все дело в том, что мальчик знает, когда родителям на самом деле не все равно и когда они просто создают видимость. Нет идеальных родителей, и у каждого ребенка свой порог чувствительности, но в голове каждого мальчика ведется счет. Когда дебит превышает кредит, мальчик начинает чувствовать нехватку любви, заботы и внимания. Именно в этот момент он начинает больше заботиться о своих потребностях, нежели о чужих, именно сейчас зарождается злость. Именно в этот момент все его уязвимые чувства вместе образуют ярость, а ярость может вспыхнуть агрессией.
|
|
|
Поэтому самое важное - что родители делают и как они поступают. Родитель или учитель могут до посинения говорить о заботе и важности эмпатии, но если в их действиях нет эмпатии, все разговоры бессмысленны. Самый лучший способ для родителей помочь мальчикам выражать эмоции и избегать злости и ярости является одновременно и самым трудным: они должны дать детям образец своим собственным поведением. Родители прекрасно говорят мальчикам, что нельзя кричать, бить, дразнить или высмеивать других. Но все эти разумные и проверенные временем уроки сведет на нет ситуация, когда папа сам разозлится и пнет стул, или мама скажет о соседском мальчике, что тот ведет себя, как младенец, или родительский спор закончится тем, что отец хлопнет дверью, а мать выкрикнет оскорбления ему вслед.
Линда обнаружила, что ее десятилетний сын Иона начал переносить действия своего отца в свое поведение в школе. Уже в три года Иона начал вести себя агрессивно, и ей стали звонить из детского сада с жалобами, что он кусает других детей. "Я сказала ему прекратить это и устраивала ему тайм-ауты, как мне все советовали, но все стало только хуже".
К тому времени, когда Иона доучился до четвертого класса, Линда привыкла к этим звонками. "Иона поставил тому-то синяк. Иона выбил тому-то зуб. Я не знала, что делать. Я никогда не думала, что у меня будет жестокий ребенок".
Наконец, Линда решила встретиться с учителями Ионы и школьным психологом. Вместе они попытались найти возможным причины поведения Ионы. "Это было очень, очень трудно,- сказала она мне,- но мне пришлось признать, что Иона подражает своему отцу". Оказалось, что отец Ионы, Майк, проработал в страховой компании уже десять лет, но так ни разу и не получил повышения. Часто он срывал свои профессиональные разочарования на своей семье. На Иону были направлены главные атаки отцовского гнева в виде частых шлепков и жестоких словесных оскорблений. "Майк всегда называет Иону нашим никчемным ребенком,- призналась Линда. - Он мягче с девочками, но с Ионой он легко слетает с катушек".
|
|
|
Наши мальчики внимательно наблюдают за нами. К трем- четырем годам они начинают замечать несоответствия между тем, как мы велим им поступать и тем, как поступаем сами. Как часто вы слышали ответ ребенка на слова, что нельзя повышать голос или обзывать кого-то идиотом: "Но папа так делает!"
Итак, какого рода моделирующее поведение, в дополнение к совместным занятиям с ребенком, поможет мальчикам понять, что мужчины могут сопереживать и выражать свои эмоции, и при этом оставаться "настоящими мальчиками"?
С чужой точки зрения
Развивайте врожденную способность мальчика сочувствовать другим. Для этого можно использовать метод, который называется "с чужой точки зрения". Суть его в том, что в любой ситуации, вы помогаете своему ребенку понять позицию другого человека. Почему Бен дразнит других? (Ему грустно, потому что его родители развелись. Он хочет дружить, но он не знает, как сделать первый шаг). Почему такой-то не пригласил тебя на праздник? (Может быть, он волновался, что ты откажешься). Почему учитель разозлился на детей? (Может быть, потому что его жена очень больна, и он расстроен и напуган). Почему мама сорвалась на тебя? (Потому что она пыталась закончить работу для отчета и в тот момент была напряжена). Взгляд на ситуацию с чужой точки зрения помогает развивать эмпатию. Когда мальчики сопереживают чужим бедам и заботам, они не так стыдятся своей собственной уязвимости. Мальчики действительно учатся ценности и способам проявления эмпатии, если они видят ее у родителей и окружающих.
