 |
Явление тридцать четвертое
|
|
|
|
Те же и Петрищев.
Петрищев. Вово нет, но я готов исполнить за него все, что потребуется. Здравствуйте! Здравствуйте, Марья Константиновна! (Трясет руку сильно и долго Бетси, а потом Марье Константиновне.)
2-й мужик. Вишь, ровно воду накачивает.
Бетси. Заменить не можете, но все-таки лучше, чем ничего. (Хохочет.) Какие это у вас дела с Вово?
Петрищев. Дела? Дела финансовые, то есть они, дела наши – фи! и вместе с тем нансовые, и кроме еще финансовые.
Бетси. Что же значит нансовые?
Петрищев. Вот вопрос! В том-то и штука, что ничего не значит!
Бетси. Ну, это не вышло, совсем не вышло! (Хохочет.)
Петрищев. Нельзя ведь, чтобы всякий раз выходило. Это вроде аллегри. Аллегри, аллегри, а потом и выигрыш.
Федор Иваныч уходит в кабинет Леонида Федоровича.
Явление тридцать пятое
Те же, без Федора Иваныча.
Бетси. Ну, это не вышло; а скажите, вы вчера были у Мергасовых?
Петрищев. Не столько у mère Gassof, сколько у père Gassof, и даже не père Gassof, a y fils Gassof [3].
Бетси. Не можете без jeu de mots? [4] Это болезнь. И цыгане были? (Смеется.)
Петрищев (поет). На фартучках петушки, золотые гребешки!..
Бетси. Экие счастливые! А мы скучали у Фофо.
Петрищев (продолжая напевать). И божилась, и клялась – побывать ко мне... Как дальше? Марья Константиновна, как дальше?
Марья Константиновна. Ко мне на час...
Петрищев. Как? Как, Марья Константиновна? (Хохочет.)
Бетси. Cessez, vous devenez impossible! [5]
Петрищев. J'ai cessé, j'ai bébé, j'ai dédé... [6]
Бетси. Я вижу одно средство избавиться от ваших острот – это заставить вас петь. Пойдемте к Вово в комнату, у него и гитара есть. Пойдемте, Марья Константиновна, пойдемте!
Бетси, Марья Константиновна и Петрищев уходят в комнату Василия Леонидыча.
|
|
|
Явление тридцать шестое
Григорий, три мужика и артельщик.
1-й мужик. Это чьи же?
Григорий. Одна – барышня, а другая – мамзель, музыки учит.
1-й мужик. В науку производит, значит. А как аккуратна. Настоящий патрет.
2-й мужик. Что же замуж не выдают? Года-то уж небось вышли?
Григорий. Разве как у вас, пятнадцати лет?
1-й мужик. А мужчинка-то тот, примерно, из музыканщиков?
Григорий (передразнивая). Из музыканщиков!.. Ничего-то вы не понимаете!
1-й мужик. Это, двистительно, глупость наша, значит, необразованность.
3-й мужик. О господи!
Слышно пение цыганских песен с гитарой из комнаты Василия Леонидыча.
Явление тридцать седьмое
Григорий, три мужика, артельщик, входит Семен и вслед за ним Таня. Таня наблюдает за встречей отца с сыном.
Григорий (к Семену). Ты чего?
Семен. К господину Капчичу посылали.
Григорий. Ну, что?
Семен. На словах приказали сказать, нынче никак быть не могут.
Григорий. Хорошо, я доложу. (Уходит.)
Явление тридцать восьмое
Те же, без Григория.
Семен (отцу). Здорово, батюшка! Дяде Ефиму, дяде Митрию – почтение! Дома здоровы ли?
2-й мужик. Здорово, Семен.
1-й мужик. Здорово, братец.
3-й мужик. Здорово, малый. Жив ли?
Семен (улыбаясь). Что ж, батюшка, пойдем, что ль, чайку попить?
2-й мужик. Погоди, отделаемся, – разве не видишь, недосуг таперь?
Семен. Ну, ладно, я у крыльца ждать буду. (Уходит.)
Таня (бежит за ним). Ты что ж ничего не сказал?
Семен. Как же теперь говорить при народе? Дай срок, пойдем чай пить, я и скажу. (Уходит.)
Явление тридцать девятое
Те же, без Семена. Федор Иваныч выходит и садится к окну с газетой.