Вы также можете выражать отличные от гнева эмоции. Исследование показывает, что и матери, и отцы чаще злятся рядом с мальчиками, нежели рядом с девочками. Кроме того, самое уязвимое для мальчика эмоциональное состояние - это стыд. В результате, как мы видели, для мальчиков злость становится привычным способом дать выход всем подавленным чувствам и наиболее приемлемым (или даже единственным) способом эмоционального самовыражения. Но когда родители, в особенности отцы, позволяют себе бояться, быть неуверенными и уязвимыми, мальчики чувствуют, что для них это тоже допустимо. Один отец, получив отказ книжного издательства, сказал сыну, как ему грустно из-за этого. Мальчик утешил его и сказал, что он очень сожалеет, что издателю не понравилась книга. Это безмерно воодушевило отца, который думал, что он уже привык к подобным профессиональным разочарованиям. И это помогло установить сильную, длительную эмоциональную связь между мужчиной и мальчиком.
|
|
|
Не поймите меня неправильно. Я не жду, что каждый мальчик или каждый родитель или каждая семья забудут о злости. Всем нам доводилось бывать в домах, где родители настолько поглощены искоренением "негативных эмоций" в своей жизни, что каждое их действие становится слащавым, и обстановка выглядит такой же неестественной, как и дом, полный злости и жестокости. Злость - это часть жизни, и она может быть полезной и продуктивной эмоцией, чтобы исправить ошибку, решить проблему, помочь другу или подтолкнуть других к действиям.
Как родители, вы можете в своих действиях руководствоваться эмпатией и заботой: оказывать услуги друзьям и соседям, заботиться о престарелых родителях, участвовать в общественных мероприятиях и благотворительных акциях. Вы можете замечать и одобрять чужие поступки, продиктованные заботой и эмпатией. Мальчики часто показывают чудеса сочувствия по отношению к страдающему или расстроенному другу. Скажите ему, что вы это цените. Когда вы видите или читаете о таких поступках, расскажите о них своему сыну. И, насколько это возможно, вы можете окружить вашего мальчика другими людьми - друзьями, тренерами, учителями, родственниками, поведение которых также станет для него образцом заботы и привязанности.
|
|
|
Где нет места злости
Все родители знают, что независимо от того, насколько любимыми и нужными чувствуют себя мальчики, они не так расположены к откровенным беседам о своих чувствах, как девочки. В ответ на прямой вопрос о том, как идут дела в школе, или что мальчик думает о фильме, или какие у него отношения с другом, родители могут услышать лаконичное "не знаю" или "отлично", или "я не хочу об этом говорить". Иногда родитель, как на перекрестном допросе, бывает вынужден настаивать на разговоре, задавая один вопрос за другим, пока участникам этого несимметричного диалога не надоест. И потом, в самый неожиданный момент (часто перед сном, когда уже пора гасить свет), вдруг выскакивает ответ. В школе все плохо. Фильм был страшный и грустный. Друг оказался вдруг "и не друг и не враг, а так".
Когда дело касается насилия, очень важно, чтобы у мальчика было пространство, "где нет места злости", пространство, где он может снять маску и говорить о драках и жестокости, не страшась стыда, наказания, чувства собственной незначительности. Такое пространство может выглядеть по-разному, и родителям надо выяснить, как создать именно такое, которое подойдет именно их сыну. На эту роль вряд ли подойдет беседа на глазах у друзей по дороге домой из кино. Вряд ли это будет и семейный ужин, если старшая сестра и младший брат находятся тут же и слушают. Вероятно, это не будет и кабинет школьного психолога или директора. Это может быть совершенно непредсказуемо. Родитель должен быть готов слушать тогда, когда мальчик готов говорить. И если это произошло через пять минут после "отбоя", гораздо важнее будет поговорить, чем уложить ребенка спать по расписанию.
Роберт рассказывает о том, как разговоры перед сном помогли его сыну, Генри, избежать агрессивного поведения. "Мой сын - мягкосердечный человек,- сказал он, намеренно используя слово, которое мы считаем уничижительным по отношению к мальчикам,- и мне это нравится.
Генри всегда был чувствительным ребенком,- говорит Роберт. - Когда неподалеку от нас сгорел дом, он собрал одежду, из которой вырос, в пакет и попросил нас отправить его семьям, которые лишились своих вещей. Он словно маленький папа для нашего годовалого сына, всегда рассказывает ему истории и укачивает его на кресле-качалке. Я всегда хотел, чтобы мой сын, став взрослым, понимал, что быть мужчиной не означает не иметь сердца".
|
|
|
Однако около года назад Генри начал меняться. "Как будто вокруг него выросла непроницаемая раковина. Мы видели, что Генри, которого мы знали - там, внутри, но вокруг него выросла стена,- описывает его мама, Андреа. - Потребовалось время, чтобы извлечь его оттуда. Оказалось, что ребята из нашего района постоянно приставали к нему. Мы не знали, что делать. Мы думали, что ему весело играть по вечерам с кучкой ребятишек, но вместо этого он был мишенью для жестокой травли, а иногда и физических действий - тычков, затрещин и т.п. Обидчик был достаточно умен, чтобы никогда не оставлять следов - порезов или заметных синяков".
"Когда поведение Генри изменилось, я сначала злился,- вспоминает Роберт. - Моя первая реакция была: "Что происходит? Почему ты так отвратительно себя ведешь? Я хочу моего маленького мальчика обратно!" Но моя раздражительность приводила к тому, что он все больше закрывался. Однажды я услышал, как он со злостью назвал своего младшего брата "глупая плакса", что совершенно на него не похоже, и я растерялся".
Роберт и Андреа обсудили проблему и попытались найти книги, которые могли бы им помочь. "Андреа убедила меня, что надо перестать обвинять Генри,- говорит Роберт,- и признать, что с ним происходит что-то, отчего он так себя ведет, и что это не его вина. Она знала, что мир не всегда благожелателен к нежным мальчикам".
Наконец, у них с Генри появился новый ритуал. "Если получалось, мы укладывали годовалого сына спать первым,- рассказывает Роберт,- и вдвоем шли в комнату Генри, чтобы побыть с ним. Перед тем как выключить свет, каждый из нас рассказывал что-то хорошее о прошедшем дне и что-то неприятное. Я намеренно старался показать ему, что даже у взрослых мужчин есть чувства. Я говорил о настоящих проблемах, которые были в моей жизни, например, о том, что приходится смириться со старением моих родителей, или как я пытался понять, почему моя секретарша все время мной недовольна.
В один из таких вечеров Генри начал рассказывать о соседском мальчике как о неприятности дня. Как только он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы рассказать об этом, это стало открытой темой. Теперь мы решали проблему вместе, мы были одной командой. Мы перебирали разные варианты, такие как играть дома с теми ребятами, с которыми ему хорошо, или вступить в бойскауты, чтобы меньше времени проводить дома после школы, или говорили о том, почему эти булли так себя ведут".
"Кажется, нам удалось вернуть своего "неженку"",- говорит его мама. Она, разумеется, говорит об этом в хорошем смысле - не как о слабости, а как о способности сочувствовать.
Часто мальчики находят место, где можно свободно говорить о своих тревогах, за стенами дома. Это может быть его выбор - школьная группа, спортивная команда, общественная организация, квартира соседа. Или это может быть программа, организованная именно с такой целью. "Голоса любви и свободы" - программа, которую разработали Патрик Уолкер, профессор педагогики из Университета Массачусетса, и Роберт Селман - психолог из Гарвардской педагогической магистратуры и Гарвардской медицинской школы. Цель этой программы - помочь детям научиться решать проблемы несиловыми методами. В программе используется вербальная методика: рассказываются истории, которые вовлекают участников в обсуждение характеров и событий, а затем участники проводят параллели с ситуациями из своей жизни. Идея заключается в том, чтобы помочь ребятам взглянуть на действия и ситуации с разных точек зрения и понять, что мы все чувствуем себя уязвимыми, что мы все боимся и что мы все люди. Как я говорил ранее, такой взгляд с чужой точки зрения приводит к тому, что мальчик начинает сочувствовать чужим слабостям и тревогам и меньше стыдиться своих собственных. Когда мальчик сочувствует другому и не стыдится своих чувств, вряд ли он сможет настолько обезличить другого человека, что захочет направить на него свою агрессию.
Защита от булли
Еще одна программа, в районе Черри Крик города Энглвуда, штат Колорадо, помогает мальчикам бороться с насилием способом, который они называют "буллиустойчивость". Сначала дети идентифицируются с булли и ведут себя, как булли. Жертвы и потенциальные жертвы узнают, что делает их привлекательной мишенью для булли. Главный атрибут жертвы, что не удивительно, Это низкая самооценка, а вовсе не такие признаки, как раса, телосложение, внешний вид, одежда или очки. Ученики тренируются разряжать ситуации, когда булли приближается к ним. При первом приближении булли встречают остроумными репликами. Если это не срабатывает, они работают с последствиями.