1-й мужик. Ну что ж, почтенный, как дело наше происходит?
Федор Иваныч. Погодите, сейчас выйдет, кончает.
Таня (к Федору Иванычу). А вы почем, Федор Иваныч, знаете, что кончает?
Федор Иваныч. А я знаю, когда он вопросы окончит, то он вслух перечитывает вопрос и ответ.
|
|
|
Таня. Неужели ж правда, что блюдечком можно разговаривать с духами?
Федор Иваныч. Стало быть, можно.
Таня. Ну что ж, они ему скажут подписать – он и подпишет?
Федор Иваныч. А то как же?
Таня. Да ведь они словами не говорят?
Федор Иваныч. Азбукой. Против какой буквы остановится, он и замечает.
Таня. Ну, а если в сиансе?..
Явление сороковое
Те же и Леонид Федорович.
Леонид Федорович. Ну, друзья мои, не могу. Очень бы желал, но никак не могу. Если все деньги, то другое дело.
1-й мужик. Это, двистительно, чего б лучше. Да маломочен народ, никак невозможно.
Леонид Федорович. Не могу, не могу никак. Вот и бумага ваша. Не могу подписать.
3-й мужик. А ты пожалей, отец, помилосердствуй!
2-й мужик. Что ж так делать? Обида это.
Леонид Федорович. Обиды, братцы, нету. Я вам тогда летом говорил: коли хотите, делайте. Вы не захотели, а теперь мне нельзя.
3-й мужик. Отец! смилосердуйся. Как жить таперича? Земля малая, не то что скотину – курицу, скажем, и ту выпустить некуда.
Леонид Федорович идет и останавливается в дверях.
Явление сорок первое
Те же, барыня и доктор сходят сверху. За ними Василий Леонидыч, в веселом и игривом настроении духа, укладывает деньги в бумажник.
Барыня (затянутая, в шляпке). Так принять?
Доктор. Коли повторные явления будут, непременно принять. А главное – ведите себя лучше. А то как же вы хотите, чтобы густой сироп прошел через тоненькую волосяную трубочку, когда еще мы эту трубочку зажмем? Нельзя? Так и желчепровод. Все ведь это очень просто.
Барыня. Ну, хорошо, хорошо.
Доктор. То-то хорошо, а все по-старому; а так, барыня, нельзя, нельзя. Ну прощайте!
Барыня. Не прощайте, а до свиданья. Вечером я вас все-таки жду; без вас я не решусь.
Доктор. Ладно, ладно. Коли время будет, заверну. (Уходит.)
Явление сорок второе
Те же, без доктора.
Барыня (увидав мужиков). Это что? Что это? Что это за люди?
Мужики кланяются.
Федор Иваныч. Это крестьяне из Курской о покупке земли к Леониду Федоровичу.
Барыня. Я вижу, что крестьяне, да кто их пустил?
Федор Иваныч. Леонид Федорович приказали. Они с ними сейчас говорили о продаже земли.
|
|
|
Барыня. И какая продажа? Совсем не нужно продавать. А главное – как же пускать людей с улицы в дом! Как пускать людей с улицы! Нельзя пускать в дом людей, которые ночевали бог знает где... (Разгорячается все более и более.) В одеждах, я думаю, всякая складка полна микроб: микробы скарлатины, микробы оспы, микробы дифтерита! Да ведь они из Курской, из Курской губернии, где повальный дифтерит!.. Доктор, доктор! Воротите доктора!
Леонид Федорович уходит, закрывая дверь. Григорий выходит за доктором.
Явление сорок третье
Те же, без Леонида Федоровича и Григория.
Василий Леонидыч (курит на мужиков). Ничего, мама, хотите я их окурю так, что всем микробам капут? А, что?
Барыня строго молчит, ожидая возвращения доктора.
(К мужикам.) А вы свиней выкармливаете? Вот выгодно-то!
1-й мужик. Двистительно, пускаем когда и по свиной части.
Василий Леонидыч. Таких... Иу, иу! (Хрюкает поросенком.)
Барыня. Вово, Вово! перестань!
Василий Леонидыч. Похоже? А, что?
1-й мужик. Двистительно, сходственно.
Барыня. Вово, перестань, я тебе говорю!
2-й мужик. Это к чему же?
3-й мужик. Сказывал, на фатеру бы пока что.
Явление сорок четвертое
Те же, доктор и Григорий.
Доктор. Ну, что еще? Что такое?
Барыня. Да вот вы говорите, чтобы не волноваться. Ну как тут быть спокойной. Я сестру не вижу два месяца, я остерегаюсь всякого сомнительного посетителя. И вдруг люди из Курска, прямо из Курска, где повальный дифтерит, – в середине моего дома!
Доктор. То есть вот эти молодцы-то?
Барыня. Ну да, прямо из дифтеритной местности!
Доктор. Да, коли из дифтеритной местности, то, разумеется, неосторожно, но все-таки очень-то волноваться незачем.
Барыня. Да ведь вы сами же предписываете осторожность?
Доктор. Ну да, ну да, только волноваться-то очень незачем.
Барыня. Да ведь как же? Полную дезинфекцию надо.
Доктор. Нет, что ж полную, это дорого слишком, рублей триста, а то и больше станет. А я вам дешево и сердито устрою. Возьмите-ка на большую бутылку воды...
Барыня. Отварной?
Доктор. Все равно. Отварной лучше... Так на бутылку воды столовую ложку салициловой кислоты, да и велите перемыть все, чего касались даже, а их самих, молодцов этих, разумеется, вон. Вот и все. Тогда смело. Да того же состава через пульверизатор в воздух пропустите, стаканчика два, три, и посмотрите, как хорошо будет. Совершенно безопасно!
|
|
|
Барыня. Таня где? Позовите Таню!
Явление сорок пятое
Те же и Таня.
Таня. Что прикажете?
Барыня. Знаешь большую бутылку в уборной?
Таня. Из которой прачку вчера брызгали?
Барыня. Ну да, а то какая же! Так вот возьми ты эту бутыль и вымой прежде, где они стоят, мылом, потом этим...
Таня. Слушаю-с. Я знаю как.
Барыня. Да потом возьми пульверизатор... Впрочем, я вернусь, сама сделаю.
Доктор. Так и сделайте, и не боитесь. Ну, так до свиданья, до вечера. (Уходит.)
Явление сорок шестое
Те же, без доктора.
Барыня. А их вон, вон, чтоб их духу не было. Вон, вон. Идите, что смотрите?
1-й мужик. Двистительно, мы как по глупости, как нам предлегаить...
Григорий (выпроваживая мужиков). Ну, ну, идите, идите.
2-й мужик. Платок-то мой дай!
3-й мужик. О господи! Говорил я – на фатеру бы покуда что.
Григорий выталкивает его.
Явление сорок седьмое
Барыня, Григорий, Федор Иваныч, Таня, Василий Леонидыч и артельщик.
Артельщик (несколько раз порывавшийся говорить). Будет ответ какой?
Барыня. А, это от Бурдье? (Горячась.) Никакого, никакого, и несите назад. Я ей говорила, что я такого костюма не заказывала и дочери своей носить не позволю.
Артельщик. Не могу знать, меня послали.
Барыня. Ступайте, ступайте и несите назад. Я сама заеду.
Василий Леонидыч (торжественно). Господин посланник от Бурдье, ступайте!
Артельщик. Давно бы сказали. Что ж я пять часов сидел?
Василий Леонидыч. Посланец Бурдье, ступайте!
Барыня. Перестань, пожалуйста.
Артельщик уходит.
Явление сорок восьмое
Те же, без артельщика.
Барыня. Бетси! Где она? Вечно ее ждать. Василий Леонидыч (кричит во все горло). Бетси! Петрищев! Идите скорей! Скорей! Скорей! А, что?
Явление сорок девятое
Те же, Петрищев, Бетси и Марья Константиновна.
Барыня. Вечно тебя ждешь.
Бетси. Напротив, я вас жду.
Петрищев кланяется одной головой и целует руку барыне.
Барыня. Здравствуйте! (К Бетси.) Всегда отвечать!
Бетси. Если вы, мама, не в духе, так лучше я не поеду.
Барыня. Едем или не едем?
Бетси. Да едемте, что ж делать?
Барыня. Видела от Бурдье?
Бетси. Видела и очень была рада. Я заказывала костюм и надену, когда заплатят за него деньги.
Барыня. Я не заплачу и не позволю надеть неприличный костюм.