Один из самых любопытных моментов программы - то, что она помогает перенаправить энергию булли на позитивную деятельность. "Сотрудники школы узнали, что пятиклассник терроризирует детей из подготовительной группы и первоклассников,- рассказывает психолог из Черри Крик. - Школьный психолог отвел булли в сторонку и сказал ему, что кто-то обижает малышей, и попросил его помочь. Так булли превратился в защитника". Возможно, он даже задумался о будущей профессии - профессиональный телохранитель! Учителя и администрация в Черри Крик говорят, что программа снизила активность булли, уменьшила уязвимость жертв, помогла учителям совершенствовать их навыки разрешения конфликтов, а родители благодаря программе стали меньше волноваться за безопасность и благополучие своих детей.
Вы увидите, однако, что школа не претендует на решение проблемы булли. Действительно, исследование показывает, что большинство учителей и администратов не знают, что делать с булли. Проблемы, которые превращают булли в булли часто лежат за пределами власти или компетенции школьной системы. Переводить булли из одного класса в другой вряд ли будет эффективным решением. Как невозможно и исключить булли из школы.
Но что делать родителям, если их детей в школе преследует булли? Во-первых, они могут показать ребенку, что поддерживают его и понимают, с какой серьезной проблемой он столкнулся. Они могут помочь ему проанализировать методы булли и вместе с мальчиком продумать стратегию и тактические приемы для отражения атак. Сказать ему: не злись, прими свои несовершенства, шути в ответ на словесные нападки, будь с друзьями. В действительности, ребенок, у которого есть надежные друзья, редко становится жертвой булли.
Если мальчик не может решить проблему сам, некоторые родители считают необходимым вмешаться. Специалисты по детской жестокости Су Эллен и Пола Фрайд рассказывают о матери, которая, с согласия сына, решила встретить булли, избивавшего ее сына, на дороге из школы. Однажды она подошла к нему и сказала спокойным и ровным голосом, что существуют законы против драк и нападений, и что если избиения будут продолжаться, она поговорит об этом с его родителями, затем - со школьной администрацией и, если необходимо, обратится к юристам. Прием сработал, и избиения прекратились.
Родителям надо убедиться, что школьные власти знают о булли. Булли умеют скрывать свои проделки от учителей и камер видеонаблюдения на игровой площадке. Наконец, и это очень деликатная задача, и многие родители не хотели бы брать ее на себя - родитель может поговорить о происходящем непосредственно с родителями булли. Как и Линда, чей сын Иона копировал поведение отца, родители могут не знать (или не признавать), что их ребенок терроризирует детей в школе.
Жестокость на экране
Большинство родителей, с которыми я общался, в своих попытках уменьшить количество насилия в жизни своих мальчиков бывают удручены нескончаемым потоком жестокости, заполонившим средства массовой информации, над которыми они не властны. В домах сейчас кабельное телевидение, и там десятки каналов. Переключая каналы, невозможно не наткнуться на насилие в новостях, жестокий фильм, теледраму, жестокий мультфильм или спортивное событие. Рекламные ролики, пусть они и редко бывают по-настоящему жестокими, укрепляют традиционные стереотипы, особенно касающиеся молодых, "крутых" юношей. Рискованное поведение - полеты в небе, прыжки с моста, скоростная езда - повсеместны в рекламе. Молодые мужчины в рекламе часто показаны одиночками или членами крутой мужской команды, мы вряд ли увидим их в домашней обстановке, рядом с заботливыми родителями.
Некоторые родители бывают довольны, когда их дети предпочитают телевизору видео или компьютерные игры. В конце концов, есть множество игр, которые требуют специфических навыков и несут образовательную функцию - строительство и развитие городов, словесные игры, математические программы. Но многие компьютерные игры - это не что иное, как стрельба по разнообразным плохим ребятам с помощью арсенала невиданного оружия и военной техники и невиданных летательных аппаратов. Многие игры воспевают насилие. В игре "Doom", например, уровни игры расписаны так:
- Я слишком молод, чтобы умереть (начальный уровень).
- Эй, не так грубо.
- Сделай мне больно.
- Сверхнасилие.
- Кошмар (высший уровень).
По завершении игры, компьютер насмешливо фыркает: "В следующий раз я тебя поджарю".
Самое удивительное в компьютерных играх то, как мальчики играют, когда они вместе. Я наблюдал, как компании мальчишек от 5 до 12 лет собирались перед экраном, чтобы посмотреть, как один игрок сражается с пришельцем, монстром или нацистом. Они почти не говорят, они смотрят на экран, как загипнотизированные, иногда восклицая "да!", когда игрок делает хороший удар, или постанывая, когда он преждевременно разлетается на куски. Поразительно то, что эти мальчики, пока они смотрят, как разворачивается перед ними хаотический мир мужчин-мачо, часто кажутся связанными друг с другом, они поддерживают игрока и относятся к его игре без осуждения. Иными словами, они ведут себя совершенно не так, как большие мальчики, изображенные в игре.
Если родителю удастся убедить мальчика выключить телевизор, компьютер и почитать хорошую книгу, он может предпочесть истории, которые рассказывают о риске, убийствах, мистических происшествиях и насилии - от "Братьев Харди"[19]и "Парка ужасов Гузбампс"[20]до истории покорения Эвереста Джоном Кракауэром ("В разреженном воздухе"). Вопрос не в том, живем ли мы в обществе, утопающем в образах жестокости. Так и есть. Вопрос в том, как влияет на наших мальчиков эта льющаяся изо всех источников жестокость. И, если мы считаем, что это вредно, что мы можем сделать, чтобы минимизировать ее воздействие на ребят?
Некоторые дети, разумеется, более других подвержены влиянию того, что они видят на экране, и это может оказывать на них разное воздействие. Одиннадцатилетней Рэй, к примеру, плохо спал в течение полугода. Рэй - разговорчивый мальчик и охотно рассказывает, чем была вызвана проблема. "Мои родители не разрешают мне много смотреть телевизор, в особенности программы, где бывают сцены насилия,- говорит он. - Но как-то, когда их не было, няня разрешила нам смотреть все, что угодно. Мы с братом посмотрели программу, где пришел вор и связал всю семью, а потом убил всех, кроме маленького ребенка. С тех пор мне снились кошмары, а потом я вообще не хотел спать. Я думал, что может прийти грабитель. Я прислушивался к каждому звуку и паниковал".
С тех пор ничего не помогало Рэю заснуть. К ним приехала в гости его бабушка и стала спать с ним в одной комнате, но это была только передышка. Его бессонница вернулась, и родители совершенно растерялись. "Мы снова и снова говорили ему, что такое случается очень редко, но он не верил нам,- рассказывает мама Рэя. - Эта сцена запечатлелась в его сознании и не исчезала. Педиатр порекомендовал нам сходить на несколько консультаций к психологу".
В этой области проводилось множество исследований, но выводы многих выглядят неубедительными и противоречивыми. Исследование Национального института психического здоровья показало, что дети, которые видят по телевизору доброту, стремятся имитировать ее. Даже из повседневных наблюдений становится ясно, что мальчики в свою игру переносят персонажей, которых они видят по телевизору или в кино. Они играют в Джеймса Бонда, Терминатора, Бивиса, Дарта Вейдера или Фреди Крюгера. Они подхватывают из жестоких фильмов и программ фразы и угрозы, часто включая их в репертуар травли.
Восьмилетний Эван учится в третьем классе городской начальной школы. Многие ученики здесь смотрят телевизор часами каждый день, сражаются друг с другом в сложные видеоигры дома или в зале игровых автоматов, и порой ходят со старшими братьями и сестрами или родителями на фильмы, для просмотра которых требуется разрешение взрослых. Я спросил его, как дети называют друг друга. "По-разному,- сказал мне Эван. - Я сегодня слышал, как один мальчик назвал другого "гондоном". Гот же самый человек как-то назвал меня "членосос". Еще один парень вчера реально разозлился и сказал, что он закатает противника в цемент и бросит в реку". Откуда взялась эта идея про цемент? "Все видели по телевизору программу о том, как четвероклассника так убили",- объяснил Эван.
Есть и более жуткие примеры страшных преступлений, совершенных молодыми мужчинами, которые, будучи пойманы, рассказывали, что их вдохновила телепрограмма или фильм. Четырнадцатилетний убийца трех своих одноклассников из Северной Каролины сказал, что на него подействовал "Дневник баскетболиста". В этом фильме главный герой, которого играет Леонардо ДиКаприо, накачавшись наркотиками, стреляет в своих одноклассников. В Кентукки группа из шести молодых мужчин и женщин убили трех человек и сказали, что обожают фильм "Прирожденные убийцы". Джон Хинкли, мужчина, который пытался убить президента Рейгана, чтобы доказать свою любовь к актрисе Джоди Фостер, сказал, что его вдохновил фильм Мартина Скорсезе "Таксист". Но даже опираясь на эти примеры, невозможно утверждать, что существует непосредственная связь между жестокостью на экране и личностными жестокими наклонностями. Жестокость на экране может разжечь в человеке уже имевшийся аппетит к насилию. Но наблюдение за жестокостью может также напутать, оттолкнуть мальчика и навсегда отвратить его от жестокости.