Бетси. Отчего он стал неприличный? То был приличен, а то на вас pruderie [7] нашла.
|
|
|
Барыня. Не pruderie, a переделать весь лиф, тогда можно.
Бетси. Мама, право, это невозможно.
Барыня. Ну одевайся же.
Садятся. Григорий надевает ботики.
Василий Леонидыч. Марья Константиновна! А вы видите, какая пустота в передней?
Марья Константиновна. А что? (Вперед смеется.)
Василий Леонидыч. А от Бурдье ушел. А, что? Хорошо? (Хохочет громко.)
Барыня. Ну, едем. (Выходит в дверь и тотчас же возвращается.) Таня!
Таня. Что прикажете?
Барыня. Фифку без меня чтоб не простудить. Если будет проситься выпускать, то непременно надеть капотец желтенький. Она не совсем здорова.
Таня. Слушаю-с.
Барыня, Бетси и Григорий уходят.
Явление пятидесятое
Петрищев, Василий Леонидыч, Таня и Федор Иваныч.
Петрищев. Ну что же, добыл?
Василий Леонидыч. Я тебе скажу, с трудом. Сначала сунулся к родителю, – зарычал и прогнал. Я к родительнице, – ну, и добился. Тут! (Хлопает по карману.) Уж если я возьмусь, от меня не уйдешь... Мертвая хватка. А, что? А нынче ведь приведут моих волкодавов.
Петрищев и Василий Леонидыч одеваются и уходят. Таня идет за ними.
Явление пятьдесят первое
Федор Иваныч один.
Федор Иваныч. Да, все неприятности. И как это они не могут в согласии жить? Да и правду сказать, молодое поколенье – не то. А царство женщин? Как давеча Леонид Федорович хотели было вступиться, да увидали, что она в экстазе, захлопнули дверь. Редкой доброты человек! Да, редкой доброты... Это что? Таня-то их опять ведет.
Явление пятьдесят второе
Федор Иваныч, Таня и три мужика.
Таня. Идите, идите, дяденьки, ничего.
Федор Иваныч. Зачем же ты их опять привела?
Таня. Да как же, Федор Иваныч, батюшка, надо же как-нибудь похлопотать за них. А я уж вымою заодно.
Федор Иваныч. Да ведь не сойдется дело, я уж вижу.
1-й мужик. Как же, поштенный, наше дело в действие произвесть? Вы, ваше степенство, побеспокойтесь как-нибудь, а уж ыы в награждение хлопот от миру благодарность представить можем вполне.
3-й мужик. Постарайся, соколик, жить нам нельзя. Земля малая, – не то что скотину, а курицу, скажем, и ту выпустить некуда.
Кланяются.
Федор Иваныч. И жалко мне вас, да не знаю, братцы. Я ведь очень понимаю. Да ведь отказал он. Теперь как же? Да и барыня еще несогласна. Едва ли! Ну, да давайте бумагу, – пойду, попытаюсь, попрошу его. (Уходит.)
Явление пятьдесят третье
Таня и три мужика (вздыхают).
Таня. Да вы мне скажите, дяденьки, в чем дело-то стало?
1-й мужик. Да вот только, бы подписом приложения руки.
Таня. Только чтоб барин бумагу подписал, да?
1-й мужик. Только всего, приложить руку и деньги взять, вот бы и развязка.
3-й мужик. Написал бы только: как мужички, скажем, жалают, так, скажем, и я жалаю. И всего дела: взял, подписал, и крышка.
Таня. Только подписать? На бумаге только чтоб барин подписал? (Задумывается.).
1-й мужик. Двистительно, только всего и зависит дело. Подписал, значит, и больше никаких.
Таня. Вы погодите, что вот Федор Иваныч скажет. Если он не уговорит, я попытаю одну штуку.
1-й мужик. Объегоришь?
Таня. Попытаю.
3-й мужик. Ай, деушка, хлопотать хочет. Только выхлопочи ты дело, всю жизнь, скажем, кормить миром обвяжемся. Вот как!
1-й мужик. Кабы в действие произвесть такое дело, двистительно озолотить можно.
2-й мужик. Да уж что говорить! Таня. Верно не обещаю; как это говорится, попытка – не шутка, а...
1-й мужик. А спрос – не беда. Это двистительно.
|
|
|