Мы можем, тем не менее, сделать несколько выводов о соотношении жестокости на экране и насилия в реальной жизни. У мальчиков, которые видят много жестокости на экране, развивается десенсибилизация (уменьшается восприимчивость к жестокости). Жестокость им кажется "нормальной" частью жизни. Это может увеличить вероятность того, что они будут лояльно относиться к жестокости в поступках своих друзей или в своих собственных. Мальчики действительно могут подумать, что мир гораздо более жестокое место, чем он есть на самом деле. Постоянный показ убийств, авиакатастроф, аварий, грабежей, нашествий инопланетян может привести к тому, что молодой мужской мозг решит, что телевизионный пейзаж отражает пейзаж за окном. Мальчика, особенно озлобленного мальчика, это заставляет ожидать жестокости, готовиться к ней и в своих ответных действиях прибегать к насилию скорее, чем это было бы оправдано.
Но я не думаю, что мальчика, который чувствует любовь и привязанность, у которого есть возможность в безопасном месте выражать свои эмоции, жестокость на экране побудит к жестокости в жизни. Он, вероятно, будет проигрывать эти действия в игре, он может преклоняться перед этими героями и проводить перед экраном больше времени, чем того хотелось бы родителям, но вряд ли он переступит черту, отделяющую его от ярости и насилия. Но даже в этом случае, родители продолжают волноваться о негативном влиянии насилия на экране - десенсибилизации, любовании чужими страданиями и том огромном количестве времени и энергии, которое тратится на телевизор, а могло бы быть использовано более позитивно и продуктивно.
Есть ряд способов, которые могут помочь родителям лучше справляться с вечной проблемой жестокости в средствах массовой информации, особенно по телевидению:
Обсуждайте проблему. Вашим детям надо знать, почему вы считаете жестокость в средствах массовой информации проблемой и почему вы не хотите чтобы они по три часа в день проводили у телевизора, наблюдая за тем, как "настоящие мужчины" стреляют из больших ружей. Ваша злость или выключение телевизора не помогут им понять, насколько это все серьезно.
Ограничивайте и контролируйте. Некоторые родители ограничивают количество времени, которое их дети могут потратить на просмотр телевизора каждый день или каждую неделю. Другие определяют программы, которые им разрешено смотреть (это могут быть отдельные каналы или передачи с определенным рейтингом). По меньшей мере, родителям надо следить за тем, что смотрят дети. Будьте в курсе, что это, о чем и как долго дети это смотрят.
Смотрите вместе. Многие родители не имеют представления о том, какие программы и фильм нравятся их детям. Они "что-то слышали" об этом фильме или видели пару минут шоу. Вы не сможете принять взвешенное решение о том, что вы разрешите смотреть своим мальчикам (и девочкам), если вы сами не знаете, о чем речь.
Обсуждайте увиденное. Когда вы смотрите вместе, вы можете это обсудить потом. Вспомните вместе содержание шоу. Задайте вопросы. Это было хорошо? Это было правдоподобно? Почему герои поступали так, как поступали? Ты бы смог так поступить? Как ты думаешь, какие последствия могут быть у того жестокого поступка, который мы увидели?
Делайте осмысленный выбор. Когда вы выбираете телепрограмму, фильм или книгу, берите то, что хорошо на ваш взгляд и не поэтизирует насилие. Есть увлекательные фильмы и книги, которые не пропагандируют насилие или риск и которые показывают мальчиков любящими и заботливыми людьми. "Железная воля" - один из таких фильмов. В отличие от "Один дома - 3"
Я представляю, как одни родители хихикают и качают головой, не соглашаясь с тем, что написано выше. А другие в это время опускают руки и отказываются от борьбы с теледраконом. Я призываю вас думать об этой проблеме и обсуждать ее со своими детьми. По меньшей мере, важно, чтобы они знали, насколько вас это волнует. Сила родительской вовлеченности - главная сила, способная противостоять образам насилия в средствах массовой информации. Не надо недооценивать эту силу.
|
|
|
